Барбара Картленд - Граф и красотка

Больше вопросов не возникало.

Донелла понимала, что подобный брак считался социальным триумфом и обрадовал всю семью девочки.

Теперь она подумала о том, как будут поражены ее одноклассницы, узнав про лорда Уолтингема.

И в то же время она была уверена, что хотя бы некоторые из них поймут ее нежелание выходить за него замуж.

«Я сказала, что он достаточно стар, чтобы быть моим отцом, — размышляла Донелла, — но я с таким же успехом могла сказать дедом — он выглядит не намного младше».

Ее собственный отец был молодым человеком, когда умер, быть может, потому что погиб в море. У него не было морщин под глазами и седых волос.

— Я… не могу сделать этого… не могу! — пробормотала Донелла.

Она долго собиралась с мыслями. Наконец, переодевшись в одно из красивых дорогих платьев, присланных ей матерью еще во Флоренцию, она вышла из спальни и неохотно отправилась в материнский будуар.

Это была прелестная комната, примыкавшая к спальне леди Грейсон. Здесь мать Донеллы обычно сидела по утрам, разбираясь в домашних делах.

Когда дочь вошла в комнату, леди Грейсон изучала меню на выходные. Она подняла взгляд и сразу поняла, какие чувства одолевают ее дочь.

Какое-то мгновение Донелла стояла у двери, глядя на мать.

Потом леди Грейсон поднялась со стула, и дочь, подбежав к ней, спрятала лицо у нее на груди. Мать крепко обняла ее.

— Я знаю, дорогая, что это было для тебя потрясением, — мягко сказала она, — но твой отчим очень настойчиво хотел сам тебе обо всем рассказать.

— Как я могу… выйти за… за человека… за старика… который старше моего отца? — спросила Донелла.

Мать не ответила, и через мгновение Донелла подняла голову:

— Неужели я… правда должна выйти за него, матушка?

Леди Грейсон подвела Донеллу к дивану и усадила рядом с собой.

— Этого я и боялась, дражайшая моя, — сказала она, — что ты расстроишься.

— Я никогда не думала… мне и не снилось, что меня… будут заставлять выйти замуж… сразу же после возвращения в Англию! — произнесла Донелла. — Я так мечтала о том, как… как мы с тобой поедем в Лондон… и о балах… и о веселье… и о том, как нам хорошо будет вместе.

— Я знаю, — с болью в голосе произнесла леди Грейсон. — Однако твой отчим так рад тому, что ты выйдешь за лорда Уолтингема, что я не смогла ничего ему возразить.

— Он хочет избавиться от меня! — уверенно произнесла Донелла.

— Это не единственная причина, — ответила ее мать. — Твой отчим на самом деле верит, что самое большое счастье для тебя — это выйти замуж за лорда Уолтингема. Сэр Маркус очень уважает его, они ведь вместе учились в школе и всегда были близкими друзьями.

— Но… но ведь не отчим же собирается выйти за него, а я! — язвительно заметила Донелла.

— Я хотела бы помочь тебе, дорогая, — ответила мать, — и предложила подождать до конца сезона, на случай, если ты вдруг встретишь и полюбишь кого-нибудь другого.

— И что на это ответил… отчим? — спросила Донелла, заранее зная ответ.

— Он только разозлился, — очень тихо призналась леди Грейсон.

Донелла знала, что ее мать побаивается сэра Маркуса, хотя он никогда не сердился на жену.

Однако леди чувствовала себя в долгу перед мужем и потому не желала противоречить ему ни в чем.

— Маменька, — произнесла Донелла, — но вы же наверняка можете убедить сэра Маркуса подождать… Ну хотя бы… пару месяцев… или до конца лета. Ведь помолвка у девушки обычно длится долго.

Мать промолчала, и Донелла добавила:

— Мне кажется, что все дело в том, что… сэр Маркус… ревнует вас ко мне… и хочет выставить меня из дому… как можно скорее.

Леди Грейсон издала сдавленный вздох, словно не желала отвечать дочери.

Донелла выскользнула из объятий матери.

— Маменька, а сейчас вы… вы счастливы? Так же счастливы, как… были с папой? — спросила она.

Было похоже, что леди Грейсон очень удивилась такому вопросу.

Она посмотрела на дочь, опустила ресницы и отвела взгляд. В комнате воцарилось молчание.

— Не волнуйтесь так, маменька, — произнесла Донелла через некоторое время. — Ничего не говорите. Я знаю, что папа понял бы меня и не заставил бы меня идти под венец с человеком, который мне не нравится… и которого я скоро… возненавижу!

— Не говори так, дорогая моя! — взмолилась леди Грейсон.

— Это правда, мама! Вчера за обедом он говорил только о себе, и я еще тогда подумала, что он просто зануда. А теперь, когда я думаю о нем как о муже, мне хочется убежать куда глаза глядят!

Леди Г рейсом сжала руки.

— Дорогая моя девочка, но что я могу сделать? У меня сердце разрывается, когда я вижу, что ты так огорчена!

Донелла поднялась с дивана, подошла к окну и выглянула в сад.

Но она не видела ни солнечного света, ни цветов, ни деревьев.

Она слышала только собственный голос, который повторял:

— Мне хочется убежать куда глаза глядят, чтобы меня никто не нашел!

У нее зародился план — план настолько грандиозный, что в первый миг она даже не поняла, что это означает.

Донелла резко повернулась к матери.

Леди Грейсон была очень бледна, хотя и красива, и сильно похудела за то время, пока Донелла жила за границей.

— Не расстраивайтесь, маменька, — произнесла девушка. — Я что-нибудь придумаю и, наверное, папа… поможет мне… где бы он ни был.

Слезы навернулись на глаза леди Грейсон.

— Я уверена, что он поможет тебе, драгоценная моя. Я знаю, что он думает о тебе, любит тебя и всегда очень, очень гордился тобой.

— Я это и имела в виду, — ответила Донелла — Отдадим все на волю папы. Я уверена, что он не подведет меня.

— Он не сделает этого, ведь он так любил тебя! — горячо ответила ее мать.

Донелла была с матерью до самого вечера.

Девушке казалось, что сэр Маркус вопросительно поглядывает на нее, однако ни слова не было сказано о лорде Уолтингеме.

Но Донелла прекрасно понимала, что время уходит. Завтра лорд приедет, чтобы сделать ей предложение, в абсолютной уверенности, что она примет его.

«У меня нет выбора», — горько подумала она.

И тут снова у нее возникла мысль о побеге. Переодеваясь к обеду, она пересмотрела всю свою одежду, выбирая, что взять с собой. Выбор был нелегким.

К тому же Донелле нужно было решить, как долго ей придется скрываться.

Ответ был ясен: до тех пор, пока отчим не смирится с ее решением не выходить за лорда Уолтингема.

Кроме того, сам лорд вряд ли воспримет отказ спокойно. Он чрезвычайно гордился собственной значимостью и считал, что любая женщина обеими руками ухватится за него, предложи он ей стать его женой.

Сама мысль о лорде заставила Донеллу вздрогнуть. Она знала, что скорее умрет, чем выйдет за него замуж, хотя и понимала, что звучит это глупо.

Унаследованный от отца здравый смысл подсказал ей, что нет нужды так сгущать краски. Все, что от нее требуется, — это уйти и ненадолго исчезнуть.

Когда же она вернется, сэр Маркус будет вынужден серьезно отнестись к ее решению.

Донелла понимала, что не сможет скрываться вечно хотя бы потому, что ей будет очень трудно заработать себе на жизнь.

Если она притворится гувернанткой или компаньонкой, ей понадобятся рекомендации. Подделав их, она рискует попасться. Тогда ее наверняка арестуют по обвинению в подлоге.

Самые невероятные идеи приходили в голову Донелле, пугая ее. И все же она твердо решила, что не должна встречаться на следующий день с лордом Уолтингемом.

После ужина она снова села за пианино. На этот раз она не стала играть легкомысленные песенки, которыми забавлялась накануне. Вместо них гостиную заполнили величественные звуки произведений Шопена и Моцарта.

Тем не менее сэр Маркус возмущенно на нее поглядывал — музыка мешала ему поговорить с женой.

В десять вечера Донелла пожелала родителям спокойной ночи и поднялась к себе.

Она отпустила свою горничную и сама справилась с застежками вечернего платья.

Вешая его в шкаф, она заметила задвинутый в угол саквояж, привезенный из Флоренции. Все ее книги не поместились в сундуке, и в последний момент она купила этот саквояж — вместительный, удобный и достаточно легкий.

Донелла словно услышала голос отца, говоривший ей, что это как раз то, что ей нужно.

Она выбрала платье, которое наденет для побега, — красивое, но не слишком вычурное, чтобы не возбуждать любопытства. Сверху она накинула короткий жакет синего бархата и надела изящную маленькую шляпку, выгодно оттенявшую цвет ее волос.

Одна проблема была решена.

Теперь предстояло выбрать вещи, которые нужно взять с собой.

Поскольку побег пришелся на лето, Донелла уложила в саквояж два легких муслиновых платья. За ними последовал вечерний туалет из белого газа. Все вместе заняло совсем мало места.

Даже когда девушка добавила к этому две ночные рубашки и муслиновый пеньюар, места в саквояже хватило еще для пары тапочек. Теперь — щетка для волос, расческа и коробочка булавок.

На самом верху поместились всевозможные мелочи, носовые платки, губка и зубная щетка.

Донелла решила, что за ночь успеет вспомнить, какие еще вещи ей необходимо взять.

Теперь предстояло решить проблему денег.

После путешествия у нее осталось совсем мало. Когда она покидала Флоренцию, отчим прислал ей солидный чек, но почти все ушло на чаевые школьной прислуге и портье на железной дороге.

«Мне нужно гораздо больше», — сказала себе Донелла.

Затем она вспомнила, что в сумочке у матери всегда лежат деньги.

«Рано утром я попрошу у нее немного», — решила девушка.

Она разделась и легла в постель, представляя себе, как будет зол отчим, узнав о ее побеге.

И в то же время она была уверена, что отец одобрил бы ее действия.

«Следуй за своей звездой», — сказал однажды он, а когда дочь не поняла его, пояснил: «Когда я в море стою на мостике и смотрю на небо, мне всегда кажется, что там есть одна звезда, которая всегда поможет мне».

«Вы думаете, что это звезды говорят вам, что делать, папенька?» — спросила тогда Донелла.

«Я уверен в одном: все мои мысли вкладывает мне в голову кто-то, кто гораздо умнее меня», — ответил ей капитан.

Донелла навсегда запомнила эти слова.

Глядя в небо, она всегда гадала, которая из тысяч мерцающих над головой звезд принадлежит ей.

«Я пойду за моей звездой, папа, — мысленно произнесла она, — но и ты… ты тоже помоги мне».

Утром Донелла проснулась гораздо раньше обычного.

Без помощи горничной она надела свое красивое платье, но не стала брать ни жакет, ни шляпку.

Затем она ждала до тех пор, пока не услышала, что сэр Маркус вышел из комнаты ее матери и отправился к себе. Он всегда вставал рано.

Донелла знала, что теперь он до самого завтрака будет либо ездить верхом, либо осматривать свои конюшни. Она подождала еще немного на случай, если отчим решит зайти к матери еще раз, прежде чем спускаться во двор.

Когда сэр Маркус ушел, она отправилась в комнату матери.

Леди Грейсон все еще лежала в постели. Когда вошла дочь, она радостно улыбнулась.

— Мне не хочется вставать, дорогая, у меня легкая головная боль, и я думаю остаться в постели до обеда.

— Вы правы, маменька, — произнесла, целуя ее, Донелла. — Впрочем, я хотела попросить у вас денег.

— Денег? — переспросила леди Грейсон.

— Я хочу съездить в деревню и присмотреть себе новый хлыст для верховой езды. Если там не найдется ничего подходящего, то, может быть, мне придется ехать в Сент-Олбанс.

Она сделала паузу, и, не дав матери заговорить, добавила:

— Я не хочу ни о чем просить… отчима… после всего, что он уже… сделал для меня.

— Конечно, ты права, дорогая, — согласилась мать. — Деньги у меня там, в сумочке. Возьми, сколько тебе нужно.

Донелла подошла к шкафчику, где мать хранила сумочку.

Открыв ее, девушка обнаружила, что там даже больше денег, чем она ожидала, и, не сказав ни слова, забрала почти все.

— Спасибо, маменька, — поблагодарила она, засовывая деньги в карман.

Затем Донелла снова подошла к кровати и горячо поцеловала мать.

— Прошу вас, маменька, будьте осторожнее, — попросила она. — Не взваливайте на себя слишком много дел.