Diurdana - Горошек с базиликом

— Я поняла. Спокойной ночи.

Геля развернулась и уже не скрываясь, пошла в свою комнату. Как бы она не желала обратного, настроение ее было испорчено основательно.

Раздевшись Геля рухнула на кровать, жалея только об одном — что не осталась у Олега на ночь.

Но тогда пришлось бы… А была ли она готова к близости с ним? Она сегодня весь день пыталась ответить самой себе на этот вопрос. Она влюблена и он… вроде тоже к ней совсем не равнодушен. Тогда почему сквозь пелену удовольствия от его ласк, в ней никогда не угасал огонек какой-то настороженности и контроля над ситуацией? Почему она просто не может отпустить все и принадлежать ему? И чтоб он принадлежал ей?

Геля отчего-то боялась. В детстве за неимением матери ее воспитанием занимались няньки. Обычно это были женщины в возрасте, консервативные и строгие. И свои возможно устаревшие взгляды на жизнь они пытались привить воспитаннице. Рассказывали ей страшные истории о несчастных использованных брошенных невинных девушках, от которых подлецам-обольстителям нужно было «только одно» и так крепко вбили в Гелину юную голову старомодные понятия о морали и нравственности, что сейчас она хоть и понимала, что это глупо все равно отчего-то тянула.

Хотя встречались они с Олегом не так уж долго — всего пару недель. В принципе для переживаний с обеих сторон было рановато. Для абсолютного доверия, чтоб ни капли сомнений, ни тени их в душе не осталось, тоже.

* * *

— Ну же Лешка! У тебя хорошо получается. Давай, последний раз играй мне арпеджио и переходим к хроматической гамме.

— К хромо… что?

— Хроматическая гамма. Давай я покажу… Тут главное запомнить чередование пальцев и ты их будешь как семечки щелкать, — говорила девушка играя, — гляди… Первый-третий, первый-третий, первый-второй-третий…

— Не-ет, — Лешик отрицательно замотал головой, — я так никогда не смогу.

— Сможешь. Еще и двумя руками сможешь. Ну, давай пока то, что ты сегодня должен мне показать.

Алексей неуверенно поставил руки на клавиатуру и нажал на клавиши, когда дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник Герман.

— Что здесь происходит? — Было видно, что он едва сдерживается, чтоб не начать рвать и метать. — Ты что делаешь?!

Он подошел к сыну и, схватив его за плечо, рывком выдернул из-за инструмента.

— Герман, — Геля холодея от ужаса, который с первой встречи внушал ей брат, попыталась заступиться за парнишку, — ничего ведь страшного не случилось. Лешке нравится играть, у него здорово получается. Ты бы сам послушал… Ну в самом деле, отпусти его, ему ведь больно… Ну же, Герман, это я виновата, я ему предложила…

— С тобой мы позже поговорим. — Прошипел он ей, и девушке показалось, что у него едва зубы от злости не заскрипели.

Он вышел, так и не выпустив Лешкиного плеча из захвата своей руки. Геля задрожала — она представила, как влетит сейчас парню и испытывала чувство вины. Как же она могла Германа проглядеть? Они ведь были так осторожны. Да и он в это время никогда не бывал дома. На часах шесть, начало седьмого, а он никогда не появлялся дома раньше девяти.

А еще ей было страшно. Очень страшно. Ей это с рук не сойдет и не стоит сомневаться. Герман, наконец, получил шанс выплеснуть на нее все чувства, что раннее ему приходилось сдерживать за неимением веской причины. А теперь эта причина у него есть…

Девушка сидела в своей комнате, обняв себя руками за плечи, и ждала расплаты. Она хотела позвонить Олегу, но передумала — еще чего доброго примчится заступаться… Она могла бы поехать к нему, наверное, он уже закончил все свои дела и находится дома. Но какой смысл оттягивать, все равно рано или поздно они с братом встретятся и тогда претензий не миновать. Пусть уж лучше раньше, чем позже.

За спиной ее хлопнула распахнувшись, форточка. Пахнущий скорой грозой ветер ворвался в комнату, надувая парусом тонкие занавески. Где-то далеко едва слышно уже гремел гром.

Геля закрыла окно и вернулась на свое место на кровати. Ей казалось, она готова к любому развитию событий. Она ждала выговора, ядовитых замечаний, возможно намеков на то, что она здесь не у себя дома, возможно криков и оскорблений. Но ворвавшийся через несколько минут в ее комнату Герман, молча дыша сквозь зубы, двинулся на нее с таким грозным видом, что Геле стало по-настоящему страшно. Ей казалось, он готов был ударить ее, стереть из жизни обитателей этого дома, словно ее не было никогда на свете.

Девушка испуганно вскочила с кровати, на которой сидела и попятилась к стене, а он не остановился, пока она не оказалась прижата к ней спиной. Тогда нависнув над ней, заставив сжаться от ужаса Герман, наконец, заговорил.

— Ну и что это было? — Он казалось выжимал из себя слова. Казалось, он сейчас с большим удовольствием разразился бы громкими криками и еле-еле сдерживал рвущиеся из него оскорбления.

— Я всего лишь… показала Лешке, как играть гаммы… — От волнения у Гели язык присох к небу и ей было страшно взглянуть брату в глаза. Она только слышала его свистящее дыхание и чувствовала, как напряглось все его тело, видимо сдерживаясь, чтоб не сломать что-нибудь в ее комнате.

— Ты знала, что я против?

Девушка молча кивнула в ответ, все так же не поднимая глаз.

— Тогда с чего?! — Вдруг в самое ухо ей заревел Герман. — С чего ты, маленькая дрянь, взяла, что можешь идти против моего решения, а?!

Геля вздрогнула и сжалась. На глаза навернулись слезы, а комок в горле мешал дышать.

— С чего ты взяла, что имеешь право вмешиваться в чужую жизнь?! — Орал мужчина. — Превращать моего сына в сопливую музицирующую барышню?! Да я тебя за это…

Он ударил стену прямо возле лица Гели, девушка громко вскрикнула. Она сдерживала слезы из последних сил.

— Герман…я, — она, наконец, подняла на него глаза и ужаснулась.

Никто никогда не смотрел на нее так. Его глаза были полны такой лютой ненависти, злости… Ей казалось, он бы убил ее на месте если бы смог. А еще, в глубине его глаз, огнем горело странное чувство, значения которого Геля пока не могла понять. Но какое-то странное ощущение, от этого его взгляда, закралось в душу девушки, пугая гораздо сильнее его криков и его ненависти.

Нет, ей, наверное, кажется, что он сейчас сглатывая, смотрит на ее губы! Ей кажется, потому что этого просто не может быть! Он не пытается сейчас заглянуть в вырез ее домашнего платья! Не скользит плотоядным взглядом по ее телу, ей это просто кажется с испугу!! Этого не может быть!

Ей захотелось руками прикрыться от него, словно она была голой. А он молча и вдруг успокоившись посмотрел в ее глаза и провел указательным пальцем по нижней губе.

Это было уже слишком! Геля резко толкнула его в плечи и бегом выскочила из комнаты. Сбежала вниз, как была, в домашнем платье и шлепках, выскочила на улицу.

— В двенадцать дверь запирается, будешь ночевать на улице, понятно?!! — Услышала она окрик Германа, прежде чем захлопнула за собой дверь.

Слава Богу, ключи от машины она бросила на тумбочку в коридоре! В машине Геля дрожащей рукой вставила ключ в замок зажигания. Не с первой попытки, но ей это удалось. Она боялась, ей казалось, Герман сейчас выскочит из дома и попытается ей помешать. Наконец машина завелась, и девушка резко тронулась с места. Чуть не влетела в соседский автомобиль, проезжающий мимо.

Отъехав от дома на приличное расстояние, Ангелина почувствовала, как глаза ее застит пелена слез и, съехав на обочину, обняла себя рукам за плечи и разрыдалась. Ее трясло как в ознобе, воздуха не хватало и спирало грудь. Геля никак не могла успокоиться.

Когда кто-то постучал в окно, она вздрогнула от неожиданности и резко повернулась. За окном стоял седой мужчина и жестами просил ее открыть окно. Геля приоткрыв стекло так, что получилась узенькая щелка, в ожидании взглянула на незнакомца.

— Девушка, у вас что-то случилось? — Участливо поинтересовался мужчина. — Может вам помочь?

— Нет-нет, спасибо. Все в порядке. — Геля замотала головой. Истерика вроде бы прошла.

— Тогда не стойте долго — здесь опасный поворот.

— Спасибо. — Девушка завела машину и поехала дальше. Теперь она огляделась и пыталась понять, куда она заехала с перепугу. Определившись на местности, Геля поняла, что она поехала Олегу.

А куда еще она могла в этом городе поехать? За окном тем временем начался ливень, небо потемнело, словно вдруг наступила ночь и с неба лились потоки воды. Дворники еле справлялись, и девушка ехала медленно, боясь не справиться с управлением и попасть в аварию.

Вернулась дрожь и в голову лезли страшные мысли, которые она не хотела и не могла допустить. Она потом подумает о значение всего что произошло. Сейчас она постарается ни о чем не думать, иначе она сойдет с ума. Но что-то внутри не давало покоя, заставляя раз за разом переваривать в себе каждый взгляд брата, каждое слово, сказанное им за время, что она у них прожила.

* * *

Олег посмотрел в окно. На улице бушевала гроза — гремел гром и дождь лил стеной. Несколько дней накануне было душно и парило и вот результат.

Мужчина отошел от окна и устроился на диване у телевизора. Повертел в руках телефон, раздумывая, не позвонить ли Ангелине. Обычно девушка звонила ему сама и просила не звонить ей на мобильный — глупая конспирация. Олег уже и сам не помнил и не понимал, почему когда-то ему казалось это важным — держать их с Гелей отношения в секрете. А теперь это причиняло массу неудобств — нельзя звонить, нельзя приходить к ней без обязательного предлога, нельзя целовать ее на работе при всех, чтоб все видели, что она принадлежит ему…

А после того как неделю назад, Геля опоздала домой и получила выговор, они вообще встречались как подростки, до указанного времени. Сегодня же девушка, сославшись на какие-то там дела дома, попрощалась с ним после работы, и он весь вечер скучал и ждал ее звонка. Которого впрочем, до сих пор не дождался. Он уже собрался все-таки ей позвонить, когда услышал осторожный звонок во входную дверь.

Недоумевая, кого это принесло к нему домой в такое ненастье, Олег открыл замок.

На пороге стояла мокрая и дрожащая от холода Ангелина. Она обнимала себя руками за плечи и доверчиво смотрела на него.

— Олег… — Девушка шагнула в квартиру и, уткнувшись в его грудь, разрыдалась снова.

— Может, расскажешь уже, что случилось? — Олег поправил плед на плечах Гели, плотнее запахнул его, обнял за плечо.

Но Геля вместо ответа только снова начинала плакать и прижиматься к нему. Тогда Олег принес в фужере немного коньяка и поднес к губам девушки.

— Выпей.

— Нет. — Она замотала головой и попыталась отодвинуть его руку. — Не хочу, не нужно…

— Нужно. — Он настойчиво снова поднес край фужера к ее губам. — Это поможет тебе расслабиться и согреться.

Девушка все еще дрожала. Она взяла руку Олега, держащую бокал и сделала, наконец, глоток.

— Еще, — он заставил ее допить все, что было в фужере.

Тогда ее перестал бить озноб и сведенные от нервного напряжения мышцы, наконец, расслабились. Геля могла говорить и перестала рыдать.

— Ничего страшного Олег, просто… — Она вздохнула и задумалась о том, как не сказать лишнего и в то же время объяснить свое состояние. — Мы с Германом поругались, и он на меня накричал…

— Как это накричал? — Геля почувствовала как рука, ласкающая ее спину, замерла. — Почему?

— Я учила Лешку играть на пианино. Он запрещал и тут вернулся раньше времени и увидел.

— Это все?

— Да. — Геля прижалась щекой к его груди, чтоб он не видел ее глаз. Она никогда не умела врать, а Олег всегда видел, что с ней происходит.

— Я поговорю с ним. — Твердо и решительно заявил мужчина.

— Нет! — Геля вскрикнула и обняла его за шею, словно он прямо сейчас собрался идти разговаривать с ее братом. — Пожалуйста, Олег, пообещай, что ты этого не сделаешь!

— Но Геля, он тебя напугал. Ты посмотри на себя.

— Нет, Олег, пожалуйста, не нужно!

— Да что такого, Геля? Чего ты боишься?

— Пожалуйста, пожалуйста, Олег! — Он видел, что ее глаза уже заполняются слезами. Еще немного и вернется истерика. Поэтому он прижал ее к себе и торопливо зашептал на ухо, что он не будет ничего делать, раз так нужно. Девушка в его руках расслабилась и успокоилась.

— Можно мне ванну принять?

— Конечно. А я пока найду тебе сухую одежду.

Геля выпуталась из пледа и встала с дивана. Сделав шаг по направлению к ванной комнате, она вдруг обернулась и, краснея, попросила:

— Олег, ты не против… если я сегодня останусь у тебя? Я не могу сегодня вернуться домой и…