Амелия Грей - Граф ищет жену

Анджелина внимательно посмотрела на него.

– Вы действительно в это верите?

– В то, что он храбрец? Да, разумеется.

– Мне так его жаль… Должно быть, он чувствовал себя там ужасно одиноким. Жаль, что меня не было с ним и что я ничего не сделала для него, когда это случилось, жаль, что не смогла помочь ему.

– Он не хотел бы, чтобы вы там находились.

– Что?… – Анджелина вскинула голову. – Нет-нет, я уверена, что хотел бы. Мне следовало быть с ним. Судя по его шрамам… должно быть, он испытывал мучительную боль.

– Поэтому он и не хотел бы, чтобы вы стали свидетельницей всего этого.

«Какого дьявола? – подумал вдруг Харрисон. – Почему я так говорю? Какое мне дело до этого капитана?»

– Но он нуждался в утешении, – возразила Анджелина.

Харрисон кивнул.

– Да, наверное. Но лучше не задумывайтесь об этом. Уверен, что он действительно много перенес, но, как вы уже сказали, он все-таки не жизнь потерял.

– Похоже, вы не слишком ему сочувствуете.

Харрисон вспомнил, как смотрел на него Максуэлл. Было очевидно: капитан видел в нем соперника в борьбе за сердце Анджелины. Кроме того, было заметно: этот человек чувствовал себя неловко. – Но также ясно и то, что капитан со временем возьмет себя в руки, наберется мужества и станет ухаживать за Анджелиной.

– Испытываю ли я сочувствие?… Полагаю, он заслуживает этого. Но поверьте: моего сочувствия он ни за что не захотел бы, да и вашего тоже.

– Вздор. Конечно, ему нужно мое сочувствие.

– Нет. Ни один мужчина не желает, чтобы его жалели. Ему не нужна ваша жалость. Только не это.

– Как вы смеете думать, что я жалею его? – с негодованием воскликнула Анджелина. – Вовсе нет!

– Жалеете. И я жалею. В этом зале нет человека, который бы не жалел его. Потому что жалость в природе человеческой.

– Нет-нет. – Анджелина энергично покачала головой. – Нет, все совсем не так.

– Отрицайте это сколько угодно, но не пытайтесь меня переубедить. Я знаю, о чем говорю. И уверен: капитан Максуэлл тоже все прекрасно знает.

Анджелина со вздохом пожала плечами.

– И все-таки вы ошибаетесь. Я не позволю себе его жалеть.

– Отлично. Если вы так решили – попытайтесь, – проговорил Харрисон, проводя ладонью по волосам, и, внезапно поймав себя на том, что искренне сочувствует капитану, добавил: – Да, он очень мужественный человек. Приехал на бал с высоко поднятой головой и пригласил на танец самую красивую даму.

– Так и следовало, – отозвалась Анджелина.

В этот момент Харрисон понял, что ни за что не отдаст ее капитану без борьбы. Да, когда-то он поклялся, что никогда больше не станет бороться с кем-либо за благосклонность дамы, но теперь… Теперь, после того как поцеловал Анджелину, ему стало понятно, что он не сможет от нее отказаться. Да, она клянется, что любит капитана, но они пока не женаты, даже не помолвлены, так что есть еще шанс завоевать ее сердце.

Ему пора уходить. Сердце Анджелины безмерно велико и принимает всех страждущих телом и духом – прекрасное качество, очень привлекательное. Да-да, сейчас самое время удалиться. Он уже узнал все, что хотел, о капитане Максуэлле.

– Вижу, сюда идет ваша бабушка. Если она еще не видела капитана, вы наверняка захотите рассказать ей о нем. А я оставляю вас. Доброй ночи, Анджелина.

Харрисон кивнул и отошел от нее. «Но как же я собираюсь бороться с капитаном Максуэллом за любовь Анджелины? – спрашивал он себя. – Раненый солдат, прослуживший не менее двадцати лет!» Чертовски высокая планка, до которой не дотянешься, что ставило его, Харрисона, в весьма невыгодное положение. Следовало учитывать еще и то обстоятельство, что он ни разу в жизни не сделал ничего достойного, в том просто не было нужды. Да никто и не ожидал от него ничего подобного.

Будучи младшим сыном немолодого графа, Харрисон никогда не имел примера для подражания, пока не приехал в Итон, где подружился с Брэем Дрейкстоуном и Адамом Грейхоком. Вместе они составляли грозную троицу, не следовавшую ничьим правилам, кроме собственных.

А вот капитан Максуэлл… Этот человек сражался за свою страну и многое отдал в этих сражениях. Харрисон же, будущий граф Торнуик, хотя и участвовал в бесчисленных драках и дуэлях, никогда не стоял под ружейным и пушечным огнем, в отличие от капитана Максуэлла, сражавшегося при Ватерлоо.

И все же Харрисон не собирался уступать Анджелину этому человеку – пусть даже тот был вполне ее достоин. Конечно, капитан Максуэлл привык к сражениям, но и Харрисон привык, и борьба за Анджелину станет для него всего лишь очередным сражением. Да, он не собирался отступать – это не в его характере. Когда-то любовь к брату не позволила ему бороться за Мадди, но сейчас совсем другая ситуация. Ведь он ничем не обязан капитану Максуэллу… Кроме того, капитан владел оружием, которого не было у него. Конечно же, Анджелина воображала, что влюблена в героя войны, но он сумеет доказать, что она обманывается и что это вовсе не любовь.

Перед уходом Харрисон окинул взглядом бальный зал и увидел капитана Максуэлла, наблюдавшего за Анджелиной. Уже сидя в экипаже, граф твердо решил, что завоюет Анджелину и сделает капитану только одну уступку – постарается сражаться честно.

Она до сих пор не могла свободно дышать – шок при виде увечий капитана Максуэлла был таким сильным, что перехватывало дыхание.

Анджелина отвернулась от лорда Торнуика – не хотелось видеть, как он уходит. Ох, что же с ней стряслось? Ей хотелось, чтобы граф обнял ее, прижал к себе, утешил… По совершенно непонятным причинам она отчаянно жаждала этого. Ведь кто-то должен был сказать ей, что все ее мечты о капитане Максуэлле все еще могут сбыться… Но почему она хотела найти утешение в объятиях графа? Ох, сейчас не время об этом думать – просто невозможно.

Заметив леди Рейлбридж, пробиравшуюся к ней сквозь толпу гостей, Анджелина поспешно направилась в дамскую комнату. Но она прекрасно знала, что бабушка последует за ней.

И все же лорд Торнуик ошибался… Да, ошибался, и она докажет ему, что испытывает к капитану Максуэллу сочувствие любящей женщины, а вовсе не жалость. К тому же он по-прежнему красив, даже с повязкой на глазу.

Со вздохом закрыв глаза, Анджелина поморщилась, вновь вспомнив свою реакцию. Оставалось лишь надеяться, что капитан не принял ее шок… за что-то иное. Но если и принял, то, конечно же, сможет простить. Ведь она ничего подобного не ожидала…

А потом, когда она немного привыкла к его новой внешности, его лицо уже не казалось таким уродливым. Более того, теперь она думала, что черная повязка придавала ему вид неотразимого пирата – таких она видела на рисунках и картинах.

– Вот ты где, Анджелина! – воскликнула леди Рейлбридж. – Я тебя искала!

В ее глазах промелькнуло беспокойство: очевидно, она уже знала, как изменилась внешность капитана Максуэлла. Что ж, ничего удивительного… Было ясно, что об этом шепчет почти весь зал.

Осмотревшись, Анджелина увидела, что танцевали совсем немногие, но при этом все больше дам собирались небольшими группами и о чем-то тихо переговаривались, прикрываясь ладонями и веерами.

Анджелина поискала взглядом капитана. Она искренне восхищалась этим человеком. Ведь требовалось немалое мужество, чтобы появиться на балу в таком виде…

– Я видела его, бабуля, – предупредила Анджелина возможные вопросы.

Леди Рейлбридж прижала ладонь к груди и тихо проговорила:

– О, дорогая, неужели все так ужасно? Видишь ли, я слышала… Впрочем, не важно. Тебе необязательно говорить об этом.

– Да, все так, – кивнула Анджелина. – Его шрамы еще не зажили: для этого потребуется время. – Но я не ужаснулась, и никому не следовало бы.

– Ты очень храбрая, моя дорогая. Я так тебе сочувствую…

– Я?… Храбрая?… – Анджелина с удивлением смотрела на бабушку. – Не жалей меня, бабуля. Я ничего не потеряла. Это не меня ранили.

Баронесса с любопытством взглянула на внучку.

– Да, конечно. Ты не ранена. Но ты утратила мечту. Мечту о красавце офицере, который вернется домой, вскружит тебе голову и увезет на белом коне к себе домой, к брачному блаженству. Теперь эта мечта в прошлом.

Слова баронессы застали Анджелину врасплох. Неужели это правда? Нет, она не может отказаться от своей мечты только из-за увечья капитана. Нет-нет!

– Я не отказалась от мечты! – с вызовом воскликнула девушка. – Все еще может случиться. И случится. Епископ Уорсли поможет нам спасти папу от тюрьмы, мы отдадим долги, и я смогу выйти за того, кого сама выберу. А сейчас я жду, когда капитан Максуэлл пригласит меня на танец.

– Это очень благородно с твоей стороны, дорогая.

– Ничего подобного! Я убеждена, что капитан Максуэлл ничуть не изменился: просто выглядит немного иначе. Но буду относиться к нему так же, как раньше. И ты тоже, надеюсь.

– Выглядит немного иначе, Анджелина? – переспросила леди Рейлбридж. Весело улыбнувшись, продолжила: – Что ж, верно говорят, что любовь слепа. Мне не следовало об этом забывать. Знаешь, ты все больше напоминаешь мне свою мать, которая… Но тише, дорогая, тише. Я вижу, сюда идет капитан Максуэлл. Ты ведь не хочешь, чтобы он слышал, что мы говорим о нем… А на леди Аркур необыкновенно роскошное платье! Поверить не могу, что наша модистка не показала нам эту ткань. Я обязательно поговорю с ней в следующий визит.

Капитан Максуэлл улыбнулся Анджелине и, остановившись рядом с дамами, сказал:

– Добрый вечер, леди Рейлбридж.

Баронесса ослепительно улыбнулась и протянула капитану руку. Следовало отдать ей должное, она прекрасно делала вид, что не замечает изменений в его внешности.

– Рада видеть вас, капитан Максуэлл! – воскликнула леди Рейлбридж.

Он поцеловал руку баронессе и проговорил:

– Путешествие было долгим, миледи, и теперь я счастлив, что вернулся домой.

– Да, разумеется. Знаете, у меня вряд ли хватило бы храбрости забраться так далеко. Скажите, вам понравилась Индия?… – Баронесса осеклась, но тут же поправилась: – Ох, о чем это я?… Господи, конечно же, там нет ничего хорошего.

– В Индии мне понравилось почти все, – улыбнулся капитан и, вздохнув, добавил: – Не все было так плохо.

Немного помолчав, он взглянул на Анджелину:

– Думаю, пришло время нашего танца.

– Да-да, разумеется. Отпустишь нас, бабушка?

– Конечно! Наслаждайтесь танцем.

Анджелина всегда считала капитана очень высоким и широкоплечим, но сейчас, когда они пошли танцевать, вдруг обнаружила, что он гораздо ниже ростом, чем лорд Торнуик. Это ее удивило. Ведь в своих мечтах она всегда представляла его выше графа.

Анджелина поняла, что этот танец – вальс, лишь в тот момент, когда они заняли позицию и капитан сжал ее руку. Но она почти не почувствовала прикосновения к талии другой его руки: он вел себя так, словно боялся к ней прикоснуться. И самое главное: как ни странно, она не испытала тех восхитительных ощущений от его близости, которые чувствовала рядом с графом.

Какое-то время оба молчали, ожидая, когда зазвучит музыка. Молчание становилось неловким, поэтому Анджелина подняла на капитана глаза и сказала:

– Вы часто танцевали в Индии до того, как вас ранили?

Он заглянул ей в глаза и, несколько секунд помолчав, ответил:

– Несколько раз. А вы? Наслаждаетесь сезоном?

– По большей части. Но слишком много суеты, – ответила Анджелина. Она старалась получше рассмотреть капитана, и теперь ей показалось, что он выглядел гораздо старше, чем раньше. Во всяком случае она не помнила седины в его волосах и морщин вокруг глаз.

– Так, наверное, всегда?

– Нет, не совсем. Вот уже почти неделю я каждый вечер бываю на нескольких балах. И это при том, что мне пришлось отказаться от приглашений на чай и на игру в карты.

– Надеюсь, у вас была веская причина лишить себя такого удовольствия.

«Да, верно. Потому что приходится почти весь день расписывать веера», – подумала Анджелина.

Тут, наконец, зазвучала музыка, и тотчас же выяснилось, что капитан прекрасный танцор. Но Анджелине все время казалось, что его рукам не хватает силы. Она хотела, чтобы он покрепче держал ее и прижимал к себе. Хотела вновь испытать ту неукротимую мужскую мощь, которую ощущала, находясь в объятиях лорда Торнуика во время танцев и поцелуев.

Вальс длился долго, и Анджелина заметила, что капитан устал еще до того, как смолкла музыка. Сердце ее болезненно сжалось. Какая же она эгоистка! Хочет, чтобы капитан держал ее так же, как граф! Ведь ранение отняло у него силы! Нельзя ожидать, чтобы он был так же крепок, как лорд Торнуик.

– Вы очень хорошо танцуете, – заметила она, когда танец закончился и все захлопали, благодаря музыкантов.

– Спасибо за комплимент. Откровенно говоря, я не был уверен, что все еще способен на такое. Я… Видите ли… – Максуэлл в смущении умолк.