Итак, самая нижняя ветка на выбранном дереве призывно покачивалась перед глазами, оставалось только ухватиться за нее руками, и Эвелинда не замедлила это сделать. Теперь нужно было зацепиться за ветку ногой, но выяснилось, что нога никак не желает подниматься настолько высоко. Эвелинда сосредоточенно сдвинула брови, перехватила руками ветку так, чтобы оказаться поближе к основанию, и уперлась одной ногой в ствол, затем подтянула вторую ногу и, переставляя ступни, «прошла» по стволу вверх мелкими шажками, продолжая крепко держаться за ветку руками. Наконец обвив ногами ветку, Эвелинда испытала чувство законной гордости. И… осталась висеть, не представляя, как бы извернуться и сесть на эту ветку.

Некоторое время Эвелинда, пыхтя, раскачивалась на ветке, но вскоре почувствовала, что мышцы активно протестуют против подобного издевательства, и вынуждена была спрыгнуть на землю. Уперев руки в бока, она уставилась на дерево, и тут Леди, подойдя совсем близко, слегка подтолкнула ее в плечо. Эвелинда повернулась и посмотрела на лошадь. Очевидно, животное хотело напиться после долгой пробежки. В д'Омсбери она всегда подводила Леди к реке, давая возможность освежиться после бешеной скачки. По пути к замку Доннехэд они с Калленом точно переходили вброд какую-то речку, но, к сожалению, Эвелинда понятия не имела, где именно это было.

— Я бы напоила тебя, если бы могла… — заговорила она и запнулась. В голове у нее мелькнула занятная мысль. По мере того как росла и крепла идея, Эвелинда улыбалась все шире. Она подошла к лошади и забралась в седло.

— Обещаю, если ты поможешь мне залезть на дерево, то скоро получишь воды вдоволь, — убежденно произнесла Эвелинда, подгоняя животное поближе к заветному дереву. Затем добавила: — Надеюсь, это будет уже в конюшне Доннехэда.

Подъехав как можно ближе к облюбованной ветке, Эвелинда остановилась, выпустила из рук поводья и, ласково поглаживая шею лошади, прошептала:

— Умоляю, не двигайся.

Вытянувшись в седле, она поймала ветку и, вцепившись в нее, осторожно попыталась встать ногами на спину Леди.

Слава Богу, животное стояло совершенно неподвижно, и Эвелинде удалось без труда занять устойчивое положение, а затем просто шагнуть со спины Леди на ветку. Одна беда — ее туфли совершенно не были рассчитаны на такие упражнения. Если бы Эвелинда не успела вовремя ухватиться руками за верхнюю ветку, то неизбежно соскользнула бы вниз.

— Спасибо, — поблагодарила Эвелинда лошадь, как только почувствовала себя более или менее уверенно, и, оглядевшись, заметила, что Леди предусмотрительно отступила на несколько шагов назад на тот случай, если хозяйка обрушится с дерева. — Приятно видеть, как ты поддерживаешь меня, когда я пытаюсь спасти нас обеих.

Вместо ответа Леди наклонила голову и принялась обнюхивать лежавшие на земле мелкие веточки.

Покачав головой, Эвелинда прислонилась к стволу и, держась за него одной рукой, осторожно сняла туфли одну за другой и сбросила их на траву.

Теперь стало гораздо удобнее, и она, собравшись с духом, не стала медлить и приступила к своей нешуточной задаче. Ей пришлось учиться прямо по ходу дела. Честно говоря, она никак не ожидала, что лазить по деревьям настолько трудно. Ветки росли совершенно беспорядочно — в одних местах слишком густо, в других совсем редко — и это создавало массу сложностей. Тем не менее решимость толкала Эвелинду вверх, и она, вся исцарапанная, упорно стремилась к вершине, по дороге то тут, то там обдирая локти и коленки.

Преодолев, по собственным оценкам, половину пути, она решила передохнуть. Она посмотрела сначала вверх, затем вниз и испытала глубочайшее разочарование — ни о какой половине пути и речи быть не могло. В этот момент она впервые засомневалась: так ли уж хороша ее затея, раньше казавшаяся столь перспективной.

Вздохнув, Эвелинда подняла глаза на верхние ветки, пытаясь оценить, за какую из них удобнее всего ухватиться, и, сделав выбор, собралась продолжить восхождение. И тут неподалеку снова хрустнула сухая веточка. Звук был совсем тихий. Возможно, Эвелинда и вовсе не обратила бы на него внимания, если бы в это время карабкалась вверх. Однако она слышала хруст, и Леди тоже — лошадь, как и в прошлый раз, нервно подалась в сторону и посмотрела в том направлении, откуда донесся подозрительный звук.

Эвелинда, чувствуя, как по спине снова поползли мурашки, медленно обвела глазами густые заросли. Однако, сколько она ни прищуривалась, вглядываясь в темноту леса, ей так и не удалось обнаружить источник звука. Спустя несколько минут она взяла себя в руки и вновь взглянула на дерево. Надо срочно забраться на приличную высоту, определить, в какую сторону двигаться, и побыстрее выбираться из этого глухого леса.

Стиснув зубы, Эвелинда решительно принялась за дело и как раз вскарабкалась на следующую ветку, когда что-то стремительно пролетело мимо и слева от нее раздался легкий треск. Вздрогнув, Эвелинда разжала левую руку, отпустила ветку, за которую держалась, и повернулась посмотреть, что летает. Именно в эту секунду сук под ее ногами не выдержал и надломился.

Вскрикнув, Эвелинда в панике вцепилась свободной рукой в первую попавшуюся ветку, ужасно тонкую, и, отчаянно держась за нее, судорожно попыталась нащупать ногами опору. Когда ей это наконец удалось, она с облегчением медленно выдохнула, припала к дереву и, прижавшись щекой к шершавой коре, ждала, пока сердце умерит свой бешеный стук.

Немного успокоившись, Эвелинда взглянула вниз, на Леди. Отломившийся сук вынудил лошадь отступить еще на несколько шагов назад, и теперь она глядела на хозяйку с явной укоризной.

— Нечего на меня так смотреть, это ты во всем виновата, — проворчала Эвелинда и, вздохнув, прижалась щекой к дереву.

Клятвенно пообещав самой себе в жизни никогда больше не заходить в этот лес в одиночку, она подняла голову и взглянула на тонкую веточку, за которую ухватилась левой рукой. Сердце, только-только забившееся помедленнее, кажется, вовсе остановилось, когда она поняла, что держится не за ветку, а за древко стрелы.

Потрясенная Эвелинда непроизвольно отдернула руку и тут же спохватилась, что осталась висеть на одной правой руке, которой держалась за настоящую ветку. Перепугавшись, Эвелинда поспешила исправить положение и, восстановив физическое равновесие, совсем уж было восстановила душевное, когда внезапно услышала:

— Жена?!

Эвелинда на мгновение зажмурилась, затем открыла глаза, опустила голову и посмотрела вниз. Никаких сомнений, ее обнаружил Каллен. Сейчас, остановив коня рядом с Леди, он покидал седло.

Блестяще. Эвелинда горестно вздохнула, спросив себя, почему он всегда застает ее в самые ужасные моменты.

— Что ты здесь делаешь, глупая женщина? — прорычал Каллен, подходя к дереву и останавливаясь прямо под ней.

«Где-то я это уже слышала», — подумала Эвелинда про себя и, прочистив горло, произнесла:

— О, ничего особенного, милорд. Просто наслаждаюсь послеобеденной прогулкой.

— Ты висишь на дереве, — рявкнул Каллен. — На руках!

— Я решила дать ногам отдохнуть, — быстро нашлась Эвелинда и, поболтав ногами в воздухе, нащупала снизу ветку. Расположив на ней ступни, сначала одну, потом другую, она с облегчением тихонечко вздохнула.

— Спускайся!

Отметив про себя, что его голос, мягко говоря, звучит не слишком задушевно, она поискала глазами надежную ветку, чтобы начать спускаться.

— Смелее. Я поймаю тебя, — приказал Каллен.

— Нет-нет, я смогла забраться наверх и прекрасно смогу спуститься, — заверила его Эвелинда и действительно приступила к делу. Впрочем, без особой спешки. Она вовсе не жаждала вновь оказаться лицом к лицу с разъяренным супругом и рассчитывала дать ему немного времени, чтобы он успокоился.

На самой нижней ветке она решила сначала присесть, а потом спрыгнуть вниз, однако сильные руки подхватили ее и поставили на землю.

— Спасибо, — пробормотала Эвелинда.

— Пожалуйста, — рявкнул Каллен и, не сбавляя грозного тона, продолжил расспросы. — Ну, какого дьявола ты здесь делала?

Эвелинда сперва открыла рот, потом закрыла, несколько раз кашлянула и, наконец, ответила:

— Залезала на дерево.

— Это я заметил, — нетерпеливо сказал Каллен. — Зачем?

— Я заблудилась, — раздраженно призналась она и, перед тем как пойти вслед за мужем к лошадям, наклонилась, чтобы подобрать с земли туфли. — Я подумала — лучше залезть на дерево и определить, в каком направлении замок, чем до конца дней скитаться по этим лесам, как дурацкое английское привидение, заблудившееся в ваших проклятых шотландских горах.

Выдержав паузу, Каллен выразительно кашлянул и заметил:

— Разумно.

Остановившись рядом с Леди, Эвелинда неуверенно обернулась и, обнаружив, что он идет следом, отступила на шаг. Подозрительно глядя на Каллена, она спросила:

— Правда?

— Да. — Он определенно не собирался добавлять ни слова к лаконичной похвале, но, судя по выражению его лица, комплимент был вполне серьезный, без всякой примеси язвительности и насмешки.

Прикусив губу, Эвелинда перевела взгляд с Каллена на его коня и обратно, затем спросила:

— Значит, когда раздался хруст, это были вы?

— Возможно, — безразлично пожал плечами он.

При мысли о том, какого страха она натерпелась по его вине, Эвелинда возмутилась:

— Тогда какого черта вы просто-напросто не окликнули меня вместо того, чтобы красться сзади и пугать меня до смерти?

— Красться сзади? — Каллен изумленно поднял брови. — Что за чушь? Я возвращался в замок, наткнулся на твою кобылу, остановился и увидел тебя на дереве.

Эвелинда нахмурилась и, повернувшись к дереву, подняла глаза вверх. Снизу не было видно, но она точно знала, что среди веток торчит стрела. Эвелинда внимательно посмотрела на мужа, затем на его коня. Лук и стрелы отсутствовали. Значит, ту стрелу выпустил не Каллен. Если ее вообще выпустили сегодня. Вполне возможно, стрела вонзилась в ствол давным-давно. Тогда что же пролетело мимо несколько минут назад? Наверное, какая-нибудь ветка или упавшее сверху птичье гнездо, ведь, когда Эвелинда карабкалась наверх, дерево заметно раскачивалось.

К сожалению, она толком не рассмотрела стрелу и не могла сказать, старая она или новая. На дереве Эвелинде было не до исследований: едва увидев, за что держится, она разжала пальцы, а потом сосредоточилась только на том, чтобы не упасть вниз.

— Почему ты в лесу? — спросил Каллен.

— Я хотела вывести Леди на прогулку, — рассеянно ответила Эвелинда, внимательно вглядываясь в обступавшие их со всех сторон лесные заросли. Похоже, поблизости никого не было. Она повернулась к мужу и сказала: — В ствол дерева попала стрела.

Каллен пожал плечами:

— Это не редкость. В здешних лесах охотятся, и стрелы могут залетать куда угодно.

— Да, конечно, — пробормотала Эвелинда и все же сочла нужным добавить: — Я заметила стрелу, только когда схватилась за нее рукой.

Каллен слегка улыбнулся:

— Меня это не удивляет. Поехали.

Глаза Эвелинды широко распахнулись, но она не осмелилась возражать, когда он, взяв Леди под уздцы, а саму Эвелинду за локоть, повел их обеих к своему коню. Остановившись, он отпустил Леди и обеими руками обхватил Эвелинду за талию, чтобы поднять и усадить в седло. Однако перед тем, как поднять, спросил:

— Твои ушибы все еще болят?

— Вовсе нет. Синяки уже почти прошли к тому времени, как мы приехали в Доннехэд. Меня больше беспокоили боли в мышцах, но бальзам Бидди и ваше растирание очень помогли, — сообщила Эвелинда, густо краснея при воспоминании о том, что последовало за массажем.

Каллен кивнул, поднял ее в седло и, поймав поводья Леди, сел на коня позади Эвелинды. Она ожидала, что он направится прямо в замок, и сильно удивилась, когда они остановились на поляне у реки.

— В Англии ты заходила в реку. Здесь этого делать нельзя, — объявил он, спустившись с коня и помогая ей выбраться из седла. Они подошли к самому берегу и постояли, глядя на воду.

— Почему? — спросила Эвелинда, не отрывая глаз от кристально чистого бурлящего потока.

— Вода сбегает с гор, она очень холодная.

— О, — протянула Эвелинда, не придавая особого значения его словам.

Конечно, эта поляна поменьше, а река поуже, чем в д'Омсбери. И здесь нет водопада. Однако по красоте это место ничуть не уступало ее любимой опушке. До чего же приятно будет приезжать сюда и отдыхать, оставаясь наедине со своими мыслями.

— Тебе нельзя покидать замок одной, — заявил Каллен. Взяв ее за плечи и повернув лицом к себе, он потянулся к шнуровке на платье.

Эвелинда прикоснулась к его рукам, не понимая, что он собирается делать, но тут до нее дошел смысл его слов, и она нахмурилась. Значит, она не сможет приезжать сюда одна? Чувствуя, как ускользает прекрасная мечта о мирных моментах счастливого уединения, она забыла о руках мужа и, сердито взглянув ему в лицо, спросила: