Саманта Янг - Город моей любви

— Знаю, — ласково прошептала я, и слезы покатились быстрее. — Знаю. Я тоже это чувствую.

— Но ты никогда мне этого не говорила, — заметил он чуть резковато. — Ты всегда прятала часть себя от меня, и я не знал. Я не мог понять, чувствуешь ли ты то же самое. Поэтому я напился в субботу вечером. Поэтому Нейт пришел наутро поговорить со мной. Он убедил меня, что ты чувствуешь так же.

— Как он это сделал?

— Я спросил его мнение о тебе, и он сказал: «Тебе не о чем беспокоиться, дружище. Эта девушка думает, что ты «самое оно», а я бы не стал говорить, если бы так не считал».

Мне вдруг припомнилось поведение Кэма после ухода Нейта. В нем как будто рычаг переключили. Исчез молчаливый, погруженный в свои мысли мрачный человек из предыдущего вечера. А на его месте появился знойный соблазнитель.

Жесткий секс на столе… Тогда это показалось мне заявлением прав. Теперь я не сомневалась, что была близка к истине.

Облегчение, сильнейшее облегчение охватило меня, и я уронила голову на его теплую грудь.

— Ты это и сказал Блэр? — прошептала я.

— Я сказал ей, что влюблен в тебя и сомневаюсь, что возобновить нашу дружбу — это хорошая идея. — (Еще одна слезинка упала и растеклась по его коже.) — Надеюсь, это слезы счастья.

Теперь я разрыдалась, колодец эмоций внутри меня не мог столько вместить, особенно после того, через что я прошла.

— Я люблю тебя, — плакала я, крепче обнимая его. — Так сильно, что иногда убить тебя хочется, — призналась я сквозь всхлипывания.

Кэм мягко рассмеялся:

— Это чувство уж точно взаимно, детка.

— Так что теперь? — шмыгнула носом я.

— Теперь? Я буду страдать от мучительного ожидания, пока заживут эти ребра, чтобы вести себя с тобой обычным гнусным образом и показать тебе, насколько я тебя, блин, все-таки люблю.

Я усмехнулась сквозь слезы:

— Разделяю твою боль.

Кэм фыркнул в ответ.

Мы полежали так еще немного, а потом я отодвинулась, чтобы взглянуть в его чудесное лицо.

— Я думаю, уже пора съехать от мамы, Кэм. Уж не знаю, как я заставлю себя это сделать.

Новые легкие поцелуи покрыли мои губы, и я опять прижала его к себе, не обращая внимания на боль, и поцеловала — долго, страстно, глубоко. Наконец мы расцепились, тяжело дыша.

Черт бы побрал эти дурацкие ребра.

— Мы подумаем об этом позже, — сказал Кэм. — Давай ты сначала поправишься.

— Можно, я опять скажу, что люблю тебя?

Он медленно серьезно кивнул:

— Я никогда не устану это слушать.

— Итак, есть ли хоть слово от загадочного Марко? — спросила я Ханну.

Прислонившись к стене ее спальни, я смотрела, как она приклеивает скотчем к стене портрет лидер-вокалиста одной из лучших инди-групп мира. У моей девочки был хороший вкус.

Ханна выдула воздух сквозь сжатые губы и отступила от стены, разглядывая плакат.

— Я помогаю ему с сочинением для школы, так что довольно часто вижусь.

— По твоему тону я понимаю, что ничего важного не произошло?

Она бросила на меня взгляд через плечо:

— Пожалуй, между нами есть некоторое сексуальное влечение.

Столь прозаический ответ вызвал у меня довольно громкое фырканье:

— Сексуальное влечение?

Полностью повернувшись ко мне, Ханна уставилась на мое лицо с конфузливым видом академика, который наткнулся на теорию, оказавшуюся непостижимой для его ума.

— Ну, он мне очень нравится, так что не знаю, сама ли я вношу эти чувства в ситуацию или влечение между нами существует оттого, что они взаимны.

Я вспомнила о притяжении между мной и Кэмом еще до того, как мы начали встречаться, а потом внимательно всмотрелась в Ханну. Девочка была потрясающая — и весьма оформившаяся для пятнадцати лет.

Этот мальчик, видимо, сделан из криптонита. Я ухмыльнулась:

— Он чувствует то же самое.

Ее глаза засияли надеждой.

— Ты думаешь?

— Определенно.

Довольная, она глуповато ухмыльнулась и начала вешать еще один постер.

— А как твои ребра?

— К сожалению, все еще болят.

После столкновения с отцом прошла неделя, и, проведя семь дней в постели, я умолила Кэма позволить мне поехать на воскресный обед. Увидев мое отчаяние, он согласился, что пора мне уже выбираться на воздух. Решив, что завтра снова выйду на работу, я посчитала это тренировочным забегом. Выходя из квартиры с Кэмом и Коулом на буксире, я с удивлением обнаружила, что все еще немного нервничаю и трепещу, опасаясь улиц. Когда мы сели в автобус, я поймала себя на том, что оглядываюсь, не видно ли в толпе лица Мюррея Уокера.

Кэм уловил мою тревогу и понял, о чем я думаю. Тучи, сгустившиеся в его глазах, заставили меня почувствовать себя любимой, но огорчало, что часть темноты в их глубине происходила от его ощущения бессилия в этой ситуации. В основном он жалел, что не смог оказаться там и остановить избиение — очень мило, но глупо и бессмысленно. Получалось, что нам обоим требовалось утешение по поводу этих ужасных событий. Я взяла его за руку, показывая, что все понимаю, и он прижал меня к себе, давая знать, что все понимает тоже.

За последнюю неделю наши отношения изменились. Взаимные признания в любви принесли нам обоим недостающую уверенность. Я сомневалась, что это излечит кого-то из нас от собственничества или вспышек ревности при упоминании о предыдущем партнере, но ощущение доверия друг другу сделало нас сильнее.

Также оно меня адски возбуждало, и невозможность что-то с этим сделать просто убивала.

Смягчало мои страдания только то, что Кэму это тоже доставляло серьезный дискомфорт.

— Готово. — Ханна отступила от стены, и мы посмотрели на ее украшенную свежими плакатами комнату. — Что думаешь?

— Думаю, Элоди тебя убьет.

— Она сказала «можно».

— Она сказала «плакат».

— Ну, я услышала только часть про разрешение.

— Да брось, — ухмыльнулась я и показала на дверь: — Пойдем насладимся обедом, пока Элоди не обнаружила, что твое гнездышко превратилось в фанатский рай.

Выйти я не успела. Ханна спросила:

— У тебя правда все хорошо, Джо?

Оглянувшись через плечо, я ощутила тепло в душе от ее участливого взгляда.

— Малышка, у меня все хорошо. Даже знаешь как? Лучше, чем хорошо. У меня все прекрасно.

— Но твой отец…

Не в силах держать это в себе, Джосс рассказала Элли о том, что со мной случилось, Элли рассказала Элоди, та Кларку, а Ханна, видимо, услышала разговор между родителями. Я протянула Ханне руку и сжала ее ладонь:

— Я знаю, тебе может быть трудно понять, ведь у тебя такой замечательный отец. А мне наконец-то удалось понять, что моему отцу все равно, кого бить. Еще у меня получилось обнаружить, что я могу в другом месте получить то, что отец мне дать не может. У меня есть дядя Мик и есть семья из вас всех, ребята. Это не меняет того, что сделал отец, но зато, знаешь ли, здорово помогает с этим справиться. — Я ободряюще улыбнулась ей. — Некоторые люди рождаются в семье, а другим приходится ее создавать. — И пожала плечами. — Я вполне могу с этим жить, раз мне удалось подружиться с вами, ехидны.

Ханна рассмеялась, и боль исчезла из ее глаз. Она сжала мою руку в ответ, и я повела ее в гостиную, где ждала наша семья: Кэм, Коул, дядя Мик, Оливия, Джосс, Элли, Брэден, Адам, Элоди, Кларк и Деклан.

Какое отрадное зрелище. Я улыбнулась Кэму через всю комнату, а он отодвинул для меня стул.

Как только мы все расселись вокруг стола и началась громкая болтовня, Кэм наклонился ко мне:

— Как там ребра заживают?

Я посмотрела в его заботливые глаза, поднося ко рту кусок жареной картошки:

— Точно так же, как двадцать минут назад, когда ты задавал тот же вопрос.

— Ну, извини, что я такой заботливый влюбленный.

Я скорчила ему рожу, и у нас получилась еще одна молчаливая беседа:

«Ты просто хочешь знать, можем ли мы уже заняться сексом».

Кэм улыбнулся, продолжая жевать:

«Чертовски верно».

Он меня рассмешил и завел в равной степени, и я попыталась отвлечься от Элли, говорящей об одежде подружек невесты на свадьбу Джосс и Брэдена.

— Я увидела прелестные платья цвета фуксии на сайте испанских свадебных нарядов и подумала…

— Что сошла с ума, если надеюсь, будто Джосс позволит цвет фуксии на своей свадьбе, — сухо закончила за нее наша прямолинейная подруга.

Брэден и Адам тут же усердно занялись едой, а я представила, сколько раз эти двое оказывались втянуты в околосвадебные баталии.

— Почему бы нам не выбрать для платьев какой-нибудь менее яркий цвет? — предложила я, бросая на Элли умоляющий взгляд.

Элли так мило огорчилась, что мне захотелось ее обнять.

— Но фуксия — это так романтично.

Брови Кларка вопросительно поднялись.

— Еще раз, фуксия — это какой цвет?

— Розовый, — выплюнула Джосс.

Брэден фыркнул и, явно не в силах справиться с собой, недоверчиво посмотрел на сестренку:

— Ты действительно пытаешься протащить розовый на нашу свадьбу? Мою свадьбу с Джосс?

— Это не просто розовый, — возмутилась Элли, как будто вокруг сидели сплошные идиоты. — Это шикарная розовато-пурпурная маджента.

Джосс подняла бровь:

— Это розовый.

Элли надулась:

— Ты не приняла ни одного моего предложения по поводу свадьбы.

— Элли, я нежно тебя люблю, но ты сделана из радуг и сердечек, а я — из прямо противоположного.

Я вклинилась с новой идеей:

— А что, если поискать что-нибудь цвета металлик для наших платьев?

Элли переваривала это секунду, и потом ее лицо просияло:

— Мы все будем хорошо смотреться в кремовом — такой оттенок шампанского. Думаю, даже Райан такое наденет.

Райан была лучшей подругой Джосс в университете. Хотя эти двое не могли видеться так часто, как привыкли, потому что Райан жила в Лондоне, но связь они держали все время и намеревались приехать на предстоящие свадьбы друг дружки.

— Хмм… — Джосс прожевала кусочек курицы и пожала плечами. — Это я могу пережить.

Все перестали есть и уставились на нее. Она подняла круглые от удивления глаза, скорчила рожу и бросила возмущенный взгляд на Брэдена:

— Что? Со мной можно договориться.

Он расхохотался:

— Просто я впервые слышу, как ты соглашаешься с чем-то, касающимся свадьбы.

— Это потому, что у нас отстойный организатор. Не обижайся, Элс.

Элли закатила глаза:

— Ну, знаешь, можешь всем заниматься сама.

— Я согласилась выйти за него замуж только при условии, что заниматься этим буду не я.

Кэм рядом со мной подавился смешком.

Брэден сощурился на невесту:

— Тогда почему не я занимаюсь организацией?

Все брови изумленно вскинулись от такого поворота.

— Ты? — раскрыла рот Джосс.

— Я, — пожал плечами он и отпил глоток воды, а потом продолжил: — У нас одинаковые вкусы, так что, сама понимаешь, скорее всего, тебе понравится то, что я выберу. И мне кажется, я справлюсь с этим быстрее, чем вы, вздорные девицы.

— Но ты ведь и так занят. Я не могу просить тебя об этом.

Он пожал плечами и улыбнулся, как бы говоря: «И что?»

— Тогда я буду помогать, — решительно заявила Джосс. — Мы сделаем это вместе.

— Правда?

— Правда.

— Но… — Унылый протест Элли против исключения из организаторов оборвал Адам, быстро поцеловавший ее в губы.

Когда он отодвинулся, у них тоже произошла одна из модных в эти дни молчаливых бесед. О чем бы в ней ни говорилось, плечи Элли расслабились, и она кивнула, сдаваясь.

— Как я рада, что это утряслось, — с улыбкой оглядела всех Элоди. — Если бы мне пришлось выслушать еще один звонок с просьбой рассудить, я бы со смеху померла.

— Это уж точно, — буркнула я, игнорируя укоряющий взгляд Элли.

— Итак, Мик, Оливия, — резко сменил тему Брэден, — Джо говорит, вы оба нашли жилье?

Оливия кивнула:

— Я буду жить на Джамайка-лейн, а папа сразу за углом. Мы скоро переедем. Будет приятно выбраться из этой гостиницы. О, а папа договорился о первом заказе. Спасибо Брэдену.

Об этом я слышала впервые.

— Правда, дядя Мик? Где?

Мик, более чем довольный, ответил:

— Отделка пары демонстрационных домов для нового квартала в Ньюхейвене. Начало работ через два месяца, так что у меня есть время сколотить команду. — Он посмотрел на меня через стол: — Ты как насчет этого, Джо? Не хочешь ли уйти из бара и агентства недвижимости и стать ученицей?