Доктор Нонна - Господнее прощение

– Вот почему тебе пришлось изменить свою внешность, – догадался Вениамин. – О чем-то таком я догадывался… Ладно, забудь об этом. Все позади, любимая. Думай только о нашем ребенке.

– Вениамин, прошу тебя, если я умру, отдай ему сына.

– Ну, во-первых, ты не умрешь, а во-вторых, повторяю, это наш сын.

Сердце Вениамина болезненно сжалось, когда перед ним закрылась стеклянная дверь операционной.

Он сидел на скамейке у дверей клиники и курил одну сигарету за другой. Он не замечал, что по его лицу текут слезы. Вениамин неумело пытался молиться, просил у Господа милости и прощения. Мысли его лихорадочно перескакивали с одного на другое.

«Сколько боли я принес своим близким… И Соне, и Володе… Как там Варя… Какой-то миллионер… Но если бы мне снова пришлось выбирать, я сделал бы то же самое… Господи, прости меня…»

Время, казалось, остановилось.

Наконец на крыльцо выскочила медсестра.

– Поздравляю! Сын у вас – богатырь. Три шестьсот! Хорошо, что вовремя прооперировали. Идите, доктор ждет вас.

– А что с Вар… с Виолеттой?

– Доктор ждет вас, – уклончиво повторила сестра.

У Вениамина защемило сердце. Он шел по лестнице, словно поднимался на Голгофу. Вошел к врачу и молча посмотрел на него.

– Ну-ну… Не стоит так волноваться, – успокаивающе протянул хирург, – но должен сказать вам, что состояние роженицы критическое. Почечная недостаточность, знаете ли, батенька, это не шуточки…

– Она будет жить? Можете говорить мне прямо… Я врач.

– Сейчас трудно сказать…

– Может, что-то нужно?

– Только время. Организм молодой… Надеюсь, что справится. Идите, посмотрите на малыша.

Но Вениамин уже не слышал его, он набирал телефон Дмитрия, которому сбивчиво рассказал все.

– Я пошлю туда своего анестезиолога. Не волнуйся. Он и не таких выхаживал.

Приехавший вскоре анестезиолог предложил сделать гемодиализ.

– Почистим кровь, выведем все токсины… Ей сразу станет лучше.

И опять Вениамин нервно курил на скамейке, то и дело поглядывая на часы. Прошло три томительных часа, прежде чем его позвали.

– Все в порядке, – улыбнулся анестезиолог, – идите к ней, она ждет вас…

Вениамин летел к жене как на крыльях.

– Любимая, как ты?

– Спасибо тебе, дорогой, – слабо улыбнулась бледная, осунувшаяся Виолетта. – Теперь все будет хорошо. А сына ты видел?

– Еще нет, – виновато развел он руками, – ты была при смерти. Я безумно волновался. Вообще ни о чем не мог думать. Слава Богу, что теперь все позади.

– Навести, пожалуйста, Васеньку.

– Васеньку? – удивился Вениамин.

За всеми треволнениями они как-то не успели поговорить о том, как назовут мальчика.

– По-арабски Васим – красивый. Он должен быть красавцем. Васим, Васенька, – с нежностью сказала она. – Я хочу его видеть, – вдруг попросила она.

Вениамин вышел из реанимационной палаты и пошел договариваться с дежурным врачом.

– Как только роженицу переведут в палату, так сразу же и принесем ей малыша. А пока, извините, нет, – твердо отрезал дежурный, – слишком велика опасность заражения. И для ребенка, и для роженицы.

Пришлось Вениамину огорчить жену.

– Потерпи, родная. Главное, ты сама приходи в себя, поправляйся. И все наладится.

– Поезжай домой, отдохни. На тебе лица нет. А я посплю. Не беспокойся, я хорошо себя чувствую… – Она ласково улыбнулась. Самоотверженность Вениамина трогала ее, все-таки он такой замечательный. Хорошо, что она с ним встретилась. Это ее спасение. Господь послал его, чтобы спасти их с сыном…

Утром ее перевели в палату. Чувствовала она себя неплохо. Почки начали функционировать.

Ей, наконец, принесли малыша. Это была маленькая копия Омара. Возможно, ей это только казалось, но она так хотела, чтобы он был похож на своего отца. Ведь дни, проведенные с Омаром, были лучшими днями ее жизни.

Виолетта нянчилась с малышом, когда пришел Вениамин и буквально просиял от счастья, увидев их. Он так смотрел на мальчика, словно это был его собственный сын. Для него неважно было, что у ребенка другой отец. Он просто любил их – жену и сына. Вениамин даже не ожидал от себя такого.

«Вот что происходит, когда любишь по-настоящему…» – думал он и не мог насмотреться на них.

– Володя передает тебе поздравления, – наконец опомнился он.

– Мне? – удивилась Варя.

– Ну, Виолетте, моей жене, конечно.

– Спасибо. А доктор запретил мне кормить Васеньку грудью, – пожаловалась она.

– Ну, это и понятно, тебе влили столько лекарств, да и почки беречь надо. Ничего, сейчас есть прекрасные искусственные смеси. Наш Володя тоже был искусственником, а вон какой парень вымахал.

Он вспомнил, что Соня берегла фигуру и не хотела кормить ребенка грудью. Ребенок плакал, а она спала.

– У тебя совсем нет материнского инстинкта, – упрекал он ее.

– Главное, чтобы у тебя был отцовский, – отмахивалась она.

– Нам надо найти няню, – решительно заявил Вениамин. – Тебе после кесарева будет тяжело.

– Хорошо, – согласилась Виолетта, – но кроватку мы поставим к нам в спальню.

Он улыбнулся и решил, что купит две кроватки, ведь у Виолетты еще совсем не было опыта, и она не знает, что такое бессонные ночи.

Что ж, они, похоже, на пороге счастливой семейной жизни!

Вскоре Виолетту с малышом выписали из больницы, и они приехали домой.

К их приезду Вениамин приготовил все: купил пеленки-распашонки, кроватки, соски и прочие необходимые мелочи.

Виолетта быстро навела уют в доме. Она была еще слаба, похудела, волосы вылезали клочьями, но она быстро поправлялась и становилась прежней красавицей. С няней они подружились. Мария Петровна напоминала ей бабушку. И не только отчеством, а всем своим характером. Она долго проработала сестрой в клинике Вениамина, поэтому легко влилась в их семью. У сорокапятилетней Марии Петровны была своя тайна: несмотря на то что она была замужем и у нее были две взрослые дочери, она всю жизнь любила Вениамина. Она следила за собой и была ухоженной подтянутой женщиной. Ни Виолетта, ни Вениамин не замечали тайной любви Марии Петровны. Они были поглощены собой и ребенком и ничего не замечали вокруг. Вениамин любил Васю, как собственного сына. Неискушенная в таких делах Виолетта – ведь сама она росла без родителей – не понимала и не видела этого. Зато Мария Петровна видела и тихонько вздыхала по безответно любимому мужчине. Она стала незаменимым человеком в семье: растила Васеньку, стирала, убирала, готовила и как-то все успевала. Силы она черпала в любви, а этот источник неисчерпаем.

Володя учился в медицинском институте и изредка заглядывал к ним. Когда он приезжал, Виолетта старалась уходить из дома под самыми благовидными предлогами. Володя по-прежнему упорно рассматривал ее руки, ушные раковины, глаза. При нем она опасалась носить короткие кофточки, боялась, что он сможет увидеть ее родинку. Тем не менее порой он был почти уверен, что перед ним его Варя.

А Вениамин словно переживал вторую молодость. Он оперировал в своей клинике, работал консультантом в правительственной поликлинике, преподавал практическую стоматологию в мединституте – словом, вкалывал, как в молодости.

Жизнь потихоньку шла своим чередом. Васенька подрастал, он был здоровым очаровательным малышом и радовал всех окружающих. Все было хорошо, но в какой-то момент Виолетта вдруг почувствовала, что эта размеренная, благополучная, спокойная жизнь немного наскучила ей. Она томилась от безделья и тосковала по прежним насыщенным напряженной, но любимой работой дням.

Господь словно услышал ее и послал ей занятие по душе. Неожиданно позвонил Гена. Он что-то болел в последнее время, хандрил, и их и без того не частое общение свелось к редким телефонным звонкам.

– Привет, Варвара!

– С вами говорит Виолетта, – сухо поправила она.

– Извини, я совсем забыл, – засмеялся Гена. – Девочка моя, мне нужна твоя помощь.

– Я для тебя на все готова, – весело отозвалась она. Все-таки Гена здорово помог ей. Можно сказать, спас. И вообще, не забывает, хотя после того, как он сломал ногу, все у него шло наперекосяк. И дела не ладились. И нога беспокоила, ему приходилось все время лечиться.

– Мне нужны денежные вливания. Знаешь, я после операции на ноге никак не могу оклематься. – Он помолчал. – Возьми руководство агентством на себя. Мне сейчас даже летать нельзя, тромбофлебит замучил.

– Но моему малышу всего полгода, – заколебалась Виолетта. – Даже не знаю…

Но Гена принялся уговаривать ее, и она сдалась:

– Хорошо, вечером я поговорю с Вениамином и перезвоню тебе. Я боюсь, что не справлюсь…

Но про себя Виолетта твердо знала: что бы ни сказал муж – она вернется к работе. Как она соскучилась по показам, по дефиле, по блестящему миру высокой моды… Ей так хотелось снова пройти по подиуму перед богатой публикой, приковывать к себе взгляды восхищенных зрителей. Пусть это и не получится, она уже не годится в манекенщицы, но она снова будет дышать этим пьянящим воздухом, с головой уйдет в этот искрящийся, сверкающий мир.

Весь этот день она летала как на крыльях, возилась и щебетала с Васенькой:

– Вот, солнышко, мама вернется на работу, а ты будешь с тетей Машей.

Он улыбался в ответ, показывая молочные зубы, агукал и хлопал в ладоши. Малыш рос просто богатырем, все показатели были выше нормы.

Вечером она поговорила с Вениамином. После долгих споров он уступил ей. Он понимал, что Виолетте без ее любимой работы невыносимо.

Через несколько дней Виолетта появилась в агентстве.

С этого дня время для нее потекло стремительно: показы мод, кастинги, поиски тканей, новые, иногда очень непростые творческие проекты. Через некоторое время Виолетта почувствовала себя в этом сложном бизнесе как рыба в воде. Все у нее складывалось на редкость удачно. Дела агентства «Рокас» шли хорошо. Единственное, что огорчало ее, так это мучительная ревность Вениамина. Он звонил ей по нескольку раз в день, интересовался, с кем у нее сегодня встречи, обедала ли она, когда возвратится домой. Самым тяжелым испытанием для него были многочисленные командировки Виолетты. Вначале он пытался летать вместе с ней. Виолетта не возражала, она не хотела огорчать мужа, который столько сделал для нее. Но Вениамин сам много работал, и времени у него всегда было в обрез. Это мешало и ему, и Виолетте. Но постепенно он привык к ее частым отлучкам и относился к ним не столь болезненно, как раньше.

Время за этими трудными, но и радостными хлопотами летело быстро. Виолетта почти и не заметила, как Василию исполнилось одиннадцать лет. Он был рослым красивым мальчиком со жгуче-черной вьющейся шевелюрой, с огромными, как у мамы, изумрудными глазами. Виолетта безумно любила и гордилась сыном, баловала его, как только могла. Несмотря ни что, увлечения у Василия были самые мальчишеские – компьютер, футбол, шахматы. Она привлекала его к участию в показах детской и юношеской одежды, его лицо частенько мелькало в рекламе, и он уже сам зарабатывал кое-какие деньги. Вениамин был против того, чтобы сын делал карьеру модели. Виолетта не стала с ним спорить: «Подрастет и сам выберет, чем ему заниматься».

Однажды она взяла Василия в Венецию на показ мод. И совершенно случайно в аэропорту Марко Поло лицом к лицу столкнулась с Омаром. Они не виделись вот уже одиннадцать лет. Но она сразу узнала его. Омар не очень сильно изменился. Рядом с ним стояли три женщины и куча детишек – все девочки.

Омар внимательно смотрел на нее. Виолетта побледнела, узнать ее теперь было трудно, но на ее пальце был перстень, который он когда-то подарил ей.

Омар шагнул вперед.

– Мадам, мы не знакомы? – вежливо спросил он, еще пристальнее вглядываясь в нее.

– Нет, мистер, – неожиданно опередил Виолетту Василий, – мы живем в России, – сообщил он высокому, импозантному господину по-английски.

Виолетта спрятала руку с перстнем в карман и улыбнулась. Она старалась держаться свободно и непринужденно, хотя это стоило ей неимоверных усилий.

– Вы – известный кутюрье, а я тоже из этого мира. Возможно, мы и сталкивались на каких-нибудь показах, – уклончиво сказала она, с трудом выдерживая его изучающий пронзительный взгляд. Сердце у нее трепетало, как у подстреленной птицы. Только бы выдержать, ничем не выдать себя…

Она попыталась взять себя в руки, повернулась к сыну и сказала по-русски:

– Пойдем, Вася, мы опаздываем на регистрацию.

Она шла и спиной чувствовала долгий тяжелый взгляд Омара.

Омар никогда не упускал из вида русское модельное агентство «Рокас». Он внимательно изучал девушек-моделей, которых предлагало это агентство, старался попасть на показы, где дефилировали манекенщицы «Рокаса».