— Мне кажется, я нашла что-то интересное.
— Что?
— Имение еще не совсем разорено, как вы подозревали. Остался еще небольшой капитал. Конечно, как вы понимаете, совсем небольшой, но он есть.
— Там найдется достаточно денег, чтобы выплатить всем людям, работающим в поместье, жалованье за месяц?
— О, да.
— Хорошо. Это, по крайней мере, снимает большой груз с моей души. Я уже было собрался позволить большинству из них уйти из имения.
— Знаете ли, они все равно не сделали бы этого.
— Не сделали чего?
— Не ушли.
— Вы хотите сказать, что они продолжали бы работать здесь без оплаты?
— Они делали так в прошлом, почему бы они стали отказываться от этого сейчас? Это их дом, Прескотт. Большинство прожили здесь всю свою жизнь. Как и наши предки, они были свидетелями всего — и плохого, и хорошего, но все эти годы они оставались в имении. Рейвенс Лэйер принадлежит настолько же им, насколько и вам. К тому же к следующему месяцу у нас будут большие денежные поступления.
— Откуда вы об этом узнали?
— Сезон стрижки овец должен начаться со дня на день. В общем, как только прибудут стригали.
— И каким же образом стрижка стада грязных овец принесет в Рейвенс Лэйер деньги?
Люсинда посмотрела на него удивленно и в то же время нетерпеливо.
— Вы ведь новичок в этом деле, не так ли?
— Я совершеннейший профан там, где речь заходит об овцах, дорогая. Помните, я ведь погонщик крупного скота.
— Так вот, мистер погонщик крупного скота, вам очень скоро предстоит узнать, что разведение овец гораздо прибыльнее всех ваших стараний в бычьем хозяйстве.
— Не может этого быть?! Овцы есть овцы. И вы никак не можете сравнивать их с коровами.
— Я и не пытаюсь. Поверьте мне.
— Господи, конечно, да и как их можно сравнивать. Коровы дают молоко, масло и сыр, когда они живые, и говядину, когда их забивают. А все, что делают овцы, — это пожирают траву на ваших прекрасных пастбищных землях и распространяют зловоние по всей округе.
— Не совсем так. Вы забыли, что они дают тонны шерсти каждый год в течение многих лет. Не говоря уж о баранине.
— Шерсть?
— Да, Прескотт, шерсть.
— Мне не нравится шерсть. Я не могу носить вещи, сделанные из нее. Никогда не мог. Последний раз, когда тетушка Эмми заставила меня надеть шерстяные штаны, я, наверное, соскреб половину волос и кожи со своих ног.
— Тогда, очевидно, вы носили не мериносовую шерсть.
— Шерсть есть шерсть, дорогая.
— Нет, мериносовая шерсть отличается от других. Это самый тонкий и нежный вид шерсти, который вы сможете найти. Единственная порода овец, которую мы разводим в Рейвенс Лэйере. И не только это, лорд Прескотт Трефаро, десятый граф Сент Кеверна. К первому мая, когда закончится сезон стрижки овец, деньги от этой вызывающей у вас зуд и чесотку шерсти, к которой вы относитесь с таким отвращением, станут, похоже, единственной прибылью, которая поможет разоряющемуся имению встать на ноги. Словом, если вы хотите мудрый совет — не спешите безоговорочно отвергать шерсть и тех зловонных животных, что дают ее.
Прескотт знал, когда следует спорить, а когда лучше придержать свой язык за зубами. По всему видно, Люсинда знала, что она говорила, и поэтому он совершенно не обиделся за ее прямоту. Наоборот, он серьезно задумался над ее словами.
— Ну, в таком случае я просто постараюсь полюбить этих маленьких созданий, учитывая, что они очень полезны и будут приносить доход.
— Мудрое решение.
— Но я не буду есть их.
— Не будете?
— Нет. Это уж наверняка. Я как-то раз попробовал баранину, и она мне ужасно не понравилась.
— Не может этого быть, Прескотт.
— Да, честное слово.
— О, действительно? Тогда почему вы наложили себе добавку на завтрак? Да и к тому же очень щедрую добавку.
— Я никакой баранины на завтрак не ел.
— Нет, ели. Я сама видела.
— Черт побери, Люсинда, сегодня утром я ел сосиски и какие-то маленькие котлетки. Но я не ел никакой баранины.
Не в силах сдержаться, она засмеялась.
— Прескотт, сосиски и эти маленькие котлетки были сделаны из баранины. Точнее из мяса молодого весеннего барашка, но это почти то же самое.
— Вы разыгрываете меня?
— Нет, я вполне серьезно.
— Я ел баранину?
Она опять засмеялась при виде испуганного выражения на его лице.
— Да, и более того, она вам очень понравилась.
Прескотт с минуту подумал об этом, и выражение ужаса на его лице сменилось выражением смирения.
— Да, вы правы. Черт меня побери, неужели я действительно ел баранину? Но она мне и вправду понравилась.
— Не успеете и оглянуться, как вы будете есть почки и лосося, как истинный английский джентльмен.
— Почки и лосося? — Прескотт резко выпрямился и отошел от стола. — А вот на это не рассчитывайте. Я никогда не буду есть почки и лосося. Во мне слишком много от техасца, чтобы опуститься так низко.
— Посмотрим, — тихо сказала Люсинда, улыбнулась и закрыла книгу перед собой.
Глава 9
Стригали прибыли в Рейвенс Лэйер два дня спустя после их разговора, и, как и предсказывала Люсинда, началась работа по стрижке овец.
Прескотт узнал, что в имении есть для этого специальный сарай, расположенный в маленькой тихой долине в полумиле от замка.
Он стоял у входа в этот сарай, переводя свой взгляд то на овец, сгрудившихся в загоне неподалеку и ждущих своего часа, то на подъезжающие к сараю фургоны с людьми.
Было такое раннее утро, что солнце еще только взошло и коснулось земли своими первыми лучами, поэтому стригали, которые молча высыпали из фургонов, выглядели угрюмо. Некоторые из них были с такими красными глазами и серыми лицами, что выглядели менее всего пригодными к работе.
«Пьяницы, страдающие с похмелья», — решил Прескотт, глубоко сочувствуя этим людям. Но от его сочувствия не осталось и следа, когда первую партию овец завели в большой открытый сарай, и стригали решительно взялись за дело.
Несмотря на то, что мужчины были небольшого роста, они обладали большой силой в руках.
«Это совершенно необходимо», — решил Прескотт, учитывая, что каждый должен был прижимать к земле непокорную овцу одной рукой, а другой состригать с нее шерсть. Одна овца на человека — так было установлено у стригалей. Они с силой валили на пол блеющее животное, состригали с него шерсть практически без единого пореза, и пока полуголое создание ковыляло из сарая, полегчав на несколько фунтов[5], другая овца, выглядевшая намного толще, тотчас же занимала опустевшее место.
Прошло несколько часов, и первая партия овец в загоне сменилась второй. Прескотт с удивлением смотрел, как гора шерсти в дальнем углу сарая становилась все больше и больше. Он решил, что если стригали будут продолжать работать в том же темпе, то эта куча к концу дня достигнет потолка, покоящегося на высоких железных балках. Но это было только начало — постричь предстояло еще несколько тысяч овец.
— К концу дня в сарае не останется места, куда складывать шерсть, — сказал он Люсинде, когда стригали остановились перекусить.
— Этого не случится. Скоро они начнут вывозить ее.
Люсинда вместе с другими девушками почти все утро помогала миссис Свит готовить основательный обед для работающих мужчин.
Подав последний огромный бутерброд и оставшуюся кружку горячего чая стригалям, она подошла к Прескотту, и они пошли немного прогуляться.
— И куда же всю эту шерсть вывезут отсюда?
— Большая часть переправляется в Шотландию.
— А что там?
— Там находятся лучшие ткацкие фабрики в мире. У нас долгосрочный контракт с двумя самыми старыми и крупными из них.
— О, я этого не знал.
— А откуда вы могли знать? Вы ведь не носите шерстяные вещи.
— Послушайте, я сожалею об этом.
— О чем? О том, что вы не носите шерстяные вещи? За это совсем не нужно извиняться. Многие люди не носят их.
Отойдя на порядочное расстояние от толпы стригалей, Прескотт остановился. Он заставил остановиться и Люсинду, завладев ее обеими руками и развернув ее к себе лицом.
— Я не это имел в виду. Я сожалею о том, как я вел себя в тот день.
— О том, как вы вели себя?
— Да, как идиот. Которым, вероятно, я и являюсь, если внимательно приглядеться. Люсинда, я погонщик крупного скота, а не овцевод.
— Вы уже говорили об этом. И много раз.
— Но, черт побери, это же правда.
— Но ведь теперь вы знаете об овцах больше, чем прежде, не так ли?
— На данный момент — да.
— И они не так губительны для земель, как вы думали о них раньше, не правда ли?
— Я смогу ответить на этот вопрос только тогда, когда своими глазами увижу, насколько быстро восстановится трава на пастбищных землях.
— А вообще-то они даже очаровательны, эти овцы.
— Очаровательны? — он задумчиво посмотрел на нее, размышляя о том, ощущает ли она то зловоние, какое чувствует он. Но Прескотт решил не затрагивать эту тему. Вместо этого он опять зашагал, направляясь к роще на вершине холма.
— Расскажите мне, что происходит с шерстью, когда она попадает на ткацкие фабрики в Шотландии.
— Сначала, конечно, они ее очищают. Затем красят, прядут в нитки и ткут из этих ниток шерстяные полотна. Но часть шерсти после отправки в Шотландию остается здесь.
— Вы хотите сказать, что храните ее в сарае?
— Нет, конечно, нет. В этой шерсти очень нуждаются люди, и мы не можем просто так гноить ее в сарае. Оставшаяся шерсть будет поровну разделена между фермерами-арендаторами. Ведь они пасут и содержат большую часть овец и должны получить свою долю.
— А что же они будут делать с ней?
— То же самое, что делают с шерстью ткацкие фабрики в Шотландии — очистят, спрядут ее в нитки и свяжут свитера себе и своим детям. Зимы в Корнуолле, возможно, не так суровы, как в других районах Англии, но уверяю вас, толстый шерстяной свитер в морозный день будет очень кстати.
Они взобрались на вершину холма, и Прескотт увидел внизу море, которое поразило его своей первозданной красотой. С него на берег набегали огромные волны, которые в пену разбивались о черные и серые валуны, усеявшие белый прибрежный песок. У подножия холма, на котором они стояли, Прескотт увидел ниши в каменистой поверхности, причем некоторые из них были такие глубокие, что казалось, им не было конца.
— О Боже, здесь так красиво!
— Не правда ли?
— Совсем не так, как в Техасе. По крайней мере не так, как в том районе Техаса, где я жил.
— Корнуолл не похож ни на один другой район Англии. У него своя особенная красота. Здешняя природа дикая, суровая и очень часто даже жестокая, но всегда прекрасная.
Слушая Люсинду, Прескотт подумал, что красив не только этот пейзаж. В то время, когда она восхищенно смотрела вниз на берег, где бились о валуны волны, он не менее восторженно разглядывал ее профиль, любуясь его изысканными линиями.
А увидев, как ветер раздувает ее черные волосы, пытаясь освободить их от тугого узла на затылке, Прескотт почувствовал страстное желание вынуть заколки из прически, распустить ее длинные локоны и ощутить своими руками их густоту и шелковистость.
А еще ему захотелось повернуть ее лицо к себе и вскружить себе и ей головы страстным поцелуем.
«И не думай об этом, старый развратник, — сказал он самому себе. — Такая девушка, как Люсинда, — настоящая леди и ничуть не уступает всем этим титулованным дамам высшего общества, с которыми ты познакомился в Лондоне». Да эти жеманницы и мизинца ее не стоят! И вести себя с ней он должен как джентльмен — только вот как справиться с обуявшими его страстями?
У него, как у всякого смертного, было много грехов и слабостей. Возможно, даже больше, чем у других, особенно сейчас, когда его самой большой слабостью стала эта черноволосая сероглазая женщина, думающая о нем только как о своем друге. Или и того хуже, как об отдаленном родственнике.
— Теперь, когда вы узнали, как стригут овец, — сказала Люсинда, повернувшись к нему лицом, — возникло ли у вас желание полюбопытствовать, как этих овец «сгоняют» — я думаю, так это называется?
Ухмылка медленно расплылась на лице Прескотта.
— Я уже знаю, как это делается, дорогая. Я видел собак, которые, высунув языки, гоняются за этими глупыми созданиями.
— Вы видели?
— Да. Вчера вечером я ездил на прогулку верхом и наблюдал за ними некоторое время.
— Теперь вы собираетесь мне сказать, что и собаки вам тоже не нравятся?
— Нет, я люблю собак. У меня самого есть пара гончих дома, в Техасе. Однако они никогда не гонялись за коровами. Я бы пристрелил их, если бы они это делали.
— Тогда они домашние собачки, не так ли?
— Рэб и Олд Блу — домашние собачки? — он захохотал. — Они пару раз пытались стать домашними, но кот тетушки Эмми не впустил их в дом. Нет, Рэб и Олд Блу зарабатывают себе на жизнь по-своему. Это лучшая пара охотничьих собак в Вако. Они могут почуять перепелов за несколько футов от гнезда, прежде, чем птицы услышат их приближение. Частенько я видел, как они очень тихо подкрадывались к гнезду, и потом стояли там, выжидая пока я подойду на оружейный выстрел.
"Граф из Техаса" отзывы
Отзывы читателей о книге "Граф из Техаса". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Граф из Техаса" друзьям в соцсетях.