Дженнифер Деламир - Госпожа его сердца

– Большое спасибо за то, что привезли меня домой, – тихо сказала Лиззи.

– Счастлив быть вам полезным, – ответил он, и она почувствовала, что за этими словами скрывается нечто большее, чем простая вежливость. – Рия…

– Да, слушаю, – отозвалась она с замиранием сердца.

– Доброй ночи. – Он посмотрел ей в глаза, едва заметно улыбнулся и направился к двери.

Лиззи поднялась в спальню. Марта помогла ей раздеться и приготовиться ко сну.

– Готова биться об заклад, что на балу вы были первейшей красавицей и имели самый большой успех, – сказала она, расчесывая волосы Лиззи.

– Не знаю. Не уверена.

– Давно ли вы стали такой скромницей? – добродушно усмехнулась Марта.

– Я боюсь, Марта. Боюсь всех разочаровать.

– Вот уж не думала, что моя Рия может чего-то бояться после того, как у нее хватило смелости уехать на край света, а потом вернуться обратно.

На край света. И обратно. Причем оба раза она бежала от прошлого и пыталась начать все заново. И оба раза потерпела поражение.

Из этого следовал до ужаса ясный вывод: от себя не убежишь. Она должна покончить с ложью и во всем признаться. Сама. Иначе Фредди и угрызения совести превратят ее жизнь в ад.

Но сначала ей нужно добраться до Роузвуда и найти письма, доказывающие, что сэр Герберт – ее отец. После этого она немедленно пойдет к леди Торнборо и скажет ей правду. Может быть, леди Торнборо простит ее и не отвергнет.

Как отнесется к ее истории Джеффри, Лиззи боялась даже думать. И все-таки в душе ее теплилась робкая надежда на то, что честным признанием она заслужит хотя бы каплю его уважения. Для нее эта капля перевесит все остальное.

Потому что сегодня она окончательно и бесповоротно поняла, что любит его.

– Тетушка, если не ошибаюсь, на будущей неделе вы устраиваете званый обед? – спросил Джеймс, протягивая руку за приглянувшимся ему бутербродом.

– Именно так. И на сей раз тебе не удастся увильнуть. Я обещала леди Шоу, что ты будешь присутствовать.

Джеймс закатил глаза:

– Умоляю, только не говорите мне, что она придет со своей дочерью.

– Как ни странно, мисс Шоу относится к тебе с пристальным интересом. И что еще более удивительно, этот интерес не вызывает возражений у ее родителей.

Джеймс театрально вздохнул.

– Мисс Шоу непростительно чопорная, скучная и…

– И за ней дают большое приданое, – перебила леди Торнборо. – Она из достойной семьи, в меру образованная и очень богатая. Джеймс, я устала ждать, когда ты возьмешься за ум. Тебе давно пора остепениться.

Джеймс изобразил смирение.

– Хорошо, тетушка, я приложу все силы к тому, чтобы развлечь мисс Шоу. Но знаете, у меня есть идея. Не пригласить ли вам на обед мистера Хайтауэра?

Лиззи с трудом удержала в руке чашку с чаем. Было ясно: Фредди приступил к своим гнусным маневрам.

– С какой стати мне приглашать мистера Хайтауэра? – холодно осведомилась леди Торнборо.

– Он хочет поближе познакомиться с Рией.

– Со мной? – притворно удивилась Лиззи.

– Вчера на балу, после того как ты уехала, он расспрашивал меня о тебе в таких подробностях, что мне – извини, милая кузина – изрядно наскучил сей предмет.

Леди Торнборо прищурилась и проворчала:

– Какого рода подробности его интересовали?

Джеймс пожал плечами:

– Ну, например, точная дата отъезда Эдварда и Рии, обстоятельства их побега, обстоятельства ее возвращения. Представь, кузина, он даже спросил, уверен ли я, что ты действительно была в Австралии.

– Неужели? И как ты на это ответил?

– Да так и ответил: ты говоришь, что была в Австралии, и у нас есть все основания тебе верить. – Джеймс взял с подноса очередной бутерброд. – По-моему, столь неуемная любознательность мистера Хайтауэра предполагает только одно объяснение.

– Какое именно? – осведомилась леди Торнборо.

– Он собирается поухаживать за Рией.

У Лиззи по спине пробежали мурашки. Нет, Фредди собирается не ухаживать за ней, а играть – как кот с мышью.

Леди Торнборо нахмурилась.

– Мистер Хайтауэр отличается крайней распущенностью. Рие нечем ответить на его ухаживания.

– Тетушка, люди меняются, – сказал Джеймс.

Он уверяет, что больше не ищет приключений и нуждается в хорошей жене.

– Я не стала бы для него хорошей женой, – решительно возразила Лиззи.

– Куда важнее, смог бы он стать хорошим мужем для Рии, – сухо заметила леди Торнборо.

– То есть соответствует ли он общепринятым критериям? Что ж, давайте посмотрим. – Джеймс принялся загибать пальцы. – Итак, он из достойной семьи, в меру образован и очень богат. Я ничего не забыл, тетушка?

Леди Торнборо, разумеется, узнала в его словах собственные доводы, но не спешила сдаваться.

– Ты забыл самое главное. Речь идет о человеке, которого обвиняют в убийстве.

– Кто обвиняет? Власти признали его невиновным. А все остальное – не более чем сплетни и домыслы.

Леди Торнборо немного подумала и кивнула:

– Хорошо, я приглашу на обед мистера Хайтауэра. Но не спущу с него глаз. И с тебя. Мисс Шоу не должна остаться без твоего внимания. – Сказав это, пожилая дама встала и вышла из гостиной.

Джеймс с улыбкой повернулся к Лиззи:

– Ты и Фредди – это уже кое-что. По крайней мере у меня появляется шанс пережить обед и не умереть от скуки, развлекая мисс Шоу.

Лиззи вовсе не разделяла его радости, но, конечно, не могла сказать об этом.

– Джеймс, коль скоро ты настоял на приглашении мистера Хайтауэра, расскажи мне, что он собой представляет. Вы с ним давно знакомы?

– Целую вечность. Мы вместе учились в школе. Я не раз говорил тебе о нем. Неужели ты не помнишь?

– Помилуй, Джеймс, у тебя столько друзей и знакомых, что всех их решительно невозможно удержать в памяти.

Джеймс рассмеялся.

– Отчего же? Я без труда справляюсь с этой задачей.

– Джеффри рассказал мне, что мистер Хайтауэр некоторое время жил в Европе. Причем – не один.

– Разумеется, преподобный лорд Сомервилл осуждает такое бесстыдство.

– Это все осуждают, – заявила Лиззи.

К ее удивлению, Джеймс утвердительно кивнул.

– Положа руку на сердце, мне тоже очень не нравилась эта его затея. Я пытался отговорить Хайтауэра, но он ничего не хотел слушать и утверждал, что влюблен.

– Вот как? – удивилась Лиззи. – Ты полагаешь, он и правда любил ту женщину?

– Вероятно, ему так казалось. Но он в конце концов бросил ее и вернулся в Англию.

«Когда родители пригрозили лишить его наследства, если он не женится на Хелене и ее миллионах», – подумала Лиззи, нахмурившись.

– Ты чем-то огорчена? – спросил Джеймс.

Лиззи поняла, что не уследила за выражением своего лица, и поспешила скорчить одну из гримас Рии.

– Надеюсь, на бабушкином приеме не будет танцев. По-моему, мистер Хайтауэр – большой любитель потанцевать. Как я смогу произвести на него впечатление, если у меня вдруг опять закружится голова?

– Не беспокойся, кузина. Вы составите прекрасную пару, поскольку ты уже вскружила ему голову! – со смехом ответил Джеймс.

Щеки мисс Люсинды Кардингтон полыхали таким ярким румянцем, что Джеффри уже начал всерьез опасаться за ее здоровье.

Что с ней такое, в самом деле? Неужели ее настолько взбудоражило упоминание о его близком знакомстве с принцем Альбертом? Конечно, немало людей, впадающих в священный трепет при одной только мысли о возможном общении с королевскими особами. Однако вряд ли мисс Кардингтон принадлежала к их числу.

Вероятно, она могла бы покраснеть от быстрой ходьбы, но они шли по Гайд-парку очень медленно и степенно. Худая рука мисс Кардингтон острым локтем упиралась в бок Джеффри.

Он поймал себя на мысли о том, какими мягкими и нежными были прикосновения Рии на такой же прогулке по Гайд-парку, а тонкий запах роз, исходивший от нее, нравился ему куда больше, чем лавандовые духи мисс Кардингтон…

– Не правда ли, лорд Сомервилл?

– Простите, что вы сказали? – смутившись, спросил Джеффри. Он настолько углубился в воспоминания о Рие, что не сразу услышал робкий голос мисс Кардингтон.

Его спутница указала рукой на Хрустальный дворец.

– Вы так сосредоточенно смотрели на павильон… Я хотела сказать, что качество экспонатов на выставке, безусловно, говорит о статусе Англии как мировой державы. Не правда ли? – С лица девушки на него смотрели карие глаза – такие не похожие на искрящиеся фиалковые глаза Рии.

Он не видел Рию после бала у Бошанов, так как у него накопилось множество дел. И все это время Джеффри очень беспокоило то, что произошло между ними в экипаже. Тогда он почти забыл, что она – вдова его брата.

– Да, Англия вправе гордиться выставкой, – сказал барон, с усилием отвлекаясь от своих мыслей.

– Ваша благотворительная деятельность представляется мне очень важной, – отметила мисс Кардингтон. – Как это, должно быть, прекрасно – обеспечивать честных и работящих людей жильем. В то же время инвесторы получают надежный доход, и в результате все выигрывают.

Уже не первый раз мисс Кардингтон демонстрировала свою осведомленность о работе Общества по улучшению положения рабочих, и это давало им общую тему для разговора.

– Я вижу, вы говорите об этом с неподдельным интересом, – заметил барон.

– О да. Я думаю, что очень важно тем из нас, кому посчастливилось жить в достатке, помогать менее удачливым.

– Совершенно верно, – согласился Джеффри. – Если бы все люди думали и действовали так же, как вы, мир был бы гораздо лучше.

– Благодарю вас за комплимент, лорд Сомервилл.

Девушка снова покраснела, и Джеффри наконец понял, что главная причина – именно он. Мисс Кардингтон была очень робкой, а ее родители твердо решили женить его на ней. Причем леди Кардингтон действовала с большим напором. Один только благотворительный бал чего стоил – явная попытка завоевать его, Джеффри, расположение. Зато ему удалось изрядно пополнить копилку благотворительного общества.

Впрочем, с мисс Кардингтон можно было побеседовать на разные темы – даже о научных достижениях и их практическом применении. Однажды она увлеченно рассуждала о том, как повлияют новые очистные сооружения на здоровье жителей Лондона. Кроме того, она хорошо знала Библию. Джеффри был впечатлен.

– Не правда ли, лорд Сомервилл? – Девушка взглянула на него с улыбкой.

Барон виновато улыбнулся.

– Боюсь, я снова должен просить у вас прощения.

Ее улыбка померкла. Мисс Кардингтон была очень чувствительна к проявлениям невнимания.

– Я только сейчас вспомнил, что недавно, с большим опозданием, приехала новая экспозиция из Франции. Хотите взглянуть? – спросил Джеффри.

Мисс Кардингтон тотчас просияла.

– С превеликим удовольствием!

Переходя вместе с ней через мост к Хрустальному дворцу, Джеффри подумал, что порой любовь приходит со временем и подлинная привязанность возникает после свадьбы. Пожалуй, ему все-таки следовало повнимательнее присмотреться к мисс Кардингтон.

Лиззи с восхищением смотрела на огромное чучело слона. Он возвышался на целых десять футов, но выглядел еще громаднее благодаря богато украшенному креслу – хауде – на спине.

Лиззи и Джеймс уже несколько часов наслаждались Всемирной выставкой. Сейчас они находились в секции, посвященной Индии. Лиззи пожирала глазами хауду, сделанную из разноцветной ткани и отполированного серебра.

– Прогулка в таком экипаже, должно быть, незабываема! – воскликнул Джеймс. – Однажды я отправлюсь в Индию и обязательно прокачусь там на слоне.

Лиззи рассмеялась:

– Это очень легко представить. Ты будешь выглядеть настоящим раджой.

– Особенно если со мной будет прелестная индийская принцесса. Она будет закутана в шелк с ног до головы, и только тонкая вуаль будет прикрывать нижнюю половину ее лица… – Джеймс вытащил носовой платок и продемонстрировал. – Кроме того, будут видны таинственные темные глаза, заставляющие меня отринуть все – только бы исполнить ее волю.

Лиззи недоверчиво усмехнулась:

– Не могу представить тебя рабом какой-либо женщины, пусть даже самой прекрасной.

Джеймс подмигнул ей.

– Потому что я раб всех прекрасных женщин.

Они двинулись к следующим экспонатам. Размер выставки поражал.

Лиззи боялась поначалу, что кто-нибудь ее узнает – как старый Бен Уэзерс. Но все утро они без происшествий ходили по залам, и Лиззи расслабилась. Сегодня, когда цены на билеты были самыми высокими, очень немногие из рабочего класса посещали выставку.

Но потом, когда они поднялись по широкой лестнице на верхние галереи и посмотрели вниз, Лиззи показалось, что она кого-то узнала. Какая-то юная леди в поношенном платье смотрела на нее. Девушке, вероятно, было немногим больше двадцати, и она была очень похожа на Молли, внучку Бена Уэзерса.