Джудит Гулд - Грехи. Книга 2

– Вот именно, мистер Гор. – Элен загадочно улыбнулась. – Надеюсь, вы понимаете, что следует сохранять конфиденциальность.

– Так, значит, у вас есть одиннадцать миллионов долларов?

– Десять миллионов семьсот девяносто пять тысяч, – вмешался Эдмонд. – Это то, что получит «Манхэттен-банк», если будет настаивать на возврате займа сейчас.

Гор сцепил пальцы и задумчиво кивнул:

– Хорошо, я проинформирую Совет, что ему не о чем беспокоиться. Конечно… – Он смущенно закашлялся. – Конечно, мы будем вынуждены проверить швейцарские счета.

Элен поднялась со своего места.

– Как вам будет угодно, мистер Гор. – Ей пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы ничем не выдать своего состояния. – Может быть, вам напомнить, что «Манхэттен-банк» держит в качестве залога мои акции на одиннадцать миллионов долларов? – Она улыбнулась Эдмонду. – По-моему, мистер Гор и директора нам не доверяют. Чековые книжки, пожалуйста.

Гор заметно забеспокоился, но Элен словно бы не заметила этого. Эдмонд затушил сигарету и открыл свой портфель. Вынув оттуда тринадцать чековых книжек и пачку долгосрочных депозитных сертификатов, он аккуратно положил их на стол, потом извлек из портфеля еще тринадцать чековых книжек – на сей раз чековые книжки «Сити-банка». Он разделил их на две части и положил рядом с первой стопкой. Не торопясь, достал ручку с золотым пером и протянул ее Элен. Она с улыбкой взяла ее и, придвинув стул к столу, села.

– Мистер Гор, – звенящим голосом произнесла Элен. – Эти сделки следует немедленно привести в исполнение. – Она придвинула к нему стопку долгосрочных сертификатов. – Я знаю, что вы удерживаете большие проценты при досрочном изъятии денег со счетов, но мне хотелось бы превратить все в наличность, и немедленно.

Гор посмотрел на них, и его глаза расширились от испуга.

– Но… но здесь же семьсот тысяч долларов, – проговорил он заикаясь.

– Да, это так, – мило улыбнулась Элен и, взяв верхнюю чековую книжку из стопки «Манхэттен-банка», открыла ее и стала выписывать чек. – Оплатить по распоряжению Элен Жано. Шестьсот тысяч триста девяносто три доллара и сорок два цента, – сказала она вслух, взяла депозитный бланк «Сити-банка» и вписала в него названную сумму. Расписавшись, она оторвала чек и посмотрела на Гора. – У вас, случайно, нет скрепки?

Гор молча открыл верхний ящик стола, вынул оттуда скрепку и протянул Элен.

– Спасибо, – поблагодарила она и, взяв скрепку, сколола вместе чек и депозитный бланк. Отложив их в сторону, она потянулась за второй чековой книжкой «Манхэттен-банка».

– Восемьсот тысяч шестьдесят восемь долларов…

– Мисс Жано! – закричал Гор, обретя, наконец, дар речи. – Могу я узнать, что вы делаете?

Не отнимая руки от бумаги, Элен вежливо пояснила:

– Я просто перевожу весь свой бизнес в «Сити-банк», мистер Гор. – Заметив, что Гор побелел как мел, она тотчас добавила: – Не беспокойтесь, я немедленно свяжусь с моим банком в Цюрихе и распоряжусь, чтобы они перевели вам сумму займа плюс проценты.

Откинувшись на спинку стула, Эдмонд с беззаботным видом закурил новую сигарету.

– Пожалуйста, не обижайтесь, но я пришлю своих бухгалтеров и ревизоров к аудиторам «Манхэттен-банка», чтобы провести проверку правильности оформления сделки, – продолжила она.

Банкира внезапно прошиб пот, он стал носовым платком вытирать его.

– П… п… пожалуйста, не спешите, м… мисс Жано, – попросил он заикаясь.

– Мистер Гор, – менторским тоном произнесла Элен, – банк только тогда хорош, когда он правильно обслуживает своих клиентов. Когда же услуги банка не отвечают их интересам, его надо менять. Вы наверняка сами все хорошо понимаете. На моих счетах здесь около четырех миллионов долларов, на счету моего брата – двести тысяч, и через счета «ЭЖИИ» проходит ежемесячно около тринадцати миллионов долларов. «Сити-банк» заверил меня, что они сумеют управляться такими объемами к моему полному удовлетворению.

Элен подписала еще один чек и, вырвав его из чековой книжки, приступила к заполнению депозитного бланка.

– Извините за беспокойство, но не могли бы вы дать мне еще скрепочек? – через минуту попросила она.

– Пожалуйста, мисс Жано, – взмолился Гор. – Уверяю, вам не придется выплачивать заем раньше срока. Я готов признать, что директора несколько поторопились…

– К сожалению, вы не доверяете мне, мистер Гор, – отозвалась Элен. – Банковское дело должно быть основано на взаимном доверии.

Гор быстро закивал:

– Конечно, конечно. Пожалуйста, пересмотрите свое решение. Вы ценный клиент, и, конечно же, нет нужды проверять ваши швейцарские счета…

Элен и Эдмонд быстро переглянулись. Брат незаметно кивнул. Сегодня они выиграли: Гор так и не понял, что они блефуют.

Только при выходе из «Манхэттен-банка» Элен осознала свою ошибку: Гор прекрасно знал, что они блефовали – уж слишком быстро он проглотил басни об их мифических швейцарских счетах. Впрочем, какая разница почему? Он, видимо, боится аудиторской проверки. Возможно, запустил свои руки в кассу, но это ее беспокоило меньше всего. Что бы там ни было, это проблемы Гора, и только его. Банк сумеет покрыть любую недостачу.

Элен не пришлось долго размышлять над делами Гора. Едва она вернулась в свой офис, как Джулия сообщила ей о звонке Найджела.

– Дорогой, что-нибудь случилось? – спросила она, тут же связавшись с ним.

– Памела… – Голос Найджела дрожал. – Она попала в автомобильную катастрофу. – Последовала пауза. – Элен, она умерла.

– О, Найджел… – Элен непонимающе уставилась на трубку. – Сегодня вечером я буду у тебя. Жди меня, дорогой.

Спустя мгновение Элен связалась с аэропортом. Самолет компании готов был вылететь в любой момент. Паспорт у нее в столе, вот только что надеть? Она всегда волновалась за свой внешний вид, когда летела в Англию.

Через пять минут белый «ролле» с номерами компании вез ее в аэропорт. Меньше чем через час она уже летела над Атлантикой.

И это было… вчера.

Элен прислушалась к дыханию спящего Найджела. Толстое кашемировое одеяло тихо вздымалось в такт его сердцебиению. Она смотрела на него с того самого момента, как он уснул.

Найджел. Она ждала его целую вечность, и вот теперь у нее такое чувство, будто всех этих долгих лет не было вообще и они все время были рядом.

Вытащив руку из-под одеяла, она осторожно коснулась его лица и принялась исследовать каждую его черточку: благородные очертания лба, переносицу, упрямый изгиб губ.

– Спи спокойно, любовь моя, – нежно прошептала она. – Спи спокойно.

Она осторожно перевернулась, чтобы не разбудить его, и радостно улыбнулась, вспомнив их ночь любви. Он был таким сильным и нетерпеливым и проникал в самые глубины ее тела. Чувствуя себя на вершине блаженства, она со стоном льнула к нему, вторя его движениям… Затем он крепко заснул, спрятав голову у нее на груди. Да, скоро, очень скоро она станет герцогиней Фаркуарширской.

Она посмотрела на будильник: начало седьмого.

Они не спали почти всю ночь, через полчаса ей вставать, но она совсем не чувствовала усталости. Она чувствовала себя… да, именно так – помолодевшей. Посвежевшей. Бодрой.

Элен вытянула левую руку. На ней снова сияло «Солнце Сомерсетов», и на этот раз навсегда. Через шесть часов они поедут в Сити-Холл и поднимутся по широкой лестнице в брачное бюро. Найджел принадлежит ей, и только ей. Сейчас она была счастлива как никогда.

Протянув руку к ночному столику, она нащупала маленький листочек бумаги. Он был на месте. Найджел вручил ей его вчера вечером в кафе «Карлайл». Он прилетел в Ньо-Иорк, чтобы снова просить ее руки. На этот раз она ему не отказала. После того как она позволила ему надеть ей на палец «Солнце Сомерсетов», он вынул из бумажника чек на получение денег с его счета. Мельком взглянув, она увидела, что он выписан на имя Элен Жано на сумму в одиннадцать миллионов долларов.

Она подвинула чек к нему обратно и твердо произнесла:

– Нет, Найджел. Пусть все останется как есть. У тебя свой бизнес, у меня свой. Не стоит смешивать бизнес с любовью.

Он крепко взял ее за руки. Чек символично лежал посредине стола, словно некое яблоко раздора.

– Наши империи тесно связаны с любовью, дорогая. Неужели ты не понимаешь? Мы оба созидатели, ты и я, оба стремимся к власти, ты по-своему, я по-своему. Именно это и притягивало нас друг к другу. У нас общие стремления и мечты. Кроме того, – тотчас добавил он, – можешь считать это займом. И вернуть мне при первой же возможности.

– Не смеши, – отозвалась она.

Откинувшись на спинку стула, он внимательно посмотрел на любимую. Гордячка недовольно надула губы. Он знал, что ей нужна помощь. Он также знал, что она непременно от нее откажется, но на этот раз он не сдастся. Надо убедить ее для ее же пользы.

Найджел заговорил снова, тщательно подбирая слова:

– Элен, я твой будущий муж, и ты должна принять от меня помощь. Перестань упрямиться и проявлять свою чертовскую независимость. Настанут времена, когда без поддержки друг друга нам не обойтись.

– Я согласилась выйти за тебя замуж вовсе не по этой причине.

– Я знаю, – мягко отодвинулся он, – но именно по этой причине ты все время говоришь «нет».

Кивнув, Элен перевела взгляд с чека на Найджела.

– Бери, – сказал он и, усмехнувшись, добавил: – Ты без колебаний взяла кольцо с бриллиантом стоимостью в три миллиона долларов. Почему же не можешь взять чек на одиннадцать миллионов?

– Это не одно и то же, – упрямо повторила Элен. Он порывисто схватил ее за руку.

– Дорогая, я люблю тебя, и я прекрасно знаю, как дорога тебе твоя корпорация. Неужели из-за твоей дурацкой гордости все пойдет под откос? – Он посмотрел ей в глаза и буквально приказал: – Бери!

И она взяла, пообещав выплатить с процентами, на что он, рассмеявшись, заметил:

– Брак – это партнерство, или ты не знаешь?

– Знаю, – ответила она дрогнувшим голосом.

– Просто не забывай, кто носит брюки в нашей семье. – Он снова улыбнулся. – У тебя, конечно, свой бизнес, но я собираюсь заботиться о тебе. Я очень старомодный. Понятно?

У Элен подкосились ноги. Хорошо, что она сидела. – Я… я никогда этого не забуду, – ответила она срывающимся голосом.

Роберт Ровен прибыл на паромный терминал Стейтен-Айленда на пятнадцать минут раньше. Разыскав мужской туалет, он решил пока туда не заходить, а убить время, гуляя по терминалу.

Печально завыла сирена, из туманного полумрака вынырнул паром. Спустя минуту он ударился о терминал, по сходням посыпались пассажиры. Ровен поежился и засунул руки в карманы. В плаще было холодно, несмотря на то, что он надел теплый вязаный свитер и пиджак. К тому же он глупо себя чувствовал с красной гвоздикой в петлице. Она привлекала к нему всеобщее внимание. Как в плохом триллере, ей-богу! Время приближалось к восьми, пора было в мужской туалет. Войдя, он настороженно осмотрелся. Ни у писсуаров, ни в кабинах никого не было. Стрелки на часах показывали пять минут девятого.

Прошло еще несколько минут, и он услышал, как дверь за его спиной открылась и с шумом захлопнулась. Затаив дыхание, он осторожно посмотрел через плечо. Какой-то мужчина в деловом костюме. Вот он подошел к соседнему писсуару, поставил на пол портфель. Зип! – молния расстегнута, послышался характерный звук льющейся жидкости.

Ровен краем глаза взглянул на мужчину. Собравшись уходить, тот повернул голову, и Ровен быстро отвел взгляд. Послышались шаги, через минуту дверь открылась и с шумом захлопнулась. Он опять был один.

Ровен решил, что с ним сыграли злую шутку. Надо же, как он поддался! Миллион долларов! Да никто, будучи в своем уме, никогда добровольно не расстанется с миллионом долларов. Ни под каким видом и уж меньше всего по причине получения акций на сумму десять миллионов долларов для издательской компании. А ведь надо было только пошевелить мозгами, и он бы сразу понял, что над ним подшутили. В общем, надо поскорее забыть обо всей этой чепухе и вернуться в офис. Какой же он все-таки дурак! Миллион долларов!

И вдруг взгляд его зацепился за какой-то предмет на полу. Мужчина забыл свой портфель! Надо догнать его и сказать ему об этом!

Он быстро подошел к портфелю, и тут по телу его поползли мурашки. На портфеле сияла медная пластинка с именем. Его именем!

Роберт Ровен.

Неужели такое возможно? Может, он грезит наяву или просто сошел с ума? Но, взявшись за ручку портфеля, он сразу почувствовал, что это не сон. Портфель был тяжелым. Неужели и впрямь деньги? Но такой же тяжелой может быть и бумага или свинец и Бог знает что еще.

Он зашел с портфелем в одну из кабинок и закрылся там. Сев на унитаз, положил портфель к себе на колени и как завороженный уставился на него.