Правда, уголком глаза он заметил Надежду Антоновну, устало бредущую с арбалетом вверх по тропе к их убежищу, но надеялся, что она его не заметила: ему не хотелось лишний раз подвергать испытанию ее нервы. В этом возрасте женщины пугаются вида голого мужика порой сильнее, чем в годы своей далекой юности Вернее, притворяются, что пугаются, а на самом деле просто страхуют себя от соблазна, потому что редко какой мужчина готов обратить на них внимание так быстро, с ходу, не размышляя… Ни с того ни с сего Артем вдруг представил себе тайные прелести Надежды Антоновны, сплюнул от досады на подобные глупейшие из глупейших мысли и, продолжая размышлять о парадоксах мужского и женского восприятия, поднялся в убежище и прямо с порога спросил:

— Что сегодня едим?

— Тушенку, — с достаточно заметной издевкой произнесла Агнесса и подмигнула Ольге.

Артем застонал от отчаяния, а женщины расхохотались. Артем взял алюминиевую кружку и налил себе чаю из ведра, висящего над костром. Запахло распаренным смородиновым листом. Он быстро выпил и посмотрел на откровенно веселящихся женщин.

— Сейчас я принесу что-нибудь из контейнера, чтобы разнообразить наш ужин. Правда, меня больше интересует солярка и то, как доставить бочки к реке.

— Там что-нибудь изменилось? — осторожно спросила Ольга.

— Пока все спокойно. Сегодня они вряд ли будут заниматься ремонтом. Наверняка будут следить за мостом и нашим берегом в надежде кого-нибудь подстрелить. Поэтому я ненадолго отлучусь.

Схожу к контейнеру за продуктами, потом проверю, живы ли охранники. Что-то мы совсем забыли о них. Кстати, Агнесса Романовна, когда вы в последний раз кормили людей в штольне?

— Артем Егорович, — слегка снисходительно ответила Агнесса, — они едят гораздо чаще, чем вы думаете, и, не в пример некоторым, весьма рады ежедневной каше с тушенкой.

Артем улыбнулся одними глазами, но ничего не сказал и наклонился к ведру, чтобы во второй раз налить себе чаю.

Ольга, закусив губу, долю секунды смотрела на Артема, затем решительно заявила:

— Я иду с вами.

Он замер над ведром:

— Я даже не знаю…

— Нам нужны продукты, — с нажимом произнесла Ольга, словно предупреждая его окончательный отказ, — я сумею принести столько, сколько нужно, ну а вы займитесь соляркой, если так уж сильно озабочены этим.

Артем посмотрел на Надежду Антоновну, перевел взгляд на Агнессу.

— Да пусть идет с вами, — махнула та рукой, — это всем только на пользу.

Артем озадаченно хмыкнул:

— Ладно, пойдем, но во всем будешь слушаться меня. Идет?

Ольга в ответ присела в дурашливом реверансе, но в ее глазах он прочитал нечто такое, что заставило его не только удивиться, но и насторожиться.

— Весьма вам благодарна, — произнесла она подчеркнуто вежливо, — я постараюсь не только не мешать вам, но, по возможности, даже не напоминать о себе.

Артем глянул на нее обескураженно, поднес руку к затылку, но нащупал узелок от повязки, обхватившей его голову, и улыбнулся:

— Что ж, поверю обещанию, но если у тебя не получится подчиняться моим приказам, то пеняй на себя…

Глава 18

Вначале они решили заглянуть в мастерскую, где, судя по стуку, грохоту и лязгу, работы по изготовлению камнемета шла полным ходом.

К этому времени сильно похолодало, а нависшие на горизонте тучи предвещали скорее снег, чем дождь. Ольга зябко повела плечами и обеспокоенно сказала:

— Я переживаю за Павлика и Диму. Ночью в горах будет очень холодно.

Артем почувствовал вдруг жгучий стыд. За суматохой он совсем забыл о ребятах и не проверил, насколько они готовы к переходу через горы. Больше был озабочен собственными проблемами как, к примеру, произвести благоприятное впечатление на женщин. Рожу себе скоблил… Артем выругался про себя и посмотрел на часы. Скоро ребятам выходить, а он даже не поговорил с ними как следует… Начальник гарнизона… Ешь твою мышь, командир!

Он быстро отвел глаза от встревоженного лица Ольги и посмотрел на снежные вершины.

— Надо будет снабдить их чем-то вроде палатки.

Тут неподалеку я видел кусок старого брезента. Если Шевцов не нашел ему другого применения, отдадим его ребятам. Все какое-никакое укрытие. — Артем подал Ольге руку и помог перебраться через груду камней. — А сейчас давай двигаться быстрее. Мы должны вернуться в лагерь до их ухода.

В мастерской их не ждали и встретили с недоумением, но работы не прекратили. И Артем некоторое время с непомерным удивлением созерцал диковинное сооружение, что-то смутно ему напоминавшее, какие-то детские впечатления, что ли?..

Он напрягся и вспомнил. Скорее всего, это походило на останки какого-то доисторического чудовища. По крайней мере, именно такими он видел их тогда, когда, будучи первоклассником, впервые посетил Палеонтологический музей. Тогда это нагромождение костей вызвало у него странный, какой-то мистический ужас. В скелете монстра маленький Тема почувствовал что-то дикое и невероятно сильное. Именно эти чувства вызвало у него и это невиданное сооружение, мало чем похожее на метательное орудие. Более всего оно походило на готовящегося к прыжку огромного ящера с непропорционально маленькой головой.

Шевцов оперся на железяку, которую он использовал вместо молотка, и с тревогой спросил нежданных гостей:

— Что случилось? Почему вы здесь?

— Все в порядке, — успокоил Артем. — Оля пришла за продуктами, а я решил осмотреть бочки с соляркой. Есть кое-какие мысли насчет их применения. — Он обошел камнемет кругом. — Вы уверены, что эта сумасшедшая конструкция заработает?

— Профессор уверен, — исчерпывающе ответил Шевцов, — а для меня этого достаточно.

Артем многозначительно хмыкнул, но от комментариев воздержался, еще раз окинул камнемет критическим взглядом и спросил:

— Где вы нашли бочки с соляркой?

— Вон за теми камнями, — кивнул Шевцов в надвигающиеся от леса сумерки и шепотом добавил:

— Рыжков обнаружил в одном из контейнеров ящик с водкой. Не приведи господь, Синяев пронюхает — горя не оберемся Артем кивнул, соглашаясь, и справился:

— Как он? Дюжит пока?

— Дюжит-то дюжит, но работник из него аховый, особенно без допинга. Похоже, он уже не может без выпивки.

— Обойдется! — рыкнул Артем и отвернулся, чтобы Шевцов не прочитал по его глазам, насколько ему самому тошно сейчас от одного упоминания о спиртном. — Неужели это чудило не понимает, что если бандиты перейдут мост, то перережут горло всем без исключения?

Шевцов безнадежно махнул рукой:

— Кажется, ему уже все равно. У него своя логика, и по ней он увиливает от работы при первой же возможности.

Артем обернулся и увидел, что Ольга спускается к сторожке, и быстро пожал руку Шевцову:

— Ладно, оставайся пока, а я отправлюсь за соляркой. Надо доставить ее к мосту, пока не стемнело.

Бочки с соляркой были надежно укрыты среди камней, и ему пришлось основательно повозиться, чтобы выкатить одну из них поближе к тропе. Весила она не меньше двухсот килограммов, и Артем подумал, что спустить ее вниз, к тому же незаметно, окажется задачкой не из легких. Он вытер пот со лба и огляделся. Неподалеку Малеев помогал Ольге погрузить на волокушу три ящика консервов.

Артем подошел к ним:

— У вас есть веревка?

— Есть, но у Агнессы Романовны. Одну она отдает Дмитрию, а вторая понадобится нам для камнемета, — ответил Малеев и кивнул в сторону мастерской. — Вообще-то тут полно электропроводки.

Ее мы использовали для тетивы арбалетов.

— Мне надо совсем немного, чтобы спустить бочку вниз. Думаю, для этого сойдет и провод.

Тут он увидел Синяева. Тот подошел незаметно и теперь стоял за его спиной, хмуро наблюдая, как Артем обматывает бочку электропроводом.

Лицо его имело нездоровый, землистый оттенок.

Втянув голову в плечи, он поминутно озирался, избегая смотреть в сторону моста. От него исходили такие волны страха, что Артему и самому на мгновение стало жутковато.

Артем ничего не сказал Синяеву и направился к контейнеру, который Ольга тщетно пыталась закрыть на металлическую задвижку. Взгляд его тут же наткнулся на ящик с бутылками, хотя Рыжков завалил его коробками с тушенкой и прикрыл сверху лапником. Но Ольга, ничего не подозревая об опасениях биолога, обошлась с маскировкой достаточно небрежно. И стоило Артему увидеть в глубине контейнера целый ряд маняще поблескивающих бутылок, как он тут же почувствовал легкое посасывание в желудке, означающее желание выпить, но он подавил его, с трудом закрыл дверь контейнера на задвижку и опять занялся бочкой с соляркой, размышляя, зачем Синяев спустился к контейнерам, уж не учуял ли спиртное?

Но тот продолжал, насупившись, наблюдать, как Ольга с помощью Малеева пытается сдвинуть волокушу с места, а Артем проделывает то же самое с бочкой солярки. Намеренно или нет, но они не обращали на Синяева никакого внимания.

Наконец тот не выдержал:

— Эй, Таранцев, почему мне никто не сказал, что ваш второй пилот и этот, как его, журналист попытаются сегодня удрать через горы?

Артем смерил его ледяным взглядом:

— Если вы, господин Синяев, определяете это подобным образом, то да, именно сегодня ребята попытаются удрать, чтобы привести сюда помощь…

— Я тоже уйду с ними. Мне совсем не улыбается торчать здесь и дожидаться, когда мне пустят кровь.

— Вы что думаете, ребята отправляются на загородную прогулку? — спросила Ольга спокойно.

Синяев окрысился:

— Вас, милочка, никто не спрашивает Хотите оставаться со своим хахалем Таранцевым, оставайтесь, а меня за дурака не надо держать. Я лучше вас понимаю, что можно ждать от этих черножопых.

Они завалят нас, как баранов, и даже не поморщатся при этом. — Он вновь обернулся к Таранцеву и неожиданно жестко произнес:

— Напрямик до староверского поселка здесь около полусотни километров. Можете меня не уговаривать, я все равно уйду. И лучше испробую свой шанс в тайге, чем в идиотской борьбе с бандюгами. И вы определенно сошли с ума, если думаете, что сумеете их задержать, Таранцев. Что у вас для этого есть? Пара никчемных мужиков, три глупые сучки, два профессора со сдвигом по фазе… — Он расхохотался. — Робин Гуды долбаные… Сражаетесь луком и стрелами!

Вильгельмы Телли! — Он похлопал Артема по плечу. — Я предпочитаю отвалить, чем корчиться завтра или послезавтра на этом месте с перерезанным горлом.

Артем резко оттолкнул его и проговорил, с трудом сдерживая себя, но ярость все же прорывалась в голосе, заставляя его дрожать и срываться:

— Запомни вот что, Синяев! Ты будешь делать только то, что тебе позволят делать! Иначе, черт тебя побери, я снимаю с себя всякую ответственность за твою поганую шкуру!

— А кто ты такой, чтобы здесь командовать? — заверещал Синяев. Близость опасности поставила его на грань сумасшествия, и он окончательно перестал себя контролировать. — Нет, ты скажи, кто тебя назначил командиром? — Губы у него затряслись, побелели, по краям выступила слюна. — Прежде всего я не буду подчиняться никаким самозванцам, которые сначала чуть не угробили меня в вертолете, а потом втянули в эту заваруху. Тебе хочется повыеживаться, покомандовать, так командуй своей шлюхой, а я буду делать то, что… захо… — В следующее мгновение он взвизгнул от боли и, словно мешок с картошкой, шмякнулся на землю.

А Артем с изумлением уставился на Ольгу. Женщина брезгливо вытерла палец, которым она ткнула Синяева куда-то в шею, и склонилась над ним.

— Ну что, живой, поганец?

Синяев замычал, захрипел и затравленно съежился. Она выпрямилась и окинула спокойным взглядом ошеломленно взирающих на нее Артема и Малеева. Только слегка подрагивающие губы выдавали, как нелегко дается ей это спокойствие. Тем не менее она довольно бодро улыбнулась:

— Что приуныли, юноши? Ничего с ним не случится! Поваляется четверть часа на травке, поразмышляет о смысле жизни и опять научится говорить.

Только более интеллигентно, без хамства. Правда, Синяев? — Она толкнула его ногой. — Пятнадцать минут тебе на то, чтобы очухаться и вернуться в лагерь.

— Оля, — в замешательстве проговорил Таранцев, — как это ты его?

Но она, словно не расслышав, склонилась к волокуше и скомандовала Малееву:

— Давай, Сережа, берись с другой стороны!

Артем наблюдал, как они тянут волокушу с консервами, до тех пор, пока они не скрылись среди деревьев, затем перевел взгляд на лежащего без движения Синяева. Глаза у того были открыты и смотрели вполне осмысленно. Видно, Ольга была права: полежит мерзавец некоторое время и придет в себя. Но все-таки каким образом эта тоненькая женщина в долю секунды без видимых усилий уложила на землю такую тушу? Хотя Артем и успел испытать на себе некоторые из ее умений, но, как ни старался, не мог состыковать их с образом милой и хрупкой женщины.

Не переставая изумляться, он пытался привести в порядок мысли и ухватить самую важную из них, которая промелькнула в мозгу в тот самый момент, когда Синяев свалился от почти незаметного тычка в шею. Но опять и с еще большей силой разболелась голова, и Артем, плюнув на все, занялся бочкой с соляркой.