Джулия Лонг - Граф-пират

Он увидел ее лицо, вздохнул и откинулся на спинку сиденья, потом с горечью рассмеялся.

— Мне доводилось переносить кое-что похуже ненависти, Вайолет. Я переживу и твое презрение. Я уже понял, что это станет ценой моей удачи, и поверь мне, эта мысль не доставила мне радости. Я действительно думал, ты поймешь. Мне жаль лишь одного: что ты могла подумать иначе. Давай начинай ненавидеть меня. Ничего не изменится.

Флинт ждал, что она скажет.

Но больше говорить было нечего.

Печально известный всем морякам, плотный и безжалостный туман повис над Бискайским заливом сразу после того, как Флинт безвозвратно уничтожил все крупицы уважения, которые могла питать к нему Вайолет. Природа будто насмехалась над ним. Так же мрачно было у него на душе.

Неизбежное случилось. Ничего, он это переживет.

Однако Флинт не был так уверен, сможет ли Вайолет. Он по опыту знал, что даже в глазах людей, в которых только что попала пуля, и то было больше надежды. Флинт никогда ей не лгал.

Словно в насмешку, в наказание за беспечность до встречи с Вайолет, целых два дня после выхода из порта Ла-Рошели они плыли в тумане. Флинт был слишком опытен, чтобы увидеть в этом какую-то тайну или романтику. Туман укрывал прячущихся в засаде пиратов, контрабандистов, был причиной кораблекрушений. Хотя вдоль этой части побережья Флинт мог с легкостью провести корабль — путь был прекрасно разведан моряками до него, каждая подводная скала, на которую могла наткнуться шхуна, нанесена на карту, — но в тумане он всегда прислушивался внимательнее. Звуки были обманчивы, их приглушала мгла.

И наконец за правым бортом Флинт услышал глухое ворчанье и несколько тяжелых ударов.

— К оружию! — крикнул он.

Он уже знал, что случилось, прежде чем увидел взбирающихся на корабль людей. У них в зубах зажаты ножи, за поясом торчат пистолеты и сабли. Эти звуки Флинту были знакомы как свое дыхание: ворчанье вырвалось у Грибера, когда ему ко лбу приставили дуло пистолета или нож к горлу, глухой удар — тяжелое падение его тела, после чего пират спрыгнул на палубу «Фортуны».

Где Вайолет?

Флинт надеялся, что она внизу.

Это была его последняя мысль, прежде чем на палубу выбежали матросы и все заглушили звуки взводимых курков, лязг выхватываемых из ножен сабель и топот ног по деревянному настилу. Его люди занимали позиции для защиты и нападения. Флинт выскочил из-за бака и ударил в грудь ногой пирата, который уже собирался перебраться через борт «Фортуны»: тот с шумом упал в воду, подняв тучу брызг.

Его матросы, да благословит Господь их черные сердца, были свирепыми и умелыми воинами, рубили ножами руки пиратов, осмелившихся зацепиться за борт корабля, словно лианы за деревья в джунглях, перерезали веревки, которыми те опутали «Фортуну». Повсюду раздавались крики, ругань, всплески от падения в воду тел, клацанье стали о сталь, глухие удары.

— Пушки, Коркоран! — крикнул Флинт. — Матросов к пушкам!

— Есть, сэр!

Коркоран быстро занял место у орудия.

Где пираты, там и корабль, и как только они справятся с людьми, пройдет совсем немного времени, прежде чем разбойники откроют огонь по «Фортуне».

В жарко натопленном камбузе Вайолет и Геркулес спорили о том, как лучше приготовить мясо к ужину, когда над их головой раздался громкий топот, словно пробежало целое стадо.

Вайолет удивленно подняла голову.

Геркулес побледнел. Его нож застыл в воздухе.

Наконец его губы медленно растянулись в зловещей улыбке, и по спине у Вайолет побежали мурашки.

— Что случилось? — слабым голосом спросила она.

В этот момент до них донеслись сдавленные крики.

Геркулес со звоном бросил нож, нырнул под стол и извлек на свет кривую турецкую саблю с заостренным концом, длиннее, чем его рука. Отблески тусклого света играли на клинке.

Вайолет выронила нож. Ее ладони похолодели от ужаса.

— Геркулес, в чем дело?

— Пираты. Оставайтесь здесь.

Никогда она не слышала такой радости в голосе. Геркулес проворно выбежал из камбуза и вскарабкался на палубу.

О Боже, в ужасе подумала Вайолет. Может ли там оказаться Кот? Как такое произошло? Они ведь не везли никакого груза. Он знает, что она на борту?

Что, черт возьми, происходит?

Флинт убьет ее, если она появится на палубе; возможно, даже по-настоящему убьет.

Но если Лайон действительно среди пиратов, то, увидев Вайолет, он не причинит Флинту вреда.

Вайолет повертела в руках нож, но ее взгляд остановился на тесаке.

Когда в разгар битвы Флинт услышал душераздирающий вопль, то уже знал, что увидит Геркулеса, размахивающего ятаганом. Издавая устрашающий боевой клич, Геркулес налетел на пучеглазого пирата с усами, в нелепой полосатой рубахе, вооруженного саблей и пистолетом. Оружие описало дугу в воздухе и с грохотом упало на палубу.

Прямо к ногам Вайолет.

Инстинктивно она схватила пистолет и присела на корточки за лежащим баркасом. Ее сердце неистово колотилось, было трудно дышать. Вокруг слышался топот ног, вопли боли и крики: «Пригнись, Грибер!», «Осторожнее, капитан!». Вайолет прижала колени к груди и наклонила голову, стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Она не знала, ранен ли Флинт и на борту ли Лайон. Это становилось невыносимым, и Вайолет осторожно выглянула из своего укрытия.

Поймав прожегший ее насквозь взгляд желтых глаз пирата, она поспешно спрятала голову. Оказалось, это всего лишь мимолетно выбившийся из-за облаков луч солнца блеснул на его золотых украшениях.

Потом Вайолет увидела обезоруженного пирата, придерживавшего рукой распоротое, кровоточащее запястье, в то время как Коркоран и Геркулес волокли его под руки. Он лягался ногами и ругался на неведомом языке, пока они не сбросили его в море. Вода поглотила его, и крики стихли.

Боже правый… Если ей удастся остаться в живых, она никогда больше не решится ни на одну авантюру.

Вайолет приподнялась на колени, чуть высунувшись из-за баркаса. В благоговейном ужасе она смотрела, как Флинт, не жалея себя, бросается в самую гущу битвы, получая и раздавая удары, поднимая свою огромную саблю над головой и скрещивая ее с другими смертоносными клинками, которыми он был окружен со всех сторон. Он хватал нападавших на его матросов пиратов и яростно швырял на палубу, выбивая из них дух; проворно, почти весело уклонялся от ударов сабель и кулаков. Его рубашка была заляпана чужой кровью.

Вайолет нигде не видела Лайона.

Внезапно в толпе пиратов возникла золотистая голова Лавея, крепкая фигура Коркорана и ярко-рыжая шевелюра Грибера. Вайолет не пережила бы, если бы кто-то из них пострадал.

Она на мгновение повернулась к палубе спиной, прислонилась к лодке и попыталась собраться с мыслями, хотя от страха стало тяжело дышать. Курок пистолета был взведен. Просто чудо, что он не выстрелил, упав на палубу. У Вайолет не было времени проверять, есть ли в нем патроны. Если из пистолета уже стреляли, теперь он был все равно бесполезен. Но зато его можно использовать как дубинку или метательный снаряд.

Вайолет снова высунула голову из укрытия, и в этот миг перед глазами мелькнула золотистая копна волос: Лавей пытался обезоружить пирата, стремившегося нанести ему удар саблей. Вдруг она увидела то, чего не мог видеть Лавей: другого пирата, бежавшего к нему с саблей наперевес. Вайолет в ужасе закричала и тут же прикрыла рот рукой.

Но Флинт был начеку, от него ничто не ускользало, и в мгновение ока он оказался рядом. Острие сабли было всего в нескольких дюймах от Лавея, когда Флинт нанес разбойнику смертельный удар, выдернул из тела пирата меч, и тот, бездыханный, рухнул на палубу.

Лавей лишь коротко кивнул, продолжая легко и изящно орудовать своей смертоносной саблей, и всего через несколько секунд второй пират лежал мертвым.

Это было так дико, ужасно и одновременно завораживающе и невероятно красиво.

Вайолет задрожала. Она не могла оставаться в укрытии и не могла уйти, и безмолвно молилась так, как никогда в жизни, горячо и отчаянно.

Она опустилась на корточки, когда раздался оглушительный грохот и воздух наполнился едким дымом. Над левым бортом поднялась огромная волна. Пираты выстрелили по «Фортуне» из пушки.

— Огонь! — взревел Флинт, продолжая отражать удары сразу двух пиратов, — Коркоран!

Матросы повиновались. По фитилю, шипя, заскользило пламя, и корабль задрожал от пушечного выстрела. Тут же раздался оглушительный треск расколотого дерева.

Главная мачта пиратского судна оказалась расколотой пополам, верхняя часть болталась, будто висельник на веревке.

К ужасу Вайолет в этот миг примешались восторг и прежде неизведанная жажда крови. Она желала команде победы. Они могли победить, даже несмотря на численное превосходство врагов.

По палубе были разбросаны мертвые тела. Вайолет заметила блестящую, словно рукоятка пистолета, лысину Геркулеса. Взмахом сабли он отразил удары двух пиратов, а потом безжалостно зарубил их. Но в ту же минуту его атаковали еще двое. Геркулес выглядел устрашающе, но он был такой коротышка.

Ах, Геркулес…

Флинт подоспел вовремя. Как ему удавалось так быстро передвигаться? Вместе с Геркулесом он быстро и аккуратно прикончил обоих пиратов.

Когда Флинт обернулся, в грудь ему было направлено дуло пистолета.

Он замер на месте.

О Боже, Боже!

Через несколько секунд весть о пленении капитана разнеслась по кораблю.

— Прекратить огонь! — заревел пират.

— Прекратить! — крикнул Флинт своим матросам.

В этом не было необходимости. Вокруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь стонами корчившихся на палубе раненых. Матросы смотрели на своего капитана, стоявшего под дулом пистолета, кое-кто бормотал сквозь зубы.

Флинт по-прежнему прижимал к боку саблю. Пистолет торчал за поясом. Если он потянется за ним, это будет означать верную смерть.

— Сдавайтесь, капитан Флинт. Положите оружие, и вы станете нашим пленником. Мы вас не убьем. Но если кто-нибудь из ваших матросов шевельнется, я застрелю вас на месте. Возражения есть?

Разбойник говорил со странным акцентом с перекатывающимися звуками «л». Он был высокий, костлявый и, угловатый, плащ, будто приспущенный флаг, спадал с плеч. Заплетенные в косичку грязные черные волосы повязаны красным платком. Тусклые черные глаза бесстрастны. Вайолет поняла, что этот человек давно привык убивать, и, возможно, ему это даже доставляло удовольствие.

Она вспомнила сказанное об одном из пиратов за ужином у Эберов: «безобразный». Должно быть, это он, подходит под описание.

Значит, Кот нипричем.

Флинт хладнокровно оценил обстановку. Его грудь тяжело вздымалась после битвы, Вайолет дышала с ним в такт, как будто хотела помочь ему. Рубашка в пятнах пота и крови — врагов и его собственной — прилипла к телу.

Никогда прежде Вайолет не видела Флинта, сдавшегося на милость людей или обстоятельств.

Это было невероятно, все равно что смотреть, как солнце навсегда утонет в море. Этого нельзя позволить.

— Давайте, капитан Флинт. Отдайте мне свою саблю, и мои люди прекратят сражение. Вы же видите, нас больше.

— Было больше. Пересчитайте трупы на палубе, сэр. Теперь мы в равном положении.

— Однако сейчас именно я держу на прицеле капитана «Фортуны», ваша жизнь в моих руках, а значит, мы победили. Бросьте, капитан Флинт, опустите оружие, а мы посадим ваших людей в лодку и заберем ваш корабль. Вы так нелюбезно повредили наш.

— Откуда вы знаете мое имя?

Флинт говорил так спокойно, как будто они сидели за пивом в пабе.

— Слава идет далеко впереди вас, капитан. Нам известно, что вы плаваете на «Фортуне» и перевозите ценный груз, об этом мы узнали от капитана Галликсона. Нам нужен ваш груз. Зачем я все это вам объясняю? Вы же не впервые в жизни видите пирата.

Но Вайолет знала, что на «Фортуне» нет никакого ценного груза. Галликсон пытался натравить на них пиратов! Должно быть, он хотел, чтобы их убили.

— С кем имею честь говорить?

В устах Флинта слово «честь» было наполнено сарказмом.

— Вы говорите с самим Котом, месье.

За изумленным молчанием последовал громкий треск — часть мачты пиратского судна рухнула на палубу. Это еще больше разозлило пирата.

— Какая чепуха! — В голосе Флинта слышалось удивление.

«Ради Бога, Флинт! Не надо сердить этого человека».

— Почему вы меня оскорбляете, капитан Флинт? — прошипел пират.

Вайолет заметила, что у него не хватает половины зубов; наверняка когда он говорил, то брызгал слюной.

— Насколько мне известно, Кот и его команда не сражаются как перепуганные хищники, — спокойно объяснил Флинт. — Другими словами, честь имеет для них большое значение. Вы не Кот, — пренебрежительно закончил Флинт.