— Никак. Я не позволю. — Я вручила ключ Коулу. — Отведи Кэма в гостиную. Он все объяснит. Обед скоро будет.

Они оставили меня готовить, и некоторое время у меня получалось только тупо пялиться на посудный шкаф, а внутри я вся дрожала и трепетала от нынешнего общения с Кэмом. Он вел себя внимательно и заботливо, стараясь доказать, что может быть хорошим другом, и от этого его сексуальная притягательность только усиливалась. Я задумалась, уже не в первый раз, каков он в постели. У меня от одной его ухмылки мурашки бежали. Только подумать, что может сотворить его язык.

Зазвонил телефон, выдернув меня из сладострастного тумана.

Малкольм.

Меня немедленно накрыло чувством вины, и я нажала кнопку «Ответить».

— Привет, Малкольм.

— Милая, как ты?

— Как раз собираюсь подавать обед нам с Коулом. — Я поморщилась, не упомянув нашего гостя. — Давай я тебе перезвоню?

— Конечно. Поговорим попозже.

Я нажала отбой и засунула телефон обратно в задний карман дрожащими пальцами.

Нет, серьезно, в какую игру я играю?

* * *

Кэм забежал на следующий день перед работой и проводил меня в бар. Я обнаружила, что теперь, когда мы поняли друг друга, с ним стало легко разговаривать. Он еще раз попытался убедить меня пойти вместе на дзюдо, но я отказалась. Я по-прежнему не горела восторгом от идеи, что кто-то будет ударом сбивать меня с ног и ронять на мат — или как там принято.

— Да ты только представь меня там, — презрительно фыркнула я, когда мы подошли к бару. — Я же через пять минут запищу, что сломала ноготь.

Кэм смерил меня суровым взглядом, открывая передо мной железную дверь в подвал:

— Видишь ли, в такую чепуху могут поверить другие. Но я-то лучше знаю.

— О, да неужели?

— Вчера вечером после обеда ты сидела и грызла ноготь.

— Да, но я его подпилила и покрасила перед работой сегодня утром.

Он сверкнул зубами:

— Ну и что, Уокер. Зато я знаю правду.

— Джо, Кэм, вечер добрый, — приветствовал нас Брайан, когда мы спустились в заведение. Фил, стоящий рядом с ним, как всегда, ухмыльнулся мне.

— Привет, мальчики.

— Брайан, Фил, — кивнул им Кэм.

Когда я проходила мимо, Фил остановил меня за руку. Он пробежался взглядом по моему телу сверху вниз:

— Все еще с Малкольмом?

— Да, упорный Филип, я все еще с Малкольмом.

Он подмигнул:

— Упорство побеждает все.

— Триппер тоже, — шутливо вставил Кэм, мягко подталкивая меня в спину, так что Филу пришлось выпустить мою руку. — Но ты это и так знаешь, да, Фил?

Я с трудом удержала смешок, и мы вошли в бар под дикий хохот Брайана и ругань Фила.

— Это было всего только раз. Вот дерьмо! Я в жизни тебе больше никогда ничего не расскажу, Брай!

— Фу, — шепнула я Кэму. — Это больше, чем мне хотелось бы знать.

— Поправка: это единственное, что тебе стоило знать.

Я снова прыснула, и мы ввалились в комнату персонала, едва успев обменяться с Су привычными «привет-пока». Она выбежала из своего кабинета при виде нас и исчезла так же быстро, как материализовалась.

— Поражает меня, как все здесь устроено, — заметил Кэм, снимая косуху. — Ее никогда не бывает там, где она должна быть.

Я фыркнула, давно уже привыкнув к физическому отсутствию Су и радуясь ему.

Бар вскоре начал заполняться. Как обычно во вторник, клиентов было не много, но мы все время были заняты.

Однако недостаточно заняты, чтобы наше притяжение друг к другу ослабло. По какой-то причине стояние за стойкой одного бара вроде бы даже увеличивало его интенсивность. Может, все дело в ограниченном пространстве? Не знаю. Знаю только, что добрую половину времени я, поглядывая одним глазом на работу, другим следила за Кэмом.

Подруга была права. Я чрезвычайно ярко ощущала каждое его движение. И, кстати о Джосс, я совсем не удивилась, когда она заглянула около половины десятого. Я удивилась, что она одна, но Джосс объяснила, что Брэден допоздна работает, а Элли с Адамом усвистали на свидание.

— А ты, значит, заскучала и подумала, не зайти ли на работу? — спросила я, когда Джосс забралась на табурет у моего конца стойки, и вручила ей диетическую колу. На самом деле я так не думала. Наверняка она просто беспокоилась обо мне.

Джосс только улыбнулась и приветственно кивнула Кэму, который как раз заметил ее появление, но был слишком занят разговором с клиентом, чтобы подойти. Нет, не с клиентом. Я повнимательнее присмотрелась к девушкам, которым он так игриво ухмылялся: Бекка с подругой. Она отдала Кэму его часы, а он перегнулся через стойку и мягко поцеловал ее в губы.

Я ощутила скребущую боль в груди, незнакомую и жестокую.

Джосс глядела на меня, подняв бровь.

— То, что ты чувствуешь… Это называется ревностью. Премерзкое ощущение, я знаю. Зато оно подсказывает тебе, что Кэм определенно не просто мужчина, к которому ты испытываешь сексуальное влечение.

— Да мы едва знаем друг друга.

— Судя по тому, что ты рассказала, вы знаете друг друга лучше всех.

Как ни странно, правда была именно такова. Нахмурившись, я перегнулась через стойку к подруге:

— Да, но как так получилось?

— Как получилось что? — Я повернула голову и увидела Кэма, подходящего к нам и застегивающего часы на запястье.

Бекка с подругой ушли. Он ждал ответа, с любопытством глядя мне в глаза.

Я решила запираться.

— Да ты и вправду любопытная зараза, а? — поддразнила я.

Кэм склонил голову набок, созерцая меня.

— Уходим от ответа? — Его глаза блеснули, как будто до него только что дошло. — Да вы же обо мне говорили, так?

Мне захотелось стереть эту самодовольную ухмылочку с его лица.

— Вас с Брэденом надо заставить вступить в клуб для мужчин, которых необходимо регулярно спускать с небес на землю, — простонала Джосс.

Наши глаза встретились, и мы обе фыркнули.

— За вопиющую демонстрацию самовлюбленности будет полагаться наказание: носить плавки в такую вот холодрыгу.

— И, пожалуй, лишение пищи.

— Нет. Секс. Лишение секса.

Джосс прикусила губу:

— Не знаю, удалось бы мне это или нет.

Я недоверчиво уставилась на нее:

— Ты говоришь, что не можешь прожить без секса даже пару дней?

— Навряд ли.

— Где твоя сила воли?

Подруга поболтала стаканом с диетической колой:

— Да у тебя просто не было секса с Брэденом Кармайклом.

Нет, не было, но я чуть не покраснела, припомнив, как явно старалась попасть в такую ситуацию, чтобы секс случился.

— Да, но у меня абсолютно прекрасный секс, и все же я могу пару дней воздерживаться.

— Абсолютно прекрасный секс? — перебил Кэм, притягивая наши взгляды. Его низкий голос казался особенно глубоким от какого-то неведомого чувства. — Воздерживаться? — Его взгляд, теперь разгоряченный, пробежал по всему моему телу и вернулся к глазам. — Тогда, значит, он что-то делает не так.

Мое сердце если не заглохло, то захлебнулось и забуксовало. Когда оно снова набрало обороты, то рвануло, как на гонке. Все хваленое животное возбуждение сразу прокатилось по мне катком, и я ощутила, как мои трусики подмокают от желания.

— Господи! — крякнула Джосс. — Теперь и я возбудилась. — Она спрыгнула с табуретки и взглянула на телефон. — Пойду-ка я, пожалуй, домой, посмотрю, не вернулся ли Брэден.

И она вот так взяла и ушла, оставив нас кипеть на медленном огне нашей сексуальной химии.

Я робко улыбнулась Кэму:

— Как Бекка?

Несколько клиентов подошли к бару, и мы оба двинулись их обслуживать. Пока мы готовили им напитки, Кэм напряженно ответил:

— Бекка в порядке. А как Малкольм?

— Отлично. — В тот день он забрал меня во время обеда с работы, и мне удалось убедить его, что все в порядке.

— Коул тебе написал, он дома?

Я обнаружила, что, словно идиотка, ухмыляюсь его заботе, и мой клиент тоже улыбнулся в ответ, явно решив, что все это предназначалось ему. Я быстро отсчитала ему сдачу и повернулась к Кэму:

— Да, он дома.

От улыбки в уголках его глаз появились морщинки — и мой список любимых выражений этой физиономии пополнился еще одним.

— Хорошо.

Вечер пролетел быстро. Мы работали, болтали, шутили, но скрытое сексуальное напряжение никуда не девалось. Домой после смены мы шли в полном молчании. Я могла бы подумать, что дело в усталости, но все мое тело вибрировало, словно камертон, только оттого, что я шла рядом с ним.

Мы пожелали друг другу спокойной ночи у его двери. Поднимаясь к себе в квартиру и изо всех сил сдерживаясь, чтобы не обернуться, я захотела, уже не впервые, другого: чтобы Кэм оказался свободен, чтобы Малкольм не был важной частью моей жизни и чтобы я хоть раз могла получить то, чего по-настоящему хочу.

А тем, что я по-настоящему хотела получить, был Кэмерон Маккейб.

Я заглянула к Коулу и нашла его мирно спящим.

Я даже посмотрела, не случилось ли чего с мамой: не захлебнулась ли собственной рвотой или что-нибудь еще в том же духе, но она вовсю храпела. Завершив проверку, я переоделась в пижаму и забралась в кровать. Но уснуть не могла.

Кровь огненной рекой неслась по моим жилам, нервные окончания искрили, и я не могла избавиться от запаха одеколона Кэма.

Я так завелась, что уже стало не до смеха.

Насколько иным оказался бы мой вечер, если бы Кэм прокрался вслед за мной в кабинет Су, когда я пошла оставить ей информацию по запасам бара. Что, если бы он зашел мне за спину, отбросил волосы с моей шеи и прижался горячими губами к коже, а его рука скользнула бы по моей талии и ниже, к пуговицам джинсов…

…Если бы он расстегнул их и длинные пальцы двинулись бы внутрь, под белье…

Моя собственная рука огладила мне живот, заползла под пижаму и трусики, и в конце концов я довела себя до оргазма, фантазируя о том, как Кэм трахает меня на столе Су.

Я подавила стон, кончая, и, когда дрожь унялась, свернулась в клубочек на боку и опять с головой погрузилась в чувство вины.

Малкольму не повезло с девушкой.

Глава 13

Правда, которой я не желала смотреть в лицо, пробилась на передний план моей жизни за пару следующих недель. Она состояла в том, что уже довольно много лет все мои дни были одинаковыми — ограниченными, напряженными, скучными, а яркие, живые цвета казались тусклыми под тенью некой стены. За этой стеной я каждый день ходила в одной и той же униформе. Если бы мне захотелось поддать мелодрамы, то я бы сказала, что это блекло-оранжевая роба. Но по мере того как день за днем пролетали эти недели, я ощущала, что скучная униформа тает, распадаясь на лоскуты, и сдирается с моего тела — я перелезла через стену на другую сторону.

Теперь стена отодвигалась все дальше, тень отступала, цвета прояснялись и становились ярче.

И все из-за общения с Кэмом.

В рабочие дни мы встречались и проводили время вместе так часто, как только могли. Практически каждый вечер он забегал выпить кофе или поесть перед работой, даже если я в этот момент ужинала где-то с Малкольмом. Мы ходили вместе в «Клуб 39» и обратно и там, на работе, шутили и веселились с Джосс. По выходным мы не виделись, потому что он работал, занимался дзюдо с друзьями и тусовался с Беккой. В последний раз он взял с собой Коула посмотреть на тренировку, побуждая к большей физической активности, и, как ни удивительно, мой брат с энтузиазмом воспринял эту идею. Меня уже трясло от разговоров о дзюдо.

Для меня Кэм был наперсником, я доверяла ему и еще больше рассказала о моей жизни и надеждах на будущее Коула. Для брата Кэм стал родственной душой и закадычным приятелем. Они вместе рисовали комиксы, вместе обсуждали их, любили одну и ту же музыку, фильмы, и из того, что я читала между строк, Кэм также отвечал на те вопросы, которые Коул ни за что не решился бы задать мне.

Мы становились семьей, привязываясь друг к другу быстро и крепко.

Мои чувства к Кэму только росли и углублялись, и я пребывала в постоянной борьбе со своим сознанием, споря с ним, притворяясь, что все это ничего не значит. Наряду с эмоциональным напряжением мое тело уже чуть не бунтовало от желания. Не знаю, как мне удавалось скрывать это от Кэма, но удавалось. Я не хотела портить нашу дружбу.

Это не означало, что я не находила других клапанов для копящейся сексуальной неудовлетворенности, и этот клапан только прибавлял новый уровень вины и стыда к и без того изрядной груде. Я виделась с Малкольмом не так часто, как раньше, но три или четыре раза, когда мы встречались и занимались сексом… три раза в постели… я делала немыслимое. Я закрывала глаза и представляла Кэма.