— Ты закончил, любопытная зараза?

Он ухмыльнулся:

— У тебя куча книг. — (Я презрительно фыркнула.) — Это объясняет словарный запас.

— Прости, что?

— Ты очень внятно выражаешь мысли. И весьма начитанна.

Почему комплименты Кэма всегда оказываются лучшими? Это очень раздражает одну особу, которая всеми силами пытается выбросить его из головы.

— И к тому же талантлива.

Я чуть не подпрыгнула от изумления:

— Я? Талантлива?

Он что, напился или под кайфом?

Кэм обвел жестом комнату:

— Джо, тебе бы стоило этим зарабатывать на жизнь.

— Э-э, чем «этим»?

— Ремонтом и отделкой.

Я расхохоталась от абсурдности такой идеи:

— О, прекрасно. Кто в здравом уме наймет не закончившую школу девицу без опыта работы маляром-декоратором? Давай смотреть фактам в лицо. Я никчемна, Кэм, ни на что не гожусь.

Его глаза тут же посуровели, сощурились на меня и пригвоздили к месту.

— Ты не никчемна. Не надо так оскорблять себя передо мной. Это меня совершенно вымораживает. — По счастью, он не имел намерения ждать каких-то моих слов, поскольку я не представляла, как отвечать и реагировать на теплые пушистые шарики в груди. — Ты отлично это делаешь. Правда, реально хорошо. Наверняка у Нейта есть знакомые владельцы ремонтных компаний. Я бы мог попросить, чтобы тебя взяли в ученики.

— Нет. Мне двадцать четыре. Никто не берет двадцатичетырехлетних учеников.

— Берут, если это услуга другу.

— Кэм, нет.

— Джо, ну же, хотя бы рассмотри такой вариант. Эта работа тебе нравится, и ты здорово ее делаешь. Лучше же, чем работать на двух работах и встречаться… — Он побледнел, поняв, что почти перешел границы.

Впрочем, не «почти», а перешел. Я стиснула зубы и усилием воли сдержала слезы, набегающие на глаза от понимания, что он по-прежнему видит во мне фифу — охотницу за толстым кошельком богатенького парня. Я принялась вытирать со стола клей, решив не обращать внимания.

— Джо, подумай об этом. Пожалуйста.

— Спасибо, я уже сказала «нет». — Я не могла вообразить, что кто-то захочет меня нанять, а унижение от отказа не казалось мне особенно увлекательной перспективой.

— Джо…

— Кэм, почему ты все еще здесь? — резко перебила его я — и немедленно пожалела о своем тоне, но обратно слова не возьмешь.

Он выпустил воздух сквозь сжатые губы, изучая мои глаза, и отступил назад, как будто не смог найти то, что искал.

— Нипочему. Я лучше пойду. Я уже…

— Джо! — На этот раз его прервал голос моей матери. От ее вопля мы оба поморщились.

Она впервые звала меня на помощь после инцидента. Я тяжело вздохнула и плюхнула кисть обратно в ведро.

— Кэм, останься, пожалуйста. Я посмотрю, что с мамой. Сделай себе кофе. И между делом можешь и мне чая заварить.

— Джо!

— Иду! — крикнула я, и Кэм ошарашенно вздрогнул. — Что такое? — спросила я, направляясь мимо него в коридор.

Он ухмыльнулся:

— Никогда не слышал, как ты повышаешь голос.

— Ты явно никогда не видел, как ко мне приближается паук.

Рассмеявшись, Кэм махнул на дверь:

— Я сделаю кофе.

Чувствуя облегчение оттого, что он решил остаться, я поспешила выяснять, чего хочет мама, и покончить с этим.

К моему удивлению, она лежала в кровати и с виду было непохоже, что у нее тут какая-то «ситуация». О господи, надеюсь, она не потеряла контроль над мочевым пузырем. Такое раньше случалось.

— Что? — спросила я, останавливаясь в дверях.

— Кто это? — громко поинтересовалась она, кивком указывая мне за спину. — Я часто слышу его голос в последнее время. Кто это такой?

Это был первый раз, когда мама действительно заинтересовалась хоть чем-то вне своего пропитанного джином бессмысленного существования, и я не могла не ответить:

— Это Кэм. Он наш друг.

— Ты с ним трахаешься?

— Мама! — рявкнула я, передернувшись оттого, как громко был задан вопрос.

— Ну и? — спросила она с глумливой усмешкой. — Посмотри на себя! Стоит такая, меня осуждает. Глаза растопырь, девка. Думаешь, ты лучше меня. Ставишь в вину, что я бью Коула. Думаешь, я ничтожество, пустое место. А вот в зеркало погляди, девка, потому что сама ты ничтожество! — Ее глаза презрительно засверкали, и я поняла, что она этого и ждала. Такова была ее месть за мое нападение: унизить меня перед Кэмом. — Ты никчемное ничтожество, и этот хмырь сбежит, когда ему наскучит то, что у тебя промеж ног!

Я захлопнула дверь, вся дрожа, и прислонилась к ней лбом, пытаясь взять под контроль дыхание. Через несколько секунд я услышала, как она заплакала.

— Джо?

Я втянула воздух сквозь зубы при звуке его голоса и медленно повернулась. Оказалось, Кэм стоит в коридоре и его глаза горят от ярости. Он прошел несколько шагов, остававшихся до меня, и сказал — громко, видимо, чтобы слышала мама:

— Ты не ничтожество. Ты не то, что эти все о тебе говорят.

Я взглянула на его татуировку.

«Будь Каледонией».

Мой взгляд вернулся к лицу Кэма, и, увидев в его глазах боль за меня, я поняла, что он единственный парень в моей жизни, который вообще меня видит. И, что еще важнее, видит глубже, чем вижу я сама. Для Кэма я была больше.

Мне хотелось схватить его за руку, увести в свою комнату, раздеться перед ним догола и позволить ему взять все, что я могу дать.

И взять все, что он может дать мне.

Но я не сделала того, чего мне больше всего хотелось, вместо этого одарив его платонической, но благодарной улыбкой.

— Давай хоть кофе выпьем.

Глава 14

В следующую субботу все, что я старалась не чувствовать, все, что не признавала вслух, созрело и достигло критической массы.

За неделю до того Малкольм пригласил меня на вечеринку, которую устраивал сосед Бекки. Вечеринка намечалась в их квартире в Брантсфилде, и Малкольм пообещал, что ненадолго заглянет. Однако ему не хотелось чувствовать себя там вытащенной из воды рыбой, так что он чуть ли не умолял меня пойти с ним. Я не особенно горела желанием увидеть Кэма в паре с Беккой, но поскольку изменяла Малкольму в своих фантазиях, то решила, что хотя бы это для него могу сделать.

Утром той субботы я встала рано, потому что мама разбудила нас, швыряя пустые бутылки из-под джина в кухонную раковину. Я поймала ее до того, как она успела сильно испоганить кухню, залепила пластырем мелкие порезы на руках, держала ее, пока она голосила, как младенец, уткнувшись в меня, и в конце концов приняла помощь Коула в транспортировке пострадавшей до кровати. Мышцы на ее ногах таяли. Чудо, что она вообще могла ходить. Мы с Коулом перестали пытаться поставить маму на ноги, и, оглядев повреждения, я начала чувствовать себя виноватой.

Пытаясь развеять угрюмую тоску, которая всегда накатывала на меня, когда мама находила способ сообщить нам, что ее зависимость так же бесит и мучает ее саму, как и нас, я решила в кои-то веки провести субботнее утро за чтением, а Коул поспешил вниз, в квартиру Кэма. Поскольку я все еще пыталась просчитать, сможем ли мы себе позволить расходы на занятия боевыми искусствами для Коула, Кэм начал тренировать его по субботам с утра. Коул обожал каждую минуту этих занятий, и, честно говоря, я думаю, Кэм с наслаждением учил тому, чему выучился сам.

Я с головой погрузилась в переводной роман одной из моих любимых японских писательниц, когда раздался звонок в дверь.

Это был Джейми, друг Коула.

Как только я открыла дверь, невысокий, немного пухловатый мальчик сделался свекольно-красным. Я прикусила губу, чтобы не улыбнуться.

— Привет, Джейми.

— Привет, Джо, — выпалил он, глядя куда угодно, только не мне в лицо. — А Коул дома? Мы должны были встретиться на улице пятнадцать минут назад.

Очевидно, Коул потерял счет времени. Я подавила раздраженный вздох — меня прервали на самом интересном месте книги — и вышла из квартиры, тихонько закрыв за собой дверь.

— Давай я тебя к нему отведу.

Я постучала в дверь Кэма, и он крикнул мне заходить. Я оставила Джейми ждать снаружи и вошла в квартиру, найдя Кэма и Коула стоящими по центру гостиной рядом с матом. Вся мебель была раздвинута по стенам и углам. Братишка улыбался во весь рот, пот струился по его шее, оставляя мокрые пятна на футболке.

Кэм был в футболке и беговых шортах, которые и так вполне можно было носить.

— Ты ничего не забыл? — спросила я Коула, подняв бровь.

Он тут же нахмурился:

— Нет.

— Скажи это одному парню у двери Кэма.

— Ой, блин… — Он запнулся. — Я забыл про Джейми.

— Он ждет.

Коул поспешно схватил свои носки и кроссовки:

— Спасибо за занятие, Кэм.

— Без проблем, приятель.

— Ты лучше вымойся и переоденься, прежде чем идти на улицу! — крикнула я вслед брату, исчезнувшему в коридоре. — И пиши мне, чтобы я знала, что ты делаешь… — Услышав хлопок Кэмовой входной двери, я закрыла рот и повернулась к Кэму: — Да чего я беспокоюсь?

Он одарил меня кривой улыбочкой — четвертой из моих любимых, идущей после поднятых уголков губ, — и поманил пальцем.

— Хочешь начать с того места, где он закончил?

Я немедленно отступила, качая головой:

— Сомневаюсь.

— Да брось. — Он внезапно посерьезнел. — Я видел, как некоторые клиенты ведут себя с тобой, и Джосс сказала, что не единожды ей приходилось тебя спасать от чрезмерно пылких ухажеров. Дзюдо поможет тебе научиться справляться с особенно настырными.

Я полагала, что было бы весьма неплохо уметь самой справляться с агрессивными козлами, вместо того чтобы обращаться за защитой к друзьям. Но тренироваться с Кэмом? Нет, это только подбавит масла в огонь.

— Нет, спасибо.

Кэм вздохнул, но сдался:

— Ладно. Хочешь чашку чая?

Я кивнула и прошла за ним на кухню, стараясь, но не слишком, сосредоточить взгляд на чем угодно, кроме его мускулистых плеч и упругой задницы.

Стоя у кухонной стойки, я уплыла в мысли о предстоящем вечере, пока Кэм готовил чай и кофе, и вдруг краем глаза уловила какое-то движение. Я взглянула на движущееся нечто в мою сторону, и меня чуть сердечный приступ не хватил при виде паука, повисшего на кухонных шторах.

— О господи! — взвизгнула я, отпрыгивая от него.

Ком ужаса в моем горле был размером с Канаду.

— Что… что?

Кэм развернулся и пристально уставился на меня.

Я круглыми от ужаса глазами взирала на паука:

— Избавься от него, иначе я и шевельнуться не смогу.

Я не шутила. Я буквально заледенела от страха. Не знаю, откуда взялась моя арахнофобия, но она была достаточно сильной, чтобы тратиться на паучиные репелленты, воткнутые в розетки по всей нашей квартире. Тем не менее изредка пауки появлялись, но с ними всегда имел дело Коул.

Кэм переводил взгляд с меня на паука. Я увидела, как зарождающаяся улыбка изогнула уголки его губ.

— Даже не думай ржать. Это не смешно.

Его глаза смягчились. Видимо, он наконец осознал степень моего ужаса.

— Ладно. Отставить панику. Я от него избавлюсь. — Он протянул руку к шкафу и вытащил сковородку.

Я сердито зыркнула на него:

— Что ты делаешь? Не убивай его!

Кэм замер, ошарашенно склонив голову набок и уставясь на меня:

— Почему ты не хочешь, чтобы я его убивал? Я думал, ты его боишься.

— Я его панически боюсь, — поправила я. — Но что можно сказать о человечестве как виде, если мы будем убивать животных только потому, что их боимся?

«Ничего хорошего, вот что».

Роскошные глаза Кэма потеплели еще больше, и я обнаружила, что растворяюсь в его взгляде, забыв о страхе.

— Что? — прошептала я, ощущая, как что-то поднимается в груди оттого, как он смотрит на меня, — никто и никогда на меня так не смотрел.

Он покачал головой:

— Ничего. Ты просто… Ничего.

— Кэм?

— Мм-хмм?

— Паук.

Он быстро моргнул и пронзил паука суровым взглядом:

— Точно. — Он снял со сковородки крышку. — Я не буду его убивать. Мне просто надо его куда-то посадить.

Пока он спасал паука от меня, а меня от паука, я забилась в угол, боясь, что Кэму не удастся двигаться достаточно быстро и паук как-нибудь бросится через всю кухню на меня. Но оказалось, причин для страха у меня не было. Кэм в рекордное время загнал паука в сковородку, и я с растущим облегчением пронаблюдала, как он просовывает членистоногое в кухонное окно и оставляет снаружи.