Джин (Jean) Стоун - Грехи юности

Внезапно мрачные мысли промелькнули у нее в голове, А что, если мать знала, что ее муж изнасиловал дочь, а потом при каждом удобном случае забирался к ней в постель? Джинни вспомнила передачу Фила Донахью, которую как-то смотрела по телевизору. Он пригласил в студию матерей, чьи мужья занимались любовью с их дочерьми. И самое интересное, все эти матери знали об этом. «Ну конечно, я знала, — говорила какая-то заплаканная женщина, — но я не могла его бросить, мне некуда было идти».

На этом месте Джинни схватила дистанционный пульт управления и поспешно выключила телевизор, дальше слушать она была не в состоянии.

«А что, если и моя мать знала? — подумала она сейчас. — Очень может быть, вполне вероятно». А где-то в мире живет девочка, невинная жертва всей этой скотской жизни…

Джинни взглянула на сидящую рядом старую женщину — голова всклокочена, сама вся потрепанная. Через какой-нибудь десяток лет Джинни станет точной копией этой дряхлой, опустившейся старухи, так же будет шататься по барам, надоедая всем своими нудными, дурацкими рассказами, покупая на деньги всяких подонков — пусть даже они будут страшны как смерть, — лишь бы не ложиться в постель одной.

Да, она превратится в такое же жалкое существо.

Джинни опять взглянула на бармена. Какой же он противный! Сколько ни пей, красивее не покажется. И вдруг ее как громом поразило: а что, если она стала такой же, как эта старуха?

Она поспешно прижала руку ко рту, сдерживая уже готовый вырваться крик, и, выскочив из-за стойки, стремглав помчалась в свою комнату и бросилась на кровать.

— Черт! Черт! Черт! — выкрикивала она, пристукивая по кровати кулаком.

Неужели такое возможно, чтобы она, Джинни Стивенс, сама уничтожила себя, как эта старуха… или как собственная мать? А почему бы и нет? Ведь она уже предпринимала попытку это сделать, когда подожгла дом. И вообще, не этим ли она занималась всю свою сознательную жизнь?

Джинни перекатилась на спину и обхватила себя руками. Нет, это не правда! Как бы ни была отвратительна ее жизнь, Джинни сама, по собственной воле не прервет ее.

Это она поняла, когда подпалила свою одежду. Если бы Консуэло ее не спасла, рано или поздно она сама бы выскочила из огня, задыхаясь и кашляя, но живая. Нет! Она не могла лишить себя жизни. Для этого она слишком любила эту жизнь. Но почему, ради чего она вообще живет на белом свете? Единственный ребенок, которого она родила, для нее потерян. Она убежала от него, как убежала и от Джейка. Зачем? Почему ей приходится все время убегать?

Внезапно Джинни ощутила острое желание быть рядом с Джейком. Как ей хочется, чтобы он обнял ее своими большими, ласковыми руками! Как соскучилась она по нормальной жизни! Как жаждала, чтобы хоть один человек на свете ее любил! Она чувствовала — пришло время остановить свой бег.

А может, еще не поздно?

Джинни села, закурила, и не отдавая себе отчета в том, что делает, схватила телефонную трубку и набрала номер своего дома. Через несколько секунд на другом конце провода послышался голос Джейка.

— Где тебя носит? — весело пророкотал он. — Я думал, когда вернусь, ты будешь дома.

— Как прошли съемки? — не отвечая, спросила Джинни.

— Отлично! Просто великолепно! Вчера закончили. Так что я со вчерашнего вечера дома.

Секунду помолчав, Джинни заговорила снова:

— Джейк!

— Что? Что-нибудь случилось?

— Да нет. Просто я подумала… Ты можешь кое-что для меня сделать?

— Ну конечно, дорогая! Я сделаю для тебя все, что пожелаешь, ты ведь знаешь это.

«Скажи „нет“! — чуть не закричала Джинни. — Хоть раз в жизни скажи „нет“! Не будь со мной таким, на все согласным!» Но сдержалась. Вместо этого взглянула на свое мятое платье и подумала: стоит попробовать. Может, конечно, ничего не получится, но стоит попытаться хоть чуть-чуть приоткрыть перед Джейком завесу своей прошлой жизни. А там будь что будет.

— Ты можешь встретить меня в Нью-Йорке?

— В Нью-Йорке?! Ты что, там?

— Нет еще. Но буду там завтра. Можешь со мной встретиться?

— Где?

— Ну, скажем, в «Плазе»? Если ты приедешь туда раньше меня, закажи номер, а если раньше приеду я, то сделаю это сама.

Джейк рассмеялся.

Л — Что это ты надумала? Устроить себе отпуск?

Но Джинни не приняла шутки:

— Нет. Просто в субботу мне, быть может, захочется кое-что сделать, и я хотела бы, чтобы в этот» — момент ты оказался рядом.

Когда Джинни повесила трубку, она наконец поняла, что ей нужно делать. Нужно рассказать Джейку все: о своей матери, об отчиме и своей дочери. Если после этого он пошлет ее к черту, что ж, пусть так и будет. Но больше она, Джинни Стивенс-Роузен-Смит-Левескью-Эдвардс, никуда убегать не будет.

Джесс поднялась по широким ступеням на веранду.

На душе у нее было спокойно, как никогда. Она надеялась, что остальные девушки — Сьюзен, Пи Джей и Джинни, — приедут и встретятся со своими детьми. Однако она понимала: счастливого конца может не быть. Как верно заметила мисс Тейлор, жизнь не красочный спектакль, а сложная штука.

На секунду замешкавшись у двери, Джесс нажала на кнопку звонка и еще крепче сжала в руке сумочку, в которой лежал драгоценный талисман — фотография дочери, хорошенькой, веселой маленькой девочки, прожившей яркую, но такую короткую жизнь…

Дверь отворилась, и мисс Тейлор тепло обняла Джесс.

— Я так рада, что вы уже здесь, — сказала Джесс.

— А как же! Мне непременно хотелось присутствовать на вашей встрече.

— Я первая?

Мисс Тейлор кивнула.

— Еще только половина двенадцатого.

Джесс тоже кивнула и одернула юбку.

— Хорошо. Я хотела бы немного поговорить с вами, прежде чем приедут остальные.

— А они приедут?

— Не знаю, надеюсь.

Джесс вошла в холл, и ее тут же охватило странное чувство, вернувшее ее в прошлое. Знакомое и в то же время незнакомое ощущение, будто все происходит во сне. Она взглянула на лестницу, ожидая, что сейчас по ней спустятся Сьюзен, Пи Джей и Джинни, веселые, молодые, с гордо торчащими вперед животами, но она оставалась пустой, только напоминая о том, что и Ларчвуд-Холл, и 1968 год когда-то и в самом деле существовали.

— О Господи! — прошептала Джесс и бессильно прислонилась к перилам из красного дерева, чтобы не упасть. — Вот уж не думала, что обстановка так на меня подействует.

Мисс Тейлор обняла ее.

— Думаю, будет лучше, если мы посидим в библиотеке.

Обитатели Ларчвуд-Холла уехали до вечера в город.

Джесс кивнула и пошла вслед за мисс Тейлор в ее бывший кабинет. Войдя, обвела комнату взглядом — ничего не изменилось: тот же стол, те же книги, но все-таки чего-то недоставало. Джесс сначала никак не могла догадаться, чего именно, а потом поняла — запаха. Исчез запах табака, смешанного с лавандой, который всегда ассоциировался у нее с мисс Тейлор. Похоже, он навсегда выветрился из этой уютной комнаты с отъездом мисс Тейлор из Ларчвуд-Холла. Джесс вспомнила, что она так и не вышла замуж, и ей стало жаль старую женщину.

— Мисс Тейлор… — смущенно проговорила она. — А вы с шерифом Уилсоном…

Мисс Тейлор слегка улыбнулась.

— А, Бад…

— Что произошло?

Печальный вздох вырвался у бывшей хозяйки пансионата.

— Ты ведь знаешь, он был женат, а его жена не давала ему развода. В то время, — добавила она, — получить развод было не так просто, как сейчас. Когда я уехала из Ларчвуда, я навсегда уехала от Бада. Я понимала: прошло время заботиться о других, настало время заботиться о себе.

Джесс кивнула. Ей было хорошо знакомо это чувство.

Тяжело ступая на негнущихся ногах, она подошла к обитому ситцем стулу, тому самому, на котором сидела в первый день, когда отец привез ее в Ларчвуд. Она почти ощущала присутствие отца, ей даже казалось, что она слышит скрип пера по бумаге, когда он подписывал чек.

Мисс Тейлор села рядом с Джесс в кожаное кресло.

— Должно быть, тебе странно находиться здесь, — заметила она.

— Да, — ответила Джесс. — Очень.

— Ну что, нашла свою дочь?

Вздохнув, Джесс достала из сумочки конверт. Секунду помешкав, взглянула на улыбающееся личико дочери, потом передала фотографию мисс Тейлор и рассказала ей о том, чем завершился для нее поиск собственного ребенка.

Замолчав, она взглянула пожилой женщине в глаза: они были полны слез.

— Значит, для тебя, моя дорогая, все закончилось несчастливо. Мне очень жаль.

— Может, для остальных будет по-другому.

В этот момент из дверей послышался какой-то шум.

Подняв голову, Джесс увидела старика-негра с убеленной сединами головой. Темные глаза его радостно сверкали.

— Поп! — ахнула Джесс и бросилась к старику.

— Ох, мисс Джесс, как я рад вас видеть! — воскликнул он.

Они обнялись.

— Ты выглядишь просто отлично! — воскликнула Джесс.

В этот момент за спиной у нее раздался телефонный звонок, но она не обратила на него ни малейшего внимания, Поп смущенно крякнул.

— Ну, доложу я вам, сейчас здесь не то, что прежде, когда тут жили вы, молоденькие девчонки. С этими наркоманами хлопот полон рот. А от своего старого драндулета я наконец-то избавился. Теперь у меня мини-фургончик.

— Вот бы нам такой, — рассмеялась Джесс.

— И то верно.

— Джесс, — прервала мисс Тейлор их оживленную беседу, — тебя к телефону.

Джесс вопросительно глянула на бывшую хозяйку пансионата.

— Это Пи Джей.

— Вот как? — бросила Джесс и, покрутив кольцо, пошла к столу.

Взяв трубку, кивнула Попу:

— Увидимся позже.

Поп, махнув рукой на прощание, тут же исчез, не иначе как отравился к своей новой машине.

— Привет, Пи Джей, — сказала Джесс в телефонную трубку.

— Привет, Джесс. Мне хотелось, чтобы ты не думала, будто я забыла.

Джесс повертела в руках телефонный шнур.

— Значит, ты не приедешь?

— Нет. Но не потому, что не хочу.

— Тогда почему?

Наступила длинная пауза. Наконец Пи Джей нарушила ее:

— Я больна, Джесс. У меня рак.

У Джесс подкосились ноги, и она бессильно опустилась на стул.

— Ох, Ни Джей, почему же ты мне ничего не сказала?

— Когда мы с тобой разговаривали, я еще ничего не знала, а сейчас… сейчас, я считаю, не стоит моему сыну встречаться со мной, если я все равно скоро умру, — проговорила она.

Джесс не могла поверить своим ушам.

— Ох, Пи Джей, — только и смогла вымолвить она.

— Да ладно, Джесс, не переживай. Может, он еще не приедет.

— А если приедет, что мне сказать ему?

Пи Джей опять помолчала, потом дрожащим голосом ответила:

— Скажи, что мне очень жаль. — Снова небольшая пауза. — А еще скажи, что я всегда буду любить его.

Джесс повесила трубку и взглянула на мисс Тейлор.

— Она не приедет.

Но сердце болело так сильно, что она даже не могла сказать мисс Тейлор причину.

В дверь позвонили, и скоро, неуклюже ступая, в библиотеку вошла Сьюзен. Она сдержанно поздоровалась за руку с мисс Тейлор и уселась на обитый ситцем стул, вытянув длинные ноги — под сиденьем они не помещались.

— Пи Джей не приедет, — одним духом выпалила Джесс. — У нее рак.

На секунду Сьюзен и мисс Тейлор словно оцепенели.

Потом заговорили одновременно.

— О Боже, какой ужас! — воскликнула Сьюзен.

— О Господи! — пробормотала мисс Тейлор.

— А она поправится? — спросила Сьюзен.

Пожав плечами, Джесс встала и подошла к окну. Внезапно ей показалось, что в комнате стоит леденящий холод, и она обхватила себя за плечи, пытаясь согреться. Она уже забыла, каким промозглым может быть этот старый дом.

Джесс выглянула в окно. За спиной тихонько, словно на похоронах, переговаривались мисс Тейлор и Сьюзен. «А ведь и в самом деле, — подумала Джесс. — Умерла моя дочка, да и Пи Джей, похоже, тоже находится на пороге смерти». Она смотрела на аккуратно подстриженную лужайку перед домом, скорбя по своей дочке, которую ей так и не довелось узнать, и о Пи Джей, которую, похоже, она тоже знала очень плохо. Но она твердо знала: если бы смогла, Пи Джей обязательно приехала бы на встречу. Вдалеке Джесс заметила неподвижно стоявшую белую машину.

— А какой у нее рак, Джесс? — тихонько спросила Сьюзен.

Джесс повернулась к ней, краешком глаза отметив, что машина отъехала.

— Не знаю, — ответила она. — Пи Джей не сказала.

Она вернулась к столу. Интересно, кто приехал в той машине? Может, кто-то из детей? Но кто бы там ни был, это не Пи Джей…

— А Джинни приедет? — все так же тихо поинтересовалась Сьюзен.

Джесс покачала головой:

— Этого я тоже не знаю.

Она взглянула на стоявшие в библиотеке напольные часы — без четверти час.

— Я рада, что ты приехала, — сказала она Сьюзен.