Даниэла Стил - Грехи матери

Спустя несколько минут Оливия вернулась к работе и забыла про интервью и разговор с Питером. Всё было хорошо. Беспокойство по поводу нарушения на их предприятиях было беспочвенным. Это всё, что она хотела знать. В случае каких-то изменений ситуации она была готова реагировать первой. Питер Уильямс это тоже знал. Оливия Грейсон та сила, с которой следовало считаться, она не давала себя в обиду и всегда была готова к адекватному ответу на любые угрозы. Эту женщину уважали.

Остаток дня она истово трудилась у себя в кабинете, как делала каждый день почти пятьдесят два необыкновенных года. Работа была для нее всем, она любила ее больше всего на свете. Залогом успешности ее бизнеса всегда был упорный труд. Оливия знала, что так всегда и будет.

Оливия четыре года помогала матери заведовать «Фабрикой», а когда ей исполнилось двадцать два, Мэрибел решила, что надо пригласить консультанта по финансам для помощи в бизнесе. Благодаря изменениям, которые внесла Оливия, фирма развивалась так быстро, что Мэрибел больше не справлялась с бухгалтерией. Она наняла еще двух бухгалтеров, но пришла к выводу, что этого недостаточно. Мэрибел обратилась к обслуживавшему их банку, и вскоре тот порекомендовал молодого бухгалтера из штата Вермонт. Джо Грейсон имел степень бакалавра в области бизнеса и экономики и квалификацию дипломированного бухгалтера-аудитора. Ему было двадцать семь лет, но он казался гораздо старше. Спокойный, солидный мужчина, он уже год работал в Бостоне в качестве бухгалтера для малого бизнеса. Директор банка познакомил его с Мэрибел, и вскоре Грейсон занялся проверкой бухгалтерских записей. Тщательно изучив их за неделю, он выдвинул ряд предложений, которые показались ей разумными. Она сразу наняла его, и хотя он по-прежнему выполнял работу для других фирм, но быстро вошел в число основных сотрудников «Фабрики» и часто бывал в офисе магазина. Он был приятным, покладистым молодым человеком, уравновешенным и надежным, хорошо разбирался в цифрах и имел практический склад ума. Оливия обсуждала с ним некоторые планы по развитию компании, а Джо давал дельные советы. Он никогда не говорил Мэрибел, что надо сделать то-то и то-то, а объяснял причину, почему надо поступить так, а не иначе, и она всё чаще стала с ним советоваться.

Чего Оливия не знала, болтая с бухгалтером во время его визитов, так это того, что он испытывал благоговейный трепет перед ней и ее передовыми идеями. Он понимал, что если ее немного и осторожно направлять, она может превратить «Фабрику» в крупную компанию. Джо находился под громадным впечатлением от разумности и выполнимости ее планов и объяснял, каким образом следует осуществить замыслы. Вскоре он стал ценным членом их команды, и Оливия прислушивалась к его словам. Он расширял ее кругозор, многому учил.

Мэрибел раньше дочери заметила, как к той относится новичок Джо Грейсон. Как-то раз, чтобы помочь делу, она пригласила его на ужин, и скоро он стал частым гостем в их доме: оставался допоздна в офисе, а потом вместе с женщинами ехал на скромное угощение. По причине природной застенчивости он только через полгода пригласил Оливию на свидание, чем поверг в шок. Она никогда не воспринимала его в качестве поклонника, а только как сослуживца, чьи советы и опыт в финансах ценила. К тому времени она обсуждала с ним почти все свои идеи и планы, которые его восхищали и изумляли.

Если Джо приглашал ее на ужин, они всегда говорили только о работе. И тем более странно было, когда в один из вечеров он вдруг сообщил, что влюблен в нее. Оливия вообще никогда не принимала в расчет такую возможность и с удивлением посмотрела на него, но возражений не выказала. Собственно, эта идея ей даже понравилась. Они прекрасно сработались; Оливия знала, что Джо так же болеет душой за «Фабрику», как и она, и разделяет многие ее взгляды. Он был мужчиной твердых моральных принципов, наделенным многими достоинствами, прежде всего добротой. В тот вечер, когда он признался ей в любви, он проводил ее домой и впервые поцеловал.

Период его ухаживаний не отличался безумной страстью, Джо не торопил с принятием решения, да она и не хотела бы этого. Оливия сама была благоразумной женщиной и ценила дружеские отношения, которые у них складывались. Она доверяла ему финансы, он верил в ее идеи, даже если они были совершенно необычайными. Он видел, что она создает модель, которая может послужить образцом для многих и многих магазинов. Всё, о чем Оливия говорила, представлялось ему разумным, даже если другие так не считали. Они прекрасно друг друга понимали, иногда даже без слов.

На День Святого Валентина, спустя три месяца после первого свидания, он подарил ей кольцо с маленьким бриллиантом и сделал предложение. У него не было ни родителей, ни близких родственников – он мечтал о семейной жизни с Оливией. Когда они сообщили Мэрибел о своих планах, та была очень рада. Джо Грейсон был отличной партией для ее дочери. На него можно было положиться, работая над новыми смелыми проектами. Мэрибел была в восторге. Чувства Оливии к нему поначалу не были ни восторженными, ни романтическими, они были цельными и прочными, как и его всё усиливавшаяся любовь к ней.

Через шесть месяцев с момента их первого свидания и после года знакомства состоялась скромная церемония бракосочетания. Джо оставил других своих клиентов и стал штатным сотрудником «Фабрики». Его рассмешило, что Оливия превратила их медовый месяц в поездку с целью закупки товара для магазина. На свои небольшие сбережения он повез Оливию в Европу. Они побывали в Англии, Франции и Италии, а последние два дня провели в Дании, знакомясь со скандинавским мебельным дизайном. Оливия нашла некоторые интересные товары, разместила несколько заказов. Но самой важной находкой в ее жизни были отношения с Джо, которые обеспечивали твердую почву под ногами. Джо получил тепло и привязанность, которых у него никогда не было, а Оливия – надежного мужчину, на которого могла положиться. Кроме Ансела Морриса, в ее жизни не было мужчин. И она понимала, что Джо ей идеально подходит.

Из свадебного путешествия Оливия вернулась в восторге от увиденного в Европе и полная планов по развитию магазина. Не меньший восторг она испытала, когда стали прибывать заказанные товары, многие она распаковывала сама. Вместе с Джо они по вечерам проводили инвентаризацию новых приобретений. Муж был неутомим в стремлении помогать ей, как только мог. Дела шли так хорошо, что Оливия крайне огорчилась, когда вдруг почувствовала недомогание. Она не понимала, что происходит. Вскоре ее самочувствие еще ухудшилось. Джо был серьезно обеспокоен.

Посоветовавшись с Мэрибел, он отвез Оливию в Бостон, к специалисту. Посещение врача еще больше расстроило Оливию: оказалось, что она забеременела во время свадебного путешествия, что совершенно не входило в ее планы. Джо мечтал иметь детей, но они согласились, что с этим надо подождать несколько лет – Оливия считала, что лет пять, – пока она не осуществит задуманное расширение «Фабрики», не поставит бизнес на ноги и не откроет, возможно, один или два новых магазина. Сейчас у нее не было времени на малыша, и она расплакалась, услышав эту новость. Она считала, что ребенок разрушит все ее планы. Джо понимал реакцию жены, но был в полном восторге. По его мнению, не могло быть ничего замечательнее, чем их с Оливией ребенок. Она была женщиной его мечты, и он обещал делать всё возможное, чтобы ей не было трудно. Мэрибел, со своей стороны, предложила отличную идею: она сказала, что готова уйти на пенсию и передать бизнес в их руки. Во всяком случае, молодые супруги были гораздо лучше осведомлены в делах, чем она, и ее вклад в дело в последние годы был невелик. Она им и теперь была нужна, но для ухода за ребенком.

Мэрибел предложила переехать к ним и заботиться о малыше. Оливию эта идея очень обрадовала. Она знала, что дитя будет в хороших руках, а они с Джо смогут целиком посвятить себя работе. Муж настаивал, что будет во всем помогать, чтобы и она могла работать. Это было идеальное решение, благодаря которому незапланированная беременность стала не столь огорчительной. Мэрибел же была в полном восторге. Забота о малыше представлялась ей гораздо интереснее работы в магазине. Она этим бизнесом занималась многие годы, и он просто перерос ее, благодаря Оливии и Джо.

Что касается Оливии, у нее не было времени сидеть дома. Изменения, которые она хотела внедрить, были принципиальными и не терпели отлагательств.

Она работала вплоть до последнего дня беременности. Они с Джо поздним вечером в офисе занимались бухгалтерией и учетом складских запасов, когда у нее отошли воды. На мгновение Оливия испугалась. Это началось. Это было реальностью. Джо подбодрил, успокоил ее, позвонил Мэрибел и врачу и отвез ее в больницу. Он не хотел оставлять ее одну, но ему не разрешили присутствовать при родах. Двенадцать часов он просидел в приемном покое, иногда к нему выходила Мэрибел сообщить, как идут дела. Она сказала, что первые роды всегда проходят долго, но Оливия держится молодцом. Он ужасно беспокоился и надеялся, что ей не придется сильно мучиться. Он очень любил жену и переживал из-за ее первых родов.

Для Оливии всё оказалось труднее, чем она представляла. Но она боялась бы больше, если бы заранее знала, насколько будет больно. Филипп весил чуть больше трех с половиной килограммов, и когда Джо наконец увидел жену после родов, она была измученной и бледной. В тот момент он любил ее сильнее, чем когда-либо, а их малыш был самым прелестным из всех. Они оба плакали, глядя на него, а Джо впервые взял сына на руки. Рождение сына казалось ему чудом, но ей – самым тяжелым испытанием. Однако уже на следующий день, немного придя в себя, она увидела, какой чудесный у нее малыш. Первые несколько дней Оливия кормила сына грудью, а потом его перевели на бутылочку, чтобы ночью кормить малыша могла Мэрибел. Джо не хотел, чтобы Оливия переутомлялась, считая, что она и так пережила достаточно тяжелое испытание. Когда спустя неделю он забирал Оливию и сына домой, то обращался с женой как с хрупкой стеклянной статуэткой. Оливия пыталась убедить мужа, что чувствует себя хорошо. Ей было двадцать три года, и оба, мама и малыш, были здоровыми и сильными.

Мэрибел не спускала внука с рук и буквально тряслась над Филиппом. А как только она его укладывала, сына подхватывал души в нем не чаявший отец. Когда Оливия вернулась в «Фабрику», у нее почти не осталось времени на общение с сыном. Пока Филиппу не исполнился месяц, она работала по полдня, но потом перешла на полный день. Джо считал, что Оливия спешит, и хотел, чтобы она полностью восстановила силы, но знал, как она стремилась в магазин, и не стал возражать. Он сократил свое рабочее время, стал возвращаться домой раньше под предлогом того, что нужно дать Мэрибел отдохнуть, но на самом деле, чтобы самому побыть с сыном.

Филипп рос жизнерадостным, спокойным ребенком. Папа и бабушка души в нем не чаяли и удовлетворяли любые его желания и прихоти. Когда Оливия вечером приходила домой, она их сменяла. Она всё никак не могла поверить, что у них с Джо есть ребенок. Ей казалось, что это не ее малыш, но к шести месяцам он стал радостно улыбаться при виде матери, а Мэрибел иногда привозила его в магазин в коляске – навестить родителей, безумно гордившихся сыном. Джо всем показывал Филиппа. Чувство отцовства было у него в крови, чего нельзя было сказать об Оливии, однако со временем она стала любящей матерью, хотя и не посвящала ребенку все свое время. Ее главным детищем по-прежнему оставался магазин. Она стремилась воплотить в жизнь все свои планы, и каждый день у нее появлялись все новые. Джо за ней едва поспевал. Он не мог сказать, кого любил больше: жену или сына. Во всяком случае, он был совершенно счастлив. Бабушка нянчила Филиппа, и такое положение дел устраивало всех. Мэрибел гораздо больше нравилось присматривать за внуком, чем работать в магазине. Ей было всего сорок восемь лет, но она с радостью ушла на пенсию, тем более по такой замечательной причине. А Джо оказался идеальным партнером для Оливии в реализации ее идей по реформированию магазина.

Он предложил отказаться от продажи простейшей мебели и инструментов и сосредоточиться на отобранных Оливией изделиях, которые хорошо продавались. Из отчетов о финансовом положении компании и о постоянно растущих доходах Джо видел, насколько Оливия хороший, даже гениальный менеджер. Он всё больше и больше просвещал ее в финансовых вопросах. Она охотно училась и очень уважала его рассудительность, практичность, ценила его дельные советы. К тому же муж замечательно относился к ней и к сыну. Большего и желать было нельзя. То, что она вышла за Джо замуж, было лучшим из принятых ею решений.

Вскоре после рождения Филиппа Оливия решила открыть второй магазин, на Лонг-Айленде. Джо сперва относился к этому с опаской, думал, что им придется лезть из кожи вон, но потом, как всегда, признал правоту жены. Они готовились к открытию полгода, а потом появился и третий магазин, в Нью-Джерси, – ровно в первую годовщину рождения Филиппа. В тот вечер Оливия сказала Джо, что хочет открыть продажи в Чикаго, и он понимал, что ничто не может ее остановить. Она была в ударе, но Джо знал, что она права и надо пользоваться благоприятной возможностью. Каждый раз Оливия находила старую фабрику, вроде той под Бостоном, в которой размещался их головной магазин.