Юлия Резник - Горячая линия

Захар не знал, кого пытался убедить своими словами. Её… или себя самого. Он с ужасом думал о том, что мог и ошибаться. И что уже ничего не будет, как раньше, потому что он сам все испортил. Ему некого даже винить.

Да нет… Быть такого не может. Она же любит его! Любит… Варя сама так сказала однажды. Он ее не просил. И пусть с тех пор она ни разу больше не повторила этих слов осознанно, на пике удовольствия она выкрикивала их каждый раз. Захар просто не позволял ей кончить, пока она не скажет «люблю», от которого он впал в странную, неподдающуюся контролю зависимость.

— Мы дома поговорим! — повторил зачем-то и скосил взгляд на Надю: — Присмотри за ней. Пожалуйста.

А та, то ли испугавшись его агрессии, то ли оробев, что-то вдруг осознав, кивнула. Бочком подошла к Варе, снова обняла ее, как больную, и подтолкнула в сторону пешеходника.

— Пойдем, Варвара. И правда… Поговорите дома.

Захар смотрел им вслед, пока подружки не скрылись из виду. Забыв, зачем он здесь, и куда ему нужно идти.

— Это что сейчас было? — поинтересовался Илья, который хоть и отлучился в туалет, тем не менее, успел застать конец истории.

— Ничего. Ты все забрал?

— Ага.

— Ну, пойдем тогда. Еще полно работы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Захар не собирался ни с кем обсуждать произошедшее. Тем более со своим младшим партнером. Но, видимо, переоценил его умственные данные, потому что Илья стоял на своем.

— А девочка ничего. Фигуристая, — обрисовал ладонями две дуги и похабно улыбнулся. Если бы это не касалось Вари, Захар бы и слова не сказал. Скорей всего, ответил бы что-то, подходящее случаю — они частенько обсуждали баб. Но тут…

— Илюша…

— М-м-м?

— Ты же хочешь работать в моей фирме, я ничего не путаю?

— Ну, да.

— Тогда лучше заткнись. Иначе я тебе твои слова обратно в глотку затолкаю.

А ведь Захар мог. Почему-то было принято думать, что люди его профессии и способностей — непременно интеллигенты. Но за ним такого греха не числилось. И он от этого не страдал. Напротив. То, что он был своим парнем и разговаривал на одном языке с людьми, которые с нуля поднялись, во многом способствовало процветанию его собственного дела. К тому же, если надо, он мог запросто поставить на место кого угодно.

— Извини, я должен был догадаться, что у тебя с ней все серьезно.

Захар кивнул, принимая извинения. Похлопал ладонями по карманам. Нащупал пачку сигарет и с жадностью подкурил.

— Знаешь, ты, наверное, иди. А я на сегодня все.

И пошел, не оглядываясь, в сторону паркинга, где бросил машину.

Заглушая собственный страх, он отчаянно искал плюсы в том, что правда, наконец, вскрылась. И, к удивлению, тех оказалось достаточно. Например, теперь ему не нужно будет каждый раз возвращаться в собственную квартиру, чтобы переодеться. А еще он сможет подвозить Варю на работу! И, наконец, дарить ей подарки. Ему с самого начала хотелось Варвару баловать, да только он никак не мог придумать, как это сделать, не вызвав вопросов с ее стороны. Теперь было можно…

Ну, конечно! Почему это только сейчас пришло ему в голову?! Поражаясь собственной недогадливости, Захар включил поворотник и довольно резко перестроился в правый ряд — съезд к торговому центру. Бросил машину. Рванул по магазинам. Ювелирный, бельё… Постельное! С большим пододеяльником — для нее. Кружевное, с пикантным вырезом в самом интересном месте — для него. Вот такой компромисс. И, конечно, цветы. Сто штук! Извиняться — так извиняться. Против такого напора никто не устоял бы — тем более его неискушенная Варвара. А уже из дома Захар позвонил в ресторан. Хватит ей у плиты стоять…

К моменту ее возвращения он был во всеоружии. Еду доставили и привезли цветы. Они встречали Варю прямо на входе в квартиру. Захар не смог остановиться на одном букете. И заказал сразу три. Да таких огромных, что теперь в их тесном коридорчике было не развернуться.

— Привет!

— Привет. Это что? — бесцветным голосом спросила Варя.

— Цветы. В качестве извинений. И там еще… — он взял ее за руку, потащил к кухне, где накрыл стол: — Вот! Я действительно наломал дров. Прости.

— Думаешь, это так легко? — прошептала она. — Думаешь, купишь мне эти… эти кричащие веники, эти… сопливые устрицы, и я забуду, что ты мне все это время врал? Что ты смеялся надо мной, над моими чувствами… Что ты играл на них?!

— Я не врал тебе! Недоговаривал — да. Но я никогда тебе не врал, слышишь?

— Слышу, но все равно не понимаю. Тебе что… доставляло удовольствие меня дурачить? Это все ради смеха?

— Да откуда такие мысли, господи?

— А что еще мне думать? Я ведь верила, что ты обычный мужчина… Я вела себя с тобой, как с обычным мужчиной! Делала и говорила то, что никогда бы себе не позволила, зная, кто ты есть…

— Вот видишь! И ты еще спрашиваешь, почему я молчал? Да твою ж мать! Я и есть обычный мужчина! Из плоти, мать его, и из крови. Я хотел для тебя быть. Таким. Обычным! — заорал Захар. — Мне это важно было. Понимаешь?! Чтобы ты со мной настоящей была. Чтобы ты говорила, что думаешь. Чтобы делала… Чтобы ничто тебя не тормозило.

— Я тебе, наверное, ужасно глупой казалась… И все мои проблемы — дурацкими.

— Да нет же! Нет, Варвара…

— Нет? — всхлипнула она.

— Нет.

Захар обхватил ее дрожащие плечи. Прижался губами к виску. Влажному и соленому от слез.

— Я не знаю… Не знаю, что теперь будет. Ты ведь никогда не был бомжом?

— Был! По доброй воле, конечно, но я действительно жил на улице. Целых четыре месяца. Все, что я тебе рассказывал — правда.

— А родители… Это действительно были твои родители?

— Конечно. А кто же еще?

— Я не знаю. Надя говорит, что ты мог нанять актеров, — вцепившись в лацканы его пиджака, Варя зарыдала в голос.

— Язык бы твоей Наде вырвать! Ну, кому ты веришь? Ей? Или мне? Хочешь, я тебе свидетельство о рождении покажу?

— Нет! Не н-надо-о-о…

— Ну, не плачь. Девочка моя глупая. И прости меня, если уж не ради веников этих кричащих, то хотя бы из жалости, — попытался съюморить, но вышло не слишком удачно.

— Я просто не знаю, что теперь будет. Все ведь изменится? Непременно изменится. А я не хочу-у-у.

— Ничего не изменится. Обещаю. Я, чтобы ничего не изменилось, и молчал. Ты сама сможешь относиться ко мне, как раньше?

— Не знаю… — шепнула Варя. — А врать, утверждая, что ничего не изменится — не хочу. Я просто не знаю, как будет. Я даже не знаю, зачем тебе нужна. Ты же можешь иметь любую, вон, твоя жена какая красотка…

— Потому что я тебя люблю! — выпалил Захар. Выпалил не потому, что больше не мог держать в себе эти слова, а потому что в тот момент лишь они могли спасти ситуацию. Он это чувствовал. Нет… знал. Наверняка знал, как ей хочется их услышать. И оказался прав. Варя затихла в его руках. Вздохнула тихо. С новой силой вцепилась в его пиджак. И очень медленно… так медленно подняла ресницы.

— Ты никогда мне этого не говорил.

— А сейчас говорю!

Желая поскорее покончить с этим разговором и удостовериться, что все хорошо, Захар наклонился. Целуя ее лоб, щеки, веки… И соленые припухшие губы.

— Я тоже… Я тоже тебя люблю, — нарушая все его планы, Варя вновь заплакала. — Не ври мне больше. Никогда… Это очень больно. И страшно. Довериться вновь.

— Не буду.

И снова поцелуй. Еще более жадный…

— Ты можешь мне доверять. Понимаешь? И говорить со мной обо всем, что тебя волнует.

Захар на мгновение отвел взгляд.

— Понимаю. Но у меня больше не осталось тайн.

Всего одна. Но она об этом никогда не узнает. Он просто не сможет ей рассказать, что бесплоден. Может быть, потом… Но точно не сейчас, когда она на него как на бога смотрит.

Злость на собственную судьбу вспыхнула с новой силой. Он думал, что смирился… уже со всем смирился, но в такие моменты понимал — ни черта. Ему хотелось биться головой о стены. Хотелось кричать — «Почему я?! Почему я? Какого хрена?!» Это было чудовищно несправедливо! Он был мужиком! Он был… И в то же время не был.

Подхлестываемый злостью, Захар с силой прошелся ладонями по телу Вари. Смял попку, стащил вниз бретельку платья.

— Погоди… Захар. Остановись. Я не могу…

— Ну, что еще?

— У меня месячные.

— А у меня стояк такой, что больно, Варвара… И что? Давай, моя хорошая, не упрямься. Я аккуратненько.

— Я себя нехорошо чувствую. Живот сильно болит. Извини…

Захар понимал, что она не пытается найти предлог, чтобы отказаться от близости. Чертыхнулся. Поднял к потолку разгоряченное лицо. Нет, так ему и надо! Не все же сразу… Достаточно уже того, что они помирились. Признаться, было дело, когда он всерьез подумал, что Варвара его не простит. Так что лучше уж он без секса останется, чем без неё.

— Ты обиделся?

— Нет, глупая. Я просто пытаюсь остыть. Иди сюда… А впрочем, нет. Лучше стой, где стоишь. Когда ты рядом, мне только хуже.

— Ты правда меня так хочешь? Я тебе нравлюсь?

— О господи, Варвара, а как еще объяснить, что я с тебя не слезаю?

— Просто твоя жена…

— Забудь ее! Она уже давно в прошлом.

— Я совсем другая…

— И слава богу. Я люблю тебя именно такой.

Ну, вот ведь! В самое яблочко… Варя зарделась, но улыбнулась. Сначала робко и недоверчиво, а потом, уже не сдерживая радости — широко. И все же подошла к нему вплотную. Несмотря на все предупреждения.

— Что ты делаешь, Варвара?

— Знаешь, я тут решила, что раз в этом всем, — она сжала его член через брюки, — моя вина, то я не могу это так оставить…

А потом опустилась перед ним на колени.

Варя не думала, что это будет так сложно. Поначалу она вообще ни о чем не думала, раздавленная ситуацией и диким страхом снова остаться одной. Без него. Того, кого полюбила всем сердцем. А потом его признание… Оно Варю просто добило. Она ведь уже готовилась к худшему. К тому, что он бросит ее, утратив всякий интерес. Ну, а что? Правда вскрылась. Дурочка прозрела… Да-да, именно дурочка. Жалкая и убогая дурочка, которая, зная эту самую правду, ругала себя за то, что, поддавшись влиянию подруги, помчалась к нему выяснять отношения. Не поступи она так чудовищно опрометчиво, можно было побыть с ним еще немножко. Пока ему самому это все не надоест, а так… Она была уверена, что ее сказка закончилась.

Варя своим глазам не поверила, когда увидела его снова. На чем держалась тогда — непонятно! Еще и что-то ему предъявляла, пыталась выяснить. Хотя буквально пять минут назад была готова простить все на свете, лишь бы он только остался с ней. Как можно дольше. Желательно навсегда. Она и простила. В чем-то поняла, в чем-то — нет, но простила. Еще до того, как он признался в любви. А потом… да что уж? Растеклась лужей. Боязнь его потерять была такой сильной, что все другие страхи очень быстро забылись. И только потом начали всплывать по чуть-чуть.

Однажды Варвара поймала себя на том, что обдумывает теперь каждое свое слово. Это раньше, когда она чувствовала себя в равном с ним положении, она могла болтать все, что угодно. А теперь так страшно было показаться ему смешной. Или глупой, или ограниченной. Довольно часто Варя прокручивала в голове их прежние беседы с Захаром. И так ей стыдно было за то, что она ему говорила… И за то, как себя вела. Запираясь в ванной, Варя подолгу себя рассматривала в зеркале и не могла понять, что он в ней находит. Нет, конечно, она была довольно симпатичной и знала это, просто на фоне бывшей жены Захара… Стоп. В этом моменте Варе приходилось каждый раз себя тормозить. Как психолог, она понимала, насколько разрушительными и неправильными были такие мысли. Но те все равно возвращались. В самые неожиданные моменты. Например, когда они занимались любовью. Раньше Варя совершенно не думала о том, как выглядит, и если даже немного стеснялась, это не мешало ей кайфовать. Может быть, потому что действительно верила — она лучшее из того, что с ним могло случиться. Ведь он простой достаточно немолодой мужик. Бомж в недалеком прошлом… А она молодая, симпатичная, благополучная девушка. Снобистские мысли. Стыдные. Но именно они позволяли ей чувствовать себя раскованно. А теперь куда только ее раскованность исчезла? Варвара не могла отделаться от ощущения, что недостаточно хороша для Захара. И вместо того, чтобы получать удовольствие, она загонялась по поводу того, как выглядит. Не слишком ли бросается в глаза складка жира на ее животе? И насколько огромной выглядит её задница в позиции сзади?

Надежда на то, что все будет как раньше, таяла с каждым днем. И чем призрачней она становилась, тем сильней был страх потерять Захара. Лишь погружаясь в работу, в проблемы других людей, Варе удавалось как-то отвлечься. Благо в офисе телефона доверия всегда было чем заняться. Наступила пора отпусков. Так что она дежурила ночь через ночь. А в выходные порой и вовсе выходила на сутки.