У его циничной Амины все же большое сердце и даже слегка гиперболизированное чувство ответственности в купе с совестью. Значит, не откажет.

– Хорошо, – она ответила, тяжело вздохнув. – Но сначала хотя бы немного расскажи мне о том, кто там будет.

Он рассказал. О маме с папой – коренных бакинцах, которых жизнь забросила в далекий Киев. О новоиспеченных родителях – Наире и Кяриме. О Лале и об ее неистовом желании познакомиться с загадочной Аминой, а еще о том, что она проводила целое расследование по поиску информации о Краевской.

– А как ты меня-то представил? Или не представил еще?

– Представил, – Мир вновь улыбнулся. – Как есть – так и представил: как свою девушку.

Амина кивнула. Конечно, от всего происходящего удовольствие она не получала, но принимала предстоящее испытание как данность. Влипла, конечно, но сама виновата. В следующий раз нужно будет поставить в календаре напоминание, чтоб не опростоволоситься… Хотя какой следующий раз? Год это все не продлится. Ни за что.

– А то, что я Баттерфляе работаю…?

– Они в курсе.

– Ого…

– Да.

– И что?

– И как дело до свадьбы дойдет – уволим…

Мир рассмеялся, выходя из машины. Шутил или нет – сам бы не сказал. На самом деле, с Бабочкой спорить за место в жизни Амины он не хотел, да и пока не собирался. Пока у него были другие соперники – надо было сначала разрушить ее цельную стену, а уж потом как-то располагаться.

Что касается родителей, то они, конечно же, не были счастливы узнать, что сын связался с «танцовщицей кабаре». Но стоило маме немного расспросить у Мира, получить кое-каких подробностей, узнать, что в последнее время Амина не танцует (остальные обязанности занимают слишком много времени и сил, да и от постановки она получает не меньшее удовольствие), как старшая Бабаева слегка успокоилась. И если до этого она аккуратно называла Амину действительно «танцовщицей кабаре»… Откуда только звание-то такое взяла? То после – всем и каждому рассказывала о том, что их будущая невеста – сотрудница Мира, его правая рука и талантливейший постановщик.

Конечно, сама поглядеть на эти постановки не решилась бы, но ни минуты не сомневалась в том, что девушка действительно в скором времени станет невесткой, и во всю готовилась начинать ее любить. Даже заочно.

Приблизительно той же логики придерживался Сабир. Выбор сына – это его же ответственность.

– Идем, – Мир открыл дверь с Амининой стороны, подал руку, помогая выйти. Женская ладонь успела одновременно похолодеть и взмокнуть. Миру даже стало немного неловко – ведь это он стал причиной лишних нервов, но… так надо.

– Идем.

Они в тишине дошли до подъезда, Дамир открыл своим магнитным ключом, пропустил Амину вперед.

– А вообще… Лучше бы ты меня предупредил, великий комбинатор-именинник.

– Что? Неужели подготовила бы подарок? – Мир нажал на лифте кнопку вызова, обнял напряженную Амину за талию, целуя голое плечо.

– Прибухнула бы… предварительно,  – в ответ же получил взгляд из-под насупленных бровей и совсем не подходящий для леди ответ.

Дамир рассмеялся, целуя еще раз, теперь в губы. Не сомневался, что когда нужно, его соблазнительный гопник умеет быть леди, когда возникает необходимость – цепкой стервой, способной выбить из контрагента все деньги и весь дух. Когда располагает обстановка – нежным цветком, а когда просит душа – то ли тигрицей, то ли пантерой, то ли просто женщиной, которую настигло полнолуние.

В ней скрывалось так много настроений, что иногда Мир диву давался – откуда все это? Откуда ему все это счастье? А главное – куда? Но это уж вопрос второй. Решено ведь, что счастье он принимает в полном объеме, а потом как-то попытается распределить на долгую и счастливую жизнь.

***

– Маааааам, – Амина в последний момент, прежде чем они с Миром вошли в квартиру, высвободила свою руку. А то полный детский сад получается – бояться знакомства с родителями мужика, с которым перепортили друг другу по килограмму нервов, да еще и скрашивают совместный досуг так называемыми «отношениями».

Мир сопротивляться не стал. Вошел к квартиру, по хозяйски бросил телефон на тумбу, стянул ботинки, присел на корточки, начал рыться в одном из ящиков, достал оттуда тапочки, поставил перед Аминой.

– Вот эти бери, – подмигнул, коснулся губами коленки, поднялся, вновь заорал, – Мааааам, мы пришли…

– Иду, сын, идуууу, – услышал ответ. У Амины почему-то даже волосы на затылке дыбом встали. Вспомнилось знакомство с Краевскими. Еще когда-то давно – в Баку. Тогда тоже было страшно. Даже страшней, пожалуй, ведь ей было семнадцать, да и обстоятельства были другими.

Вслед за голосом к ним на встречу выплыла та самая «мам». Она встретилась взглядом с Аминой, женщины одинаково на секунду застыли, а потом одинаково же улыбнулись.

– Знакомь, сын, – старшая Бабаева тут же протянула руку.

– Это Амине, – Мир приобнял спутницу, пододвигая ближе к матери, – а это моя мама, Сара, – и тут же, проявляя чудеса эквилибристики, потянулся к щеке родительницы, чтобы поцеловать.

– Очень приятно, Сара.

– И мне, Амине. Очень. К сожалению, Мир рассказывал о вас не так много, но сегодня, надеюсь, раззнакомимся, а пока идите в ванную, сын покажет, и ждем вас в столовой… А тебя с Днем рожденья, родной, – Сара провела по щеке сына, приподнимаясь на носочки для того, чтобы поцеловать в ответ. – Наконец-то побрился! Глазам своим не верю! – сделала замечание и игриво подмигнула Амине, – спасибо…

Амина улыбнулась в ответ.

Первый шаг в бездну оказался не таким страшным, как она думала.

Вот только Миру это знать было не обязательно. В связи со стрессом все угрызения совести, связанные с тем, что забыла поздравить его с Днем рождения, испарились, а вот желание обвинить ближнего во всех своих неурядицах – осталось.

Поэтому, стоило закрыться двери в ванную, Амина начала бурчать. От всей души…

– Ты редкий пакостник, Бабаев. Ужас просто… Привел в чужой дом… И весь вечер теперь сиди – терпи… Ни ущипнуть тебя не смогу. Ни укусить… А ты заслужил же! Заслужил! Стресс у меня, понимаешь?

– Понимаю, – Мир прислонился сзади к девушке, которая бубнила, подставив руки под струю холодной воды, капнул на свою ладонь мыла, растер, обхватил ее, мыля одновременно и свои, и чужие, параллельно поцеловал в затылок, а потом подбородок на плечо девичье положил, глядя на их отражение. – Потом домой поедем, снимешь стресс, как душа пожелает. Обещаю…

И еще раз поцеловал в плечо. Засранец. В животе тут же стало горячо. Нельзя так. Ой нельзя…

***

В гостиной их ждало много людей, много запахов, звуков, света…

Мир по очереди познакомил свою спутницу со всеми. При этом называл только имя. Никаких тебе «моя девушка» и прочих подобных уточнений. Видимо, все тут были в курсе, с кем их сегодня собираются знакомить.

Амине понравились лица всех этих людей. И дело не в том, что они показались ей красивыми, а в том, что они показались ей добрыми… и открытыми.

Спокойный Сабир, который сильно отличался от заводной, громкой, быстрой, шустрой Сары. Похожая на отца в своем спокойствии Наира, доверчиво прижимающаяся к плечу мужа – Кярима. Простого парня, явно уступающего красотой не только своей довольно миловидной жене, но и ее братцу. Миру-то была присуща не столько слащавая красота, сколько всепоглощающая аура сильного мужчины, да и внешность у него было привлекающей женское внимание. Кярим же был другим – пониже, уже в плечах, не таким доминирующим, даже судя по внешнему виду, но он бросал на собственную жену такие взгляды, что уже через несколько минут у Амины не было никаких сомнений в том, за что она его любит – за то, как сильно он любит ее.

Шеботную Лалу Амина помнила еще со свадьбы. Эта девочка была тогда одновременно везде. И танцевала, и заливалась смехом, и сама заставляла смеяться всех вокруг.

Ее реакции на собственную персону Амина слегка опасалась. Судя по рассказам Мира, девочка она непростая, своенравная. Совсем как сама Краевская.

Но, судя по всему, брат преувеличивал. С Лалой Амине тем вечером оказалось найти общий язык проще, чем с остальными.

Первым делом, все члены семьи обняли Мира, поздравляя его с тем, что стал еще на год опытней. Дамир же в свою очередь поздравил новоиспеченных родителей с рождением первенца, вручил им заготовленный подарок.

На вопрос, где его тезка, Сара ответила, что малыш спит.

Как оказалось, в доме родителей у него была своя специально купленная колыбель, пеленальный столик и прочие вещи первой необходимости.

Хоть Наира и собиралась заниматься ребенком самостоятельно по мере сил и возможностей, Кяриму приходилось часто уезжать в командировки в связи с работой, поэтому Сара настояла на том, чтоб в такие поездки дочь с внуком перебиралась к ним.

Она и сама перебиралась бы к дочери в новую квартиру, но кто тогда присмотрит за ее ребенком? На это замечание жены и игривый скошенный на мужа взгляд, Сабир ответил цоканьем языка.

После знакомств, приветствий, поздравлений, семья села за богатый стол. И если садясь, Амина опасалась, что обидит хозяев, ведь есть совершенно не хотелось, даже попробовать каждое из блюд не удалось бы, так их было много, но стоило взять ложечку плова… баклажанный рулетик… укусить предложенный Миром кусочек запеченного картофеля, как перед глазами поплыло от самого настоящего кулинарного экстаза и жадности! Жадности узнать все секреты хозяйки, завладеть ими и научиться не хуже.

Услышав похвалу Амины ее кулинарных талантов, Сара оттаяла окончательно. Решила, что эта невестка будет ее любимой. И все равно, что сын-то у нее всего один, значит, и невесток больше не предвидится. А потом они с Аминой пропали для остального мира, тихонько переговариваясь обо всех представленных на столе кулинарных изысках и о тех, которые хранили в своей памяти.

– Сын, а ты пробовал вот это все безобразие, о котором они там шепчутся? – вернуть из обратно в компанию никто не пытался. Только Сабир в очередной раз вздохнув, обратился к сыну.

– Долму пробовал… – Амина на секунду отвлеклась, метая игривую молнию взглядом в мужчину. Мол, только попробуй сказать, что не понравилось. Получилась подстава. Когда сидишь за столом с мамой и любимой – назвать лучшим в мире борщ одной – значит стать огромным разочарованием для другой. Поэтому пришлось изворачиваться. – Мало было, надо больше, чтоб распробовать…

Миру казалось, что вышло дипломатично, судя по тому, что Амины хмыкнула, тоже ответ оценила.

В то время, как Амина с Сарой обсуждали чудеса кулинарии, Наира рассказывала о первых днях жизни своего маленького Дамира. Как спит, как улыбается, что спокойный, что на папу похож…

– Вот проснется, сам оценишь… – обращалась Наира в основном к брату, ведь остальные успели уже познакомиться с новеньким. Мир же ощущал одновременно и страх, и предвкушение. Не помнил уже, как это – знакомиться с новым человеком, который только родился… и сразу родной. Да еще и маленький такой, хрупкий, закричать может.

Он не то, чтобы боялся детей, но как себя с ними вести – абсолютно не знал.

Хотя теперь-то опыта было где поднабраться. Наира родила, Настя Имагина вон тоже на днях. И обе пацанов. Новоиспеченного Имагина Мир тоже пока не видел. Но в ближайшее время собрался наведаться с визитом. Знал только, что Глеб абсолютно счастлив и уже о втором мечтает, а Настя смеется и говорит, что мужа непременно попустит – пара бессонных ночей, «ароматных» подгузников в ночной тиши и свежести, и показания будут изменены.

Может… поднабравшись этого самого опыта и о своем подумать будет можно… Мир вновь глянул на Амину… Залюбовался.

С ее носиком, с ее глазками, с ее талантом, но боже, только не с ее характером…

– Проснулся, – из одной из комнат донесся детский плач. Сара с Наирой понеслись к младшему Дамиру, остальные же напряглись в ожидании, ведь это значит, что скоро малыш будет тут.

Он оказался хрупким, маленьким, сладко пахнущим… пакетом. Именно таким Мир увидел его впервые. Даже на руки взял, покачивая, как показала мама.

– Привет, – и ни на кого он похож не был. Сладко спал, втягивая воздух через трепещущие маленькие ноздри, почмокивал губками, пытался ручку достать, чтобы потереть глазки…

– Красивый, – Амина рассматривала его так же, как Мир, стоя за его плечом. Улыбнулась Наире, для которой, кажется, эта похвала имела значение, а потом вновь залипла на младенце.

Ей казалось, что она не испытывает к ним особых чувств и сантиментов. В ее окружении мам с младенцами не было. Да и сама она в последний раз имела дело с детьми еще в Краснодаре, когда у старшего брата Ильи по очереди родились два сына.

А с тех пор… О своих Амина не думала. С Ильей они не успели, а дальше и речи не шло. Конечно, на старости лет она могла бы впасть в унынье по поводу того, что не оставила после себя никого и ничего, но считала, что это не ее путь.