– Я еще никогда не видел Найджела таким счастливым, – изрек герцог. – Очаровательная молодая леди! – Он снова уткнулся в газету. Это специальное издание «Тайме» для королевской семьи в Букингемском дворце было отпечатано на тряпичной бумаге и доставлялось сюда со спецпосыльным.

Раздвинув тяжелые шторы, герцогиня пристально посмотрела на парочку, идущую к дому. Вернувшись на место, она прикрыла глаза и лениво проговорила:

– Да. Она чрезвычайно… удивительная женщина.

Обед был сервирован в фамильной столовой. Ее стены были отделаны белыми панелями с золотистой лепниной, на окнах висели красные бархатные шторы. Поражал воображение мраморный камин высотой в семь футов. Повсюду стояли старинные китайские ширмы, радовали глаз огромные полотна Рубенса. Стол сверкал уотерфордским хрусталем, столовым серебром эпохи короля Георга V, золотыми канделябрами. А еще здесь стояли старинные золотые кубки, которыми были жалованы Сомерсеты за своих лошадей, выигравших на скачках на ипподроме «Аскот» еще в девятнадцатом веке.

И все же когда обед наконец закончился, Элен с облегчением вздохнула. Сомерсеты перешли в гостиную, чтобы выпить кофе, и спустя приличествующее время они с Найджелом снова отправились на прогулку. На улице уже стемнело, воздух был прозрачен и свеж. Слышался стрекот кузнечиков. Они дошли до павильона и сели на садовую скамью.

– Мне кажется, тебе здесь не по себе, – произнес, наконец, Найджел.

Элен задумчиво посмотрела на светящиеся желтые окна.

– В том нет твоей вины, Найджел, – отозвалась она. – Просто Фоллсворт подобен… – она вздохнула, – …музею.

– Согласен. Но мы и не будем здесь жить. – Он с чувством сжал ее руку. – Думаю, нам следует обзавестись своим собственным домом в Лондоне. И пусть там будет не как в музее.

– Ты даже не представляешь, как ты меня порадовал! – воскликнула Элен.

Он привлек ее к себе и улыбнулся:

– Я и не собирался жениться на хранительнице музея! – Элен рассмеялась.

– Большой дом мне не нужен, – предупредила она. – Пусть будет что-нибудь поддающееся управлению…

– И чтобы слуги не вертелись под ногами…

– Но он должен быть просторным и современным. На дворе все-таки тысяча девятьсот шестидесятый год.

– Да, главное, чтобы дом был уютным…

– И с красивым садом…

– Где мы будем прогуливать наших детей…

Элен замерла, словно громом пораженная и посмотрела на огромный дом – дом, который требовал продолжения династии. А ведь ее тело никогда не сможет…

– Нет, Найджел, – решительно выдернула она свою руку.

– В чем дело? – удивился он. – Я тебя обидел? – От мучительной боли Элен закрыла глаза.

– Не знаю, почему я раньше тебе не сказала… Думала, это не имеет значения. Идиотка! Я думала только о нас.

– Конечно, прежде всего, мы с тобой, дорогая, но я никак не могу понять, о чем ты?

– О детях.

– То есть?

– У меня никогда не будет детей.

– Прости, дорогая, я не знал. – Найджел крепко обнял любимую. – Это и правда не имеет значения. В конце концов, мы всегда можем усыновить кого-нибудь. Хоть целый выводок, если захочешь!

– Это несправедливо! – горячо возразила Элен, вырываясь из его объятий. – Твой род корнями уходит в века. Если у тебя не будет детей, то он на тебе и закончится.

– Думаешь, для меня это так важно? Я гораздо больше ценю нашу любовь. Ведь она чего-нибудь да стоит?

– Да, – согласилась Элен. – Просто я поступлю несправедливо и по отношению к твоим родителям, и по отношению к твоим предкам.

– Почему тебя волнуют мои предки и моя семья?

– Видимо, сказывается война, – прошептала Элен. – Я знаю, как это важно – иметь семью. Зачем тогда так много работать, стремиться к успеху, создавать собственное дело, если не для того, чтобы потом передать все детям?

– А ты? Почему же ты столько работаешь, если тебе некому передать свою империю?

– Есть кому, – с гордостью произнесла Элен. – Моей племяннице. Она мне как дочь.

– А что плохого, если она унаследует и Фоллсворт?

– Ты не шутишь, Найджел? – Голос Элен дрогнул.

– Конечно, нет, дорогая. Без тебя… – Он мучительно подбирал слова. – Без тебя моя жизнь не имеет смысла.

И только его поцелуй заставил Элен поверить, что все слова любимого – правда. Она была на седьмом небе от счастья.

Элен погасила свет, собираясь лечь спать. Как же все хорошо! С самого приезда в Фоллсворт ее не покидала тревога, она все время ждала какого-то подвоха. Сейчас ей стало ясно: ничего плохого уже не случится.

В дверь вдруг тихо постучали. Найджел пришел разделить с ней постель! Стараясь сдержать волнение, она крикнула:

– Одну минуту!

Быстро включив ночник, она накинула на плечи пеньюар, пригладила волосы и поспешила к двери.

На пороге стояла герцогиня Фаркуарширская. Улыбка застыла на губах Элен.

– Простите, что побеспокоила вас, дорогая. – Герцогиня выглядела смущенной. – Можно мне войти? Мне хочется немного поболтать с вами.

– Пожалуйста… входите, – справилась с замешательством Элен.

Герцогиня вошла, и Элен закрыла дверь.

Глава 8

Отбросив одеяло, Найджел вскочил с постели и поднял голландские жалюзи. Яркий солнечный свет заливал парк.

Молодой человек порывисто распахнул окна, впуская в спальню солнце и прохладный утренний воздух. Он – снова нарушил правила Фоллсворта, согласно которым все окна в доме держались закрытыми, чтобы солнечный свет не испортил хранящиеся в нем ценности. Ему хотелось купаться в солнечном свете, хотелось, чтобы он наполнил каждую клеточку его тела. Жизнь прекрасна! С того самого дня, когда Элен, просияв, воскликнула: «Да! О, Найджел, да!» – теплое чувство бесконечного счастья переполняло его. Их взаимная с Элен любовь была дороже всех богатств Фоллсворта.

В это же самое время Элен смотрела в другое окно. На высоте двадцати тысяч футов над Англией. Далеко внизу под серебряным крылом самолета простиралось побережье. Тянущиеся вдоль пляжей волнорезы сливались в одну сплошную линию. Но вот побережье исчезло из виду, и перед ней открылась серая гладь воды. Она снова летела над Ла-Маншем.

– Вам что-нибудь налить, мисс?

Элен недоуменно посмотрела на склонившуюся к ней стюардессу, молча покачала головой и отвернулась. Солнце слепило ей глаза, мимо проплывала гряда облаков, но, глядя на них, Элен видела лишь спальню Фоллсворта и стоявшую перед ней герцогиню. А вот и она сама, охваченная внезапным ужасом.

– Пожалуйста… входите.

Герцогиня кивнула и вошла, окинув ее тяжелым взглядом своих аристократических глаз. Элен закрыла дверь.

– Присядете?

Герцогиня с царственным видом села на элегантный стульчик. Элен с тревожно бьющимся сердцем опустилась на другой. Интуиция уже подсказала ей, с какой целью пришла незваная гостья.

Та, вздохнув, посмотрела на Элен.

– Мой сын, – издалека начала она, – выразил желание жениться на вас.

– Да, – звенящим голосом ответила Элен, – мы любим друг друга.

– Это прекрасное чувство, – натянуто улыбнулась герцогиня. – Допускаю, что вы очень любите Найджела. – Она взволнованно взмахнула руками. – Мы, Сомерсеты, – древний род. Хочу надеяться, вы понимаете это.

Элен молча кивнула.

Виктория Холлингсворт Сомерсет была рождена от графа и названа в честь королевы. С детства ей внушали, что она должна сделать хорошую партию. Виктория вышла замуж за герцога не столько по любви, сколько из-за его титула. Это была весомая причина для брака. В их обществе любви не ищут. Любовь – удел черни. И герцогиня стала отличной хозяйкой Фоллсворта. Сейчас, впрочем, она питала искреннюю привязанность к старому герцогу. Так же искренне ей нравилась и Элен Жано. Она уважала всякого, кто постоянно трудился и своим трудом многого достиг, и ей вовсе не хотелось расстраивать Элен. Но она была хранительницей Фоллсворта и прекрасно знала свои обязанности. Имя Сомерсетов должно храниться как драгоценность, как все те богатства, что собраны в этом огромном доме. Еще ни разу королевская кровь, которая течет в жилах Сомерсетов, не была разбавлена выходцами из народа, и герцогиня призвана проследить, чтобы такого не случилось и на сей раз.

Задумчиво склонив голову, герцогиня вновь посмотрела на Элен:

– Скажите, дорогая, мой сын обсуждал с вами свое будущее?

Элен изо всех сил старалась казаться невозмутимой. «Его будущее. Об их общем будущем и речи нет. Все понятно».

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.

Герцогиня вздохнула: похоже, без серьезного разговора не обойтись.

– Тогда я сформулирую иначе. У моего сына есть определенные политические амбиции.

– Да, – согласилась Элен.

– И думаю, вы понимаете, что для будущего герцога подходящая партия – один из главных аспектов его жизни.

Элен почувствовала подвох и постаралась искусно обойти его:

– Каждому мужчине нужна та, кого он любит. Стабильный брак является важным моментом при любых обстоятельствах.

– А вы уверены, что, выйдя за него замуж, станете гарантом такой стабильности?

– Я не совсем вас понимаю, – нахмурилась Элен.

– Попытаюсь объяснить. Социальное положение Найджела очень прочно, по крайней мере, так было до сих пор. Но, дорогая… такая жена, как вы?..

– Вам не нравится то, что я деловая женщина? – спросила Элен.

– Я бы не сказала, что мне это не нравится, – как ни в чем не бывало, ответила герцогиня. – Но существует общественное мнение. У среднего англичанина свой взгляд на вещи. Мужчина, участвующий в предвыборной кампании, жена которого занята своим собственным бизнесом… вряд ли народ поймет это. Это так… вульгарно! – Герцогиня с явным отвращением произнесла это слово. – Лично я ничего не имею против, как вы понимаете, но народ. Народ хочет, чтобы мы оставались… благородными.

Элен поняла, в чем дело.

– Вы не хотите, чтобы я выходила замуж за Найджела, – проговорила она.

– Я забочусь о том, чтобы ему было лучше, – ответила герцогиня с печальной улыбкой.

– И вы знаете, как это сделать?

– Я знаю, как будет лучше для семьи.

Элен вмиг побледнела и сникла. Сбылись ее худшие опасения! Сомерсеты не принимают ее. Для них она человек посторонний, иностранка. Ее взгляд упал на кольцо. «Солнце Сомерсетов», казалось, насмешливо подмигивало ей.

Немного помолчав, герцогиня заговорила снова:

– Неужели вас не заботит судьба моего сына? Если вы его любите…

– Да, я люблю его, – повторила Элен.

В наступившей тишине взгляды женщин встретились.

– Неужели вам не хочется, чтобы Найджел использовал в будущем свое право по рождению? – спросила, наконец, тихим голосом герцогиня.

Элен промолчала.

– А так все впустую, – продолжила женщина. – Все кончилось, даже не успев начаться.

– У Найджела есть будущее! – горячо воскликнула Элен.

– К сожалению, не с вами.

– Я буду ему хорошей парой! – Герцогиня встала и посмотрела на Элен.

– Если вы его так сильно любите, то ради всего святого отпустите его!

– Не могу! – Элен в упор взглянула на герцогиню. Глаза аристократки потемнели.

– Тогда вы не оставляете мне выбора. Я не допущу этого брака.

Элен едва не задохнулась. Роскошная спальня вмиг приобрела для нее новые очертания: цветочки мака на постельном белье превратились в капли крови, а сфинксы, украшавшие туалетный столик, теперь, казалось, жаждали ее плоти.

– Что… что вы собираетесь сделать? – спросила она срывающимся голосом.

– Я, конечно, проконсультируюсь со своими солиситорами, но пока совершенно определенно могу сказать вам одно: Найджел не унаследует ни пенни. Фоллсворт будет навечно закрыт для него.

– У меня достаточно денег, – вызывающе отозвалась Элен. – Мы сможем жить на них.

Герцогиня насмешливо улыбнулась:

– Да, но как будет жить Найджел с осознанием того, что семья подвергла его остракизму? Что двери знати в Великобритании будут для него закрыты?

– Вы не посмеете!

– Посмею. И вероятнее всего, ваша обоюдная любовь очень скоро угаснет. Этот брак продлится недолго. – Герцогиня победно рассмеялась. – Неужели вы думаете, что мой сын согласится жить на деньги жены?

Элен была сломлена.

– Что вы хотите? – проговорила она побелевшими губами.

– Оставьте его! – воскликнула герцогиня. – Он принадлежит к аристократическому обществу и должен оставаться среди равных.

Элен молча поднялась. Посмотрев на «Солнце Сомерсетов», она молча сняла его с пальца и протянула герцогине.

– Я не хочу быть членом такой непривлекательной семьи, – заявила она дрожащим голосом. – Вы не достойны вашего сына. Я предпочитаю оставаться Элен Жано, нежели становиться Элен Сомерсет. – Она глубоко вздохнула и спокойно продолжила: – Не откажите в любезности прислать мне вашего шофера. Я сейчас же упакую вещи.

– Я попрошу подготовить самолет, – отозвалась герцогиня.