— Не будь таким нудным, Лавей. Если тебе хочется знать, — грубо заметил граф, — она выиграла состязание.

Последовало удивленное молчание.

— Вы играли? — Медленно, с трудом сдерживая недоумение и смех, переспросил Лавей. — И ты проиграл девушке? Что это было за состязание? Кто быстрее завяжет ленту?

Флинт вдруг почувствовал себя глупо и еще больше разозлился.

— Я предложил ей метнуть дротик, и он, скажем так, счастливо попал в нужное место, — коротко пояснил Флинт. — Ей просто повезло.

— Это метафора, капитан? Она выпустила стрелу Купидона?

Лавей сделал вид, будто дротик попал ему в грудь. Он уже не пытался сдержать смех.

— Ради Бога, довольно! Пожалуйста, проводи мисс Редмонд в ее каюту, чтобы она забрала багаж, а потом пусть полчаса прогуляется по палубе. Ей нужен сопровождающий, а ты единственный мужчина на борту, похожий на джентльмена.

— Ты уверен, что не хочешь взять эту почетную обязанность на себя?

— Разве я не ясно выразился, Лавей?

Флинт говорил спокойно, но Лавей не рискнул перечить ему.

— Хорошо.

Он повернулся, чтобы идти, но внезапно остановился.

— Ей действительно просто повезло? — спросил Лавей.

Флинт закрыл глаза руками, тяжело вздохнул — вздох был похож на стон — и запустил пальцы в волосы.

— Я вот что скажу, Лавей. Если она на самом деле сестра Кота и если он также хитер, как она, поймать его будет сложнее, чем мы думали.

Через десять минут после ухода графа — достаточно, чтобы распустить волосы, уложить в причудливую прическу и надеть шляпку, но мало для более тщательного обследования каюты, — Вайолет услышала вежливый стук в дверь.

— Мисс Редмонд?

За дверью стоял Лавей со своими сияющими золотыми волосами.

— Капитан Флинт поручил мне сопровождать вас на прогулку по палубе, если вы пожелаете подышать свежим воздухом. Но сначала мы зайдем в вашу каюту, на случай если вам что-то нужно взять.

— Сопровождать на прогулку… как домашнее животное?

«Домашние любимцы или слуги». Вайолет не могла забыть эти слова.

— Вы обидитесь, если я скажу, что не отказался бы держать вас у себя в качестве домашнего любимца?

В голосе Лавея слышалось вежливое любопытство, но его глаза лукаво блеснули.

Вайолет сделала вид, будто всерьез задумалась.

— Очень смело с вашей стороны, но я не стану обижаться. Хочу вас предупредить, что могу не подойти на роль комнатной собачки, лорд Лавей. Во мне нет ни капли покорности.

Интересно, к какой категории принадлежит Лавей? Скорее к комнатным любимцам, нежели к слугам, на случай если Вайолет вздумается завоевать его сердце. Он флиртовал легко и непринужденно, как и танцевал: его комплименты были приятны, порой вызывали удивление, но, к счастью, отличались утонченностью. Подходящий типаж для оттачивания ее собственных навыков. Она развлечется, а может, он станет для нее крепким орешком.

— И все же вы послушно согласились пойти со мной на палубу, — игриво заметил он. — Что ж, увидим. Вы уверены, что вам не нужно прежде зайти в каюту?

— Спасибо, но я предпочла бы сначала подышать воздухом.

Вайолет слишком долго сидела взаперти. Ей хотелось увидеть солнечный свет и море, проверить, станет ли ей страшно наедине с безбрежной водой, в которой не видно ни клочка земли.

Но сейчас она была слишком счастлива и чуть не прыгала от восторга, как ребенок.

Лавей пропустил Вайолет вперед, и она поднялась по лестнице на переднюю палубу. Она была уверена, что он сделал это специально, чтобы полюбоваться на нее сзади, и он не был разочарован.

Когда Вайолет добралась до последней ступеньки лестницы, порыв ветра чуть не сдул ее шляпку, и она сама едва не упала на палубу.

Ветер швырял ее вправо и влево словно пьяную. Она услышала шарканье подошв: перед ней возник Коркоран и протянул руку. Она ухватилась за нее, и он помог ей подняться на палубу.

— Держитесь за меня, мэм, а не то улетите как пух.

Вайолет была довольно высокой и крепкой, и никогда в жизни ее не сравнивали с пушинкой. Но она не стала возражать. Рука Коркорана напоминала волосатую ветку.

Он воспользовался возможностью и снова поклонился. Вайолет услышала громкий хруст — наверное, колено. Она надеялась, что не спина.

— Впечатляющий поклон, мистер Коркоран, — спокойно заметил Лавей.

Коркоран уже успел выпрямиться. «Значит, не спина». — И как вы вовремя. Уверен, мисс Редмонд оценила вашу гибкость и протянутую ей руку помощи. Но вы забываете о ваших обязанностях, и остальные — тоже.

Лавей повысил голос, и Вайолет услышала поспешные шаги: матросы с наигранным равнодушием вернулись к своим делам.

Вайолет отняла руку, опасаясь, что в Коркоране могут пробудиться животные инстинкты.

Но его лицо сияло, и в нем чувствовалось какое-то упрямство.

— Коркоран? — чуть более резко повторил Лавей.

Коркоран снова поклонился, натянул шапку и пошел прочь.

Лавей подал Вайолет руку. Не прошли они и четырех футов, когда позади раздался знакомый голос и послышались нетерпеливые шаги.

— Теперь Коркоран будет за плату предлагать остальным дотронуться до его руки, точно как паломники, продающие святыни.

Перед ними возникла высокая фигура графа. Уж его-то ветер не мог сдуть. Он бросил небрежный взгляд на руку Вайолет, опиравшуюся на Лавея, который она успела заметить. Граф чуть нахмурился, но тут же взял себя в руки. Так поступила и Вайолет, чтобы на лице не появились морщинки.

Удивительно, но почему-то она вдруг отняла руку. Граф пронзительно взглянул на нее, и тут же его лицо приняло бесстрастное выражение.

— Вот и отлично. Я тебя искал, Лавей.

С небольшой заминкой он повернулся к своему помощнику.

— Правда, сэр? — тихо переспросил Лавей: в шуме ветра и хлопанье парусов его голос был еле слышен. — Мы ведь только что беседовали.

На его лице тоже появилось упрямое выражение, правда, по-французски утонченное.

Вайолет начала понимать графа, когда он говорил о воздействии женщины на мужчин. Неудивительно, что каждый год толпы молодых глупцов погибали на дуэлях и в безумных гонках на каретах.

Нельзя сказать, чтобы это печалило Вайолет.

У нее появилось подозрение, что граф снова появился на палубе, чтобы увидеть ее.

Внезапно она пошатнулась от сильного порыва ветра и схватилась за шляпку, которая так и норовила слететь у нее с головы. Вайолет пошире расставила ноги, приноравливаясь к палубе, и пока мужчины молча и красноречиво смотрели друг на друга, она смотрела на небо, корабль и море.

Ее сердце постепенно начинало трепетать все сильнее, как паруса.

Повсюду было движение стихий: ветер надувал огромные паруса на трех мачтах, палуба качалась и опадала у нее под ногами, словно она стояла на брюхе спящего великана, и от его дыхания вздымались морские волны. Ветер разогнал облака, и небо сверкало так ослепительно, что было больно глазам, и все же Вайолет не могла отвести от него взгляда. Сине-зеленые волны с белыми барашками переливались на солнце. «Фортуна» рассекала белую пену, оставляя позади тут же исчезающий след. Вайолет запрокинула голову. Над мачтами и оснасткой, где были видны фигуры матросов, парили чайки с похожими на паруса крыльями. Возможно, их полет вдохновил людей на создание первых кораблей.

Вайолет стало необычайно легко и свободно, она никогда не испытывала подобного чувства и только теперь поняла, насколько замкнутой была прежде ее жизнь.

Ведь все должно было бы быть наоборот. Разумная женщина пришла бы в ужас и испытала бы приступы тошноты от морской качки.

Вайолет будто впервые услышала музыку, которая была странно созвучна неистовой мелодии ее души. Это было необыкновенное ощущение. Может быть, другие назвали бы его покоем.

Тут она вспомнила про уважительно молчавших мужчин, заметила удивленное выражение на лице графа и задержала дыхание.

Вайолет непроизвольно провела рукой по лицу — она слишком долго смотрела прищурившись на солнце — и подумала, что, возможно, ей все это просто показалось, потому что граф тут же заговорил дружеским тоном:

— Вам повезло, мисс Редмонд, сегодня чудесный день. В шторм даже такой большой корабль как «Фортуна» швыряет по волнам словно веточки в реке.

— Это же… — Вайолет не могла подобрать слов.

— Не стоит, мисс Редмонд. — перебил ее граф, прикрывая глаза от солнца. — Нет слов, чтобы все это выразить, и мы не осудим вас. Когда человек находится в море, а поблизости не видно земли, он чувствует себя Богом. Но, цепляясь за обломки судна, разбитого молнией во время шторма, он ощущает себя ничтожеством.

Вайолет стало не по себе: казалось, граф говорит по собственному опыту, и она очень надеялась, что ей не придется пережить подобное.

— Если вы когда-нибудь захотите узнать свое истинное место в мире, мисс Редмонд, то вам помогут море и бескрайнее ночное небо.

Вайолет не понравился его назидательный тон. Зачем он так говорит? И все же, наверное, граф был прав. Он был из тех, кому надо снова и снова испытывать себя, но не в столкновении с людьми, а бросаясь навстречу тому, чего нельзя победить.

Возможно, она такая же.

Но Вайолет хотелось покоя, а не постоянной борьбы с трудностями.

Может быть, граф уже устал от этой борьбы и поэтому мечтал поселиться на суше и обрести то, что все ее знакомые принимали как должное.

Он отвернулся.

— Я хотел тебе кое-что сказать, Лавей. Думаю, мы доберемся до порта раньше, и мне бы хотелось обсудить наш визит к графу и графине Эбер. Встретимся через полчаса в моей каюте?

— Конечно. Да, сэр, — коротко ответил Лавей.

Граф: кивнул и направился прочь, по пути что-то крикнув матросу по имени Дьюи, который рассматривал Вайолет в подзорную трубу. Ветер унес его слова, но Дьюи прекрасно их расслышал. Подзорная труба немедленно устремилась вверх.

— Значит, море вам по душе, — засмеялся Лавей.

Его смех был слишком уж бодрым.

— Слова будут неуместны, но все же скажу, что оно прекрасно. Ветер всегда такой сильный? Похоже, придется положить на шляпку камень или корабельный бисквит.

Порыв ветра вновь чуть не сорвал с Вайолет шляпку, платье обвилось вокруг щиколоток и она пожалела, что на ней нет ботинок, поскольку матросы на палубе и, несомненно, сам лорд Лавей воспользовались возможностью разглядеть ее ноги в чулках, а после, должно быть, будут спорить, какого цвета ее подвязки.

— Эти ветра наши друзья. Судном легко управлять, паруса надуты, и корабль летит вперед. Более с покойные дни, конечно, приятнее, но утомительнее, особенно если надо быстрее добраться до пункта назначения. А полный штиль может оказаться смертельным.

«Полный штиль может оказаться смертельным».

Вайолет полностью придерживалась этой жизненной философии и подумывала вышить слова на куске материи.

— А отчего так происходит?

— Если мы не можем плыть, то не доберемся до берега, чтобы пополнить запасы. Правда, сейчас у нас есть печка. Пресная вода быстро кончается, и нам также приходится поить животных на борту. Надеюсь, вы не против пива. Хотя, возможно, капитан поделится своим вином.

Лавей усмехнулся. Можно подумать, это было маловероятно.

Вайолет удерживала рукой шляпку, поля которой хлопали, словно гусиные крылья. Она поняла, что на корабельной палубе сложно сохранять достоинство.

— Лорд Лавей, я хотела бы задать вам вопрос.

— Готов на него ответить, — серьезно отозвался Лавей, заложив руки за спину.

Они прогуливались по палубе, и он соизмерял свои шаги с шагами Вайолет, которая быстро приспособилась к ходьбе по колышущейся поверхности.

— Я знаю, что вы лорд, но ваш настоящий титул мне неизвестен.

— Я граф из дома Бурбонов, мисс Редмонд, — непринужденно ответил Лавей.

Вайолет чуть не раскрыла рот от изумления. Ее глаза широко распахнулись, но тут же прижмурились от яркого света.

— Но почему тогда…

Теперь Лавей предстал перед ней в совершенно ином свете.

— …я служу капитану Флинту? — Лавей задумался. — Потому что он обыграл меня в карты.

Вайолет остановилась.

Лавея рассмешило ее изумленное молчание.

— Хотите, чтобы я начал с самого начала, мисс Редмонд? — с притворным простодушием спросил он, но его глаза смеялись. — Так вам будет легче понять.

Лавей пошел вперед, и Вайолет последовала за ним, продолжая придерживать рукой шляпку.

— Я плавал с ним, когда мы были еще мальчишками. Естественно, я был офицером. Я старше его. Он был нанят. Ему пришлось стерпеть немало насмешек из-за родителей.

У Вайолет сжалось сердце, словно речь шла о ней. Ей было страшно задать следующий вопрос.