— Иди сюда, — приказали мне, играя желваками.

— Да я и так рядом, — осталась стоять в сторонке.

М-да. На любящую пару мы вряд ли походили. Интересно, а с женой Виталий точно так же себя ведет или нет? О ее наличии я знала. Почему-то не сомневалась, что и она была в курсе о моем существовании. Только вот по понятным причинам мы не встречались.

— На колени сядь, — пришлось подчиниться и усесться на колени к мужчине.

Виталий обнял меня одной рукой, с силой прижав к себе, второй же провел по скуле.

— Хороша, чертовка.

Мужчина смотрел на меня так, словно видел впервые. Его взгляд был внимательным, не пропускающим ничего. Я застыла, давая возможность себя рассмотреть.

— Поцелуй меня, — неужели решил на рабочем месте заняться сексом? Обычно на него было не похоже путать амурные дела с производственными. Тем более никаких распоряжений Вильгельму отдано не было. А значит, в кабинет в любой момент могли войти люди.

Я, помедлив доли секунды, склонилась к мужчине и прикоснулась губами к губам. Всякий раз, когда мне приходилось целовать Виталия, я ничего не испытывала. Не было ни бабочек в животе, ни какой бы то ни было эйфории. Всего лишь чистая механика.

Когда это произошло в первый раз, я была напугана, ведь меня только-только освободили из под стражи. Тогда я посчитала, что мое состояние произвело подобный эффект. Однако спустя время, успокоившись и поверив, что так и останусь на свободе, я все равно не почувствовала абсолютно ничего при физическом контакте с мужчиной. Похоже, что в свое время Игорь был прав, обвиняя меня во фригидности. Нет, безусловно, я мастерски притворялась, показывая, что мне доставляет удовольствие все, что со мной делал Слюсаренко, а на самом деле после каждого неудачного раза все больше утверждалась в собственной холодности.

Мужчина часто задышал, принявшись мять мою грудь, стараясь залезть под кофточку, не расстегивая последнюю.

Я оторвалась от губ Слюсаренко и спросила:

— Продолжим или достаточно?

Мужчина как-то странно на меня посмотрел.

— Чуть позже. Нам пора ехать, — Виталий бросил взгляд на наручные часы. — Скоро встреча.

Слюсаренко часто брал меня с собою в качестве сопровождения. Мне положено было молчать и мило улыбаться, чтобы не вызвать недовольство со стороны мужчины.

— Куда? — поинтересовалась, гадая, подойдет ли моя форма одежды для мероприятия, на которое собрался меня брать депутат.

— В ресторан, — коротко сообщил мужчина, подталкивая с колен, показывая, что мне надо вставать.

— В ресторан, так в ресторан, — изобразила довольное жизнью лицо. Хотя на самом деле с огромным удовольствием пошла бы погулять по улице и желательно подальше от центра города, чтобы просто поглазеть на прохожих и проезжающие мимо машины. А потом бы зашла в какое-нибудь маленькое кафе, заказала чашку чая и долго бы смаковала его, смотря через стекло на улицу.

— Но десять минуток у меня еще есть, — довольно ухмыльнулся Слюсаренко. У меня внутри все оборвалось. — Детка, занимай позицию, — и мужчина указал мне на широкий диван.

— Может быть после ресторана? — с надеждой спросила у мужчины.

— После ресторана само собой, но и сейчас тоже. Становись на коленочки, мне так нравится вид твоего аппетитного зада.

Я изо всех сил постаралась, чтобы дежурная улыбка не сползла с лица.

— Давай, давай, пошевеливайся, — Слюсаренко шлепнул меня ладонью по ягодице. — Задирай юбчонку, — а сам в это время потянулся расстегивать пряжку ремня.

У мужчины был свой фетиш, ему нравилось, когда я становилась на четвереньки и выпячивала назад голую попку, при этом полностью не раздеваясь, а лишь оголяя ягодицы.

Зная, что смысла тянуть время нет, я принялась медленно задирать узкую юбку. Постепенно обнажались затянутые в чулки стройные ноги.

— Еще медленнее, — мужчина во все глаза смотрел на меня и ловил каждое движение. Его кадык непроизвольно дернулся, выказывая высшую степень волнения. Именно от задирания подола мужчина возбуждался, о чем стал свидетельствовать выпирающий бугор на брюках, который Слюсареноко мял, хотя пряжку ремня уже расстегнул.

Я задрала юбку до самого пояса. Сразу стали видны крошечные трусики и кружевной пояс, к которому крепились чулки.

— А теперь снимай, — мужчина имел в виду трусики. Такое повторялось уже несколько раз, поэтому я особо не удивлялась. Подцепив с двух сторон трусики, я вначале с усилием натянула их вверх, отчего мои половые губы рельефно выделились через ткань, некоторое время так подержала, а потом неспешно стала стягивать белье вниз, постепенно обнажая абсолютно голый низ живота. Мужчина был противником всякой растительности на теле.

— Так? — спросила у Слюсаренко.

— Молчи, — мужчина, не прекращая следить за моими действиями, вскинул руку в предупредительном жесте.

Зная, что делать дальше, я повернулась спиною к мужчине и принялась дальше обнажаться, наклоняясь все ниже и ниже, прекрасно понимая какой вид открывается перед взором Виталия.

Спустив трусики до самых туфлей, я замерла в такой позе, давая возможность мужчине рассмотреть все, что ему вздумается. Послышалось шуршание одежды, это Слюсаренко настойчиво возбуждал сам себя.

Я было собралась шагнуть к дивану, как того требовал мужчина, но услышала.

— Стой на месте, мне так даже больше нравится. Ты словно стреноженная кобылка.

Замерла, стараясь не двинуться с места.

Мужчина провел рукою по ягодице. То ли приласкал, то ли ухватился. И тут я почувствовала, как мне в промежность нечто ткнулось. Раз, затем другой.

— Становись все же на диван, — разочарованно произнес мужчина. Судя по всему, он не смог приноровиться, ведь на каблуках я была значительно выше Виталия.

Я переступила через трусики и не оглядываясь шагнула к дивану, став на четвереньки, как того и требовал Слюсаренко.

Пальцы мужчины пробежались по моей нежной плоти, открывая взору мужчины все, что было сокрыто. В следующий миг пальцы заменил возбужденный член, ткнувшийся в сосредоточение моей женственности. Слюсаренко нравилось, когда ему приходилось входить в неподготовленную меня. Чем дольше я оставалась сухой, тем большее удовольствие он получал от соития. Вот и сейчас с трудом проталкиваясь вглубь тела, мужчина порыкивал от удовольствия. Мне же было как всегда неприятно. Правда, с какого-то времени я перестала замечать что бы то ни было в такие моменты. Секс со Слюсаренко был чем-то похож на поход к гинекологу, так же неприятно, но необходимо. Пять минут неудобств я могла и потерпеть. Что они по сравнению со свободой? Тем более мужчина не так часто хотел секса, что меня несказанно радовало. Дела депутатские, собственный бизнес обеспечивали мужчине столько стрессовых ситуаций, после которых его дружок не был готов к дополнительным физическим нагрузкам. А лишний раз виагрой мужчина старался не злоупотреблять. После ее приема у мужчины сильно краснело лицо, что сильно уродовало мужчину, хоть и обеспечивало полноценный стояк. О виагре я узнала совершенно случайно, увидев коробочку от препарата у мужчины в столе.

Это сегодня Слюсаренко был на удивление активен и бодр. Не иначе случилось что-то хорошее в его жизни или же он задумал новый проект. С каждым днем я все больше и больше постигала характер мужчины.

Движения Виталия с каждой секундой становилась все быстрее, осталось потерпеть неудобства еще немного и мужчина кончит, чему я радовалась как ребенок, про себя считая, на сколько фрикций еще его хватит, да и поза на четвереньках меня сильно раздражала. Я чувствовала себя кобылой, которую покрывают.

Пока мужчина пыхтел, вбиваясь в мое тело, я начала размышлять на тему, а многим ли женщинам повезло с партнерами. Вот у меня какой уже по счету, а ни один не сделал так, чтобы я млела от мужских прикосновений, незнакомец в сауне в расчет не шел. Случайный секс на то и был случайным, чтобы больше никогда не повториться.

Наконец, Слюсаренко кончил. Получение удовольствия у мужчины всегда сопровождалось рыком, в конце которого в голосе мужчины появлялись тонкие нотки. Именно они меня раздражали в Виталии больше всего.

— Ух, хорошо, — произнес мужчина, выходя из меня. — Тебе понравилось?

— Очень, — постаралась, чтобы недовольство не прорвалось в голосе.

Мне было интересно, он на самом деле не замечал, что я не получаю удовольствия от секса или все же прикидывался недалеким?

— Ты в душ пойдешь? — спросил у меня Слюсаренко, доставая из стола салфетки.

— Я быстро, — соскочила с дивана. Следовало себя привести в порядок, прежде чем выйду из кабинета. Не хотелось бы ловить на себе хмурые взгляды Вильгельма. Почему-то он не одобрял мою кандидатуру, хотя его никто и не спрашивал. Между нами велось молчаливое противостояние. Чем было вызвано недовольство мужчины, я не знала. Впрочем, меня это не особо интересовало.

***

Мы прибыли в ресторан с очень звучным названием «Сады Семирамиды». По всей видимости, хозяин в свое время увлекался чудесами света, вот и решил так назвать свое детище. Хотя, посмотреть в ресторане было много чего. Во-первых, огромная оранжерея включала в себя сотни видов редких растений, привезенных с разных концов света. Во-вторых, сам ресторан располагался на пяти уровнях, двух подземных и трех надземных этажах. На минус втором была парковка, на минус первом сауна и столы для бильярда, три верхних этажа являли собой собственно сам ресторан. А, в-третьих, при ресторане была гостиница с огромным бассейном. Ресторанный комплекс позволял получать все тридцать три удовольствия, что называется, не отходя от кассы.

Об этом чуде света местная пресса все уши прожужжала, наперебой расхваливая новоявленную достопримечательность.

Я старалась особо не вертеть головой из стороны в стороны, когда мы поднимались по широким ступеням ресторана на третий этаж. Можно было бы подняться на лифте, но я упросила Слюсаренко пройтись пешком. Мужчина с барского плеча решил сделать мне приятное. Ведь подобная мелочь ему абсолютно ничего не стоила. Хотя, жаловаться на скупость мужчины я не могла. Он был достаточно щедр, с одной стороны, позволяя мне многое, а с другой контролируя все и вся. Наученная горьким опытом я старалась принимать все как должное, не особо заглядывая в будущее. Уж слишком тревожным оно виделось.

— Ну и как, впечатляет? — спросил у меня мужчина.

— Очень, — не стала скрывать своего восхищения.

— Если хочешь, то можешь пока погулять по этажам, — разрешил мне мужчина. — Если будешь мне нужна, то позову. Мой столик возле фонтана, — и Виталий показал мне, где он будет находиться.

В том направлении, куда махнул рукой Слюсаренко, я увидела группу мужчин, чинно восседающих за круглым столом. Они не обедали, а явно ожидали, когда подойдет Слюсаренко, потому как все взоры были направлены в нашу сторону.

— Хорошо, я спущусь этажом ниже, там такая дивная роспись на стенах, — сообщила я, радуясь, что в скором времени буду предоставлена сама себе.

Мужчина притянул меня к себе за локоть и поцеловал в щеку, одновременно хлопнув по ягодице, чем показал мою принадлежность. Я мило улыбнулась, в душе желая дать мужчине пинка. Все же я не могла смириться с подобным отношением.

— Иди, только к мужчинам не приставай. Узнаю, — с толикой угрозы произнес мужчина.

— Разве кто-то может тебя затмить? — ответила на слова мужчины, чем несказанно порадовала, о чем мне недвусмысленно поведало выражение лица Виталия.

— Смотри у меня. Я ревнивый.

Я с гордо поднятой головой пошла в сторону широкой лестницы. Мои движения были отточены и выверены, я словно говорила «смотрите, но руками не трогайте». По пути перехватила несколько заинтересованных мужских взглядов, их владельцев не удостоила внимания. Чем они лучше Слюсаренко, такие же самцы с гипертрофированным эго. От перемены мест слагаемых сумма не меняется, вспомнила я всем известное правило.

Огромный ресторан бурлил, словно пчелиный улей. Мимо меня сновали официанты, посетители, на каждом из этажей играла своя музыка. Я же чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Мне сейчас завалиться на диван с книжкой в руках, или сварить какао… размечталась.

Стоило вспомнить о благородном напитке, как я тут же захотела его опробовать, а потому изменила траекторию движения, направившись в сторону бара, где и сделала заказ.

Сегодня у меня не было настроения даже для наблюдения за окружающими. Я сидела на барном стуле, отвернувшись от всех. Лишь время от времени в поле моего зрения попадался парнишка бармен со смешной прической на голове. Он чем-то напоминал мне попугая, такой же взбалмошный и непоседливый товарищ.