Джулиана Грей - Грехи

– Но ты, должно быть, понял, что у Кэрри никогда не хватит мужества оставить его, – признайся себе в этом. Ее всегда слишком беспокоило, что думают о ней другие.

– Теперь ты не слишком высокого мнения о ней, да? Мне больно это слышать. Я помню, как вы с ней были близки. – Он поставил пиво на край стола, наклонился иперед и зажал руки между колен. – Ты знаешь, она все еще рассказывает о тебе. Однажды она даже сказала, что ей хотелось бы, чтобы ты была здесь, ты бы знала, как помочь ей уйти от Брета. Она сказала, что у тебя хватило бы мужества.

Рикки отвернулась и смотрела в опустившуюся наконец темноту.

– Она сказала тебе, почему я вернулась? – спросила она, все еще отводя взгляд.

– Она сказала, что ты затеваешь охоту на ведьм. Но, по-моему, не считает это злом. Ее легко напугать, и, думаю, она боится, что ты можешь найти нечто, хотя она никогда об этом много не говорила.

Рикки ответила не сразу.

– Она думает, что Брет мог убить моих родителей? – спросила она наконец.

– Да нет же, Боже правый! Она больше не любит его, Рикки. Конечно, она в некотором смысле боится его, но совсем не по этой причине. Она боится, что он призовет на нее гнев Божий или, еще хуже, гнев ее матери, если узнает о нас. – При последних словах он засмеялся, но Рикки понимала, что он говорил серьезно.

– Похоже, ситуация не сулит победы, и мне очень жаль, Дэнни, я тоже любила ее.

– В прошедшем времени?

Она усмехнулась – ее усмешка была полна сожаления.

– В моей жизни нет ни настоящего, ни будущего времени и не будет, пока за мной стоит прошлое, пока я не дознаюсь, кто убил моих родителей и остальных. – Она слабо улыбнулась ему. – Весьма прискорбно, что у обеих девочек, которые так надеялись преуспеть и жизни, не осуществились их планы, да?

Он встал, пересек комнату, помог ей встать на ноги и обнял.

– Я, возможно, не могу быть священником, Эрика Кэссиди, но я хороший слушатель и, надеюсь, еще лучший друг. Если тебе что-нибудь понадобится, приходи, я буду с тобой.

Рикки тайком смахнула слезу и высвободилась из его рук.

– Сейчас, вероятно, это не самое безопасное… Быть моим другом, я хочу сказать.

Он улыбнулся широкой теплой улыбкой:

– Вот этим мы с Кэрри и не похожи, дорогая. Мне наплевать на осторожность.

– Думаю, Кэрри повезло, что у нее есть ты, Дэнни.

– Думаю, ей бы еще больше повезло, если бы к ней вернулась ее лучшая подруга.

– Может быть, так и будет, когда все останется позади.

Положив руку ей на плечи, он повел ее к двери, и они молча вышли на террасу. Он еще раз крепко обнял ее и поцеловал в лоб.

– Надеюсь, для тебя все будет позади очень скоро.

Она смотрела, как он спустился по ступенькам и уехал. Но, повернувшись к дому, увидела Боу, стоявшего, внизу у коттеджа. Он просто стоял там, облокотившись о подоконник, и шутливо просалютовал ей, подняв руку.

Она слегка вздернула подбородок и улыбнулась, прежде чем войти в дом. Она понимала, что, вероятно, для него эта сцена выглядела чертовски скверно. На самом деле она была рада, что он, вопреки ее желанию, неверно истолковал объятие, которому был свидетелем. Может, теперь он оставит ее в покое. Он не должен знать, что Дэнни принадлежит не ей, а Кэрри, а у Рикки Блю никого нет.

Программа во вторник была во многом похожа на предыдущую, и, покидая радиостанцию в самом начале седьмого, Рикки была также измотана, ноу нее не было времени для расслабляющей прогулки, как это было накануне. В восемь должны прибыть гости на званый обед в Бар-Бер-Кин, и у нее почти не оставалось времени, чтобы привести себя в порядок.

В семь тридцать она, слегка запыхавшись и нервничая больше, чем ожидала, прибыла в курортный отель. Она уже виделась с Эроном, Джуниором и Боу, а сейчас встретится с остальными – впервые со дня похорон родителей встретится лицом к лицу с людьми, которых когда-то называла друзьями и которые теперь были не только чужими, но и подозреваемыми в убийстве. Рикки обошла стол, накрытый на восьмерых, и вздрогнула и похолодела от пришедших в голову мыслей.

Для приема отдельная гостиная была богато обставлена и изысканно украшена, создавая именно то настроение, ради которого устраивалась церемония. Это не должно быть сборище друзей, встретившихся после долгой разлуки, это должен быть откровенный спектакль, которым будет руководить она. Кроме всего прочего, она – единственный человек, который знал сценарий. Эта мысль чуточку успокоила Рикки – сегодня вечером она должна владеть собой. А после приема…

Она подошла к зеркалу, занимавшему всю стену, и устроила себе еще одну последнюю проверку. Густые рыжие волосы были собраны в высокий пучок, одному лишь длинному завитку было позволено остаться на свободе, чтобы подчеркнуть контур лица и грациозную линию шеи. Косметика была не очень откровенной – соответственно событию и времени дня. Длинное облегающее вечернее платье из черного крепа было элегантно в своей простоте. В ушах и на запястьях сверкали бриллианты. Она выглядела элегантно и царственно – именно так, как ей хотелось. Эрики Кэссиди, красивой, но еще не искушенной девушки, больше не существовало, вместо нее в Сент-Джоун вернулась искушенная Рикки Блю.

В зал вошел управляющий отеля.

– Ваши гости уже прибывают, мисс Блю. Желаете, чтобы мы проводили их сюда?

– Дайте мне еще пять минут, – ответила она.

Комната для приема не была огромной, это удовлетворяла стремление Рикки к совершенству. На хоры на втором этаже вела лестница, и сейчас Рикки поднялась по ней. Она понаблюдает, как они будут входить, понаблюдает за выражением их лиц, послушает, что они скажут, оставаясь при этом невидимой, а потом присоединится к ним. Всё ли придут? Она не знала. Все, кроме Боу, позвонили управляющему и сообщили, что принимают приглашение. Она была расстроена, что он не подтвердил получение приглашения, но, возможно это к лучшему, – она никогда всерьез не причисляла его к подозреваемым. Во всяком случае, сегодня он не будет ее смущать.

Первыми, кто вошел в зал, были Эрон и Пэмела Сью. Удивительно, как необычно они выглядели и своих официальных нарядах, особенно Эрон. Это был уже не сельский доктор – он изменился в лучшую сторону, чего нельзя было сказать о его жене. Вечернее платье из красно-белой тафты не скрывало ее еще стройных ног и тех лишних двадцати, или тридцати фунтов веса, которые она приобрела со времени свадьбы. Несмотря на решение не поддаваться первому впечатлению, Рикки обнаружила, что уже исключила Пэм из числа возможных подозреваемых. Да она, вероятно, никогда по-настоящему и не подозревала ее – Пэм предназначена вынашивать потомство, она из тех, кто дает жизнь, а не отнимает.

Внимание Рикки снова обратилось к двери и к Джуниору, который вошел один. Она чуть было не захихикала, увидев его смущение и полную растерянность. Некоторые мужчины просто не созданы для того, чтобы носить смокинг, и Аллан Уитком был одним из них. Он подошел к Эрону и Пэм, стоявшим у бара.

– Нам предлагается обслуживать себя самим, – проворчал он.

– Вероятно, нет, – ответил ему Эрон, подавая жене кока-колу, – но я решил позаботиться о себе сам. Хочешь чего-нибудь, Джуниор? В свое время я был весьма неплох в роли бармена, когда подрабатывал, учась в колледже.

– Пиво есть?

– Знаешь, братец, – Эрон хлопнул Джуниора по плечу, – у них есть все, наша хозяйка из кожи вон лезет.

– Да, выглядит так, словно она вывернулась наизнанку, чтобы поразить нас. Что касается меня, то я чувствую себя последним идиотом, вырядившись в этот обезьяний наряд.

– Мне кажется, ты выглядишь великолепно, – ласково сказала Пэм.

Дверь снова отворилась, на этот раз вошла Салли Джейн Мэттерз. Рикки была поражена переменой в молодой женщине – она никогда не узнала бы ее. Как и Рикки, Салли Джейн была одета в черное. Она осталась такой же стройной, а брючный костюм только подчеркивая ее изящные пропорции. Было видно, что, несмотря на сельское воспитание, она следовала моде. Ее морковно-рыжие волосы были современно подстрижены и прядками обесцвечены под седину – это было красиво и шло ей. Ее веснушчатую кожу скрывал искусный макияж, а чрезмерно крупные зубы были закрыты коронками. Одним словом, гадкий утенок хотя еще и не превратился в лебедя, но стал тем не менее весьма привлекательным.

– Привет, ребята, – бесцеремонно приветствовала их владелица недвижимости. – Ты в роли хозяина, доктор? – И в ответ на его кивок распорядилась: – Приготовь мне джин с тоником. Как твой новорожденный, Пэм?

– Пожалуйста, не сегодня вечером. Ни слова о детях – даже вспоминать о них не хочу. Нам впервые за два года отпущено больше времени, чем на сеанс короткометражного фильма.

Смех Салли Джейн был выразительным и чарующим. Рикки забыла о магнетизме этой женщины. А вообще-то она когда-нибудь замечала его? Наверное, нет. Интересно, подумала она, Салли Джейн изменилась только внешне?

Следующим в комнату вошел Боу. Рикки с удивлением почувствовала, как ей приятно, что он пришел. Теплота разлилась по ее телу при виде красивого мужчины, и это не удивило ее – он всегда заставлял ее трепетать.

– Эй, Боухэнон, давненько не виделись! – привет ствовал его Джуниор. – Давай сюда, к бару, док здесь выступает в роли хозяина.

Раньше, чем Боу ответил, прибыли последние участники вечера. Рикки пристально наблюдала зл ними, она помнила, как они были влюблены в юности, и гадала, что должно было произойти между ними, с ними, чтобы Кэрри бросилась в объятия Дэнни Лайтнера. Она не забыла намеки Дэнни о жестокости Брета и обнаружила, что это совпадает с ее собственной неприязнью к человеку, которого она много лет назад, вероятно, поставила бы первым в своем списке подозреваемых. Но нужно быть осторожной, она слишком торопится с выводами.

Пора. Она вздохнула. Все взгляды обратились к Рикки, когда она вышла из тени и стала спускаться по ступеням. Она почти чувствовала всю глупость своего театрального появления. Почти, но не совсем. Это было ее шоу, она собиралась взять реванш, и мелодраматический спуск по лестнице, определенно, задавал тон.

Все молчали. Только Боу улыбался, скорее ухмылялся, как родитель, снисходительно потакающий детской шалости. Рикки почувствовала, как дерзкое выражение исчезло с его лица, и лучезарно улыбнулась ему, а затем обратилась к своим гостям со спокойным приветствием:

– Я очень рада, что вы смогли прийти. Все вы. Ведь прошло так много лет.

Все молчали.

– У всех есть что выпить? Если нет, пожалуйста, позаботьтесь об этом сами. Я просила официантов не входить, пока не придет время подавать обед. Я хотела, чтобы у нас было время побыть одним.

– Когда будет обед? – спросил Джуниор. – Я умираю от голода.

– Еда будет подана в восемь тридцать, но на столе для закусок есть чем подкрепиться. – Она переключила свое внимание на других. – Ты великолепно выглядишь, Салли Джейн.

Женщина рассмеялась:

– Не уверена, что твой изумленный тон мне нравится, но благодарю.

– Как поживаешь, Пэм?

– Слишком много работаю, и слишком мало платят. Материнство имеет свои прелести, но, по большей части, это одни хлопоты.

– Она наслаждается каждой его минутой, – сказал Эрон, – не позволяй ей дурачить себя.

– Согласна. Она настоящий символ материнства, – добавила Салли Джейн.

Рикки не была уверена в этом, она помнила бойкую Пэмелу Сью с сияющими глазами, а эта женщина выглядела скорее безнадежно усталой.

– А как поживают преподобный и миссис Пирсон? – обратилась она к Кэрри и Брету.

– Честно? – спросил Брет.

Рикки заметила, как Кэрри предостерегающим жестом коснулась локтя мужа, и еще шире улыбнулась.

– Конечно, честно. Для этого мы и собрались снова вместе.

– Тогда, пожалуйста. – Красивое лицо Брета было таким холодным и отчужденным, что Рикки с трудом подавила дрожь. – Я пришел сегодня вечером, чтобы постараться отговорить тебя от этой абсурдной миссии, которую ты затеяла. Ты будоражишь добропорядочный народ Сент-Джоуна. И к чему это приведет?

– Брет, – вздохнула Кэрри.

– Нет, Кэрри, я довольна, что Брет высказывает свое мнение. Сегодня вечером я хочу откровенного разговора.

Теперь шестеро из семи гостей образовали полукруг возле хозяйки, только Боу стоял, прислонясь к стене и насмешливо приподняв одну бровь. Рикки не обращала на него внимания.

Джуниор взглянул на остальных и подхватил слова Брета.

– Кто-нибудь из вас слушал ее программы вчера и сегодня? Она объявила на весь мир, что один из нас убийца. Не могу сказать об остальных, но я чуть было не изменил своего намерения прийти сюда сегодня вечером.