Барбара Картленд - Граф и красотка

Какое-то мгновение граф колебался, но наконец произнес:

— Прекрасно, тогда мы поговорим завтра. Поверьте, Донелла, я всего лишь хочу помочь вам.

Он поднялся с края кровати и посмотрел на лежащую на другом краю девушку.

— Мне многое надо сказать вам, — произнес он, — но я подожду до утра.

Донелла не двигалась, но граф заметил, что она наблюдает за ним — настороженно, словно подозревает в обмане.

Граф поднял канделябр и направился к двери, соединявшей две комнаты.

Вслед ему Донелла тихо произнесла:

— Спасибо вам.

Граф обернулся и снова посмотрел на нее.

Он подумал, что только она может выглядеть так соблазнительно и так красиво.

Казалось невероятным, что при всем этом она так невинна, но ее невинность окружала ее подобно ауре.

— Спокойной ночи, Донелла, — произнес граф.

Он вышел из будуара и закрыл за собой дверь. Поставив канделябр на место, он пошел в свою комнату, не веря произошедшему.

Улегшись в постель, он снова обдумал каждое слово их беседы и так и не смог понять, не остался ли он в дураках.

Когда Донелла убедилась, что граф ушел, она зажгла стоявшую у кровати свечу и подошла к двери, ведущей в соседнюю комнату.

Как она и надеялась, в замке торчал ключ, который девушка и повернула. Затем она подошла к окну и выглянула на улицу.

Луна волшебным светом освещала сад.

«Я должна уходить, — сказала себе Донелла, — и поскорее!»

Она подошла к шкафу.

Как она и ожидала, горничная повесила туда платье и жакет, в которых девушка приехала. На дне шкафа, под вешалками с одеждой, лежал ее саквояж.

Донелла быстро оделась и спрятала все свое имущество в саквояж. Она быстро оглядела комнату, чтобы удостовериться, что ничего не забыла.

Затем девушка очень медленно, боясь произвести малейший звук, повернула ключ в замке. Чуть приоткрыв дверь, она прислушалась. Вокруг стояла тишина, и Донелла выбралась в коридор.

Хотя слуги и погасили канделябры, одна свеча все же была оставлена гореть. Коридор был полон теней, но Донелла ясно видела путь.

Бесшумно ступая по толстому ковру, девушка подошла к лестнице, подождала и выглянула в холл.

Дежурный лакей сидел на стуле и никак не мог видеть ее.

Донелла прошла по коридору, который вел от той спальни, где ее поселили вначале.

Она решила было сказать Бэзилу Бэнксу о том, что уезжает, но потом подумала, что это повлечет за собой ненужные объяснения.

Ни Бэзилу, ни кому-то другому она никогда не расскажет, что граф приходил в ее комнату, чтобы поцеловать ее.

В какой ужас пришла бы, узнав об этом, маменька! К тому же Бэзил Бэнкс может потребовать от графа объяснений по поводу такого его поведения, а этого ему делать не стоит.

Когда Донелла исчезнет, никто уже не будет волноваться о ней, а уж граф еще менее всех.

Девушка отыскала лестницу, по которой лакей провел их после приезда и спустилась по ней в коридор, идущий к столовой.

Донелла попыталась отыскать дверь, ведущую в сад, — в существовании ее она не сомневалась. В доме ее отчима было несколько таких дверей, запиравшихся по ночам на засов.

Вряд ли кто-нибудь услышит, как она откроет дверь и выскользнет.

Слева от Донеллы оказался темный коридор.

Решив, что искомая дверь может находиться в его конце, девушка направилась туда. Она шла вперед, руководствуясь скорее инстинктом, нежели зрением, и внезапно услышала голоса.

Она остановилась, испугавшись ненужной встречи. В то же время ей показалось странным, что в такой час кто-то может оставаться в этом месте.

Она расслышала мужской голос, говоривший:

— Ты сделал, что я тебе приказал?

По манере разговора Донелла решила, что это джентльмен.

— Бесполезно, Гув, его там не было.

Отвечавший явно был человеком необразованным и говорил с акцентом лондонского простолюдина.

— Как это, не было? — переспросил джентльмен.

— Ну, я пошел в его комнату, как вы сказали, а птички-то уже и нет, — ответил второй человек.

— Черт подери! — выругался джентльмен. — Вероятно, он был с той шлюхой, что пела в столовой. Никогда бы не подумал, что он положит на нее глаз!

— Ну да, а в комнате его и не было, точно вам говорю, — добавил второй.

— Ты мог бы и подождать, — заметил джентльмен.

— Это слишком опасно, Гув. К тому же, если мужчина положил глаз на женщину, торопиться они не будут.

— Проклятие! — снова выругался джентльмен. — Значит, придется попытаться в Лондоне. Он возвращается завтра или рано утром послезавтра.

— А скачки в четверг, — заметил кокни.

— Знаю! — раздраженно отозвался джентльмен. — Имей в виду, если ты не помешаешь ему ехать, я обанкрочусь, понимаешь ты это? Только ты можешь меня спасти, так что уж постарайся.

— Постараться-то я постараюсь, Гув, только нелегко это будет.

— Тебе придется проникнуть в его дом на Парк-Лейн. Я дам тебе план, так что ты найдешь его комнату так же легко, как сегодня.

— Ох, надеюсь, он там будет, — отозвался кокни.

— Говорил же я тебе, надо было подождать, пока он вернется!

После небольшой паузы он зло добавил:

— Возвращайся в Лондон! Вот твои деньги. Увидимся завтра ночью. Это наш последний шанс, вбей наконец это в свою башку!

— Говорю же, сделаю все как надо, — проворчал кокни.

Послышался звук отпираемой двери.

Только тут Донелла осознала не только то, что услышала, но и то, что ее могут обнаружить.

С проворством вспугнутой лани она повернулась и поспешила назад по своему же пути.

Она взлетела по лестнице, пробежала по коридору, и только у себя в спальне с ужасом подумала об услышанном.

Кто бы ни был этот джентльмен, он договаривался со своим подручным о том, чтобы искалечить графа и не допустить его в четверг к скачкам.

Донелла едва могла поверить в это, но тут же вспомнила, что, по словам графа, его лошади были фаворитами!

Если в последний момент граф не сможет скакать, тот, кто поставит на следующую по резвости лошадь, получит кругленькую сумму.

В свое время отчим подробно объяснил Донелле систему ставок, и теперь она поняла, что на графа, который был прекрасным наездником, ставили большие деньги.

«Я должна предупредить его», — сказала себе девушка.

Правда, ей тут же пришло в голову, что это вовсе ее не касается, и лучшее, что она может сделать, — завершить свой побег.

Тот джентльмен, кто бы он ни был, уже наверняка лег спать, а в деревне кто-нибудь наверняка будет ждать первый дилижанс на Лондон.

Тут Донелла поняла, что чересчур напугана и ни за что не осмелится выйти в одиночку в залитый лунным светом сад. К тому же это было бы не только трусливо, но и бесчестно — утаить от графа все, что она услышала.

«Папа счел бы, что я обязана рассказать обо всем», — сказала себе она.

В то же время ей страстно хотелось убежать и забыть о том, что видела Китти и Дейзи почти нагишом.

И, конечно, ей хотелось убежать от графа.

Он оскорбил ее, попытавшись поцеловать, и предложил ей украшение, посчитав, что, будучи актрисой, она его примет.

Донелла до сих пор не понимала, чего он хотел.

Девочки в школе рассказывали, что актрисы часто принимают от джентльменов украшения и деньги, но настоящая леди не могла принять никакого подарка дороже веера.

— На Рождество мой брат подарил женщине, за которой ухаживал, пару рубиновых сережек, — сказала как-то Донелле одна девочка-француженка. — А мне он подарил всего лишь записную книжечку с моими инициалами.

— А та женщина была красивая? — спросила другая девочка.

— Откуда я знаю, — пожала плечами француженка. — Когда я рассказала все маме, она сказала, чтобы я не смела говорить об этих «тварях», а брат приказал мне держать язык за зубами.

Девочки дружно рассмеялись.

Теперь Донелла подумала, что граф не посчитал ее леди. Хоть она и смогла избавиться от него сегодня вечером, завтра он может снова попытаться поцеловать ее.

И все же она не может позволить, чтобы его искалечили и он не смог ездить верхом.

С глубоким вздохом, исходившим из самых глубин ее души, Донелла принялась раздеваться.

Когда в комнату вошла горничная, Донелла проснулась.

Служанка раздвинула занавески, и Донелла сделала усилие, чтобы проснуться.

— Который час? — спросила она.

— Половина одиннадцатого, мисс, — ответила горничная. — Его светлость хочет видеть вас, когда вы спуститесь вниз.

Донелла резко села.

— Половина одиннадцатого? — воскликнула она. — Не может быть!

— Вы быстро уснули, мисс, — сказала горничная, — так что я не стала вас беспокоить.

Донелла постаралась вспомнить, что же произошло накануне.

Когда горничная принесла ей завтрак и присела у кровати, девушка спросила:

— Мистер Бэнкс и две леди с ним уже уехали?

— Да, мисс, — ответила горничная. — Они рано уехали, по-моему, около половины девятого.

Донелла вспомнила, что идущий в Лондон дилижанс должен был остановиться у ворот в девять утра.

Хотя она и не собиралась ехать с труппой, ей показалось обидным, что с ней не попрощались.

Впрочем, теперь ничего нельзя было поделать, и она принялась за завтрак.

Горничная принялась прибирать в комнате.

Донелла увидела, что это не та служанка, которая помогала ей вчера. Сегодняшняя горничная оказалась пожилой женщиной, которая, похоже, относилась к актрисам не так презрительно.

Когда Донелла закончила завтракать, служанка принесла ей теплой воды для умывания.

— Прошу вас, упакуйте в мой саквояж все мои вещи, кроме тех, которые я надену, — попросила ее Донелла.

— А вы налегке путешествуете, мисс, — заметила служанка.

Донелла не ответила. Она думала, стоит ли попросить графа дать ей карету до деревни, где она сможет сесть на идущий куда-нибудь дилижанс.

Если граф откажет, ей придется идти пешком, а дорога до деревни довольно длинная. К тому же день будет жаркий, а ведь ей придется нести жакет и саквояж.

— Нечего жаловаться, — сказала она своему отражению в зеркале. — У меня есть выбор: или куда-нибудь уехать, или вернуться домой и выйти замуж за лорда Уолтингема.

Одна мысль об этом заставила ее вздрогнуть.

Наконец Донелла аккуратно уложила волосы и надела подходящую к ее платью шляпку.

Горничная помогла ей, и вскоре девушка была готова спуститься вниз.

Щетку с расческой она уложила в саквояж, и снова щедро одарила горничную чаевыми, подумав почти с сожалением, что на это ушел чуть ли не фунт из ее скудных средств.

И все же ночь в гостинице стоила бы гораздо дороже.

Донелла в последний раз оглядела себя в зеркало и стала спускаться вниз.

По сравнению с прошлой ночью в доме было необычайно тихо.

В холле Донеллу дожидался дворецкий. Он произнес:

— Его светлость ждет вас у себя в кабинете, мисс.

При этих словах он взял у девушки из рук саквояж и поставил его у одного из стульев, а затем пошел вперед, показывая ей путь.

Когда дворецкий открыл дверь кабинета, Донелла увидела, что комната очень похожа на ту, что была у ее отчима.

На стенах висели изображения лошадей, мебель была мягкой, кожаной, но девушка видела только глаза сидевшего за столом графа.

Когда Донелла вошла, он встал. Он прекрасно заметил промелькнувший в ее глазах страх, который, впрочем, не шел ни в какое сравнение со вчерашним ее ужасом.

— Доброе утро, Донелла, — приветствовал он ее глубоким голосом. — Хорошо ли вы спали?

— Мне… право же, мне стыдно, что я… встала так поздно, — ответила Донелла. — Но перед отъездом мне… мне нужно кое-что сказать вам.

— Перед отъездом? — переспросил граф. — Вы собираетесь уехать?

Донелла кивнула.

— Вы, должно быть, знаете, что Бэзил Бэнкс и обе девушки уже уехали обратно в Лондон.

— Я и не собиралась с ними, — отозвалась Донелла.

— Так куда же вы поедете?

Не желая говорить о своих планах, девушка произнесла:

— Сейчас меня уже не было бы здесь, но я осталась, чтобы кое-что рассказать вам.