Он усмехнулся.

– Я своё обещание выполнил, Ян спасён, не так ли? Но, Клара, – он наклонился ко мне, нежно целуя в висок, – говорят, воры от своих привычек не отказываются. Что будет, если он снова захочет украсть? Ведь ты бы этого не хотела, правда же?

И в тот момент я с ужасом поняла, что он не оставит меня в покое. Говерн поймал свою жертву и будет мучить её, пока ему это не надоест.

Я в ловушке!

– В таком случае, до скорой встречи… Таир Ревокарт, – я села в карету и резко захлопнула дверцу.

Лошади тронулись, увозя меня от мужчины, который перевернул всю мою жизнь.

Мы выехали на центральную дорогу. Мимо проплывали приспанные утренним туманом дома, иногда в поле моего зрения попадали редкие прохожие. Несколько раз я оглядывалась назад, подозревая, что за мной могут следить.

Не следили. Таир Ревокарт не счёл нужным подстраховаться и установить за мной наблюдение. Он полагал, его угроз будет достаточно, чтобы держать меня в ежовых рукавицах. Он настолько меня недооценил!

Пора действовать!

На полпути домой, в одном из длинных переулков, я вылезла на козлы и ударила кучера по голове. Без малейших угрызений совести забрала все имевшиеся у него в наличии деньги и, убедившись, что меня никто не видел, поспешила к дому наставницы.

Едва взглянув на меня, Талия поняла, в чём дело. Она вытащила из чулана давно подготовленный чемодан, собрала мне в дорогу немного еды и принесла из колодца воды.

– К вам нити не ведут, – рассказывала я, проверяя документы. – Если полицейские попытаются давить, сохраняйте спокойствие, они со всеми будут так себя вести, ведь я не оставила никаких зацепок. Вы меня не видели с момента последнего занятия.

– Ты провела у него ночь? – спросила проницательная Талия, игнорируя предыдущие объяснения.

– Провела, – ответила я, не отвлекаясь от пересчёта денег, часть из которых мне почти насильно всучила в руки госпожа Граду. – И правда в том, что Таир Ревокарт не оставит меня в покое. Я не знаю, почему он так заинтересован именно во мне. Возможно, дело в уязвлённой гордыне, но он будет меня искать. Так что придётся сменить имя.

– У тебя есть такая возможность?

– У меня – нет, но у брата моего отца – да, – вынуждена была соврать я. – Мама не знает, но я с ним переписывалась два года, и он согласился помочь.

– Почему?

– Потому что у него нет детей. Потому что я обаятельна и привлекательна. Потому что мы родные. Да мало ли причин, не суть важно.

– Важно! – наставница меня обняла. – Береги себя.

– Обязательно, – ответила я. – Мне нужно исчезнуть именно сегодня, пока Ревокарт не ждёт от меня сюрпризов. Через несколько часов он хватится, куда делась его карета, мне нужно спешить.

Я вышла на улицу, вдыхая утренние запахи. Рядом стояла Талия – женщина, которой когда-то тоже хватило смелости отказаться от семьи и стать художницей. Я так и не успела спросить у неё, раскаивается ли она в своём решении, и спустя много лет очень об этом пожалела.

В тот день мы виделись в последний раз, больше наши с Талией пути никогда не пересекались.

Я так и не вернулась в Древесны – город, который стал моим домом и который я ненавидела. Город отчима, куда мы с мамой приехали много лет назад, спасаясь от погони и от проклятий скорбевших людей.

Я исчезла из него навсегда.


Частица вторая: Агата Хромкла


Я расскажу историю о дочери вора и убийцы. Её отец был участником Белой Войны и занимал чин града при наместнике в Железном Легионе.

Наместник был представителем одного из самых известных родов нашей страны, но отец девушки, о которой пойдёт речь, убил того, кто отдавал ему приказы, и, спасаясь от мести, был вынужден сбежать. Он инсценировал свою смерть и не признавался в содеянном до тех пор, пока его дочери не исполнилось восемнадцать.

Я – дочь вора. Того самого, который шёл следом за мной по улице накануне моего восемнадцатилетия. Он меня сильно напугал в тот день, и я не сразу поверила, что широкоплечий мужчина, окружённый двумя крепышами-охранниками, – мой «погибший» отец.

В новой жизни его звали Ричард Дегенерис, и он рассказал свою историю, вынудив меня понять мотивы его поступков. Понять, но не простить! Он оставил нас с матерью без средств к существованию и просто исчез! Маму лишили её дворянского титула, который официально не давал никаких привилегий, но неформально по-прежнему значил очень много. Вдобавок вскоре появилась информация, что мой отец мёртв.

Мама, покорившись судьбе, приняла предложение Мафодия, мужчины, который был гораздо ниже её по положению, зато предложил защиту и кров над головой. Как мало нужно женщине, даже самой умной, привлекательной и благородной, когда она оказывается в безвыходной ситуации.

Шли годы, мы жили в Древеснах, не зная, что мой отец на самом деле жив. Ричард тем временем стал одним из самых известных воров в Эпирах – столице нашей страны. Он создал собственную группировку, которую называли Тритонами и которая вскоре переросла в империю внутри государства. Тритонам принадлежали шахты, рудники, газеты, строительные компании – словом, всё, что потенциально могло принести деньги или влияние. Ну а Тритоны принадлежали Ричарду Дегенерису.

Отец дал о себе знать, когда мне исполнилось восемнадцать, но с тех пор виделись мы очень редко: Ричард боялся, что кто-то узнает в нём Рема Тебриса – человека, обвинённого в гибели тысяч людей. Для всего мира он придумал железное алиби, и мы с мамой оставались единственной нитью, которая могла привести врагов к выводу, что Рем Тебрис (настоящее имя моего отца) не только не умер, но и стал одним из самых влиятельных людей Конгрес-Магер.

Как бы я ни относилась к отцу, его «воскрешение» сильно на меня повлияло. Словно в некой сказке, мой отец оказался влиятельным, богатым, вдобавок он чувствовал вину за то, что оставил нас с матерью на произвол судьбы. И я намеревалась этим воспользоваться.

После знакомства с отцом я чётко для себя решила, что поступлю в Художественную Академию в городе Мирны, а значит, мне не нужно думать о замужестве или о том, где найти средства. Отец гарантировал мне это право и обещал помочь.

Хоть я и старалась это скрыть, узнав, кто такой Ричард Дегенерис, внутри меня поселился самоуверенный монстр, который шептал: «Не относись к тому, что происходит вокруг, серьёзно. Это лишь игра, которая закончится, когда ты уедешь из Древесн и обретёшь счастье в Мирнах. Рядом с тобой будут люди, похожие на тебя – творческие, талантливые, сильные. А пока – совершенствуй своё ремесло и не воспринимай эту реальность всерьёз».

Видимо, этим-то я себе и навредила. Любую другую девушку случившееся насилие повергло бы в пучину отчаяния. Срезанные в карете пуговицы, шёпот прохожих за спиной, испорченная репутация, потеря невинности… Но для меня это была игра. Пусть жестокая, пусть сложная, но Таир Ревокарт так и не смог по-настоящему мне навредить, ведь я знала: Древесны – не мой дом, это лишь город, где я временно обитаю.

В некотором роде он даже облегчил мой путь, ведь до знакомства с говерном я опасалась уезжать из города, боялась прощания с мамой и угрюмых взглядов пусть нелюбимого, но брата. Да и Мафодий не был бы в восторге – он вложил немало средств в моё воспитание и рассчитывал получить компенсацию в случае моего замужества. Я должна была чувствовать вину, что не оправдала чужих надежд.

Ничего этого не было и в помине, ведь, покидая Древесны, я переложила всю ответственность на свалившегося как снег на голову «жениха».

Единственный вопрос беспокоил меня долгое время: почему я? Ответ оказался прост: Таир Ревокарт искал не меня, он приехал в Древесны в поисках семьи погибшего Рема Тебриса. Но об этом я узнаю нескоро.

С самого начала мой отец считал, что в Древеснах я в безопасности, ведь все поверили в смерть Рема Тебриса. Чего он никак не мог предвидеть, так это появления Таира Ревокарта. Но когда тот приехал в Древесны, Ричард сразу понял: советник президента прибыл в маленький военный город неспроста.

Отец приставил людей, чтобы они за мной следили, но отдал чёткий приказ: не вмешиваться. Я ненавидела его за это решение несколько лет. Почему он не предотвратил случившееся, не забрал меня из города раньше, туда, где я была бы вне досягаемости Ревокарта? Что бы я ни говорила, но боли, причинённой мне говерном, я пожелаю разве что злейшему врагу.

Зато после моего побега из Древесн Ричард сразу же объявился: я даже не успела сесть в почтовую карету, как ко мне подошли двое мужчин и медленно отвели в сторону. Я испугалась, подумав, что это люди Ревокарта, но нет – они были посланы отцом.

Тритоны усадили меня в карету без отличительных знаков и повезли в Эпиры – столицу Конгрес-Магер.

Шесть часов я тряслась в карете, а кучер всё гнал и гнал вперёд, будто убегая от погони. Но преследования не было. Всё, что нужно, Ревокарт уже получил и доказал. «Поздно меня спасать, дорогой папочка», – думала я со злостью и раздражением. В тот момент я ненавидела Ричарда так же сильно, как своего обидчика!

В столице я встретилась с отцом.

Увидев его впервые за полгода, я не знала, что сказать. Хотелось наброситься на него с кулаками: как ты посмел не сберечь меня?! Как посмел вовремя не забрать из Древесн?! Как посмел не быть рядом в нужный момент?!

Думаю, он прочитал эти вопросы у меня в глазах, так как в первые минуты нашей встречи даже ничего не говорил, лишь смотрел на меня со смесью раскаяния и волнения.

Я чувствовала, как по лицу текут слёзы, но не могла ничего с этим поделать. Я не плакала, когда Мафодий вёз меня к Ревокарту, но, прочитав на лице отца муки совести, не смогла сдержать эмоций.

«Смотри на меня, ты, человек, обещавший, что позаботишься обо мне! Смотри, что произошло со мной по твоей вине, ведь ты не защитил меня!»

За два года я видела его лишь несколько раз – в Древесны Ричард приезжал редко и без предупреждения. Все наши встречи происходили в сумерках, вечерами, и для меня уже стало привычным воспринимать его как неотъемлемую часть тёмных грязных закоулков.

Поэтому было неожиданно увидеть Ричарда в элегантной одежде, в роскошной обстановке не менее роскошного дома. Казалось, передо мной стоял чужой человек, не мой отец!

Я знала, что он богат, но одно дело знать, и совершенно другое – видеть собственными глазами. Во время одного из разговоров около года назад Ричард как-то упомянул, что всё, что у него есть, принадлежит мне.

«Вот бы разгромить эту комнату к чертям, – думала я, вытирая сопли. – Что бы ты тогда сказал, дорогой папочка? Ведь всё это принадлежит мне, не так ли?»

– Здравствуй, Клара, – Ричард подошёл ко мне и обнял. Я замерла истуканом, не отвечая на объятие.

«Где ты был?! Почему не помог?! Почему твои люди не защитили меня от Таира Ревокарта, ведь я же знаю, кто ты и как много возможностей в твоих руках! Не помог! Не сберёг единственную дочь! Твои люди наверняка наблюдали, как проклятый Мафодий – мужчина, присвоивший твою жену, – ведёт твою дочь к самому жестокому подонку во всей стране! Не спас!»

– Отец, – сказала я холодно, отодвигаясь. Всего лишь произнесла чужое слово, не имевшее никакого отклика в моей душе.

Он не стал делать вид, что не заметил моей холодности – принял её как должное.

В тот момент я невольно спрашивала себя: как много он знает обо мне и Таире Ревокарте? Догадывается? Понимает? Осознаёт?! И опять заезженное: почему не защитил?

Я осмотрелась. Меня привезли в дом в пригороде, большой, но обставленный со вкусом. На ум приходило: не холодный. Сама того не желая, я вспомнила раскладку оттенков, которую изучала в художественной школе. Помню, мы сидели в уютной комнате на втором этаже, и учительница объясняла, как сочетать тёплые и холодные цвета, а я слушала, понимая, что интуитивно уже всё это знаю. Как давно это было!

…При входе в дом было много охраны: мужчины в шляпах с острыми козырьками и в пиджаках в клетку. Я лишь хмыкнула: какие франты. А ведь всё это – охрана моего отца.

Спустя много лет я понимаю: в тот момент я по-настоящему не осознавала, кто такой Ричард Дегенерис. Знала, что живёт в Эпирах такой бандит, но само это слово в моём понимании подразумевало шайку преступников, облачённых в поношенные костюмы и отбирающих деньги у попрошаек.

Но нет, Тритоны не совершали грабежи на улицах, как мне временами представлялось. Ричард проворачивал афёры, о которых слагали легенды: маскировался, давал взятки, покупал заводы, устраивал бунты в разных частях страны, например, в той же Восточной Амарии.