Екатерина Кариди - Гражданская жена

«Утро провел отвратительно. Оказался запертым в уборной».*

Абсурд. Нет, она, конечно, не сложила руки, попытки были возобновлены. Однако в воскресное утро больница, казалось, вымерла. Только спустя полчаса на дикий шум, что Вера там устроила, появилась сердитая санитарка, и ее таки выпустили.

Честное слово, лучше бы уж ночевала в одной палате с бывшим мужем!

В итоге злая как черт, голодная, нечесанная и немытая.  

Посмотрела на часы, половина десятого. Мама должна была подъехать к часу, в реанимационную к сыну идти было рано. А в душе почему-то крутится, крутится...

Кое-как привела себя в порядок и позвонила Панкратову. Он ответил сразу, как будто ждал звонка. Но как начать этот тяжелый разговор?

- У меня к вам вопрос, Федор Михайлович. Извините, что звоню выходной, и что, возможно, отрываю от более приятных занятий. Один вопрос... простите, если говорю немного бессязно.

- Давайте не по телефону, Вера Дмитриевна. Вы там, в ожоговом центре? Я сейчас подъеду и вы ко мне выйдете. Ладно?

- Да, хорошо, - ответила Вера.

Отключилась и приготовилась ждать. Время снова тянулось бесконечно, она хмурилась, уставившись в пространство. Наконец от Панкратова пришел звонок.

- Я подъехал, жду вас у главного входа.

Вера сразу подхватилась и вышла. Снаружи был снег, холодно, озноб тут же стал пробирать крупной дрожью.

- Вы замерзли, пойдемте в машину, - проговорил Панкратов, увидев ее.

Сегодня мужчина был на редкость серьезен, куда только обычный легкомысленно-взъерошенный вид делся. А в машине тепло, Вера немного отогрелась.

- Задавайте свой вопрос, Вера Дмитриевна, - проговорил, глядя перед собой.

- Вы хотели с моей помощью уничтожить Верховцева?

Он неожиданно рассмеялся и покачал головой.

- Я расскажу, как было, а выбудете судить сами. Но скажу честно, да, изначально я планировал развалить его бизнес.

Неприятно стало.

- А то, что вы говорили о своей маме?

- Это была правда.

- Вот как, - нахмурилась Вера.

- Я как раз собирался открыть дело, и тут вас очень кстати нашел Щуров. Предвосхищая ваш вопрос, скажу, что он действительно родственник мамы. И да, я был рад и счастлив взять вас к себе на работу.

- Потому что я слишком хорошо была знакома с бизнесом Верховцева?

- Не только. Еще и потому, что вы лучшая.

В какой-то момент Вере стало просто обидно, кругом полуправда, и ее все-таки использовали.

Он снова заговорил, глядя на свои руки, сложенные на руле:

- Возможно, у меня и были такие планы. Скажу вам больше, сначала, когда только встретился с вами, решил, что отниму у него и женщину, и бизнес. Но потом увидел, как вы с ним смотрите друг на друга, как вы боретесь между собой, доказываете что-то друг другу. И в какой-то момент отступил, осознал, что не могу отнять у брата ни его жену, ни его бизнес. Черт побери, он же все-таки мой брат. В общем, все ваша вина, Вера Дмитриевна.

Ошарашивающее признание, у Веры рот открылся.

- Думаю, вам лучше встретиться с ним самому, - сказала она наконец.

И только подумала, что с нее хватит этого бреда, как зазвонил ее телефон. 

* - предположительно фраза из дневника Николая II

Вера вздрогнула, слишком уж в последнее время телефонные звонки у нее с несчастьем ассоциировались. Но на этот раз вроде ничего страшного, однако и особо приятного ничего. Звонил Верховцев.

- Вера, ты где?

У нее брови на лоб полезли, прямо как будто встроенный датчик у него, блин... 

- Здесь я, в больнице.

- Зайдешь?

- Да. Сейчас подойду, - проговорила и отбилась.

- Отелло ваш? Ну да, болеющий мужчина.  - Панкратов состроил брови домиком. - Надо погладить по головке, постельку ему поправить. Только рожая, женщина может хоть приблизительно понять те муки, которые испытывает мужчина с температурой 37,2.

Может, конечно, он шутил с целью подбодрить и рассмешить ее, но рассердил он Веру знатно. В каждой шутке есть доля шутки. По головке погладить? Да не случись всего этого несчастья с Вовкой, она бы к постели Верховцева на пушечный выстрел не приблизилась!

А вообще, Вера пришла к выводу, что господину Панкратову тоже не мешало бы узнать, за что ее называют рыжей стервой. Обернулась к нему с своей самой лучшей улыбкой, подбавила свету во взгляд и по-доброму так произнесла:

- Ну что, Федор Михайлович, сходим, навестим Верховцева? Мне кажется, сейчас самый подходящий момент повторить ему все то, что вы мне только что говорили.

Как бы хорошо этот человек не владел собой, он разом перестал посмеиваться и напрягся, потому что разговор предстоял непростой.

***

А дальше они ныряли в сонные глубины воскресной больницы, решали вопросы с персоналом, оказалось, его перевели в новую комфортабельную палату. Потом преодолевали холлы, бесконечные переходы, лестничные клетки, этажи, лифты.

- Наверное, в больницах всегда столько коридоров, чтобы человек задумался о бренности бытия и отрешился от всего земного, - сказал Панкратов и поежился .

- Это вы еще местные кладовки не видели, - пробормотала Вера. - Прекрасное место о бренности подумать, о величии бытия, и даже о его глубинах.

Наконец дошли. У входа в палату Вера на секунду остановилась, собираясь морально, а потом толкнула дверь и вошла.

Александр полулежал на постели, бледный, но уже не такой серо-зеленый, каким был вчера после операции. Увидел ее в дверях, глаза загорелись, неуловимо подался вперед:

- Здравствуй, - начал он.

И тут же напрягся, как зверь, изготовившийся к прыжку, волной прошлась по коже его давящая энергетика. Потому что вслед за ней в палату вошел Панкратов. Александр Взглянул на него, на Веру, и процедил, обращаясь к Вере:

- Какого черта ему здесь нужно?

А кулаки сжались на простыне, ну точно сейчас искры полетят.

- Думаю, вам двоим стоит поговорить наедине, - сказала она как можно более нейтральным тоном и ушла, представляя, какая тут начнется коррида.

***

Слаб, прикован к постели, пусть это ненадолго, но для такого физически сильного, гордого и независимого человека, каким был Верховцев, это крайне неприятное, досадное и унизительное состояние. Его противник сейчас стоял напротив, ехидно ухмыляющийся, полный сил, здоровый.

А Вера ушла. Сердце потянулось за ней и заболело, как будто от него оторвали полосочку. Перевел взгляд на Панкратова, и сразу вспомнилась старая поговорка:

«Больного надо трахать в постели».

Не думал, что сам когда-нибудь окажется в таком положении буквально. Но он не собирался показывать свою слабость.

- Пришел полюбоваться? - спросил вызывающе.

- Да нет, - ответил тот. - Скорее по делу.

По делу? Он должен в это поверить? Александр сделал вид, что поверил.

- Я слушаю, - проговорил он, глядя на Панкратова.

А ведь этот человек его брат, вдруг до боли четко понял Александр. Брат, твою мать, а он ни сном, ни духом... Трудно было осмыслить. В сорок два с лишним года как-то тяжело с такой новостью свыкнуться. Чего там вытворял их папаша, он не имел ни малейшего желания знать. Но сам-то он, сам... Бог отвел его идиота, спас. Вчера, когда мать вывалила на него скелет из семейного шкафа, Александра долго трясло от противоречивых чувств и эмоций. А сейчас они просто зашкаливали.

Да и тот не выглядел спокойным, хотя и хорошо держался.

Гость, который его брат, прошелся по палате, прокашлялся, оттягивая воротник, взглянул на дверь. Александр следил за ним взглядом.  

- Так вот, по делу, - начал Панкратов, придвигая стул. - Ну, во-первых, ко мне обратилась твоя бывшая сотрудница с предложением приобрести некоторую информацию.

Значит, Вика все-таки начала сливать его. Сука. Так ему и надо.

- Я приобрел и уничтожил.

До последнего времени этот человек воспринимался врагом, и более того, Александру с самого начала казалось, что он уводит у него Веру. И вдруг это. Трудно было непредвзято воспринимать его слова и действия. Александр долго осмысливал, потом выдавил:

- Спасибо. Сколько я тебе должен?

- Позже сочтемся.

Это накладывало обязательства, а быть кому-то обязанным Верховцев не любил. Но если ты в постели, скажи спасибо, что тебя хотя бы не трахают. Поэтому он молча слушал.

- Во-вторых, тебе нужно срочно включаться в работу, сейчас пойдут тендеры, которые упускать нельзя. И порядок навести не мешало бы.

А то он этого не знал! Ему надо срочно возвращаться в строй и работать, не покладая рук, а он лежит тут на больничной койке. Александр ни на секунду не пожалел о том, что сделал, и при случае сделал бы то же самое. Просто теперь ситуация сложилась патовая - как серпом по яйцам.

Пока его подлатают, при самом идеальном раскладе пройдет месяц, а то и все три. Заместители, конечно, есть, но ни одного толкового настолько, чтобы можно было безбоязненно скинуть на него бизнес. Получалось, пока он здесь валяется, там вся работа встанет.  Плохо, конечно, но таков был стиль его работы, все и всегда решал только сам.

- У меня к тебе предложение, - вторгся в его невеселые мысли голос Панкратова.

- Какое? - спросил Александр мрачно хмурясь.

- Толковое, - кивнул тот, самодовольно улыбаясь. - В рамках консорциума я мог бы оказать тебе помощь.

Помощь? Что за бред он несет?

- Не понимаю. Какая помощь? О чем ты?

- Командировать на время болезни своего специалиста. Заместителя, который за полгода сможет вытащить твою фирму в лидеры.

Хотелось послать его лесом. А потом вдруг бац - и дошло. Это же...!!!

Мужчины уставились друг на друга. Александр зачем-то бросил беглый взгляд на дверь, сглотнул и спросил:

- А она согласится?

- Ну, - наморщил лоб Панкратов. - Если грамотно все изложить и апеллировать к производственной необходимости...  

Оставив этих двоих самих разбираться со своими скелетами в шкафах, Вера пошла к реанимационной. Ей вчера обещали, что пустят к Вовке на минутку, а время уже как раз подходящее. Устроилась напротив входа, стала ждать и опять уплыла в свои мысли.

- Вера Дмитриевна?

Она чуть не подскочила от неожиданности. Шеф. Да что ж такое, разве ж так подкрадываться можно?!

- Мы тут с ва... с Верховцевым поговорили...

- Да? - нахмурилась Вера, потому что вид у того был озабоченный. - Пришли к консенсусу?

- В общем и целом, да, - мужчина почесал левую бровь. - Но вы понимаете, какое дело...

Темнит, подумала Вера, но в этот момент к ней как раз вышел врач.

- Я в коридоре подожду, - Панкратов кивнул и отступил в сторону.

Да она о нем уже и забыла, все внимание переключилось на то, что говорил врач. Она ничего особо не поняла, кроме того, что повязка сухая, нет температуры и отека и для его случая состояние у Вовки хорошее.

Опять не чуя ног, заходила к сыну, а у самой дыхание срывается. Но сегодня Вовка и впрямь выглядел бодрее, глаза уже не мутные. Поговорила с ним немного, и как будто живительной энергии глотнула, ребенку лучше, остальное не имеет значения.

А еще врач сказал, что если ничего из ряда вон выходящего не случится, его завтра передут в палату. И посоветовал ей ехать домой и нормально выспаться.

Ей хотелось сказать, ну как же, как же уехать??? Но врач уже ушел внутрь, а Вера так и осталась стоять у входа в реанимационную. Вышла в коридор, там Панкратов.

- Что хотели сказать, Федор Михайлович?

Он странно оглянулся и повел шеей. Потом поморщился:

- Вывих дает себя знать иногда. Но я, собственно, вот о чем...

И вывалил все на Веру разом. Она сначала слушала, ничего не понимая, потом наконец выпалила:

- Какая командировка? О чем вы сейчас говорите? Первым замом к Верховцеву? Временно возглавлять??? Полгода! Ничего себе временно! А ничего, что у меня ребенок в реанимации?!

- Вера Дмитриевна, подумайте, посоветуйтесь, время есть. У вас две недели отпуска, в конце концов. А с сыном побудет отец, все равно им лежать вместе.

Выдал свою гениальную идею, и пока она переваривала, открывая рот, как рыба, вытащенная на песок, быстро удалился.

***

Не успела Вера от шока отойти, на нее навалилась команда скорой душевной помощи. Приехали и затрезвонили все разом. Побежала к ним, и там началось.

- Вера! Ты ела?! Давай, езжай домой, мы подежурим!

- Да ела я, девочки, ела. Все нормально.

Она конечно не стала рассказывать в подробностях, что как было за эти двое суток. Но даже вкратце все выглядело каким-то жутким чудом.