И вот теперь он потерял не только всех родных, но и Мадди. Потерял всех… и старался понять, что же ожидалось от него, нынешнего графа, и как надлежало управлять поместьем. Харрисон очень мало об этом знал, и в том не было ничего удивительного. Ведь он никогда не имел никаких обязанностей: ни перед самим собой, ни перед другими, – в этом просто не было необходимости. Старшего сына у них в семье с детства воспитывали надлежащим образом и почитали, а самого младшего либо баловали, либо полностью игнорировали. Но Харрисон вечно бросал вызов, испытывал судьбу и побеждал старших братьев. С самого раннего возраста. Он скучал по ним, когда они один за другим уезжали в школу, но вскоре нашел им замену в лице Брэя Дрейкстоуна и Адама Грейхока, когда настал его черед ехать в Итон.

После окончания Оксфорда, отец выделил ему более чем щедрое содержание, к которому Харрисон постоянно добавлял весьма значительные суммы, выигранные от игры в карты, а также в результате пари и при удачных ставках на бегах. Отец же требовал только одного – чтобы сын вел комфортабельную и респектабельную жизнь джентльмена и не порочил имя Торнуиков. Но, увы, Харрисон не смог выполнить даже этого. Да и как мог отец требовать такого, если в друзьях сына числились такие «негодяи», как герцог Дрейкстоун и Грейхок? Все трое то и дело шокировали лондонскую элиту, и чаще всего это делал именно Харрисон, который был мятежником в душе, так что никто не смог бы заставить его следовать каким-либо правилам или установлениям. Он всегда делал то, что ему хотелось, ибо не видел причин поступать иначе. Но теперь…

Теперь все изменилось, потому что у него появился Торнуик, вернее, то, что от него осталось. Харрисон восстановит его, сделает еще больше и лучше, так как он был в долгу перед отцом и братьями. Да, конечно, в данный момент он не знал, как именно это сделать – например, как покупать книги, мебель и другую обстановку, – но он непременно всему научится и, несмотря на злословие окружающих, обязательно позаботится о Торнуике.

Первый груз с необходимыми материалами прибыл рано утром, что немного успокаивало… А затем к поместью потянулся поток фургонов с лесом, лестницами, молотками, гвоздями и всем прочим, так что с завтрашнего дня можно будет приступить к ремонту дома.

Когда он только приехал в Торнуик, пепел уже остыл. Слуги же либо сбежали, либо умерли от лихорадки – остались лишь несколько человек. И он не нашел ответа на вопрос: был ли пожар несчастной случайностью или результатом намеренного поджога с целью уничтожить очаг лихорадки. Было известно только одно: много дней никто не хотел близко подходить к дому. Да и Харрисон не хотел, но вовсе не потому, что боялся лихорадки, а из-за угрызений совести. Ведь брат не раз писал ему, приглашая в гости… Но Харрисон считал, что будет скучать по балам, охоте и игорным заведениям. А будь он хорошим братом, непременно приехал бы, чтобы хоть чем-то помочь. Но он продолжал пить, играть и драться на дуэлях. А если бы приехал, возможно, сумел бы их спасти. А может, умер бы вместе с ними… Как бы то ни было, получалось, что распутный образ жизни, очевидно, уберег его от смерти, но не позволил спасти семью. Ох, как же трудно справиться с угрызениями совести…

По приезде Харрисон кое-как отдраил одну из сгоревших комнат, перетащил туда уцелевшую мебель и стал жить в руинах. Через неделю вся его одежда была перепачкана сажей. В ближайшей деревне он нашел немолодую пару, согласившуюся помочь ему с уборкой. Остальные пришли позже. Кроме того, Харрисон послал за управляющими и адвокатами Торнуика и немедленно стал знакомиться с основами ведения огромного хозяйства. Но ему еще многому следовало научиться.

– Милорд, к вам мистер Альфред Хопскотч.

Повернувшись, граф увидел Саммерса, одного из оставшихся слуг. А этот мистер Хопскотч… Харрисон вспомнил, когда впервые встретил его, и воспоминания эти были не очень-то приятными.

– И Хопскотч не один, – продолжал Саммерс. – Привез с собой кого-то из гвардейцев короля.

– И чего он хочет?

– Сказал только, что его прислал принц и что ему надо немедленно поговорить с вами. Поэтому я не стал расспрашивать.

Харрисон кивнул.

– Хорошо. Где же он?

– Стоит перед домом, у своего экипажа. Я извинился за то, что у нас нет комнаты, куда мы могли бы его пригласить.

Харрисон улыбнулся.

– Да, пока не можем, Саммерс. Но скоро сможем.

Граф Торнуик завернул за угол, и мистер Хопскотч тотчас подошел к нему.

– Извините, что беспокою, милорд, но принц отправил вам несколько писем с требованием приехать в Лондон, а вы все их проигнорировали.

– Молю принца о прощении, – произнес Харрисон, оглядывая свою грязную рубашку и бриджи. – Было немного затруднительно читать корреспонденцию в таком доме, как мой.

Мистер Хопскотч откашлялся и продолжил:

– Уверен, что так, милорд. Все мы сожалеем по поводу пожара. Принц уже понял свою ошибку, когда просил вас немедленно прибыть в Лондон после смерти ваших родных, и передает свои извинения за неверное суждение о вас. Но с тех пор прошло более трех месяцев. Принц обеспокоен и требует вашего возвращения в Лондон к началу сезона, а именно на следующей неделе.

– Это будет нелегко, – со вздохом ответил Харрисон. – Вы же видите, что перестройка Торнуика только началась. Я нужен здесь. Пожалуйста, передайте принцу мои извинения.

– Боюсь, на этот раз он не потерпит отказа, милорд. Вы должны дать слово, что будете на первом балу сезона, иначе… – Визитер, смутившись, умолк.

Харрисон же, прищурившись, взглянул на него и осведомился:

– Иначе – что?

Мистер Хопскотч вскинул руку и дважды щелкнул пальцами. В следующее мгновение появились четверо стражей – по два с каждой стороны экипажа. У всех имелось короткоствольное ружье с раструбом. На поясах же висели шпаги.

А Хопскотч, пристально глядя на хозяина руин, проговорил:

– Иначе эти люди исполнят приказ. А приказано им препроводить вас прямиком в Ньюгейт.

Харрисон криво усмехнулся. Очевидно, ему следовало еще долго учиться, чтобы стать настоящим графом. А для начала он должен понять: когда принц приказывает, надо подчиняться.

– Значит, тюрьма? – спросил Харрисон. – Тюрьма за то, что проигнорировал приказ принца? Слишком уж сурово для цивилизованного общества, не так ли?

– Видите ли, милорд, – произнес Хопскотч, – принц считает, что дал вам достаточно времени на оплакивание родных, и теперь настаивает, чтобы вы исполнили долг англичанина и графа. Он хочет, чтобы вы немедленно женились и произвели на свет наследника.

– Жениться? – ухмыльнулся Харрисон. – Принц, должно быть, шутит. Неужели он полагает, что я способен привезти молодую жену сюда, в Торнуик?

– Принц все понимает, милорд. Но вы должны понять, что если скончаетесь, не произведя на свет наследника, то титул перейдет к вашему кузену Гилфойлу. Принц сделает все возможное, чтобы этого не случилось.

Харрисон неплохо знал Гилфойла. Тот, конечно же, был редкостным мерзавцем. А его репутация была куда лучше, чем у Харрисона. Например, никто никогда не слышал, чтобы Гилфойл гнал экипаж по Роттен-Роу, в то время когда добрая половина светского общества выехала на дневную прогулку. И несомненно, он никогда не участвовал в дуэлях.

– Объяснитесь, – потребовал Харрисон, все еще не желая верить в то, что для принца имело какое-то значение, кто именно будет графом Торнуиком. – Я должен точно знать, чего хочет от меня принц… и почему.

– Есть много причин, по которым он особенно заинтересован в вас. Но главная заключается в том, что у вашего кузена Гилфойла имеются связи с высшими военными чинами Франции. Как вам известно, его жена – француженка, а ее дядя – офицер высокого ранга во французской армии. Откровенно говоря, принц не доверяет вашему кузену и сомневается в его преданности. Он не желает, чтобы тот занял место в парламенте и участвовал в принятии английских законов. Представляете, этот человек даже отослал сына учиться во Францию.

– Но меня это не волнует, мистер Хопскотч, в отличие от перестройки дома.

– Зато принца это очень волнует. Вы ведь никогда не давали ему повода сомневаться в вашей преданности даже в то время, когда находились за границей.

– Да, верно. Не намереваюсь давать и впредь, – пробормотал Харрисон, переминаясь с ноги на ногу.

– Вот и прекрасно, милорд! Ваша женитьба на добропорядочной молодой леди и появление наследника осчастливят принца.

Харрисон невольно вздохнул. Вся эта беседа казалась полнейшей бессмыслицей. Он вовсе не собирался жениться, и принцу придется смириться с этим фактом.

– В ближайшее время такое вряд ли может произойти, поскольку я еще не встретил молодую леди, на которой захотел бы жениться, – заявил Харрисон.

– Принц это предвидел, – кивнул мистер Хопскотч, явно не замечая раздражения собеседника. – И я рад сообщить, что он уже выбрал для вас невесту.

Харрисон громко рассмеялся, но мистер Хопскотч даже не улыбнулся.

– Хотите, чтобы я поверил, будто принц действительно выбрал для меня невесту?

Посланник снова кивнул.

– Да, милорд, так и есть.

– А если я женюсь по выбору его высочества, то что, принц уже постановил, что ровно через девять месяцев мы с женой должны произвести ребенка именно мужского пола?

Мистер Хопскотч с серьезнейшим видом пожал плечами.

– Увы, должен признать, что есть вещи, над которыми принц не властен.

Снова рассмеявшись, Харрисон проговорил:

– Пожалуйста, передайте принцу, что я очень ценю его заботу обо мне, но сейчас для меня главное – привести в порядок особняк. Только после этого я начну искать невесту и будущую хозяйку Торнуика.

– Уверен, милорд, что вы способны сделать и то и другое одновременно. Эта молодая леди умна, прелестна и очень даже вам подходит. Ее дед был бароном, а отец – дальний родственник самого короля.

– Даже если бы я собирался жениться, все равно не доверил бы принцу выбор невесты, – решительно заявил Харрисон. – А теперь, если не возражаете… У меня много работы.

Мистер Хопскотч нервно теребил свой галстук.

– Боюсь, милорд, что не смогу уехать, не заручившись вашим твердым обещанием прибыть в Лондон на следующей неделе.

Харрисон нахмурился и проворчал:

– Неужели принц считает, что я позволю ему вмешиваться в мою личную жизнь и выбирать для меня невесту?

– Конечно, нет! Поверьте, принц знает, что в конце концов вы согласитесь.

Хопскотч говорил так уверенно, что Харрисону стало не по себе.

– Но откуда принц это знает? – спросил он.

– Знает. Потому что вы нарушили закон, устроив дуэль.

– Какого черта?! – возмутился Харрисон. – О чем это вы?…

– Я говорю сущую правду, – заявил мистер Хопскотч. – Разумеется, вам необязательно жениться на прелестной леди, которую выбрал для вас принц. Но если не женитесь, то он позаботится о том, чтобы вы провели не менее пяти лет в тюрьме за попытку убийства на дуэли.

– Он этого не сделает, – процедил Харрисон сквозь зубы.

– Ошибаетесь, сделает. И все будет совершенно законно. Вы участвовали в дуэли несколько месяцев назад. Я сам могу стать свидетелем и найти по меньшей мере с десяток джентльменов, которые поклянутся в этом в суде. Подтвердит обвинение и тот человек, которого вы ранили.

– Вы, негодяй! – вспылил Харрисон. – Я не хотел той дуэли! Я пытался уйти от этого человека. Это он настоял!..

Харрисон с угрожающим видом шагнул к посланнику, но гвардейцы тотчас же сняли с плеч ружья и подошли ближе, целясь прямо в грудь графа. Тот остановился и поднял руки вверх, надеясь, что никому из гвардейцев не придет в голову спустить курок.

И теперь Харрисон наконец понял, что принц не шутил. Что ж, если так… Будь он проклят, если позволит застрелить себя из-за молодой леди, способной найти мужа только по приказу свыше.

Мистер Хопскотч знаком велел солдатам опустить ружья и, нервно откашлявшись, проговорил:

– Возможно, я именно таков, каким вы меня считаете, но ваше отношение ко мне не изменит воли принца и стремления добиться своего. Он позаботится о том, чтобы в суде были представлены все свидетели, необходимые для того, чтобы исполнить его пожелания. Стоит мне щелкнуть пальцами – и гвардейцы вас арестуют, после чего отвезут прямо в Ньюгейт, где вы будете сидеть до самого суда и после него.

Немного помолчав, он продолжил:

– Вам нужно принять верное решение, милорд. Кстати, мне говорили, что судьи во время сессии парламента работают крайне медленно…

Харрисон терпеть не мог, когда ему указывали, что нужно делать, но его мучило чувство вины. Увы, он оставался в стороне, когда брат просил его приехать… Он играл, пил и развлекался, когда его родные умирали, а дом горел… И теперь он должен восстанавливать дом, а не сидеть в тюрьме.

– Если я захочу жениться этой весной, то сам выберу невесту, – заявил он.

– Это было бы крайне нежелательно для принца, – ответил посланник. – Как я уже упомянул, отец молодой леди – родственник короля.