Когда Рейган приготовилась накрывать на стол, она задумалась, стоя перед фарфоровым сервизом, размышляя сколько тарелок взять. Будет ли Чейз ужинать дома? Он отсутствовал весь день и, если он был с Лизой, то мог отсутствовать и всю ночь. И все же она поставила три тарелки. Чейз будет раздражен, если он придет во время ужина, а за столом не будет тарелки для него.

Рейган выглядывала в окно каждую минуту, надеясь увидеть издали Сэмпсона, скачущего к дому. Но тени деревьев удлинялись и надвигались сумерки, а его все не было. И вдруг девушка услышала глухой стук несущихся копыт. Ее сердце забилось. Они будут ужинать втроем!

Наблюдая через открытую дверь, Рейган видела, как Чейз подъехал, направился к амбару. Несколько минут спустя она услышала голоса Чейза и Джеми, когда они подходили к дому. Пока они мылись на крыльце, Рейган зажгла лампу и поставила ужин на стол.

– Как тут хорошо пахнет, – сказал Джеми, войдя в кухню. Видимо, он помылся первым.– Я проголодался!

Он занял свое место за столом, а когда большая фигура Чейза показалась в дверном проеме, спросил с усмешкой:

– А ты, друг, голоден? Кто-нибудь покормил тебя сегодня?

Хотя Рейган внимательно слушала, все же не поняла, что пробормотал Чейз в ответ. Она старалась понять, намерен ли он разговаривать с ней. Но все его внимание было сосредоточено на тарелке с фасолью.

Сколько дней боль и горечь кипели в ее душе! Будь она проклята, если заговорит с ним первой. Она не сделала ничего, что могло разъярить его, словно быка. Пусть хоть совсем никогда не разговаривает с ней и не смотрит в ее сторону. Рейган откинула со лба свои волосы и села за стол. Она не замечала, что ела. Это могли быть сорняки, которые вырваны сегодня из земли ее пальцами, покрытыми волдырями. Она была полна гнева.

Пару раз Джеми пытался поднять ей настроение, улыбался, давал знак не обращать внимания на мужчину с кислым лицом, сидящего напротив. Пытался завести разговор. Но Рейган не откликалась на это, а Чейз только ворчал время от времени. Джеми тоже замолчал и стал наполнять свой пустой желудок с большим аппетитом.

Это, возможно, был самый быстрый ужин, который когда-либо видела старая кухня. Джеми встал и поблагодарил Рейган за вкусную еду, затем вышел наружу. Чейз осушил чашку кофе без слов и зашагал за ним.

Рейган сидела одна, ее худенькие плечи содрогались от рыданий, которые она пыталась сдержать несколько дней. Сколько она еще сможет это выносить? Как долго может человек жить в таком напряжении, когда душа разрывается?

Рейган почувствовала запах сигарет и вытерла слезы. Оказывается, мужчины остались на крыльце. Она стала медленно доедать пищу, которая остыла на ее тарелке, не обращая внимания на разговор за дверью. Однако она насторожилась, когда услышала, что Чейз упомянул имя Сида Джонсона.

– Говорят, индейцы скитаются повсюду. Тилламуки ищут женщину. Все в округе нервничают, особенно, женщины.

– Да, для этого есть причины, – сказал Джеми, вглядываясь в темноту.

– Мы должны быть уверены, что Рейган не будет уходить далеко от дома. Возможно, они подстерегают одинокую женщину, чтобы взять в заложницы за ту, что похитил Роской, – сказал Чейз.

– Потом они ее убьют, если никто не приведет назад женщину из племени, – закончил его мысль Джеми.

Рейган вдруг стало стыдно за свои слезы. Она плакала, потому что с ней холодно обращался мужчина, в то время как где-то была женщина, жизнь которой висела на волоске. Боролась ли она еще за свою жизнь? А может быть, отказалась от непосильной борьбы, не желая больше так жить? Рейган пыталась убедить себя, что женщина жива, иначе Роской вернулся бы в поселение.

Рейган решительно встала из-за стола, наполнила таз водой из большого черного чайника, все время повторяя молитву за женщину тилламуков. Бросив кусок желтого мыла в воду, Рейган вымыла тарелки в мыльной воде.

Оставшись одна, она привела кухню в порядок. Все мысли ее занимал тот угрюмый человек, который так рвался из собственного дома. Она знала, что любит Чейза Донлина глубокой и верной любовью и что не может все дальше так продолжаться. Было ясно, что она должна подумать о своей дальнейшей жизни сама, о новом месте проживания.

Но куда она может уехать, как жить? Этот вопрос не выходил из головы. Как могла выйти в мир одинокая девушка, имеющая только лошадь и ружье, совершенно не зная, как выжить? Реган знала, что есть другая жизнь вдалеке от этой дикой местности. Мама рассказывала ей о больших городах, вымощенных камнем улицах с большими магазинами, где каждый мог купить платье из шелка. Она рассказывала о дамских шляпках из красивой соломки, сатина, меха, весело украшенных колокольчиками и цветами.

Рейган посмотрела на свое платье из набивного ситца. Она никогда не имела пышных нарядов, которые мама описывала так ярко, а потому не думала о них, не стремилась иметь.

Девушка вытерла последний горшок и повесила кухонное полотенце на крючок. Затем прошла через зал и вышла на большое переднее крыльцо. Она побудет здесь, пока мужчины лягут спать, потом наполнит деревянную лоханку водой и неторопливо устроит себе ванну.

Рейган села на верхнюю ступеньку и оперлась локтями на колени, ее подбородок покоился на ладони, она вглядывалась в темноту. В мрачной тишине послышался скорбный вой волков, крик совы, звук, похожий на дикий вопль пантеры – теперь это были знакомые для Рейган звуки. Она тяжело вздохнула, потому что любила эту огромную, молчаливую дикую местность и не хотела покидать ее. Но, видимо, должна покинуть, потому что здесь нашла только сердечную боль.

Рейган казалось реальным только одно решение: вернуться в Минерсвиль, в свою хижину и по-прежнему зарабатывать стиркой белья для золотоискателей. Она будет жить скромно, экономить деньги и со временем переедет в один из больших городов, о которых рассказывала ей мама.

А что она сможет делать там, чем будет зарабатывать на жизнь? С тех пор, как Рейган помнила себя, она жила в поселениях золотоискателей. Чему там можно было научиться? Правда, она умела готовить незамысловатые блюда, а теперь даже кое-что интересное из рецептов бабушки Молли. Рейган была первоклассным стрелком из ружья и пистолета, могла скакать верхом, как индеец, но к чему такие таланты в большом городе? Она была довольно хорошо образована. Мама следила за этим строго. Девушка хорошо читала благодаря книгам Анны О'Киф, которые та принесла в свою семью, когда была молодой невестой, и перевозила их с одного места на другое. Может быть, она могла бы стать школьной учительницей?

Рейган повернулась на голоса, когда услышала, что Чей'! и Джеми вошли в кухню. Потом раздались их миги по залу, хлопнули двери двух их спален. Тогда девушка встала и пошла на кухню, где лампа еще горела.

Несколько минут ей понадобилось, чтобы принести поды в ушат, взять чистое белье и платье, полотенце, мыло и мочалку из своей комнаты. Наконец, все было готово, и она шагнула в теплую воду. Расслабившись, почувствовала, как она устала. Когда станет тепло, она будет мыться в реке, как Чейз и Джеми. Напряжение и усталость спали, когда она вымылась розовым душистым мылом. Но становилось прохладно, тело ее покрылось гусиной кожей. Девушка поспешно сполоснулась и вылезла из ушата. Растеревшись полотенцем, Рейган натянула через голову ночную сорочку.

Она в спешке бросила свою грязную одежду в воду, которая осталась после купания, чтобы замочить ее на всю ночь, потом положила туда же одежду Чейза и Джеми, которую складывала в деревянном ящике на веранде. Несколько минут спустя она уже забиралась в кровать. Расстроенная, она не могла уснуть даже после горячей ванны, все пыталась понять, почему так изменился Чейз. Она хотела выяснить это до своего отъезда. Сначала она поговорит с ним, а потом уедет.

– Нет! Хватит! О, господи! – она поговорит с ним сегодня же. Она не может спать, пока ей не станет ясно, что происходит с ним.

Рейган свесила ноги на пол и, набравшись храбрости, тихо прошла через зал и проникла в комнату Чейза.

Полная луна, плывущая по безоблачному небу, светила через открытое окно и заливала светом лицо Чейза, оставляя мягкие тени.

Он лежал на спине, и она долго стояла, любуясь его красивым ртом, расслабленным во сне, темными ресницами, которые были почти такими же длинными, как ее собственные, и отбрасывали темные тени полумесяцем на скулы. Локон вьющихся каштановых волос лежал на лбу, и она едва удержала себя от соблазна поправить его. «Перестань, – говорила она себе.– Что с тобой случилось? Зачем ты глазеешь на него, как ребенок на сладкую конфету? Делай то, зачем пришла!»

Рейган проглотила в волнении слюну, затем робко положила руку на запястье Чейза, чтобы не испугать его своим прикосновением, а разбудить осторожно. Он проснулся, и она заглянула в его сонные глаза. Пока она стояла над ним с протянутой застывшей рукой, не зная, что делать дальше, он молча притянул ее к себе.

С тихим вздохом она упала на кровать в его объятья. Рейган онемела от изумления, когда легла на голую грудь и осознала, что он совершенно обнаженный спал под одеялом. Чейз с прерывистым вздохом произносил ее имя, потом его горячие, ненасытные губы прильнули к ее губам.

Рейган испытывала незнакомое ей до сих пор горячее, текущее по венам желание, которое наполнило ее. Она обняла Чейза за широкие плечи, шепча его имя, прильнув к нему всем телом. Девушка чувствовала все его сильное упругое тело. Горячие волны пробегали по всему ее существу. Когда он на мгновение отвлекся от нее, она зашептала что-то, испугавшись, что он прикажет ей уйти. Но успокоилась и расслабилась, когда он, усевшись на корточки, стал стаскивать с нее платье. Когда он поднял его до бедер, Рейган поднялась так, чтобы Чейз мог снять ее одежду через голову. Он бросил платье на пол, и они опустились на колени лицом друг к другу. Рейган вся задрожала, когда Чейз наклонился и стал прикасаться языком к ее чувственно набухшим соскам. Она слегка застонала, когда он стал втягивать их к себе в рот, ее пальцы ласкали его волосы. Оба они были на вершине желания.

Чейз внезапно выпрямился, мягко положил ее на кровать. Он растянулся рядом с ней и, поддерживая свою голову ладонью, рассматривал ее тело, которое отливало серебром в лунном свете.

– Ты так прекрасна! – прошептал он, поглаживая шелковистую кожу ее живота.

Рейган лежала совершенно спокойно, боясь, что если она шевельнется, то разрушит чары, которыми, казалось, Чейз был окутан. Он был похож на ртуть, двигался по всему ее телу, держа в состоянии беспокойства и смущения. Но она знала, что не сможет перенести, если он отпустит ее сейчас. Она вздохнула, когда он лег и заключил ее в свои объятья. Ее глаза закрылись, когда его пальцы коснулись лица, шеи, потом двинулись по груди. Она извивалась в наслаждении, когда он нежно оттягивал ее соски, не останавливаясь, пока они не стали твердыми и напряженными. Он снова взял их губами, слегка покусывал зубами. Его рука скользнула к ее руке, и он, опустил ее ладонь к своему животу, вложил в нее что-то живое, пульсирующее.

Он поднял голову и сухо прошептал:

– Возьми меня, милая, я так давно об этом мечтал! Смущенная, Рейган послушалась его. Она забыла обо всем, когда Чейз скользнул своей рукой по шелковистым, вьющимся волосам в низу ее живота, даря ей всю свою ласку. Рейган тоже гладила его своей ладонью, уловив ритм его движений. Их прерывистое дыхание наполнило комнату, каждый приближался к высшей точке возбуждения.

Когда Чейз убрал руку и поднял голову, Рейган посмотрела на него вопросительно затуманенными глазами:

– Что случилось? – прошептала она, поднимаясь на локтях.

– Ничего, любимая.– Он нежно развел пошире ее бедра.– Я не могу больше ждать, я так хочу тебя. И ты хочешь меня, ведь правда?

Рейган кивнула и положила снова голову на подушку. Она почувствовала страстное желание мужчины, когда его руки сжали ее бедра, поднимая над своими.

– Сначала будет больно, любовь моя, но только на мгновение, – пробормотал он.

Покрыв ее губы своими, он приподнял тело настолько, чтобы протянуть свою руку между ними и направить свой член ближе к ее телу. Он сделал одно сильное движение и проник внутрь ее. Он поймал ее крик своим ртом, в то же время лаская ее дрожащее тело. Когда он почувствовал, что ее напряжение спадает, он поднял голову и нежно ей улыбнулся.

– С тобой все в порядке? – прошептал Чейз, гладя пальцами ее щеку.

Рейган кивнула, отвечая на его ласки. Он поцеловал ее в губы, скользнув рукой под ее узкие бедра. Он удивлялся изысканности ее тела. Могла ли она выдержать его силу, его крупное тело? Он ощущал себя, словно заключенным в оболочку внутри ее, как в хорошо подогнанной кожаной перчатке. Мысленно извинившись перед ней, он начал медленно двигаться, наблюдая за ее лицом, отмечая боль, которая могла изменить ее выражение. На лице Рейган было написано наслаждение. Он стал двигаться сильнее, заставляя кровать скрипеть, а его друга усмехаться в темноте.