Выйдя из машины, Скутер немного задержался, для того чтобы прочнее нахлобучить свой «стетсон» и выровнять его строго в соответствии с инструкцией. Сердце Рикки тяжело перевернулось в груди.

– Ты просила дать тебе знать, если… – начал Скутер, поднимаясь на верхнюю ступеньку.

– Что случилось? – не сдержавшись от волнения, перебила его Рикки.

– Он выкарабкался, дорогая. Перед отъездом из дома Пирсонов я позвонил Элти. Она сказала, что доктора помогли ему. Есть надежда на полное выздоровление, его переводят в закрытую палату.

Вскрикнув от радости, Рикки бросилась к шерифу и обняла его.

– О, шериф, я так рада!

Взволнованный этим проявлением эмоций, Скутер легонько похлопал девушку по спине, отступил и спросил, можно ли ему присесть.

– Конечно, – ответила она, нахмурившись. – Случилось еще что-нибудь плохое?

Вместо ответа он кивком подбородка указал на бутылку пива.

– У тебя есть еще такая, мисси?

– Конечно. – Рикки с облегчением улыбнулась. – Садитесь, шериф. Я возьму и сразу вернусь. – В коридоре она задержалась. – Если только вы не предпочитаете беседовать в доме.

– Нет, мне нравится на свежем воздухе, особенно сегодня вечером. После хорошей бури земля всегда кажется такой чистой…

Через секунду Рикки снова присоединилась к нему подала ему холодную бутылку и села напротив.

– Как чувствовала себя Кэрри, когда вы успокоили ее, шериф?

– С ней все в порядке. Настроение подавленное, но этому нельзя помочь. Однако ее мать… – Он покачал головой, подчеркивая свое неодобрение, и сменил тему. – Знаешь, мисси, ты всегда была самой воспитаной девушкой в этих краях. Ни разу не слышал, чтобы ты называла взрослого человека по имени. Твои родители хорошо воспитали тебя, но теперь ты сама взрослая. Думаешь, ты могла бы называть меня Скутер?

– Полагаю, да, – медленно ответила она, соображая, почему возник такой вопрос.

Скутер объяснялся длинным окольным путем.

– Ты, наверное, не помнишь моего отца?

– Нет, не помню, – ответила она, заинтересованная неожиданным поворотом разговора.

– Знаешь, он был хороший человек, но полон самомнения, гордый своим богатством. Я никогда не мог понять этого. Его отец был одним из тех, кто делал деньги. Но можно подумать, что Джерид Уитком, мои отец, делал их как бы одной левой. Он разозлился, когда я не пошел в колледж, – не мог понять, почему я хочу быть полицейским. Сказал, что, если я так загорелся работать на стороне закона, мне нужно получить лицензию и стать юристом. Как бы там ни было, он так никогда и не простил мне, что я пошел в офис шерифа. Сказал, что носить полицейскую форму, как простое ничтожество, это ниже достоинства Уиткома. После этого он как бы повернулся спиной ко мне… или, может – быть, я отвернулся от него. Видишь ли, я стыдился его высокомерия так же, как он отсутствия у меня амбиций.

– Очень, жаль, – сказала Рикки, не понимая, чего он хотел от нее.

– Не нужно сожалений, – остановил ее Скутер. – Я был доволен своей жизнью, а он своей.

– Но это, должно быть, тяжело, не иметь возможности обратиться к отцу, когда хочется поговорить. – Она опустила голову и смотрела на свои руки. – Я знаю, мне это было трудно.

– Это совсем не одно и то же, мисси. У меня такое чувство, что твои мама и папа одобрили бы все, что ты делала.

– Думаю, вы правы. Они были особенные.

Он кивнул, соглашаясь, сделал большой глоток пива и продолжил свое повествование.

– Так или иначе, мой отец был по-настоящему взволнован, когда появился Джуниор. Полагаю, он хотел иметь еще один шанс вырастить наследника, которым мог бы гордиться. Большую часть летних каникул Джуниор проводил у деда в поместье. К десяти годам он говорил точно, как его дед. Элти и я забавлялись этим до той поры, пока он не отбился от рук. – Шериф неожиданно остановился в замешательстве. – Слушаешь, как я болтаю, болтаю, забиваю тебе уши вещами, которые для тебя не представляют интереса. Извини, мисси, я не собирался этого делать.

– О нет, мне интересно, пожалуйста, продолжайте.

– Ты уверена?

– Конечно.

– Ладно. К тому времени, когда Джуниору было около четырнадцати, мы с Элти поняли, что позволили моему отцу создать чудовище. Он был груб с матерью, презирал меня, мою работу, наш дом. Говорил, что не понимает людей, живущих как крестьяне, в то время, как у них есть деньги. – Скутер покачал головой. – Это был первый и единственный раз, когда я ударил этого мальчишку, но я не сожалею, он заслужил это. Я поехал навестить отца и сказал ему, что больше Джуниор не будет проводить у него так много времени, что он портит мальчика.

– И что он ответил?

– О, примерно то, что можно было ожидать. Сказал, что только я один учу мальчика ложным ценностям, что нет ничего плохого в амбиции и гордости. Ладно, чтобы сократить историю, скажу, что между отцом и мной началось перетягивание каната.

– Но вы победили. Джуниор, как и вы, поступил в офис шерифа, – конец фразы Рикки произнесла почти шепотом, поняв, что сказала что-то не то.

Джуниор поступил в офис шерифа, но теперь было ясно, что у него на то были совсем иные причины, чем у его отца. Очевидно, уловив ее мысли, шериф кивнул.

– Теперь ты видишь, куда я клоню, да? Джуниор понял, что может ходить по границе между миром своего деда и моим. Он пошел в департамент, зная, что это успокоит меня, а он будет иметь доступ к автомобилям. К тому времени он уже воровал их, понимаешь. Форма помощника была наилучшим прикрытием для его воровских дел.

– Но как же так? Я помню, как однажды он хвастался, что в день, когда ему исполнится двадцать один, он станет владельцем трастового капитала. Масса денег, будущее!

– Дед научил его алчности, а Джуниор, как большинство жадных людей, был слишком ленив, чтобы работать. Он нашел кратчайший путь к прибыли.

– Извините, ше… Скутер. Я понимаю, как вы страдаете из-за этого. Что теперь будет с Джуниором?

– Он попадет в тюрьму, не сомневаюсь. Но я не поэтому завел разговор.

Рикки ждала.

– До того как я сегодня вечером ушел из дома Пирсонов, Кэрри Энн сказала мне кое-что, чем я хочу поделиться с тобой. Я знаю, ты винишь себя в том, что произошло с Джуниором, в том, что я стрелял в него, и во всем остальном. По правде говоря, я сам хотел обвинить тебя. Но Кэрри Энн, провожая меня сегодня вечером, сказала: «Знаете, шериф, я поняла, что с Бретом не все в порядке еще до того, как вышла за него замуж, но я просто закрывала глаза. Интересно, открыла бы я их когда-нибудь, если бы Рикки не вернулась и не заставила меня сделать это?» Да, мисси, правда, я тоже знал, что Джуниор чем-то занимается. Я не подозревал, что он нарушает закон, но знал, что не все ладно. Он исчезал, в то время как мы предполагали, что он на дежурстве. Я, конечно, строго отчитывал его, но никогда не задумывался над этим. Это моя вина, что все тянулось так долго. И я хочу поблагодарить тебя, что ты помогла мне все выяснить.

– Это очень любезно с вашей стороны, Скутер. Спасибо за ваши слова.

– Проклятие, девочка, я не стараюсь быть любезным, я говорю то, что есть. Ты встряхнула народ, не говоря уже о том, что ты заставила нас всмотреться в самих себя, многое узнать о себе. Мы все в долгу перед тобой.

Слезы щипали Рикки глаза, но она сдержала их.

– Увы, я бы никогда не нашел того, которого убил твоих родных, дорогая. Но теперь ты подсказали как помочь тебе, и я это сделаю.

– Благодарю вас, шериф, но я не знаю, что мне дальше делать. Я думала, что все выяснила, но думала, что, вероятно, пошла по ложному следу. У меня все еще записи, которые сделали моя мать и Грант, – она пожала плечами, – но я не особо пологаюсь на них, потому что больше чем уверена – обсуждения при поиске доказательства были разплывчаты и мало чем могут помочь… И, откровено говоря, звук маминого голоса разорвал бы мое сердце и я бы, наверное, не выдержала. Но я уверена, что и Грант не знал наверняка, кто был убийцей. Он составил список людей, соответствовавших убийцы. Я полностью убеждена, что он заблуждался. У него были просто сумасбродные гипотезы. Она покачала головой. – Честно говоря, не знаю, выясним ли мы когда-нибудь, кто их убил?

– И что ты чувствуешь по этому поводу? Сможеш ли ты жить с этим?

– Вероятно, нет, – усмехнулась она. – Не могу сказать, что сдамся, но и не хочу хватать людей так как я это делала. – Она посмотрела мимо шерифа на крошечный домишко на берегу озера. – Я решила остаться в Сент-Джоуне… навсегда.

Шериф понимающе усмехнулся:

– Ну, это просто чудесно. Многим, не сомневайся, будет приятно узнать об этом. Особенно одному молодому человеку, который давно клеится к тебе.

Рикки хмыкнула:

– Сдается мне, я читала, что за это время он женился.

– О, брось, это ничего не значит. Ошибка от безысходности. Я хорошо помню тот день, когда он привез домой новобрачную. Не было человека, который бы не понимал того, чего не видели вы оба, – он просто нашел себе подобие Эрики Кэссиди. Но это было совсем не то. Она была стройная, хорошенькая, рыжеволосая, но внутренне ни чуточку не походила на девушку, которуюон по-настоящему любил. Никто не удивился, когда через несколько месяцев они развелись.

Шериф покосился в направлении дома, на который она только что смотрела.

– Кстати, об уважаемом обвинителе, где он? Я думал найти его здесь, с тобой.

– Он был здесь, но, подслушав телефонный разговор, неправильно понял кое-что. Я подожду, пока он вернется домой, и все исправлю. Я не хотела, я говорила себе, что не позволю снова влюбиться в него, но… – она сделала неопределенный жест.

Громоподобный смех шерифа вызвал у нее улыбку.

– Что?

– Я просто подумал, что ты могла бы заниматься только им. Он упрямец, каких мало.

– Что вы имеет в виду?

– Ну, например, он женился на девушке только потому, что она напоминала ему тебя. Все старались отговорить его, но он не слушал. Нужно было прийти к этому трудным путем. После их развода я сказал ему, что он должен поехать в Бостон и встретиться с тобой. Думаешь, он послушался? Нет, черт возьми! Упрямый как осел. Да, ты взваливаешь на себя заботу. – Он протянул ей пустую бутылку и встал. – Конечно, я знаю, ты готова к этому. Черт, никто не видел его ни в офисе, ни в суде до твоего возвращения. Сегодня утром я чуть не споткнулся по дороге в больницу, когда увидел, что он в костюме выходит из этого шикарного автомобиля. Не думай, что я не понимаю, кто был причиной этому.

Рикки поставила обе бутылки на перила рядом с бутылкой, которую оставил Боу.

– Спасибо, шериф, что зашли. Вы заставили меня многое оценить по-другому.

– Нет, мисси, это тебе спасибо. Впереди у Джуниора трудная дорога, но мы с Элти теперь сможем помочь ему преодолеть ее, ты избавила нас от слепоты. – Он пошел к лестнице, но остановился и оглянулся. – Не допускай, чтобы он заставил тебя прождать всю ночь. Утром ты должна быть в эфире, люди ждут твою программу.

– Он, наверное, скоро вернется.

Шериф спустился до половины лестницы и снова остановился.

– Будь я на твоем месте, я бы сейчас на это не рассчитывал. Если он расстроился из-за того, что услышал, я чувствую, он не вернется домой, пока не забудет об этом. Мне не составит труда найти его, я хорошо знаком со всеми питейными «норами», где он частенько бывает. Хочешь, я разыщу его? Сделаю ему внушение?

– Нет, Скутер, спасибо. Пусть он справится с этим сам, а я сделаю остальное, когда он вернется.

После визита Скутера Уиткома Рикки почувствовала облегчение, которое не приходило к ней много лет, но ей понадобилось несколько минут, чтобы понять причину своего состояния. Это не из-за его похвалы – люди всю жизнь хвалили ее. Это было признание. И он, и жители города приняли ее, но и она кое в чем призналась себе: в том, что существуют проблемы, которые она, возможно, не в состоянии решить. Она подумала о родителях и на одно мгновение представила, что они с ней, и улыбнулась их счастью и одобрению.

Казалось невозможным чувствовать себя так легко и умиротворенно после всех событий этого дня и прошлого вечера. Ведь меньше чем двадцать четыре часа назад она защищала свою жизнь, а меньше семи часов назад она фактически была свидетелем самоубийства. Не слишком ли быстро она оправилась после этих страшных трагедий? Нет, она была способна принимать тяготы жизни и наслаждаться редкими и короткими счастливыми мгновениями. Например, снова влюбиться в Боу, или восстановить дружбу с Кэрри, или обнаружить, что возвращение в Сент-Джоун было скорее возвращением домой, чем болезненной задачей, решение которой дольше нельзя было откладывать.

Ближе к полуночи Рикки задремала, несмотря на свое обещание дождаться Боу. Часа через два ее разбудил свет автомобильных фар, скользнувший по склону холма.