Граф вышел из-за стола.

— Давайте присядем, — предложил он. — Меня очень интересует, что вы хотите мне сказать.

Донелла села на кожаный диванчик у камина. Огня в камине не было, но светившее в окна солнце согревало комнату.

Девушка села лицом к окну. Она даже не подозревала, что, увидев ее в солнечном свете, граф был поражен ее красотой, которая была словно частью солнечного луча.

Граф хранил молчание, и после недолгого молчания Донелла заговорила:

— Прошлой ночью, после того, как вы… ушли от меня… я встала и оделась.

— Зачем? — спросил граф.

— Я подумала, что мне лучше всего… уехать.

— Что за глупости! — рассердился граф. — Так почему же вы еще здесь?

— Вот… это-то я и хочу вам объяснить.

— Прошу прощения за то, что прервал вас, — извинился граф. — Продолжайте, пожалуйста.

Запинаясь от неловкости, Донелла рассказала обо всем: как она спустилась по черной лестнице в поисках двери, ведущей в сад, и услышала, как два человека шепотом говорили между собой.

— Два человека? — переспросил граф. — Что они там делали в такое время?

— Один из них говорил как джентльмен, — добавила Донелла, — а второй, я уверена, лондонский кокни.

Граф устремил на нее взгляд.

— Что они говорили?

— Они… они говорили о том, как… покалечить вас, — ответила Донелла, — чтобы вы не смогли… не смогли участвовать в скачках в четверг.

Казалось, граф не поверил ей. Он встал со стула и пересел на диван рядом с Донеллой.

— Не бойтесь, — тихо произнес он. — Расскажите мне слово в слово, что они говорили.

Не глядя на него, Донелла медленно, припоминая каждое слово, повторила беседу двух заговорщиков.

Ей понадобилось немного времени, но один-два раза она запиналась, боясь сделать ошибку.

Впрочем, еще во Флоренции учителя говорили ей, что у нее необычайно цепкая память. Стоило ей выучить стихотворение или кусок текста, и она уже не могла забыть ни слова.

Без особого труда Донелла добралась до того момента, когда заговорщики должны были расстаться.

— Я испугалась, что… что они увидят меня, — пояснила она, — так что я… поспешила назад… к себе в спальню. А там я уже поняла, что должна… предупредить вас.

— Разве вам не приходило в голову уехать и оставить меня на произвол судьбы? — спросил граф.

Донелла залилась краской.

— Да… я подумала об этом… Но потом я подумала, что… папа счел бы, что я должна рассказать вам обо всем… Да и как я могла позволить им искалечить вас? Это было бы нечестно… это было бы настоящим преступлением!

— Полностью с вами согласен, — произнес граф. — Я глубоко благодарен вам, Донелла, за то, что вы спасли меня.

Он говорил с неподдельной искренностью, и Донелла отважилась добавить:

— Вы должны быть очень осторожны… и предупредить ваших лондонских слуг… Сказать им, чтобы они внимательно следили за вами.

— Обещаю вам, что я так и поступлю, — произнес граф.

Донелла встала.

— Теперь мне пора уезжать, — сказала она. — Благодарю вас за прекрасный прием.

Граф улыбнулся.

— По-моему, теперь у вас нет большого выбора. Вы не можете покинуть меня сейчас.

Донелла удивленно посмотрела на него и спросила:

— Почему… не могу?

— Потому что вы единственный человек, который может опознать заговорщиков или тех, кому они платят.

— Но… но я же не видела их, — возразила Донелла.

— Вы слышали их!

Донелла не шевельнулась.

— Вы слышали голос джентльмена, — пояснил граф. — Ни за что не поверю, что вы, с вашей замечательной памятью, не смогли бы узнать его, если бы услышали еще раз.

— Я… я не могу сделать этого, — поспешно произнесла Донелла. — Мне кажется, что все ваши гости уже уехали… И этот джентльмен, наверное, уже в Лондоне.

— Боюсь, вы правы, — согласился граф. — Однако я тоже собираюсь в Лондон, и вам, видимо, придется поехать со мной.

— Я не могу!

— Почему?

Донелла лихорадочно пыталась изобрести уважительную причину.

Граф ждал, и наконец она выдавила:

— Я… я хочу остаться в провинции… здесь безопаснее!

— Если вас волнует только это, то я могу помочь, — заметил граф. — Поскольку вы защищаете меня, я буду защищать вас и могу пообещать, что в Лондоне никто не напугает вас.

— Но мне же негде остановиться… в Лондоне, — совсем по-детски возразила Донелла.

Граф улыбнулся.

— В доме на Парк-Лейн вместе со мной живет одна из моих тетушек, леди Эдит Форд. Она повредила ногу и сейчас почти не выходит из своей комнаты. Она может взять на себя обязанности вашей компаньонки, если вас это волнует.

Донелла попыталась придумать еще какую-нибудь причину, чтобы не ехать с графом, но он уже встал.

— Я собираюсь ехать в фаэтоне, — произнес он. — Надеюсь, вам понравится моя новая упряжка гнедых. Мы уезжаем через четверть часа.

— А мне… действительно надо ехать с вами? — спросила Донелла.

— Мне очень жаль, если это вам не по душе, — ответил граф, — но мне не хотелось бы, чтобы на меня напали, не важно, днем или ночью.

— Да, конечно… — согласилась Донелла. — Просто я думала, что все расскажу вам, а потом… сразу уеду.

— Если вы останетесь со мной, то хочу заверить вас, я буду у вас в неоплатном долгу и постараюсь сделать все, чтобы вы были довольны.

В голосе графа совсем не слышалось той циничной нотки, которая так возмущала Донеллу, и девушка почувствовала себя смущенной.

Опустив длинные ресницы, она произнесла:

— Благодарю вас… но я не хотела бы быть… обузой.

— Мне кажется, сама судьба вмешалась в мою жизнь, — произнес граф, — и уверяю вас, если бы вы исчезли ночью, как собирались, я был бы очень и очень обеспокоен.

— Я… я не могу поверить в это, — отозвалась Донелла. — В конце концов… я же приехала только для того, чтобы… развлекать ваших гостей.

— И это вы проделали великолепно, — согласился граф. — Однако вы не только развлекли, но и заинтриговали меня!

Донелла вспомнила, как он пытался поцеловать ее, и снова вспыхнула.

Губы графа шевельнулись, словно он хотел что-то сказать, но вместо этого он самым обыденным тоном заметил:

— Я уезжаю через несколько минут. Нужно ли вам что-нибудь перед отъездом?

— Нет, спасибо, — ответила Донелла. — Я только что прекрасно позавтракала, а весь мой багаж уже в холле.

Граф посмотрел на часы.

— Думаю, лошади уже запряжены.

Граф с девушкой вышли из кабинета.

Проходя по коридору, Донелла почти с сожалением подумала, что ей так и не удалось получше рассмотреть прекрасный дом графа. Ей хотелось бы поближе рассмотреть картины и инкрустированную мебель, которая наверняка понравилась бы ее матери. А больше всего ей, конечно, хотелось бы изучить библиотеку графа.

«Впрочем, уже поздно, — подумала она, — и вряд ли мне когда-нибудь еще представится такая возможность».

Когда граф с Донеллой вышли в холл, снаружи к дверям подъехал открытый фаэтон, запряженный четырьмя прекрасно подобранными гнедыми.

Подойдя к открытым дверям, Донелла увидела их и воскликнула:

— Они просто прекрасны! Их не отличить друг от друга!

— Мои грумы говорят то же самое, — согласился граф. — Я буду огорчен, если мы не прибудем в Лондон, побив все рекорды скорости.

Они спустились по ступеням. В самом низу Донелла вспомнила о своем саквояже.

— Мои вещи! — воскликнула она и оглянулась. Затем она увидела, как лакей принес саквояж и пристроил его в фаэтон сзади.

— Это все, что у вас есть с собой? — спросил граф.

Донелла рассмеялась неподдельному удивлению в его голосе.

— Это все, что я смогла унести, — объяснила она.

Граф помог ей сесть в фаэтон, а сам обошел его вокруг, чтобы сесть на место кучера.

Грум уже встал на запятки. Когда фаэтон отъехал, дворецкий и лакей поклонились.

Они проехали по старинному мосту над озером и выехали на длинную аллею.

Донелла уселась поудобнее. Она знала, что поездка по английской провинции понравится ей. Кроме того, она уже поняла, что, как она и ожидала, граф мастерски управлялся с вожжами.

Фаэтон проехал сквозь огромные ворота с узорными железными створками и покатил вниз по улице деревни.

Выходившие из коттеджей люди кланялись и махали им вслед.

— Какая у вас хорошенькая деревня! — сказала Донелла.

— Я горжусь ею, — ответил граф. — Мне нравится думать о том, что все живущие здесь счастливы.

— Вы в самом деле заботитесь о тех, кто зависит от вас? — спросила Донелла.

— Конечно, забочусь! — ответил граф. — И мне обидно, если это удивляет вас!

— Простите меня, — извинилась Донелла. — Видите ли, я слышала, что вы очень богаты и у вас много дел, и потому сомневалась, что вы станете волноваться о тех незначительных вещах, которые происходят в деревне.

— Вы говорите так, словно много знаете о провинции, — заметил граф.

— Мы с матерью жили в очень похожей на вашу деревне в Ворчестершире. Правда, там было не так красиво.

— И что же произошло? — спросил граф.

Донелла замялась. Она не хотела слишком много рассказывать о себе и спросила, чтобы сменить тему разговора:

— А как вы собираетесь искать в Лондоне человека, который хочет помешать вам выиграть скачки в четверг?

Граф ответил не сразу. Он заставил лошадей повернуть, и только после этого заговорил:

— Я подозреваю троих из тех моих гостей, которые оставались у меня на ночь. Единственное, что я могу сделать, — это повидаться со всеми ними по очереди, чтобы вы могли сказать мне, кто из них злоумышленник.

— А что, если… — начала Донелла, — что, если я… ошибусь?

— Не думаю, что это возможно, — отозвался граф. — Впрочем, если это произойдет, мне придется ждать, пока они предпримут новую попытку.

Слегка вскрикнув, Донелла заговорила:

— Вы… вы должны быть осторожны! Должны!

— Вас это действительно так волнует? — спросил граф.

— Я буду чувствовать себя виноватой… если что-нибудь ужасное случится только из-за того, что я не слушала дальше… и не дождалась, пока этот кокни назовет джентльмена по имени.

— Это было бы очень глупо с вашей стороны, — возразил граф. — Если бы они обнаружили вас, то наверняка предприняли бы что-нибудь, чтобы заставить вас молчать.

— То есть, — тихим испуганным голосом спросила Донелла, — они… могли бы… убить меня?

— Убить или забрать с собой, — ответил граф. — Нет, Донелла, вы повели себя очень благоразумно, так что теперь нам нужно быть как можно осторожнее.

— Да… конечно, — согласилась девушка.

Они не останавливались, пока не настало время обеда. Фаэтон достиг большой величественной гостиницы, где их уже ждали.

Граф с Донеллой заняли отдельный кабинет, а когда Донелла увидела обед, то поняла, что большую часть его они привезли с собой в фаэтоне. То же самое относилось и к вину, которое пил граф. Кстати, он настоял на том, чтобы Донелла выпила бокал шампанского.

То ли поэтому, то ли из-за того, что это был ее первый обед наедине с мужчиной, но девушке все очень понравилось.

Говорили они только о лошадях.

Хоть Донелла и старалась сохранить свою тайну, она все же проговорилась, что только недавно вернулась из Флоренции.

Выяснилось, что граф был там дважды, и разговор зашел о картинах галерей Уфицци и Питти и об истории Флоренции.

В конце обеда граф произнес:

— Мне нравится с вами, Донелла, и я надеюсь, что теперь вы доверяете мне.

— О да, — быстро согласилась она.

— Сегодня вечером мы поужинаем вместе и продолжим нашу беседу, — пообещал граф.


Весь путь до графского особняка на Парк-Лейн занял три часа двадцать минут, и граф заверил Донеллу, что сегодня они побили его предыдущий рекорд скорости.

— Впрочем, — добавил он, — нужно еще вычесть тот прекрасный час, который мы потратили на обед.

— А это не будет жульничеством? — поддразнила его Донелла. — Когда принц-регент поставил рекорд скорости между Лондоном и Брайтоном, он считал каждую минуту в пути.

— Ему понадобилось пять часов, — отозвался граф, — а я уверен, что мне хватило бы и трех.