Джулия Лонг - Граф-пират

Вайолет действительно не представляла, что случилось бы, потому что полагаться на волю случая было более увлекательно.

Она чувствовала себя растерянной.

Но тут она заметила другого мужчину и оживилась. У высокого камина, украшенного резьбой, стояли с бокалами в руках граф Эрдмей и Лавей и тихо беседовали с графиней и мрачным человеком в черном с застывшим скучающим выражением на лице, так свойственным потомственным аристократам. Вайолет догадалась, что это граф Эбер.

Флинт выделялся в толпе. У Вайолет возникло такое чувство, будто она знала его уже давно. Она попыталась казаться равнодушной, про себя раздумывая, находит ли она его красивым.

Он чуть повернул голову, и его взгляд остановился на ней.

Граф медленно выпрямился во весь рост и замер. На его лице промелькнула целая гамма чувств: удивление и что-то похожее на боль. Вайолет затаила дыхание. Наконец его взгляд вновь стал холодным и пронзительным. Он смотрел не мигая, как будто не хотел тратить ни секунды на что-то другое, когда у него была возможность смотреть на нее.

Вайолет всегда принимала восхищение как должное, но теперь испытала смятение и неуверенность. Она выпрямилась и расправила плечи, бессознательно подражая графу. Ей казалось, она стоит на качающейся корабельной палубе. Она одарила его коротким царственным кивком, чуть заметно улыбнулась и выгнула бровь, притворившись, что видит его восхищенное внимание.

Граф кивнул в ответ, слабо улыбнулся и отвернул голову. Он сумел напомнить Вайолет, что совсем не похож на лондонских аристократов и что с ним не стоит шутить.

Пышные светлые локоны графини задрожали от ее переливчатого смеха, и она положила руку в шелковой перчатке бронзового цвета на предплечье графа. Вайолет неотрывно смотрела на эту руку, будто на ядовитого паука. Конечно, граф тут же повернулся к ней и внимательно склонил голову.

Графиня отняла руку, но в этот момент Лавей, должно быть, сказал что-то смешное, потому что через секунду эта рука вновь коснулась графа, словно ей требовалась опора, чтобы не потерять равновесие от хохота.

Вайолет чуть было не закатила глаза и сделала еще шаг в комнату.

— Мама!

Что такое? Кто-то тянул за подол ее платья. Вайолет опустила глаза и увидела мальчика лет пяти, а может, восьми — она не могла определять возраст детей, — ухватившегося за ее подол. Она медленно отвела его руку. У детей всегда такие липкие руки, особенно у мальчишек, а этот был просто грязнуля: его волосы были взъерошены, а колени испачканы.

Откуда он взялся?

— А ты почему со взрослыми, молодой человек? Твоя няня знает, что ты не спишь?

Как непринужденно у нее получилось отчитать мальчика. Правдами сама Вайолет в свое время выслушала немало упреков.

Мальчик сжимал в руке лист бумаги.

— Мам, я тебя ждал! Я нарисовал это для тебя.

— Нарисовал?

Этот мальчик ждал Вайолет?

Она огляделась по сторонам в поисках спасения, но не заметила никого похожего на его родителей или няню. А мальчик так умоляюще глядел на нее большими глазами, что Вайолет неловко присела на корточки. Стоит ли протягивать ему руку? Как вообще нужно обращаться с детьми?

Мальчик торжественно вручил ей листок.

Вайолет послушно взяла его, чувствуя себя очень глупо. Сперва ей показалось, что мальчик учился писать буквы алфавита и рисовал домашних животных. Рядом с чем-то напоминающим корову было несколько букв.

Он тут же принялся ковырять в носу. Вайолет подняла голову от листка и нахмурилась. Мальчишка немедленно прекратил.

Как надо разговаривать с детьми? У Вайолет было полно кузенов и кузин по всей Англии, кое у кого уже появились отпрыски, но они редко посещали дом Редмондов. Наверное, стоит его похвалить.

— Посмотри-ка, какая милая корова! Ты нарисовал это для меня?

— Да нет же! — вдруг вскрикнул мальчишка и кинулся прочь.

Похоже, она умела пугать детей. Вайолет поднялась на ноги, чувствуя некоторое смущение. Возможно, это была не корова и она нечаянно обидела его. Дети такие непостоянные.

Вайолет осторожно держала двумя пальцами оставленный ей листок бумаги — наверняка он был грязный. Она пригляделась повнимательнее.

Казалось бы, случайные буквы были написаны необыкновенно уверенно. Странно. R и U. Может быть, мальчика звали Руперт? Возможно, он потерял интерес к алфавиту, потому что ему вдруг вздумалось нарисовать корову. Потому что рядом с буквами…

Минуточку, разве это корова?

Вайолет нахмурилась, но тут же рассеянно провела рукой по лбу. И тут у нее по спине пробежал холодок. Это была вовсе не корова и не бык. На рисунке был изображен… дьявол.

Нечто очень похожее на голову Вельзевула с ухмылкой и двумя огромными рогами. Мягко говоря, жутковато. Вайолет беспокойно огляделась по сторонам в поисках мальчика и с облегчением поняла, что он исчез. Она подняла голову: Флинт и граф Эбер о чем-то оживленно беседовали.

Интересно, другие рисунки такие же зловещие?

Однако дальше обнаружилась целая коллекция домашних животных. То, что Вайолет приняла за облако, оказалось овцой, похожей на пушистую тучу на ножках, с огромными ресницами и томным взглядом — скорее всего женского пола. Ниже красовалась великолепная свинья, толстая, с хвостиком, как пружина, на острых копытцах в форме буквы W. Рядом с ней длинный узкий стебель какого-то растения…

Внезапно у Вайолет перехватило дыхание. Свинья стояла рядом с чертополохом. Паб «Свинья и чертополох».

По телу вновь побежали мурашки. Руки Вайолет заледенели, потом тут же стали влажными, а через мгновение опять ледяными. Она очень медленно подняла голову, будто на нее поставили одну из бесценных ваз, и обвела глазами комнату, стараясь изобразить на лице беспечность. Новых гостей не появлялось. Никто не уходил. Графиня Эбер снова прикасалась к Флинту и обворожительно смеялась. Впервые за вечер Вайолет было все равно. Остальные гости непринужденно болтали. Она не слышала слов, только нечто похожее на жужжание пчел.

Рука Вайолет дрожала. Она крепче зажала листок. Невидящим взглядом рассмотрела остальные рисунки, заставила себя успокоиться и начала разбираться.

На первом рисунке была изображена слеза или капля воды, за ней линия, возможно, надо было отнять букву, а следом шли Е и R. Затем ухмыляющаяся дьявольская физиономия и опять R и U. За ними шла буква D, объединенная плюсом с изображением овцы и буквами ING. Потом Н, плюс и, кажется, ракушка или ломтик картофеля? Наконец Вайолет поняла: ухо.

«Какого черта ты тут делаешь?» — вот что наконец прочитала она.

Радость, словно волна солнечного света, затопила се. Очень мило. Лайон.

Рядом с очередными R и U был нарисован маленький колодец. Именно в такой Вайолет угрожала броситься, поссорившись с очередным поклонником. «Ты в порядке?»

А ниже маленькое изображение «Свиньи и чертополоха».

К чему это? Может, Лайон нарисовал свой любимый старинный паб в Пенниройял-Грин, чтобы Вайолет не сомневалась, кто отправил письмо?

Она выдохнула, поняв, что все это время задерживала дыхание, и странным образом невидимая тяжесть, лежавшая у нее на сердце с момента исчезновения Лайона, пропала. Вайолет чуть ли не парила в облаках от счастья. Ее глаза сияли.

Лайон жив. Значит, она была права!

Однако у нее по-прежнему не было доказательств, что он, а также мистер Хардести и Кот, — одно и тоже лицо.

За приливом радости последовала волна гнева. Чертов Лайон! Что он задумал? Что она здесь делает? А что делает он? Ему угрожает человек, который всего пару секунд назад буквально раздевал ее глазами и на чьей руке сейчас покоится рука графини.

Очень остроумно прислать детский рисунок с ребенком. Потрясающая мысль.

Где же он сам?

Вайолет обеспокоенно взглянула в ту сторону, куда убежал мальчик: по коридору в глубь дома — возможно, на кухню. Он был не очень-то чистый. А может, Лайон встретил его на улице и попросил пробраться в дом? Дерзкий поступок.

И что же теперь ей делать?

Вайолет опустила глаза. В самом низу листка она увидела две буквы: Y и N. Рядом изображение дубового листа — она не была уверена, — а с ним крошечная кроватка с направленной под нее стрелой с цветком фиалки сверху:

Это она, догадалась Вайолет.[2] Значит, ей нужно выбрать ответ «да» или «нет».

Она бы рассмеялась, если бы все не было так серьезно.

Определенно Лайон слишком полагался на ее ум и доброту, учитывая, что Вайолет особенно не блистала в школе и не отличалась самоотверженностью.

Она хотела уничтожить бумажку на месте, но вместо этого аккуратно сложила ее и засунула глубоко в корсет платья.

И тут граф, всегда знавший, когда Вайолет смотрит в его сторону, повернул голову в тот самый миг, когда она отняла руку от груди.

Вайолет застыла на месте.

Будучи мужчиной, граф перевел взгляд на ее руку, и его зрачки блеснули, но через секунду он уже смотрел на ее лицо — ведь он так умен.

Похоже, выражение ее лица заинтересовало его.

Он стоял неподвижно и задумчиво глядел на Вайолет.

Чем дольше она будет смотреть на него, тем больше у него появится подозрений. Проклятие! Вайолет не могла притвориться, будто у нее вдруг зачесалась грудь. Ее затянутые в перчатку пальцы так и застыли на месте.

Наконец она притворилась, будто поправляет невидимое ожерелье, молча умоляя дерзкую графиню вновь коснуться руки Флинта.

Судьба оказалась к ней благосклонна.

Графиня подняла свою маленькую ручку и игриво похлопала флинта по предплечью. Впервые за вечер у Вайолет не появилось желания откусить ей пальцы, когда граф вновь обратил все свое внимание на женщину.

Вайолет обернулась, надеясь взглядом найти лестницу и побежать на кухню в поисках мальчишки, но тут раздались первые звуки оркестра.

Уголком глаза она видела, как виолончелисты и скрипачи подняли смычки, и полились вступительные аккорды вальса, Вайолет сделала шаг прочь из комнаты. Боже, казалось, до лестницы целая вечность. Ей придется пробежать по скользкому мрамору, лестница выглядела бесконечной, непреодолимой. Сердце ее бешено заколотилось.

Она бросила взгляд назад и прямо перед собой увидела белоснежный галстук и накрахмаленную льняную рубашку.

Конечно, это был граф. Как ему удается так быстро передвигаться? Наверное, хорошо иметь такие длинные ноги.

И тут Вайолет поняла, что он все время наблюдал за ней, притворяясь, будто разговаривает с графиней. Скорее всего, он ничего не упустил. Интересно, что именно он видел? Вот вам и судьба!

Вайолет медленно подняла глаза. Они пристально смотрели друг на друга, рука графа была протянута к ней, и он собирался сопровождать ее на середину зала как узницу.

— Мне нравится вальс, мисс Редмонд. Это возможность побеседовать среди толпы. Я буду счастлив, если вы согласитесь потанцевать со мной.

Вайолет знала, что это не просьба, а приказ.

Словно в насмешку над суровым лицом графа заиграла нежная музыка. Вайолет узнала «Суссекский вальс» Моцарта. Странное совпадение.

Ей оставалось лишь подать графу руку, надеясь, что он не почувствует быстрого биения ее пульса.

Вайолет было трудно продолжать ощущать себя пленницей, потому что вальс с графом был похож на полет. Казалось, он с легкостью нес их обоих. И вновь ее мятежной душе хотелось противостоять ему и одновременно сдаться на его милость. Обмениваться взглядами — совсем другое дело. Она позабыла, как пьянит его пристальный взгляд, когда он так близко, когда прикасается к ней, и как сложно оставаться спокойной от этого обжигающего прикосновения.

Вайолет незаметно понюхала воздух. Граф умывался своим собственным мылом.

— Какое у вас красивое платье, мисс Редмонд.

От столь неожиданного комплимента Вайолет чуть не оступилась.

— Спасибо, — наконец выдавила она.

— Но, кажется, оно вызывает зуд.

Черт возьми!

— Это шелк, он не вызывает зуда, — коротко ответила она.

Граф чуть заметно улыбался, но его улыбку нельзя было назвать приятной. Он радовался ее смущению и явно готовился загнать ее в угол и заставить признаться.

— Прошу прощения. Возможно, вы просто подхватили насекомых на корабле, поэтому и засунули пальцы в корсет. У нас полно всякой ползающей мелочи.

— Мне уже говорили. Но по мне никто не ползает, благодарю вас. Хотя эта мышиная нора — рай для насекомых, — сухо ответила она.

Сложенный листок обжигал ее, словно в ее груди билось два сердца.

Блестящий взгляд графа упал на ее грудь и на секунду задержался, словно лаская. Как будто к коже Вайолет поднесли спичку.