Тиффани Райз - Госпожа

- Да, - ответил Кингсли

- Я уеду, – сдаваясь, Дэниел поднял руки. - Но я хочу знать все. Я хочу знать, когда она будет в безопасности.

- Спасибо, - по-настоящему искренне ответил Сорен.

- За то, что уезжаю? - спросил Дэниел с легкой усмешкой.

- За то, что сказал «когда она будет в безопасности», а не «если».

Кингсли увидел, как на челюсти Дэниела заиграли желваки, и как его глаза потемнели.

- Пожалуйста.

Сорен просто кивнул и ушел.

Дэниел тяжело выдохнул, словно задерживал дыхание.

- В течение многих десятилетий я дружил с ним, и он до сих пор иногда до усрачки пугает меня, - ответил Дэниел.

Кингсли сел на стол Дэниела.

- Он знает. Ты слишком много удовольствия ему доставляешь этим.

- Я думал, он убьет меня за то, что посмел предположить, что у его племянницы есть парень.

- Он мог.

- Значит, этот мальчик... одно из завоеваний Норы?

- Хуже, - поморщившись, ответил Кингсли. - Он ее жених. Предположительно. Он попросил ее выйти за него прямо перед тем, как его вырубили, а ее похитили.

- Вы уверены, что он спросил ее об этом до того, как получил травму мозга? - Дэниел подмигнул ему.

- Я знал, что ты мне понравился неспроста, - Кингсли спрыгнул со стола и похлопал Дэниела по плечу. - Я позабочусь об этом. И ты знаешь, что я смогу.

- Знаю. Если кто и может устроить необходимые чудеса, так это вы двое.

- Хорошо. Bien. А теперь выметайся из своего дома.

- Уже уезжаю.

Кингсли последовал за Дэниелом из библиотеки. Они прошли мимо хорошо обставленной, уютной гостиной, где Грейс сидела, свернувшись на диване. В конце комнаты стоял Уесли и смотрел в окно в направлении дома Элизабет. Нельзя было увидеть его из дома Дэниела, но, возможно, парня успокаивало стоять лицом к Норе, как преданный мусульманин лицом к Мекке. Лайла подошла к нему и предложила чашку чего-то, Кингсли не мог сказать чая или кофе. Уесли подмигнул ей, и Лайла засияла, как рождественская ель.

- Он точно не парень Лайлы? - прошептал Дэниел Кингу.

- Non.

- А Лайле об этом кто-нибудь сказал?

- Еще нет.

Кингсли последовал за Дэниелом наверх в его спальню и проконтролировал, как тот собирает чемодан. Он знал, что Дэниел сдержит слово и покинет дом. Но он не мог находиться в гостиной, где все присутствующие упивались горем, и он едва мог смотреть Сорену в глаза, где под его серым решительным взглядом, скрывались боль и страх.

- Вы знаете, что делать? - спросил Дэниел, как только собрал необходимые вещи в чемодан.

- Oui, - просто ответил Кингсли. К счастью, Дэниел был одним из самых образованных людей, которых он когда-либо встречал, и ему не пришлось говорить что-то еще.

- Будь осторожен, хорошо?

- Знаешь, с моими связями я могу убить губернатора Нью-Йорка средь бела дня, и меня не арестуют.

- Я знаю обо всех твоих связях. И я не о полиции беспокоюсь. Мне не нужны дополнительные причины, чтобы посещать кладбище. Я бы с удовольствием навещал тебя в тюрьме. На самом деле, я даже фантазировал об этом, один или два раза.

- Никаких тюрем, никаких кладбищ, - пообещал Кингсли.

- Я запомнил.

- Дэниел, иди. Иди и трахни свою жену за меня.

- С удовольствием. После того как трахну за себя. Попытайся ничего не сломать, пока меня нет. Мне вроде как нравится мой дом.

- Сломаю только кровать.

Дэниел остановился в дверном проеме.

- Я знаю, ты напуган, Кинг. Знаю, что ты притворяешься, что не переживаешь за нас.

Кингсли ничего не ответил. Отрицание будет ложью. Согласие будет признанием его слабости.

- И я знаю... - продолжил Дэниел, - я знаю, что у вас с Элеонор были свои разногласия. Знаю, что ты и он...

- Я люблю его, - ответил Кингсли.

- Знаю. Пожалуйста, не позволяй этому омрачить твое сознание.

- Я не позволю ей умереть, чтобы мы с ним могли быть вместе. Она одна из моих. Когда она начала работать на меня, я пообещал ему, что она будет в безопасности. И это обещание я намерен сдержать.

- Я и не думал, что ты позволишь ей умереть, чтобы быть с ним. Я просто... - Дэниел замолчал и поднял руку. Он начал загибать пальцы. - Она спасла меня.

- Я спасу их, - пообещал Кингсли, и, говоря «их», он не оговорился. Если она умрет, не найдется настолько глубокой и широкой могилы, где они смогут похоронить горе Сорена. Он точно это знал. Он знал это, потому что подслушал, как Сорен говорил это. В тот день они похоронили Мэгги, первую жену Дэниела.

- Знаю, - Дэниел развернулся, но тут же повернулся к Кингсли. - И в ответ на твой вопрос - Мариусу - девять. Байрони - семь. Уилле - шесть, Арчеру - четыре. Ох, и Леонард.

- Леонард?

- Проклятый кот. Еще один ребенок в семье.

Кингсли рассмеялся.

- Вини Аню, если тебе не нравятся имена, - продолжил Дэниел. - Ее правило - она вынашивает детей, она и дает им имена.

Кингсли проглотил внезапно образовавшийся ком в горле. Ему пришлось приложить все усилия, чтобы посмотреть в глаза Дэниела и произнести твердым голосом:

- Прекрасные имена.

- Спасибо.

- Ты должен быть с ними.

- Собираюсь. Позвони, когда все закончится.

- Non, - ответил Кингсли. - Она сама позвонит.

- Это в ее же собственных интересах.

- И, зная ее, она потребует секс по телефону.

- Если она так настаивает.

Дэниел долго смотрел на Кингсли, будто пытался что-то найти, Кингсли пытался проигнорировать этот взгляд. Он развернулся и оставил Кинга одного в хозяйской спальне. Как только он оказался один, мужчина опустился на кровать, позволяя, наконец, упасть своей защите. Он не мог позволить своим страхам взять верх над ним, не когда ему нужно выполнить работу.

Закрыв глаза, он попытался вспомнить дом Элизабет - планировку, комнаты, возможные места укрытия, деревья - но вместо этого он слышал голос Дэниела. Мариус, Байрони, Уилла, Арчер... Давным-давно он простил Норе ее выбор не рожать его ребенка. Его потрясение от новости превратилось в боязнь к ней. Сколько раз на полу его ванны в то утро она говорила, как ей жаль... чертовски жаль... случайность... не намеревалась. Она клялась перед Богом. И не важно, как сильно он пытался ее упокоить, она билась в неистовстве, в ужасе, вся ее прежняя жизнь висела на волоске. Она должна была красть каждый момент с Сореном. Ребенок украдет те крохи часов, которые он мог проводить с ней. Поэтому Кинг заставил ее выбрать и не хотел влиять на ее выбор, не хотел говорить тайной правды.

Он хотел сохранить его.

Он оттолкнул эту мысль. Дом... коридоры... деревья... линия огня... Он рассматривал несколько сценариев, визуализировал цель, представлял худшее, но не это было целью, верно? Его сестра удерживала Нору, и он видел ее собственными глазами.

Он стоял у окна в спальне Дэниела и смотрел в направлении дома, как делал это Уесли на первом этаже. Несомненно, где-то Сорен смотрел в том же направлении.

- Пожалуйста, Мари-Лаура, не заставляй меня делать это...

Кингсли развернулся и прислонился спиной к окну, и впервые заметил в тени кресло-качалку. Он уже был в спальне Дэниела, но не помнил столь буржуазной мебели в такой элегантно обставленной комнате. Должно быть, это дело рук Ани. Несомненно, она много ночей укачивала детей в этом кресле, прежде чем отнести их в детскую и вернуться в постель к мужу, как делала его мать с ним и Мари-Лаурой.

Какими бы ни были преступления Мари-Лауры, она по-прежнему оставалась его сестрой. Она даже сама назвала, давным-давно мама ответила на его вопрос: кого винить за то, что у него такое явно не французское имя. У трехлетней Мари-Лауры был набор бумажных кукол - рыцари и оруженосцы, леди и лорды, короли и королевы. Однажды Мари-Лаура взяла куклу короля и поставила ее на беременный живот мамы. Его американской матери, желающей, чтобы дочка знала французский и английский, указала на куклу на животе и сказала: «Это король». - Следующие два месяца, обнимаясь с мамой, Мари-Лаура гладила растущий живот и повторяла: «Это король. Это король».

И так родился Кингсли.

Как так случилось... как все дошло до этого? Его сестра была милейшим ребенком, маминым маленьким ангелом... и затем она превратилась в подростка, и ее красота расцвела. Больше чем расцвела, она вспыхнула, взорвалась как бомба в комплекте с грибовидным облаком и полным разорением. Mon Dieu, радиоактивные осадки - он никогда не видел ничего подобного ни до, ни после. Нора разбила изрядное количество сердец, но каким-то образом ей удавалось оставлять мужчин в лучшем состоянии, чем, когда она встречала их - даже Дэниела, особенно Дэниела. Но его сестра... В то время он был слишком занят своими собственными завоеваниями, чтобы обращать внимание на нее. Последнее, о чем он хотел думать, это перед кем его сестра раздвигает ноги. Оглядываясь назад, они должны были заметить признаки. Один парень угрожал самоубийством за то, что она отвергла его. Когда тот оказался в больнице после того, как проглотил пузырек таблеток, Мари-Лаура рассмеялась и похвасталась об этом друзьям и сказала, что лучше бы он умер. Возможно, вот откуда была эта идея - наказать того, кто тебя не любит, убив себя. Но по какой-то причине она вернулась и увидела его и Сорена счастливых и влюбленных.

У Кингсли были состояние и власть, а в его постели самая прекрасная, умная, понимающая женщина во всем мире. У Сорена была мирная жизнь в его приходе, уважение и преданность всей его паствы. И у него была его Малышка, которую он любил больше всех остальных, и которая любила его в ответ в своей прекрасной извращенной манере. Первая попытка мести Мари-Лауры провалилась. Это была вторая.

Он убедится, что ее вторая попытка провалится, как и первая.

И на этот раз Мари-Лаура останется мертвой.

Нора лежала на полу и смотрела на дверь. После позднего ужина с Мари-Лаурой, Андрей проводил ее в комнату, запер и как обычно предупредил, если она попытается что-то предпринять, Деймон будет ждать ее прямо за дверью, готовый пристрелить - или того хуже. Смерть ждала ее за дверью. Она едва замечала остальную комнату. Шаги в коридоре привлекли все ее внимание.

Шаги затихли, и Нора заставила себя дышать, расслабиться. Осторожно она встала с пола и попробовала открыть окно. Конечно же, это была пустая трата времени. Элизабет со своим адским детством, обезопасила дом для детей с абсурдной тщательностью. Будь у Норы бита, она бы все равно не смогла разбить стекло. И кто-то, Андрей или Деймон, любезно приколотили дерево к раме. Она была в ловушке. Ничего не остается, кроме как ждать и молиться день напролет.

И планировать.

К тому же пока она верила в силу молитвы, она верила в существование запасного плана, на случай если Бог захочет, чтобы она подняла свою задницу и сделала все сама. Планы побега... это была ее специальность. Дочь человека, который обедал с мафией, она рано поняла, что мир был уродливым, опасным местом, полным мужчин со стволами, которые погладят тебя по головке, назовут милым ребенком и затем уйдут, и убьют кого-то, совершившего фатальную ошибку, перейдя им дорогу. Подонки этого мира были лучшими друзьями ее отца и одновременно его худшими врагами.

Так что даже будучи в нежном возрасте одиннадцати лет она начала все понимать. Правильно изогнутый крючок от вешалки, мог открыть дверь машины меньше чем за секунду. Крошечный шарик от подшипника, зажатый между двумя пальцами и направленный в центр стекла, мог разбить его на тысячи кусочков. Этот провод к этому проводу, и машина заведется, ключ не обязателен, и не нужно никакого разрешения.

Они не связали ее, прежде чем запереть в комнате. Нет причин беспокоиться, если она не сможет выбраться через дверь, окно или потолок. В ловушке... она была в ловушке в этом доме, который был домом кошмаров для подрастающего Сорена. Он едва не умер в этом доме, в тот день, когда его отец застукал его с сестрой в библиотеке. Он едва не умер, а теперь эта участь может постичь ее.

Нет. Она не поддастся этим катастрофическим мыслям. В конце концов, она была Госпожой, а не какой-то отчаявшейся девицей, ожидающей принца на белом коне, который прискачет и спасет ее. Сорен научил ее быть сильной. Любая женщина, разделяющая постель с садистом, должна быть сильной.