Да, замечательный выдался денек, кисло подумал Стивен. С каждым часом все хуже и хуже. Сначала покушение на его жизнь. Затем жена без его разрешения появилась в Лондоне. Он никому не рассказывал об отравленном коте, даже слугам. Он больше не знал, кому доверять.

Зарыв кошачий труп в саду, Стивен подумал, что теперь вина Карстерса не вызывает у него сомнений. Он ведь предложил ему печенье, но виконт отказался. Кроме того, некоторое время Карстерс был в гостиной один и вполне мог добавить яд в печенье.

Но опять же, почему? Почему кому-то так важно избавиться от него? Неужели эти люди боятся, что он что-то вспомнит?

Подобные мысли сводили с ума.

Он сохранил одно из печений и теперь спустился с ним в кухню, где звяканье кастрюль и сковородок смешивалось с болтовней слуг и служанок. При его появлении шум внезапно стих.

Он показал печенье кухарке, миссис Рейне:

– Вы готовили сегодня такое печенье? Дородная краснощекая кухарка нахмурилась:

– Да, милорд. Но на печенье не было сахарной пудры!

Ее недоумение показалось Стивену искренним, и он задал следующий вопрос:

– Кто относил поднос с чаем в гостиную?

– Я, милорд. Но об этой сахарной пудре я ничего не могу сказать. С ней печенье стало бы слишком сладким, я бы так никогда не сделала. Вы ведь не любите слишком сладкого, и я...

– Достаточно, миссис Рейне. – Стивен видел, что паника старой кухарки возрастает.

– Мне так жаль, что вам не понравилось печенье, милорд! Я больше не буду его готовить.

– Скажите, вы отнесли поднос в гостиную уже после появления виконта?

– Нет, милорд, я оставила его вам заранее. Я хотела быть уверенной, что все будет готово к приходу вашего гостя.

– А чай тоже вы разлили?

– Конечно нет, милорд. Иначе он непременно остыл бы.

У Стивена едва не остановилось сердце. Когда он спустился в гостиную, чай был уже разлит по чашкам. Неужели чай тоже был отравлен? Но с другой стороны, Карстерс и сам выпил полную чашку. Он немного расслабился. Скорее всего, если бы в чае тоже был яд, он уже почувствовал бы его действие.

– Спасибо, миссис Рейне.

Он вышел из кухни и вернулся мыслями к жене. Он страшно разозлился на Эмили за появление в Лондоне. Видеть ее в опасности было хуже, чем подвергаться опасности самому. Он этого не допустит. Леди Уитмор не появится на балу, даже если ему придется привязать ее к креслу.


Позже в тот же день Стивен выехал из дома с твердым намерением выяснить, что именно означает татуировка у него на шее. Прихватив с собой револьвер, он велел кучеру отвезти его на окраину Лондона, к лавкам китайских торговцев.

Он был так захвачен мыслями о татуировке, что чуть не пропустил на улице знакомое лицо. Индус, Анант Палту. Так. И что же он тут делает, позвольте спросить?

– Следуй за ним, – приказал он кучеру.

Анант был здесь и в ту ночь, когда был убит Дэниел, Стивен был в этом абсолютно уверен. Они углубились в незнакомые Стивену районы города. Здесь царили загадочные экзотические ароматы, и внезапно в голове Стивена проснулись образы той ночи.

В ту февральскую ночь было холодно. Он тогда выследил Холлингфорда, и след привел его к Темзе. К кораблям.

Четыре человека спорили о чем-то с Холлингфордом, один его держал за локти, не давая двигаться. Легкие Стивена горели, но он спешил изо всех сил, надеясь освободить шурина. Блеснул в лунном свете длинный клинок, и Холлингфорд завалился на мостовую. Стивен в ужасе остановился. Спасать больше было некого.

Сзади раздался шум, и Стивен обернулся – навстречу взмаху кинжала й слепящей боли.

Внезапно видение прекратилось. Стивен прерывисто дышал, ладони его были мокрыми от пота.

– Милорд?

Он вцепился в сиденье и в бортик экипажа и и усилием воли заставил себя глубоко вдохнуть напоенный ароматами воздух.

– Да?

– Милорд, я боюсь, этот человек исчез, – извинился кучер. – Он направился вон к тем лавкам.

Черт! Стивен не ожидал, что воспоминания навалятся с такой силой, но все произошло так внезапно, что на некоторое время он отключился.

– Ждите меня здесь, – приказал он. Инстинкт предупреждал его, что преследовать Ананта не следует, но он чувствовал, что ответы на все его вопросы совсем близко, и не мог удержаться. И вообще, нельзя позволять страху руководить своими поступками.

Стивен нащупал под плащом револьвер.

– Если я не вернусь через десять минут, мне потребуется ваша помощь.

Войдя в одну из лавочек, Стивен ощутил тяжелый запах экзотических благовоний. На дубовом столе были разложены яркие шелка и мешочки с чайными листьями. Женщина в лавке почтительно наклонила голову и прошептала что-то стоявшему рядом пожилому человеку с седой бородой, почти доходящей ему до пояса. Торговец с бледной кожей и миндалевидными глазами приветствовал Стивена:

– Милорд.

Стивен протянул лавочнику небольшой кошелек с десятью шиллингами.

– Я добавлю к этому двадцать фунтов, если вы правдиво ответите на мои вопросы.

Лавочник поклонился еще раз:

– Чем я могу вам помочь, милорд?

– Я ищу человека по имени Анант Палту.

Лавочник обменялся взглядами с женщиной:

– Я о нем слышал. Я могу что-нибудь для вас сделать, милорд?

– Я видел его несколько секунд назад на улице.

Я хочу найти его.

– Держитесь подальше от этого человека. Он принимает опиум и очень опасен.

Упоминание об опиуме заставило Стивена вспомнить и о загадочной татуировке на своей шее. Он ослабил ворот и открыл таинственный знак.

– Можете вы сказать, что это означает? Эта штука появилась у меня на борту корабля. Мне сказали, что это китайский.

На лице лавочника отразилось любопытство.

– Это клеймо преступника, милорд.

– Что же оно означает?

– Такое ставят за контрабанду опиума. Если вас поймают во второй раз, то казнят.

Стивен ощутил странное чувство близости конца. Теперь он знал, что татуировка на его шее точно соответствует знакам на телах Карстерса и Холлингфорда, и понимал, что пропавший груз был гораздо более ценным, чем он считал. В его стоимость входили и деньги за контрабандный опиум.

Но кто виновен в этом? Карстерс? Да, он признал, что ездил в Индию вместе с Дэниелом, но при этом настаивал на собственной невиновности, обвиняя во всем брата Дэниела и Ананта.

Стивен заплатил обещанное и ушел, продолжая прокручивать в голове полученную информацию и последние события. Он не мог избавиться от ощущения, что его время истекает.

Глава 20


Эмили не ожидала увидеть Стивена так скоро. Она услышала его голос в прихожей и увидела, как он передает лакею Найджела перчатки и шляпу. Вошел он с напряженным выражением лица, но при виде жены расслабился.

– Что случилось? – спросила она. Неужели он решил-таки представить ее обществу? Или он собирается забрать ее домой? Вряд ли, судя по неуверенному выражению лица.

Он взял ее руку в свои:

– Я расскажу тебе потом. Твой дядя дома?

– У него сегодня вечером дела. Он обещал вернуться позже.

– Он оставил тебя одну?

– Здесь полный дом слуг. Стивен покачал головой:

– Я предпочел бы знать наверняка, что ты в безопасности. Я побуду с тобой до его возвращения.

Она провела его в гостиную. Стивен прцкрыл дверь, и Эмили вновь ощутила тревогу.

– Сегодня было еще одно покушение на мою жизнь. – Он рассказал ей об отравленном печенье, и внутри у Эмили все заледенело.

– Не могу поверить! Как ты думаешь, кто это мог сделать?

– Может быть, Карстерс. Он сам сказал, что ему нужны деньги. Или... есть еще один вариант, который я тоже не могу исключить. Сегодня я видел на улице вашего бывшего дворецкого.

– Ананта? – Эмили нахмурилась, пытаясь осмыслить полученную информацию. – Что он может делать в Лондоне?

– Подозреваю, что его наняли убить меня. Может, и на тебя в саду Фолкирка напал именно он.

– Не верю. Он много лет работал у нас. У него не было никакой причины вредить нам.

– Он тоже был там, когда погиб твой брат. И я думаю, что он связан с нападавшими.

– Надеюсь, что нет. – Несмотря ни на что, ее терзали сомнения и страх, что Стивен может оказаться прав.

Стивен ослабил галстук и приоткрыл татуировку.

– Я кое-что узнал и об этом. Ее нанесли мне в Индии, это на китайском, как и у твоего брата.

Он сел, чтобы Эмили могла рассмотреть знак на его шее.

– Что же это значит? – Она провела пальцем по извилистым, замысловатым знакам, четко отпечатанным на коже.

– Эта надпись обвиняет меня в контрабанде опиума. И обещает смерть, если я попадусь на этом второй раз.

Эмили вздрогнула:

– Но ты же не контрабандист!

-- Нет. Но на корабле, где я находился, мог быть и такой груз. Я ничего об этом не знаю.

– Но... такое путешествие! До самой Индии! – В ее сознании мелькали жуткие образы: Стивен в плену и толпа иностранцев, требующая его смерти.

– Не беспокойся. Я не собираюсь туда возвращаться. Все, что мне нужно, находится здесь.

Он встал и притянул ее к себе в страстном поцелуе. Она всем телом припала к нему. Он оторвался и тихонько шепнул:

– Спасибо за сапоги. И за туфли тоже. Филлипс передал мне сверток.

Его рука скользнула вниз по ее шее, к лежащей на груди нитке жемчужин.

– Мне нравится на тебе этот жемчуг. Он нравился бы мне еще больше, если бы кроме него на тебе ничего не было надето.

По телу Эмили пробежала сладкая дрожь, но она переборола искушение. Ей ужасно хотелось поступить в точности так, как он сказал, но она ведь поклялась не подпускать к себе мужа, пока он не признает ее публично своей женой. И уже почти нарушила свое обещание.

– Стивен, прошу тебя! Остановись!

– Почему?

– Потому что ты относишься ко мне как к любовнице, а не как к жене.

– Ты можешь играть обе роли, – поддразнил он. Эмили не ответила. Неужели он не видит, как ей больно? Почему она должна скрываться от общества, будто виновата в чем-то? Эти мысли вызвали в памяти ужасные воспоминания: бал в доме его родителей, унижения, которые ей пришлось пережить... Несколько последних недель она со всем старанием осваивала светские премудрости и надеялась, что больше не опозорит мужа. Она жаждала показать ему, что способна стать настоящей графиней. Стивен коротко поцеловал ее и добавил:

– Все это скоро закончится.

– Когда? – Она вся ощетинилась от такого безразличия. Он что, думает, что бал у леди Тислвэйт – это просто светское сборище? Для нее этот бал – нечто гораздо большее. – Я устала прятаться, как будто ты меня стыдишься, – продолжала настаивать Эмили. – Сплетницы наверняка решат, что ты планируешь развод.

– Это глупая мысль.

– Почему же? Мы живем отдельно. – Еле сдерживая слезы, она прижалась лбом к его плечу. – Я даже не знаю, позволишь ли ты мне когда-нибудь стать графиней!

Он крепко сжал ее.

– Я не могу рисковать твоей безопасностью. Эмили с трудом сдержала слезы.

– Если бы ничего этого не было, ты все равно никогда не привез бы меня в Лондон. Я так и жила бы в Фолкирке, нежеланной женой.

Он осторожно взял ее лицо в ладони:

– Дело не в том, что я не хочу видеть тебя рядом с собой. Эмили, я не могу рисковать. Мои враги подобрались ко мне вплотную. Ты не появишься на публике, это мое окончательное решение.

– Если твои враги так близко, то зачем ты сегодня здесь появился? Ты привел их прямо к нам.

Он ничего не ответил, только вздрогнул, как будто Эмили его ударила. Не сказав ни слова, он поклонился и вышел.

Слезы наконец прорвались, и Эмили тихо зарыдала. Так много оправданий! Так много причин не допускать ее к себе!

В данный момент она не могла бы сказать, признает ли он ее когда-нибудь как законную жену и желанную женщину.

Стивен вернулся в Ротберн-Хаус только утром с глазами красными от утомления. Он просидел всю ночь в кабинете Найджела и уехал только после того, как услышал, что дядя Эмили вернулся.

Он так долго жил рядом с опасностью, что не мог себе представить иного существования. Кто-то убил Холлингфорда, и Стивен уже не верил, что причина заключалась в его долгах или похищенных деньгах.

Дэниел что-то знал. Скорее всего, о контрабанде опиума, но все записи о судовом грузе и похищенном доходе были уничтожены.

Где-то существовал список инвесторов. И среди них был человек, которого он ищет, – тот, кто не хотел раскрывать своего участия в этом деле.

Стивен отхлебнул из чашки крепкий чай и поднял голову, когда в гостиную вошел отец. Джеймс не слишком хорошо выглядел: волосы подернулись сединой, от углов рта пролегли глубокие морщины.