Саманта Янг - Город моей любви

И почему не могло получиться иначе.

Я выросла, настолько привыкнув считать себя такой, что, когда другие люди думали так же, мне это не казалось неправильным. Хотя Джосс вот уже несколько месяцев пыталась заставить меня увидеть, что подобное отношение неправильно, но полностью эта идея до меня никогда не доходила.

До Кэмерона.

Он хотел, чтобы я ценила себя больше. Он злился, если я этого не делала, и бесился, когда другие люди недооценивали и принижали меня. Кэм почти каждый день как-нибудь давал мне понять, что считает меня особенной. Он отметал все сомнения в моем уме и достоинствах. Пусть они не ушли полностью, но при его поддержке значительно ослабили позиции. Каждый день они уползали все глубже и глубже, скрываясь в глубинах моих тревог.

Кэм говорит, что я лучше, больше своих представлений о себе.

Как смеет человек, который вообще меня не знает, заявлять, что я хуже?

Я резко отодвинулась от стола и встала, мой стул при этом врезался в металлические полки позади меня.

— Я ухожу.

Мистер Мейкл быстро заморгал, порозовев:

— Пардон?

Неласково зыркнув на него, я подняла с пола свою сумку и сдернула куртку с вешалки возле стола. Остановившись в дверях его приемной, я стала одеваться, не спуская с него возмущенного взгляда.

— Я сказала, я ухожу. Найдите кого-нибудь другого, кто будет слушать ваше гадючье шипение, мелкий злобный старикашка.

Развернувшись на дрожащих ногах и оставив его что-то бормотать мне вслед, я поспешила вон, вниз по лестнице и наружу через главный вход. Адреналин бурлил во мне, пока я печатала шаг по улице, охваченная праведным гневом и негодованием.

Холодный воздух обдувал мне волосы и щеки, и огонь начал гаснуть, а дрожь — усиливаться.

Я только что ушла с работы.

С работы, которая была нужна мне и Коулу.

У меня перехватило дыхание, и я прислонилась к железной кованой решетке, пытаясь набрать воздуха в легкие. Что нам теперь делать? Мы не сможем прожить на мой заработок в баре, а найти работу не так-то легко. У меня были небольшие сбережения, но эти деньги ждали Коула, а не того, чтобы я их потратила, пока ищу новое место.

— Ох, блин, — пробормотала я, и слезы защипали мне глаза, когда я оторвалась от ограды и посмотрела туда, откуда пришла. Я ощущала взгляды прохожих. Они видели, что я расстроена, и, вероятно, думали, не нужна ли мне помощь. — Нужно вернуться. — Я сделала два шага по направлению к офису, потом остановилась, сжимая кулаки.

Мне мешала гордость.

Мне? Мешала гордость?

Я истерически хихикнула и сильно прижала локти к бокам, борясь с тошнотой.

Я не могу вернуться. Да Мейкл и не возьмет меня обратно после того, что я ему наговорила.

— О господи!

Я провела трясущейся рукой по волосам, заглатывая как можно больше воздуха, — и тут меня накрыло.

Это Кэм во всем виноват.

Влечение к нему побудило меня бросить богатого, доброго, красивого мужчину, которому я была дорога. А теперь я ушла с работы! И все почему? Потому что Кэмерон так очаровательно меня учил чувствовать себя особенной, лучше к себе относиться. А как насчет чего-нибудь реального, а? Пусть, например, скажет, что любит меня!

Прошло всего полтора месяца, но я знала, что люблю его. Разве ему не пора уже тоже разобраться в своих чувствах? Вряд ли он уж совсем неспособен на любовь. Любил же он Блэр, черт его дери!

Новые слезы задрожали на моих ресницах. Из-за него я гроблю свою жизнь. Принимаю импульсивные, глупые решения, которые вот-вот разрушат всякую надежду на финансово обеспеченное будущее для Коула.

О боже… Коул.

Я же позволила этому парню втереться в доверие и к Коулу.

Кто так делает?

Кто играет в русскую рулетку не только с собственными чувствами, но и, блин, с чувствами своего ребенка?

Надо что-то делать, причем быстро. Мне нужно больше свободы, нужно пространство. И время, чтобы все пересмотреть, пока не стало слишком поздно.

Мне нужно увидеться с Кэмом.

При всем моем безумном тревожном беге те двадцать пять минут, которые ушли у меня на обычно сорокаминутный путь, показались вечностью, и, проходя мимо Дублинской улицы, я с трудом удержалась, чтобы не свернуть к дому Джосс. Возможно, и стоило бы обсудить все с подругой, возможно, это помогло бы прочистить мозги, но я боялась, что Джосс, играющая в команде Кэмерона, просто обзовет меня истеричкой.

Возможно, так оно и есть.

Где-то в глубине души я была совершенно уверена, что все так, но сейчас злость и паника пересилили логику.

Джосс, скорее всего, воспользовалась бы логикой, чтобы заговорить меня и переубедить. Но сейчас она пряталась от Элли: та совсем слетела с катушек с планами торжественного отмечания помолвки, которое должно было состояться через две недели. У Джосс уже мозги вскипали от предпраздничного угара Элли, и недавно на работе она сказала, что перестала открывать дверь днем. Пять недель планировать праздник? На месте Джосс я бы тоже пряталась.

Так что отговаривать меня было некому, и мои эмоции взяли верх и пошли вразнос. Я ворвалась в подъезд, загрохотала вверх по лестнице и до квартиры Кэма добежала, уже окончательно запыхавшись. Пожалуй, я колотила в его дверь несколько громче приличного.

— Господи И-и… — осекся Кэм, когда открыл дверь и обнаружил меня на пороге, растрепанную и почти задохнувшуюся. — Джо? Что ты… Почему ты не на работе?

Я осмотрела его с ног до головы: он выглядел каким-то нарядным — для Кэма. Футболка «Дизель», новая на вид и чуть более обтягивающая, чем обычные его майки, обрисовывала крепкие мышцы на сильном теле. А это что — неужели новые джинсы? Мой взгляд спустился к черным «ливайсам», и я почти с облегчением заметила, что сапогам Кэм не изменил. Почему он так полупарадно одет?

И выглядит просто потрясающе.

Мне стало так хорошо, когда он посмотрел на меня этими своими теплыми синими глазами, сейчас полными тревоги и участия.

— Джо? — Он отступил в сторону, пропуская меня в квартиру.

Мне хотелось припасть к Кэму, позволить ему прижать меня к себе, вдохнуть его запах, ощутить его губы на коже. Я хотела, чтобы так было всегда.

«Нет, черт тебя дери!» Я отпрянула, удивив его. Мне нужно пространство. Всякий раз возле него у меня мозги затуманивались и отключались.

— Что стряслось? — нахмурился Кэм.

Мне вдруг ужасно захотелось разреветься. Я удержалась, но смотрела куда угодно, только не на него.

— Я ушла с работы.

На мгновение между нами повисла тишина, потом он сказал:

— Так это прекрасно.

Мой яростный взор пригвоздил его к стене.

— Нет. Это не прекрасно, Кэм. Это, блин, совсем не прекрасно.

— Ладно, ладно, детка, успокойся. Очевидно, у тебя что-то случилось. — Он тяжело вздохнул и пробежался рукой по волосам. — И я сейчас это улучшу или испорчу. Мне нужно кое-что тебе сказать.

Покачав головой, я сделала шаг вверх по лестнице, к своей квартире.

— Я не хочу знать. — Я вдохнула поглубже, ища внутри себя силы произнести это. — Кэм, мне нужно подумать, нужна свобода.

Он выглядел настолько потрясенным, словно я ударила его.

— Свобода?

Я кивнула, остервенело кусая губы.

Потом глаза Кэма потемнели, все его лицо закаменело от подступающей ярости. Я стиснула зубы, когда он сделал угрожающий шаг ко мне.

— Свобода от меня? — (Я кивнула.) — Бред собачий, — прорычал он, протягивая ко мне руки и тут же отдергивая их. — Что за чертовщина случилась с тобой сегодня?

— Ты, — ответила я как могла спокойно.

Его глаза загорелись голубым пламенем. Мое спокойствие только подливало масла в огонь его ярости.

— Я?

— Я продолжаю принимать поспешные, опрометчивые решения и вести себя абсолютно эгоистично, и это несправедливо по отношению к Коулу.

Кэм заиграл желваками:

— Опрометчивые решения? Это я, черт возьми, опрометчивое решение? Ты это хочешь сказать?

— Нет! — крикнула я, приходя в ужас от боли в его глазах. — Нет. Я не знаю. — Я всплеснула руками, настолько запутавшись, что хотелось одного: чтобы пол разверзся и поглотил меня. — Ты… Мы… Ну что мы здесь делаем? Я все продолжаю ждать…

— Ждать чего?

— Того, что однажды ты проснешься, поймешь, как тебе все адски надоело, и уйдешь.

Очень напряженное молчание снова повисло между нами, и я смотрела с растущей тревогой, как Кэм пытается побороть свою досаду и огорчение. Наконец он посмотрел мне в глаза и тихонько спросил:

— Неужели я как-то создал у тебя впечатление, что просто тусуюсь с тобой? Боже мой, я же возил тебя к родителям, не говоря уж о том, что сделал сегодня. Этот бред сидит в твоей голове, и я его туда не клал. Так в чем дело?

Я снова всплеснула руками, в моих глазах заблестели слезы.

— Не знаю. Я ушла с работы, и злость на себя ни к чему не привела, так что мне пришлось разозлиться на тебя! Еще у меня месячные, так что я могу быть немного не в себе. — Я сглотнула слезы.

Его губы дрогнули, ярость с лица исчезла.

— Это не смешно! — Я топнула ногой, как капризный ребенок.

Фыркнув в ответ, Кэм заключил меня в объятия. Я автоматически обвила его руками и уткнула горящее лицо ему в шею.

— Не будет больше разговоров о свободе и пространстве? — сипло спросил он, дыша мне в ухо.

Я согласно кивнула, и его руки сжались крепче.

— Почему ты ушла?

Я отодвинулась, и Кэм поставил меня на ноги, но не отпустил. Теперь, когда я была рядом с ним, мне тоже не хотелось его отпускать.

Господи, я так запуталась.

— Мейкл узнал, что я ушла от Малкольма, и наговорил мне гадостей.

Лицо Кэма потемнело.

— Каких гадостей?

Я пожала плечами:

— Начал с того, что обозвал меня дурой, потому что я бросила богатого мужика — лучшее, чего я могла достичь в жизни.

— Я его убью. Сначала ты подашь жалобу на неправомерные действия, а потом я его убью.

— Я больше не хочу иметь с ним ничего общего.

— Джо, он перешел все границы.

— Да, перешел. Но у меня не так роскошно со временем, чтобы устраивать всю эту канитель и призывать его к жалкому судебному ответу. Мне нужно найти работу.

— Брэден.

— Нет, — сжала губы я.

— Все-таки ты чертовски упряма, — покачал головой Кэм и поцеловал мои сжатые губы, сначала легко, затем сильнее, вовлекая меня в свою жажду большего.

Когда наконец он дал мне вздохнуть, его лицо показалось мне почти измученным.

— Больше не поступай так со мной, хорошо?

Устыдившись своего поведения и поклявшись себе впредь не тащить к Кэму что-то столь важное, как разрыв, пока нет абсолютной уверенности в принятом решении, я снова припала к его губам. Мои руки ласково гладили его обросшие щетиной щеки, а я надеялась, что он поймет из этого поцелуя больше, чем я готова сказать.

— Прости меня, — прошептала я.

— Уже простил. — Кэм крепко сжал мою талию.

Разгладив его новую футболку, я задумчиво свела брови:

— А почему ты такой нарядный? И что ты имел в виду под «не говоря уж о том, что я сделал сегодня»?

— А-а… — Кэм чуть отодвинул меня. — Тут кое-кто хочет тебя повидать.

Можно было бы подумать, что после участия в моем бредовом истерическом выступлении Кэм что-то сообразит и подготовит меня к тому, кто ждет меня в его квартире.

Но нет.

Он желал устроить сюрприз.

Немного нервничая по поводу ожидающей меня неизвестности, я последовала за ним в гостиную.

Мой взгляд немедленно привлекла молодая женщина, вставшая с дивана: ростом меньше меня, но выше Джосс, с соблазнительными изгибами фигуры и изумительными волосами. Почему-то первым делом я подумала, что это Блэр. Я уставилась в ее глаза, ореховые, но исключительно светлые, почти золотые, и ощутила, как сжимается мое горло. Кто-то мог бы сказать, что женщина чуть полновата, но я заметила только пышную грудь и соблазнительные бедра, которые вовсе ее не портили. Ее угольно-черные волосы ниспадали на спину восхитительной копной мягких локонов. Решив, что эта женщина — Блэр, я возненавидела ее с первого взгляда, и некоторое время до моего сознания не доходило, что в остальном она выглядит совершенно заурядно. Ее волосы, глаза и фигура создавали впечатление чего-то экстраординарного.