Ларри Макмертри - Город страсти

Мистер Сайм находился в автобусном депо, разговаривая по телефону-автомату. Дуэйн подождал, когда тот закончит разговор и выйдет.

– Привет, мистер Сайм.

– Привет, сынок, – без особого восторга ответил К. Л., который, впрочем, никогда не отличался пылкостью чувств. Они вместе перешли улицу, не обращая внимания на ветер с песком.

– Сынок, у тебя все зубы целы? – неожиданно спросил старик, когда они вошли в кафе.

– Все, кроме двух, – ответил Дуэйн.

– Береги их, – продолжал К. Л. – Свои я не уберег, и вот теперь мучаюсь с этими проклятыми мостами. Паршивый песок набивается в них. Я разговариваю теперь, только войдя в помещение. Иначе песок застрянет в зубах. Есть смысл потратиться на дантистов, – добавил он, когда престарелая и хмурая официантка принесла им кофе.

– Я это учту, – сказала Дуэйн.

Старик снял свою видавшую виды ковбойскую шляпу и повесил на деревянную вешалку. Его редкие седые волосы были зачесаны назад, а высокий лоб усеян веснушками.

– Он потому такой богатый, что с сорок первого в этом ресторане не дал никому на чай, – заметила официантка.

– Кто просит тебя встревать? – спросил К. Л., не глядя ни на женщину, ни на кофе. Взгляд его был устремлен на занесенную песком улицу.

– Никто. Но это свободная страна, – сказала официантка.

– Я не даю на чай потому, что мне не нравится ваш кофе, – спокойно возразил К. Л. – И потом, не я нанимал тебя, и не мне платить тебе.

– Коли тебе не по вкусу наш кофе, почему бы тогда не убраться в другое место? – спросила тощая как смерть официантка со спущенными чулками.

– Я не уберусь… здесь телефон через улицу, – объяснил К. Л. – Кроме того, мне здесь нравится.

Он слабо улыбнулся, как бы придавая сказанному особый смысл, но старуха уже направилась на кухню и его не слышала.

– Я часто ругаюсь с этой старой теткой, хотя никогда не был женат на ней, – прибавил К. Л.

Он вынул из кармана рубашки зубочистку и принялся ковырять в зубах, потом перевел свои серые слезящиеся глаза, обманчиво непроницаемые, на Дуэйна.

– Мистер Сайм, я хотел бы уступить вам половину прибылей с моих вышек. Я считаю, что сейчас можно выжить, переключившись целиком на шельфовое бурение.

Старик снова посмотрел в окно, как будто давно не видел Одессу, как будто не отдал ей почти семьдесят пять лет своей жизни.

– О… меня мало интересуют «железки», сынок, – наконец проговорил он. – Добыча – вот что меня привлекает.

– Сделка связана с большой добычей. Старик несколько минут обдумывал его слова.

– Ты выбрал не самое удачное время для торговли вышками. В городе их завались. Вскоре они заполнят и Мидлэнд. В Одессе их пруд пруди.

Он замолчал, очевидно, думая о Мидлэнде, находившимся в двадцати шести милях на восток.

– Мидлэнд когда-то был красивым, – проговорил он, словно извиняясь за то, что соседний город пришел в упадок. – А все эти… с галстуками. А на кой черт нужен галстук… Разве что легче повеситься. Никак не могу взять в толк…

– Я тоже, – поддакнул Дуэйн.

Старик опять надолго замолчал. Потом, отхлебнул кофе и, поморщившись, продолжал:

– Самый плохой кофе в Западном Техасе здесь. Это точно!

– Да, кофе не очень хорош, – согласился Дуэйн.

– Я собираюсь отправиться в Норвегию, – сказал мистер Сайм. – В этой Норвегии собираются добывать много нефти. Вот все сомневаюсь, ехать или не ехать. У них там какой-то социализм.

Дуэйн пригубил ужасный кофе, который отдавал линолеумом, в ожидании, что скажет старик. С какой стати мистеру Сайму помогать ему, когда, наверное, тысячи людей лезут к нему с более серьезными предложениями. Все же надежда умирает последней. Внутреннее чутье подсказывало Дуэйну, что все будет хорошо.

– Ты, должно быть, плохо меня знаешь, если пустился в такой долгий путь по пескам, рассчитывая на мою помощь, – заметил К. Л.

– Когда спад закончится, одни будут в нефтяном бизнесе, другие – нет, – изрек Дуэйн. – Я хотел бы принадлежать к первым. Я думаю, мы доживем до лучших времен для нашей нефти, и тогда мои вышки очень даже могут пригодиться.

– Денег-то у меня хватает, – бросил К. Л.

– Я знаю, но их никогда не бывает слишком много.

– Ты не из этих… с галстуками, – проговорил старик. – Сомнительно, чтобы ты оказался в Мидлэнде. А в свое время это был хороший город… Ты случайно бумаги не подготовил?

Свое предложение Дуэйн написал еще несколько дней назад, приложив к нему рабочий отчет за последние пять лет.

– Это неправда, что я подписываю сделки на салфетках, – с необычной горячностью заявил старик. – Я в жизни ничего не писал на салфетках. На них не очень-то попишешь, даже если захочешь. Они слишком быстро впитывают чернила. Даже если что-то напишешь на них, все равно потом ничего не прочтешь.

– Мое предложение написано не на салфетке, – заверил пожилого человека Дуэйн.

– Ладно… что там у тебя? – проворчал К. Л. – Меня просто тошнит от этих салфеточных разговоров.

Дуэйн передал ему конверт. Старик осторожно открыл его и заглянул внутрь.

– Ага, ты отпечатал… Хорошо. А то еще говорят, что я подписываю документы на обратной стороне конверта. Врут без зазрения совести! Эти салфетки с конвертами просто бесят меня! Как можно вести дела подобным образом?

– Совершенно верно.

– Пожалуй, я съезжу в Норвегию и посмотрю, что у них там за социализм, – задумчиво проговорил старик. – Эти ребята здорово наладили добычу… Мне нравится, как ты все тут напечатал. Я посмотрю и звякну тебе, когда вернусь. – Спасибо, мистер Сайм.

Джейси, заколов волосы на макушке и обернув голову полотенцем вошла в номер, в котором громко работал телевизор. В комнате стояли две кровати, и на одной из них растянулся Шорти, лениво наблюдая за тем, что происходит на экране. Джейси подошла к телевизору и уменьшила громкость.

– Я включила его на всю катушку, чтобы не слышать вой ветра, – объяснила она.

Поднос с бутербродом, украшенным запеченным сыром, и стаканом молока стоял на полу у изголовья ее кровати.

Джейси села на постель и положила его себе на колени.

– Я думаю, что бутерброд с сыром можно без боязни съесть даже в Одессе, – сказала она. – Ну как, ты заключил свою сделку?

– Ни да, ни нет. Придется подождать недели две-три. Надежда остается.

– Хорошо, – раздельно проговорила Джейси. Она посмотрела на бутерброд, который был в ее руке, положила его обратно на поднос и, нахмурясь, принялась смотреть на экран телевизора, словно пытаясь на чем-то сконцентрироваться.

Дуэйн почувствовал себя неловко, как будто он сказал что-то не так. Джейси снова взяла бутерброд и вяло надкусила его, но даже это усилие далось ей не без труда. Однако, мало-помалу, аппетит разыгрался, и она съела почти половину и выпила все молоко.

– Не хочешь доесть? – спросила она. Дуэйн покачал головой.

– Держи, собачка. – Джейси кинула кусок хлеба Шорти. Никогда не испытывающий страха перед едой, Шорти мгновенно его проглотил.

Затем она предложила Дуэйну огурец.

– Я могу расплатиться с тобой за тот, что съела на озере, – сказала она. – Кто бы мог подумать, что возможность представится так скоро?

– Во всяком случае, не я.

Джейси переключила свое внимание на телевизор. Только что молодая и полная сил пара выиграла моторную лодку, новый микроавтобус, посудомойку и кухонный гарнитур. Их лица светились счастьем. На губах женщины была очень яркая красная помада.

– Ты думаешь, они счастливы? – задумчиво спросила Джейси.

Дуэйн взглянул на экран. Молодые люди, казалось, находились в экстазе. Пухленькая жена то и дело повторяла: «Невероятно… невероятно… невероятно…»

Одетый с иголочки ведущий, мужчина лет шестидесяти, предложил им передать привет родным и близким, что они и сделали довольно робко.

– Эти люди выиграли кучу разных вещей, – заметил Дуэйн. – Им здорово повезло.

– Гарнитур – дрянненький, – проговорила Джейси. – А как по-твоему, они догадываются об этом?

Дуэйн снова бросил взгляд на экран.

– Очень смахивает на наш, – сказал он. – Тот, что стоит на кухне. Или в столовой. Совсем забыл, где. В столовой мы едим два раза в год.

– На Рождество и в День благодарения? – подсказала Джейси.

Дуэйн молча кивнул головой.

– Как по-твоему, они живут мирно?

Но Дуэйн уже не слышал ее, в мыслях уносясь в кафе, где они сидели с К. Л. Саймом. Интересно, сидит ли там старик, читая его предложения и пререкаясь с официанткой? Ему хотелось, чтобы К. Л. Сайм прочел целиком его бумаги и дал положительный ответ перед отлетом в Норвегию. Как-никак, Дуэйн предложил ему четверть со своих доходов в течение пяти лет. Такие условия даже миллиардеру покажутся заманчивыми.

Стремление проникнуть в сознание К. Л. Сайма, находящегося на другом конце Одессы, мешало ему заняться анализом семейной жизни молодой улыбающейся супружеской пары, которая на его глазах выиграла моторку.

– Вполне возможно, что она хорошо готовит, – неопределенно заметил он.

– Не обманывай себя. Тебе на них наплевать. Я не думаю, что она хорошо готовит. Наверняка они постоянно едят пиццу из морозилки. Да они сами похожи на пиццу.

– Я слишком увяз в долгах, чтобы думать еще о чем-то постороннем, – признался Дуэйн.

– Карла неправа, – продолжала Джейси. – Она утверждает, что ты готов трахаться в любое время. Это так?

– Нет, не так.

– Забавная эта пара, – сказала Джейси, снова переводя взгляд на экран телевизора. – На вид глуповаты, но, может быть, в постели у них все отлично. Я встречала глуповатых мужчин, которые в постели вели себя отменно.

Шорти поднялся на ноги и принялся слизывать крошки сыра с простыни.

– А как по-твоему, она темпераментна?

Дуэйн поймал себя на мысли, что не может даже раздеть молодую пару, которая только что завоевала все призы телевикторины, и представить, как они занимаются оральным сексом или сексом вообще. На них была лучшая воскресная одежда; мужчина одет в зеленый костюм, и почему-то этот факт никак не увязывался в представлении Дуэйна с оральным сексом.

– Понятия не имею, – ответил он.

– Ты определенно равнодушен к телевидению, – сказала Джейси, с любопытством глядя на него. – Какой смысл тогда смотреть телевизор, если нет настроения поразмышлять о половой жизни тех, кто участвует в этих викторинах?

– Я почти не смотрю викторины, – признался Дуэйн.

– Понятно, – проговорила Джейси. Она встала с кровати, взяла тенниску с кроссовками и направилась в ванную. Закрыв дверь на замок, она переоделась и вернулась через минуту, чтобы подойти и выключить телевизор.

– Если я увижу очередную пару, она может меня заинтересовать, а ты будешь сидеть и скучать, – сказала она. – Идем, собачка. Нам пора покидать этот уютный домик и возвращаться домой.

Очутившись снова в «мерседесе», Джейси тщательно пристегнула ремень безопасности, так же старательно закрыла дверь и, откинувшись на нее, вытянулась и сбросила сандалии.

– Ты настолько в долгах, что не можешь помассировать мне ноги? – спросила она.

– Не настолько, – сказал Дуэйн, принимаясь растирать одну ступню, а потом другую. Вскоре они проехали мимо Мидлэнда – скопления нескольких небоскребов. Высотные дома, окутанные облаками пыли, казались такими же Одинокими, как и редкие пешеходы, попадавшиеся им навстречу.

– Тебе следует почаще смотреть эти викторины, – прервала молчание Джейси. – Там можно встретить счастливых людей.

– Вот почему я не участвую в этих спектаклях.

– Ты обречен на проигрыш. У тебя не открытый ум. Многие видят причину успеха «мыльных опер» в том, что те отображают жизнь, но это сплошное вранье. «Мыльные оперы» пользуются бешеным успехом, потому что они не похожи на жизнь. Ты выигрываешь вещи, которые в первый момент кажутся тебе стоящими, но потом оказываются барахлом, и проигрываешь то, что хотел бы сохранить у себя навеки.

Она протянула руку к заднему сиденью, взяла полотенце, свернула его в подушку и вскоре уже спала.

Ведя машину по серой каменистой местности, простиравшейся к западу от Абилена, Дуэйн иногда оглядывался на спящую Джейси. Во сне многие люди выглядят умиротворенными и молодыми. Как Карла. Каким бы тяжелым ни был для нее день, как бы он ни был заполнен криками, слезами и психологическими травмами, сон возвращал ей красоту, а также юность. Во сне Карлу можно было принять за женщину, которой не больше тридцати.

С Джейси все было наоборот. Чем больше она погружалась в сон, тем несчастнее становилось ее лицо. Спала она тревожно, часто дергалась и произносила звуки, похожие на тихие стоны. От самообладания, которым она так дорожила, не осталось вскоре и следа. Ее тело обмякло, а рот приоткрылся.

Дуэйн решил не смотреть на нее, поняв, что поступает некрасиво. Перемена, происшедшая с Джейси, а скорее, перемены во всем, подействовали на него угнетающе.