Прежде чем ответить, Глэдис поморщилась, словно у нее болел зуб.

— Помнишь, — начала она, — мы разговаривали с тобой о моей работе? Ну про тот репортаж в Корее, от которого мне пришлось отказаться? Я много думала, и в конце концов мне стало казаться, что я действительно могла бы вернуться в фотожурналистику… Так, хотя бы небольшие репортажи типа моей гарлемской истории. Ничего невозможного.

— Гарлемский материал — замечательная работа, — перебила ее Мэйбл. — По-моему, за нее тебе должны были дать премию «Лучший репортаж года» или что-нибудь в этом роде.

Глэдис снова поморщилась.

— Неважно. Я убедилась, что могу работать хорошо, а главное — ничто не мешает мне снимать в Нью-Йорке… или даже где-нибудь в другом городе, в другом штате, лишь бы не слишком далеко от дома. Мы вполне бы могли нанять домработницу, чтобы присматривать за детьми.

— Так это же замечательно! — воскликнула Мэйбл, откидываясь на спинку стула. — Ну и что дальше?

— Дальше? — Глэдис невесело усмехнулась. — Дуг встал на дыбы — вот что дальше. Я не буду сейчас вдаваться в подробности, скажу только, что он пригрозил уйти от меня, если я не передумаю. Практически все лето мы не разговаривали и не… не были вместе, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Мэйбл кивнула. Она все отлично поняла.

— Ну и задница этот твой Дуг! — воскликнула она.

— Да, — сказала Глэдис мрачно. — Я тоже так думаю. Дело в том, что он фактически запретил мне даже думать о возвращении на работу. Дуг заявил, что я предала его и детей, что я нарушила наш договор, который мы заключили семнадцать лет назад, что я разрушила семью, и так далее, и так далее… И он, разумеется, не может с этим мириться. Дуг предложил мне на выбор два варианта: либо я остаюсь домашней рабыней, и он продолжает вытирать об меня ноги, либо я могу убираться на все четыре стороны.

— Ничего себе! — громко возмутилась Мэйбл, как всегда нимало не заботясь о том, что подумают окружающие. — Жуткий эгоист! Все только о себе! Предлагать человеку закопать в землю свой талант, только чтобы не нарушить свой покой. Я даже не представляла себе, что Дуг такой собственник. Это… это низко! Интересно было бы узнать, что он предложил тебе, чтобы подсластить пилюлю?

— В том-то и дело, что ничего… И это подействовало на меня сильнее всего. — Почувствовав, что ее глаза наполняются слезами, Глэдис поставила на стол чашку с кофе, из которой не сделала ни глотка. — В начале июня Дуг водил меня в ресторан, и там у нас состоялось еще одно объяснение. В тот день я узнала, что он, оказывается, уже давно смотрит на меня как на прислугу «за все». Я должна заботиться о детях, убираться, готовить, стирать и вообще — быть рядом. И все бы ничего, но он начисто забыл о главном. — Из глаз Глэдис выкатились две больших слезы и, скользнув по щекам, повисли на подбородке, но она этого даже не заметила. — Он совершенно забыл о чувствах, Мэйбл! И теперь я даже не уверена, любит ли он меня…

— Конечно, любит, — с сочувствием сказала Мэйбл. — Только он сам этого не понимает. Мужчины вообще такие. Твой Дуг — как мой Джефф. Для него я тоже предмет обстановки вроде дивана или полки с книгами, но, если в один прекрасный день он меня потеряет, это его убьет.

Глэдис покачала головой.

— Боюсь, что с Дугом ничего подобного не случится. Я сказала ему, что не буду больше делать никаких репортажей. Но звонить Раулю и просить, чтобы он вычеркнул меня из своих списков, я не стала. Я просто не могу этого сделать, да это и не так важно — в конце концов ему самому надоест звонить мне впустую.

— Значит, ты уступила?! — вскипела Мэйбл. — А Дуг? Что он сказал? Он хотя бы понял, что ты для него сделала?

— Нет. Он принял все как должное. Знаешь, вечером он захотел заняться со мной любовью, а я… я чуть было не ударила его. С тех пор Дуг ни разу ко мне не прикоснулся… — Глэдис вздохнула. — Как мне быть дальше? Этим летом я как будто потеряла часть своей души, и мне никак не удается снова собрать все воедино. А после того, как я сама согласилась, чтобы Дуг владел мною как вещью, я даже не уверена, что это мне так уж необходимо.

Мэйбл внимательно посмотрела на Глэдис. Ее подруга выглядела очень несчастной, но что тут поделаешь? То, что с ней случилось, прекрасно объясняло, почему женщины изменяют своим мужьям и заводят романы на стороне, однако посоветовать Глэдис что-либо подобное Мэйбл не решилась. «Впрочем, кто знает, — подумала она, — быть может, Глэдис сама найдет этот выход. Как бы там ни было, Дуглас здорово рискует, и его „победа“ еще может обернуться жестоким поражением».

— Ну а чем еще ты занималась летом? — спросила она с наигранной бодростью. — Кроме, разумеется, того, что плакала и ссорилась с Дутом? Может быть, ты съездила куда-то с детьми или познакомилась с новым интересным соседом?

Хмурое лицо Глэдис просветлело, и Мэйбл поняла, что попала в точку.

— Я познакомилась с Сединой Смит, — сказала Глэдис, вытирая глаза и громко сморкаясь в бумажную салфетку.

— С писательницей? — уточнила Мэйбл, и глаза ее заблестели от любопытства. Она просто обожала романы Седины. — Как это тебе удалось? Она тоже отдыхала в Харвиче?

— Она училась вместе с одной моей подругой, — объяснила Глэдис. — Дженни Паркер — может, ты ее помнишь? Дженни пригласила Селину с мужем к себе, но ее задержали в Голливуде продюсеры, и ее муж приехал в Харвич один. У него огромная океанская яхта. Представляешь, мы с Сэмом выходили на ней в открытое море. Это было замечательно, Мэйбл!

— А кто ее муж? — спросила Мэйбл, приканчивая свой капуччино.

— Пол Уорд, — ответила Глэдис, и Мэйбл едва не поперхнулась.

— Тот самый Пол Уорд?! Некоронованный король Уолл-стрит?

— Да. Впрочем, он очень милый человек. Селине повезло с мужем.

— Роскошный мужчина! — быстро сказала Мэйбл, боясь, что Глэдис снова вспомнит, как не повезло ей. — В прошлом году «Тайм» поместил на обложке его портрет — вроде бы он провернул какую-то крупную сделку, которая потом была признана «сделкой года». Говорят, его состояние приближается к миллиарду!

— Вот уж не знаю, — улыбнулась Глэдис. — Мне известно только, что у них шикарная яхта и что Седина ее терпеть не может.

— Погоди, погоди… — Мэйбл с подозрением прищурилась. — Ты хочешь сказать, что, когда ты каталась с Уордом на яхте, Селины с вами не было?

— Она тогда вообще еще не приехала. Я же говорила — Седину задержали в Голливуде.

Мэйбл никогда особенно не выбирала слов, к тому же она хорошо знала Глэдис. В глазах подруги было что-то такое, что мгновенно привлекло ее внимание.

— Послушай, Глэдис, ты часом не влюбилась в него? Может быть, дело еще и в этом, а не только в Дугласе?

Щеки Глэдис слегка порозовели. Внезапный вопрос Мэйбл заставил ее задуматься о том, о чем она задумываться не осмеливалась.

— Не говори глупости, — ответила она почти сердито. — Я нисколько не…

— Расскажи это мужу, — перебила Мэйбл. — Пол Уорд выглядит как Гэри Купер и Кларк Гейбл, вместе взятые. В статье про него, которую я читала, говорится, что он «до неприличия красив» и «невероятно привлекателен», и я вполне с этим согласна — я видела его фотографию на обложке. Такому мужчине я бы отдалась через пять минут знакомства, а ты… ты просто каталась с ним на его яхте, и все?

— С ним и с Сэмом, — напомнила Глэдис, но Мэйбл только отмахнулась.

— Ну и что было потом? — спросила она, так и подавшись вперед.

— Потом? Мы подружились. Пол отлично разбирается в людях, и мы с ним много говорили. Но он без ума от Селины — это видно невооруженным глазом.

— Она, конечно, очень хороша собой, — согласилась Мэйбл. — Но это не значит, что Пол Уорд никогда не посматривает налево. Все мужчины одинаковы. Неужели он даже не пытался… поухаживать за тобой?

— Разумеется, нет! — возмутилась Глэдис. Вопрос Мэйбл был оскорбительным не только для нее, но и для Пола, который — она знала это твердо — никогда бы не позволил себе никаких вольностей. Да и сама она — какими бы ни были ее отношения с Дугом — была далека от того, чтобы допустить что-либо подобное.

— А он тебе звонил?

— Н-нет, не совсем… — Глэдис смешалась, и Мэйбл мгновенно это заметила. Ее подруга словно бы скрывала какой-то секрет, связывавший ее с Полом Уордом.

— Что значит — «не совсем»? — спросила она строго. — Он либо звонил, либо не звонил — третьего не дано. Или ты хочешь сказать, что, когда он позвонил, у тебя было «занято»?

Мэйбл задавала вопросы с мастерством профессионального юриста, которое явно не совсем растеряла в быту. Впрочем, Глэдис не сомневалась, в своем стремлении докопаться до правды Мэйбл руководствуется только ее интересами.

— Да, он звонил мне один раз. Из Гибралтара. Пол отправился в Европу на своей яхте, и…

— На своей яхте? О боже, должно быть, она у него размером с лайнер «Куин Элизабет-2»! — Глаза Мэйбл так широко раскрылись, что Глэдис рассмеялась.

— Она действительно очень большая. Сэму на ней ужасно понравилось.

— А тебе? Тебе понравилось?

— Да, — твердо ответила Глэдис. — И мне очень понравился Пол. Он — удивительный человек, и я надеюсь, что тоже произвела на него благоприятное впечатление. Что до остального, то… Он женат, да и я замужем, хотя мою семейную жизнь счастливой не назовешь. Но, честное слово, к Полу это не имеет никакого отношения.

— Я все понимаю, но не приходило ли тебе в голову, что Пол мог бы, гм-м… помочь тебе забыть о твоих неприятностях? Неужели он не просил тебя о встрече?

— Разумеется, нет, ведь Пол все еще в Европе. Он говорил мне, что пробудет там до начала сентября, а может быть, и еще дольше.

— Он там с Сединой? — Мэйбл была в восторге от того, что Глэдис так близко знакома со знаменитым Полом Уордом.

— Нет, Седина должна вернуться на днях.

— И он не просил тебя… навестить его в Париже или в Ницце?

— Перестань, Мэйбл! — возмутилась Глэдис. — В нашей дружбе нет ничего такого, уверяю тебя! Пол говорил мне, что будет рад снова видеть меня и Сэма у себя в гостях, но это же чисто дружеское приглашение. Кроме того… — Она на мгновение запнулась, но тут же продолжила еще более решительно:

— Кроме того, я не собираюсь заводить себе любовника. Если бы я захотела окончательно разрушить свою семью, я бы просто позвонила Раулю, попросила бы подыскать мне задание потруднее и укатила куда-нибудь в Африку или в Восточную Европу. Этого больше чем достаточно и для Дуга, и для того, чтобы окончательно испортить себе жизнь.

— Я уверена, небольшое романтическое приключение могло бы тебе помочь! — сказала Мэйбл задумчиво, хотя на самом деле так не считала. Глэдис не принадлежала к тому типу женщин, которым доставляли удовольствие сомнительные авантюры — для этого она была слишком прямой, слишком честной и… слишком порядочной. И за это Мэйбл ее любила, как любишь полную свою противоположность, но сейчас ей хотелось во что бы то ни стало помочь Глэдис, а ничего иного ей просто не приходило в голову.

— Может быть, — добавила она с надеждой, — Пол еще позвонит тебе.

Но Глэдис только пожала плечами.

— Не думаю, — сказала она тихо. — Это… просто не имеет смысла. Да, мы очень быстро подружились, и нам было хорошо вместе, но никакой перспективы у подобного знакомства нет. Мы слишком… разные, и у каждого из нас своя жизнь, свои запутанные проблемы. Кроме того, мне по-настоящему нравится Седина. Я, знаешь ли, снимала ее для обложки романа. Было бы недурно поработать на нее еще.

— А Дуг тебе позволит? — спросила Мэйбл. — Ведь, что ни говори, это тоже фотография…

Глэдис вздохнула. Она все время забывала, что отныне ее свобода жестко ограничена.

— Не знаю. Я его пока не спрашивала, но с него станется. Впрочем, портретные съемки вряд ли займут больше двух-трех часов, так что я могу вообще ничего ему не говорить. К тому же я делаю это просто по дружбе.

— Как жаль, — печально сказала Мэйбл, — что тебе, лучшей фотожурналистке страны, приходится отказываться от карьеры из-за этого… ну просто слов не нахожу.

— Очевидно, это и было главным условием «сделки», которую мы заключили, когда поженились. Хотя тогда Дуг не был так категоричен. Я просто сказала, что перестану ездить по всему миру и подставлять голову под пули, и его это вполне устроило. Во всяком случае, я не думала, что сжигаю за собой все мосты.

— Вот и не делай этого! — с горячностью воскликнула Мэйбл. — Быть может, Дуглас еще одумается. Ведь дело не в детях, а в его дурацком самолюбии. Вот увидишь, через пару лет твой Дуг уймется и будет смотреть на все по-другому.

— Я в этом сомневаюсь, — покачала головой Глэдис. Ах, разве дело в том, что Дуг не разрешает ей работать? Жила же она все эти годы и нисколько не страдала от этого. Нет, он просто ее не любит, а значит, все остальное не имеет значения. И теперь она до конца жизни останется его экономкой и гувернанткой для его детей.

Но объяснять все это Мэйбл она не стала. Глэдис поглядела на часы и поднялась из-за стола. У нее была уйма дел. Она так торопилась утром, что даже не заправила кровати и не вымыла посуду после завтрака. Глэдис тут же подумала, еще полгода назад она успела бы сделать все это еще до того, как повезла детей в школу, а теперь ей все стало безразлично. Ведь это была ее «работа», которая, как известно, не волк…