Киёко Коматагури - Госпожа Неудача

Внезапно поднявшийся ветер подхватил пыль и понес ее к человеку, стоящему у проема в стене. Постройка была заброшена, и на уровне второго этажа отсутствующая стена зияла чернотой, скрывая одинокий силуэт. Зато ветер беспрепятственно толкал его в спину, чуть не скинув вниз, и мужчина, чертыхнувшись, схватился за балку, затем усиленно протер глаза от пыли. Пыль уверенно оседала на темной ткани костюма, делая его серым.

— Курьер готовится выехать завтра.

Выдержка у мужчины была не железная, в душе пронесся неприятный холодок, но к своему облегчению, он не подскочил от неожиданности. Он очень не любил, когда к нему подкрадывались со спины, тем более так внезапно. Но встреча была назначена заранее, поэтому мужчина, напустив небрежный вид, стряхнул пыль с одного плеча и не глядя на гостя ответил:

— Впервые за долгое время намечается большое дело, а? Товар Шакала, наличка Седого — это будет сделка века.

— Да. Довольно крупная сделка, — тон гостя не выражал никаких эмоций. Мужчина усмехнулся и все же посмотрел на своего собеседника. Высокий парень уверенно стоял на ногах, не смотря на сильные толчки ветра, который взъерошил волосы и неистово трепал полы плаща, словно крылья дикой птицы. Солнце давно скрылось за горизонтом, но парень не спешил снимать свои очки-авиаторы, то ли защищая глаза от пыли, то ли скрывая свои эмоции. Мужчина внутренне улыбнулся: "Играем в крутого парня, да?".

— Где место встречи?

— Ещё не решено.

— Тогда, как мы это провернём?

— Я сам прослежу за курьером, Кэп.

— Каким образом? У тебя ведь все в порядке, не так ли? Никаких проблем? Сам ведь знаешь, мне нужно было повесить колокольчик на кота. Уже прошло почти шесть лет с тех пор, как тебя отправили в его логово. Но теперь уже ты становишься котом?

Собеседники, не сговариваясь, достали сигареты: парень — помятую пачку Кэмэл, мужчина — дорогой портсигар. Закурили. Тишина повисла в воздухе, был слышен лишь шум выдыхаемого дыма из легких и редкие порывы ветра. Через несколько мгновений парень вздохнул и сказал:

— Это — моё последнее дело.

— Не смеши. Разве ты до сих пор не понял, как тут дела делаются? Здесь я решаю.

Недокуренная сигарета щелчком отправилась в полет со второго этажа, в темноте оставляя за собой быстро исчезающий светящийся хвост, словно комета.

— После этого дела, я уеду из страны.

Парень развернулся и, не оборачиваясь, скрылся из вида. Когда его шаги стихли, мужчина бережно потушил сигару о балку и положил ее назад в портсигар. Если дело не выгорит, неизвестно когда он сможет купить новые такого же качества.

— Уедешь? Этот придурок подерзить решил.

Очередной порыв ветра заставил мужчину снова найти опору и неуверенно посмотреть в проем. Темный бетон внизу выглядел совсем зловеще, поэтому поежившись, он поскорее отошел на безопасное расстояние. Ветряные вихри завывали в пустых комнатах словно волки, еще больше подчеркивая мрачную атмосферу запустения.

— Вот ведь сумасшедший идиот, зачем встречи в таком месте назначать?

****

Тишину на кухне нарушало лишь тихое урчание холодильника, а обычно за ужином велись активные дискуссии. Но не сегодня.

— Передай соль.

— Возьми сама, она у тебя перед носом.

Снова неловкое молчание.

— Долго ты еще будешь дуться на меня? Это всего лишь один год. Или чуточку больше…

В ответ тишина.

Мне не хотелось говорить с подругой по нескольким причинам. Во-первых, я была не права и понимала это, но никак не хотела соглашаться. Из-за этого мне было весьма паршиво. Во-вторых, полный набор фобий, которые так мешали мне жить, а единственная подруга была последней спасительной соломинкой, связующим звеном с внешним миром, который постоянно вводил меня в состояние ужаса. И теперь эта соломинка уплывала в далекую страну, и мне снова нужно быть взрослой и самостоятельной, что по умолчанию не возможно.

Взъерошив и так не особо аккуратную прическу, я отвернулась к окну. Пейзаж, что на улице, что внутри, в квартире, особо не радовал. На улице промозглая осень, листья давно облетели, деревья голые и ободранные, газоны серые и мрачные, и пьяный дворник в грязном ватнике и оранжевой жилетке уже около часа полирует раздолбанный тротуар на одном месте. Люди жмутся друг к другу и борются с ветром, вырывающем зонтики из рук. А в квартире закопченные обои, оставшиеся от прошлых хозяев, видимо курили они как сапожники, интерьер времен моей прабабушки, и два новых стула, единственная нормальная вещь в доме. Нам их подарили соседи сверху, перед тем как свалить отсюда заграницу. Вздохнув, я уперлась рукой в стол, от чего последний отчаянно скрипнув, покосился. Подруга быстро подтолкнула его с другой стороны, и он временно выровнялся.

Я остро чувствовала вину перед подругой — она работала за двоих, бралась за любую работу, иногда даже в ночную смену. С работой часто не ладилось, наверное, из-за ее лишнего веса, который почему-то всем мешал, хотя на работоспособность совсем не влиял. Я помогала, как могла, готовила, убирала, писала ей курсовые в универ, где она училась на заочном, переписывала конспекты, делала переводы текстов за деньги и разные другие мелочи. Со стороны может показаться, что я делала много, но на самом деле я была просто невероятно бесполезна. При этом приходилось тратиться на очень дорогие лекарства, которые хоть немного гасили панические атаки. Несмотря на свою цену, лекарства были столь бесполезны, как и я, и выживали мы лишь благодаря неуемному оптимизму Ирки, ее несгибаемости и непробиваемости.

И вот теперь ей выпала замечательная возможность. За отличные результаты в учебе и по протежированию одного из преподавателей она получила шанс поучаствовать в программе обмена студентами. Поездка в Америку…на целый год.

Однажды она пришла, немного расстроенная, и в то же время взволнованная, рассказала о новых перспективах и посмотрела на меня. А что я? Радовалась как безумная до тех пор, пока не поняла, почему она не выглядела особо счастливой, ведь теперь мне придется остаться одной. Длинный, бесконечно долгий, нескончаемый год полный неизвестности. Зная свой непостоянный характер, все свои слабости, и что могу все испортить в любой момент, я тут же дала себе клятву, что она поедет на учебу, даже если мне очень захочется заставить ее остаться, или тащиться ползком на коленях в аэропорт, держась за ее ногу, лишь бы не остаться одной.

Надолго меня не хватило. Как ни старалась, но не смогла сдержаться. Вскоре началось нытье, ведь из-за своей "болезни" я не могу спокойно выйти на улицу, сходить в магазин, пойти на работу. Любой незнакомый человек вызывал у меня такую панику, что периодически мои неосторожные вылазки заканчивались вызовом скорой помощи. Иногда, очень редко, случались просветления, и я с подругой выходила погулять в парк, или мы совершали поход в супермаркет по соседству, но обычно радость длилась не долго, и через несколько часов мне снова мерещились подозрительные личности, а на плечи словно давила бетонная плита. Казалось, что все смотрели на меня, все хотят причинить мне вред и вообще, вокруг сплошной заговор против меня. Сердце билось как крылья колибри, паранойя усиливалась, я начинала задыхаться, или падала в обморок. В общем, симптомы были разные, а однажды, оставшись ненадолго в парке одна, пока подруга отошла, я подверглась атаке группы старшеклассников, неожиданно появившихся около меня. Они, видимо просто хотели подшутить, но это закончилось совсем плохо, я впала в кататонический ступор. В итоге пробыла три недели в больнице, как овощ, и, подозреваю, никто уже и не надеялся, что я оклемаюсь. Думаю, подруга вспомнила именно этот случай, когда рассказывала мне о поездке. Но это было два года назад, и больше не повторялась, и как я надеялась, больше и не должно было повториться.

Прекрасно понимая, что возможность учиться заграницей, особенно для таких как мы, выпадает лишь раз в жизни, поэтому я как могла сдерживалась, а она как могла игнорировала мои выпады. Я знала, что если серьезно попрошу ее остаться, она не уедет, и еще я знала, что приму все усилия, лишь бы она хоть немного наладила свою жизнь. Нельзя быть неблагодарной.

Днем я ныла, ходила обиженная, и дулась настолько сильно, насколько это было вообще возможно, а по ночам рыдала в ванной и злилась сама на себя. Ирка ходила мрачной и постоянно раздавала мне наставления. Не делай то, а это, не ходи туда, не выходи поздно по вечерам, попытайся хоть иногда общаться с людьми и прочее.

И вот завтра она должна была улетать, а я мысленно репетировала момент, когда буду ползти за ней в аэропорту и умолять остаться.

Видимо что-то отразилось на моем лице, так как через несколько мгновений мне в голову прилетело кухонное полотенце.

— Эй! Что ты делаешь?

— Слушай, я тут подумала, может ну ее эту заграницу? Там столько бабла нужно, да и страшная я, кому такая нужна? Там, наверное, одни модели вокруг. Видела, каких по телеку показывают? Куда уж мне…

"Да! — Господи, вот она, долгожданная фраза, — Спасибо тебе! — я кинулась на шею подруге, с благодарностями, теперь продолжим жить в своей маленькой квартире, не зная бед. Счастливая концовка, и мы, держась за руку, идем к радужному горизонту".

Это та картина, которую нарисовало мое воображение в тот момент, то чего мне так хотелось и то, о чем я не сказала вслух. Не зная, что ответить я переспросила:

— Что? — глупый, не нужный вопрос с моей стороны.

— Не тупи, я говорю, что хочу остаться. Тем более на кого я тебя, дурынду, оставлю? Ты подохнешь от голода через месяц, или от страха. Ведь за стеной могут поселиться иностранцы, жаждущие экспансии.

— Что?

Подруга оглянулась в поисках чего-то, видимо того, что можно было кинуть в мою голову с целью вправки мозгов на место. Но вокруг были только тяжелые предметы, что могло окончательно ухудшить ситуацию.

Она вздохнула и покрутила в руках вилку.

— Тем более мне реально не хватает денег. И почти нет нормальной одежды.

Я все еще держала соль в руках. Кажется, я перегнула палку со своим нытьем.

— Не глупи, я уже взрослая девочка, как-нибудь справлюсь. Тем более мне нужно учиться жить, ты ведь не сможешь всю жизнь нянчиться со мной? У тебя реальный шанс познакомиться в Америке с миллионером и счастливо жить. Ну, или хотя бы с маленьким олигархом. А мне уже намного лучше.

Внутри все сжалось. Игнорируя ее недоверчивый и скептичный взгляд я продолжила:

— Это твой реальный шанс расширить кругозор и возможности. Мы живем как нищие и пашем как рабы. По крайней мере, ты. Так не может продолжаться вечно. Я и так тебя торможу.

Ирка снова удивленно посмотрела на меня. Я видела, как важна для нее эта поездка, но из-за меня она могла потерять все. Только из-за моей прихоти. Все еще находясь в неопределенном состоянии духа, я вдруг испытала порыв и сообщила ей:

— У меня подарок. К твоему отъезду. Он банально прост но, думаю, тебе пригодится. Ты получишь его завтра в аэропорту, и откроешь уже в самолете… или когда прибудешь на место.

— Слушай, не стоит…

— Не выпендривайся. Тем более, чего такого я могу подарить? Пусть тебя это не беспокоит. И еще момент.

— Что?

— Ты совсем не страшная.

— Ты тоже. Разве что совсем капельку.

Она улыбнулась и повеселела, и ужин больше не проходил как поминки. Остаток дня я тщательно строила из себя клоуна, мы легли спать вместе и долго болтали, а я даже не проронила ни слезинки.

Утро было похоже на хаос. Проболтав всю ночь, мы заснули поздно и, естественно, не услышали будильник. По чистой случайности к нам зашла соседка, спросить приносили ли нам квитанцию за свет, и разбудила настойчивой трелью в дверь. Ирка, растрепанная, в помятой пижаме и темными кругами под глазами напугала ее, спросив страшным голосом: "Какая, нахер, квитанция?", и соседка перепугано ретировалась с извинениями.

Чемоданы мы собрали заранее, но это не помешало вспомнить в последний момент, что она забыла положить полотенца и купить новую зубную щетку, и никак не могла вспомнить, куда вечером положила паспорт. Колготки порвались в последний момент, а за новыми бежать некогда. Попытка влезть в мои окончилась истерическим смехом, они не налезали, она упорно запихивала в них толстые ноги и когда попытка почти увенчалась успехом, бедные колготки вдруг треснули в самом интересном месте.