На задней скамье рядом с Хенни сидела Ева, безмятежно, рассеянно улыбаясь. Прямая, с гордо поднятой головой, она казалась застывшей статуей, будто неподвижность могла сделать ее невидимой.

Ни одна из женщин, входивших в Суссекское общество попечения о бедных, не явилась на службу. За исключением миссис Снит. Та сидела в самой середине церкви, в одиночестве, словно булавка, вонзенная в карту сражения. Почтенная дама склонила голову набок, ее лицо выражало жалость с легкой примесью скорби и ожесточения. Когда-то с подобным выражением на Адама смотрела мать, подавая ему рыбий жир: «Это для твоей же пользы, сынок. Поверь, мне еще больнее, чем тебе, Адам».

Остальные скамьи были пусты. Гладкое дерево, за минувшие века отполированное до блеска ерзающими задами жителей Пеннироял-Грин, сияло на солнце, и у Адама невольно закружилась голова. Ему показалось, что пустые ряды простираются во все стороны, уходя в бесконечность. Почти тотчас туман рассеялся, маленькая церковь снова обрела ясные очертания. В конце концов, в истории города бывали времена, когда на службу приходило и меньше прихожан.

Однако Адам прекрасно понял смысл этого символического жеста.

Мистер Элдред, владелец козла, из-за которого в городке разгорелся нешуточный спор, озадаченно вертел головой, сидя на передней скамье. Наконец он откинулся на спинку, вытянул скрещенные ноги и раскинул руки, точно крылья, явно довольный, что скамья досталась ему одному.

Адам внезапно понял, что множество взглядов, устремленных на него каждое воскресенье, давали ему чувство покоя и уверенности. Горькая ирония заключалась в том, что он забыл, как опасны бывают подчас людские взгляды. В его памяти вдруг с запозданием всплыли видения недавнего прошлого. Скрип колес коляски Эми Питни, когда он стоял возле дома О’Флаэрти с Евой — две застывшие фигуры, охваченные желанием. Выражение изумления на лицах горожан, когда на балу он повел графиню танцевать. И, наконец, сцена накануне днем, когда он чинил крышу сарая О’Флаэрти. Ева и Эми Питни о чем-то ожесточенно спорили, то взволнованно ломая руки, то скрещивая их на груди, будто защищаясь. Адам тогда подумал, что речь идет об украшении бального зала для предстоящего торжества.

Наверное, вместо проповеди ему следовало бы громко провозгласить с кафедры: «Я поцеловал ее. Я поцеловал ее. Я поцеловал ее», поскольку, о чем бы он ни заговорил, горсточка прихожан, собравшихся в церкви, услышит именно это.

— Спасибо, что пришли сегодня, — произнес Адам ровным, звучным голосом. — Недавно мне посчастливилось увидеть чудеса, которые становятся возможны, когда мы помогаем друг другу. Я верю…

Он неожиданно осекся. В почти пустой церкви его голос отдавался дразнящим, насмешливым эхом.

— Продолжайте, преподобный. Расскажите нам, как помогать ближнему, — послышался громкий восторженный шепот мистера Элдреда с передней скамьи.

И Адам продолжил. Он прочел свою проповедь до конца и даже сумел это сделать с чувством. Но собственный голос казался ему чужим, приглушенным, далеким, будто он говорил под водой.

Словно тяжелый якорь тащил его вниз, вниз, вниз.


«Какова бы ни была причина, Адам, — понизив голос, добродушно проговорил его дядя Джейкоб Эверси, покидая церковь после воскресной службы, — исправь это дело поскорее».

Напоследок он по-отечески похлопал племянника по спине, что выглядело, скорее, предостережением. Джейкоб Эверси щедро предоставил племяннику приход, но ему ничего не стоило его отнять.

И вот теперь Адам сидел в гостиной миссис Снит на очередном собрании Суссекского общества попечения о бедных в окружении женщин, которые утром не пришли в церковь, желая его наказать.

Впрочем, увидев пастора, они заметно смутились и держались скованно, неуверенно.

— Как идут приготовления к зимнему балу, миссис Снит? Возможно, вы хотели обсудить со мной кое-какие расходы?

— О, все идет прекрасно, думаю, новости вас обрадуют, преподобный Силвейн. Мы уже готовим украшения. Леди Фенимор любезно согласилась пожертвовать цветы из своей оранжереи. Думаю, нам удастся договориться насчет оркестра…

— Вам не кажется, что графиня могла бы помочь с украшением зала?

В комнате мгновенно воцарилась тишина. Это выглядело едва ли не комично. Дамы старательно прятали глаза, украдкой косились на Адама и вновь отводили взгляды. У всех запылали щеки. Руки принялись нервно разглаживать юбки. Многие женщины уткнулись в чашки, внезапно вспомнив о недопитом чае.

Наконец миссис Снит откашлялась, прочистив горло. Все с облегчением повернули головы в ее сторону.

— Что касается графини, преподобный Силвейн, мы хотели бы обсудить с вами один вопрос. Боюсь, разговор вас немного огорчит… то есть сильно огорчит… поскольку предмет беседы представляет для вас несомненный интерес.

— Я весь внимание, миссис Снит.

— Мы с самого начала рассматривали графиню Уэррен как особый проект…

— Не как проект, а как прихожанку, миссис Снит. Я вижу в ней прихожанку, наделенную всеми правами члена нашей церковной общины.

— Допустим, — храбро продолжала миссис Снит. — Движимый христианским милосердием, вы, как и я, мужественно закрыли глаза на прошлое графини и поверили в ее благие намерения, когда она выразила искреннее желание попробовать себя в новом начинании. Я высоко ценю ее усилия. И должна признать, нахожу леди Булман особой редкого обаяния. Знаю, вы делали все возможное, чтобы вразумить ее и наставить на путь истинный. Разумеется, это единственная причина, почему вы отдали ей крест, некогда принадлежавший леди Фенимор.

Все женщины в гостиной на мгновение застыли, а затем беспокойно заерзали или торопливо поднесли к губам чашки.

Стиснув зубы, Адам медленно повернул голову в сторону Дженни Фенимор. Та опустила глаза и шумно отхлебнула чай.

— Вы достойный человек, преподобный Силвейн, но иногда одного личного примера добродетели бывает недостаточно. Графиня Уэррен, несомненно, оказалась чрезвычайно полезной в деле благотворительности и помогла нам с О’Флаэрти, однако, учитывая некоторые новые сведения, которые до нас дошли, мы все же решили исключить ее из комитета.

Адам с трудом подавил отвращение, поймав на себе жадные взгляды. Лица женщин выражали напряженное ожидание. Всем не терпелось услышать, что он скажет в ответ.

— Я понимаю. Но поскольку мы согласились, что всякий из нас заслуживает, чтобы ему дали шанс начать новую жизнь, миссис Снит, я прошу вас объяснить, что побудило комитет принять подобное решение.

Миссис Снит бросила быстрый выразительный взгляд на мисс Питни, и та с видом мученицы кивнула, выражая согласие.

— Лорд Хейнсворт, который, как вам известно, бо́льшую часть года проводит в Лондоне, был вынужден с горечью сообщить мисс Питни, что когда графиня… — Миссис Снит конфузливо понизила голос до шепота. — Танцевала в театре, она настойчиво преследовала его, но виконт отверг ее домогательства. В отместку графиня попыталась опорочить доброе имя лорда Хейнсворта перед мисс Питни.

Хейнсворт.

От одного звука этого имени Адама обдало холодом. Он ощутил, как внутри затягивается узел сомнения.

— Уверен, виконт поведал эту историю мисс Питни, стремясь исполнить свой христианский долг. Полагаю, у человека столь безупречной нравственности не было иных мотивов.

Свою реплику Адам адресовал мисс Питни. Та попыталась храбро встретить его взгляд, но откровенный сарказм пастора заставил ее опустить глаза. Судорожно сглотнув, она отвернулась.

Возможно, мисс Питни не знала, что Хейнсворт стрелялся на дуэли из-за графини. Было бы жестоко заговорить об этом при всех. Вдобавок упоминание о скандальном поединке еще больше ожесточило бы женщин против Евы.

Адаму вдруг стало трудно дышать, словно грудь сдавило тисками. Ему пришлось приложить усилие, чтобы придать голосу спокойный, бесстрастный тон.

— Еще недавно графиня была всем вам другом, не так ли? Она много трудилась, помогая комитету. Радушно принимала вас у себя, и вы приглашали ее в гости. Вам нравилось ее общество.

— Это правда. Графиня нам действительно нравилась. Однако нам кое-что известно о ней, но многого мы не знаем. Вы ведь не станете отрицать, преподобный, что эта история крайне неприглядна.

— Безусловно.

— А прошлое графини весьма сомнительно.

— Да.

— Что придает достоверность словам виконта.

— Возможно.

— Если лорд Хейнсворт решит обосноваться в Суссексе… — При этих словах мисс Питни застенчиво опустила голову и очаровательно покраснела. Дамы заулыбались, с умилением глядя на нее. — Возникнут затруднения, преподобный. Вы меня понимаете?

— Да.

Выдержав короткую паузу, миссис Снит заговорила:

— У нас есть основания верить, что графиня способна на подобные поступки.

О, какой тонкий намек! Миссис Снит приберегла этот аргумент на десерт. Адам лишь теперь это понял. Должно быть, дамы считали его невинной жертвой коварной интриганки. Достойный человек, но всего лишь мужчина, как и любой представитель сильного пола, неспособный устоять перед красивым личиком и изощренными уловками прирожденной соблазнительницы. Достаточно устранить соблазн — и жизнь войдет в привычное русло, пастор опомнится, возьмется за ум, и можно будет снова восхищаться им, тайно вздыхать и мечтать о нем.

И все же… Адам взволнованно перевел дыхание, вспомнив кокетливый наклон головы Евы, ее лукавый взгляд из-под полуопущенных ресниц, когда он надел ей на шею цепочку. Ее губительное неотразимое очарование вошло в легенду. Оно заставило Хейнсворта бросить вызов сопернику.

Неужели это всего лишь случайность, что Хейнсворт именно теперь приехал в Пеннироял-Грин?

Что на самом деле связывало этих двоих? Возможно, в истории виконта была доля истины?

Адам внезапно пожалел, что недостаточно труслив или слеп. Ему понадобилась вся его воля, чтобы отбросить сомнения.

Он с такой силой сжал шляпу в руке, что побелели костяшки пальцев.

— Спасибо, что поделились со мной своими мыслями, миссис Снит. Вы обсудили с графиней то, что вас тревожит?

— Думаю, довольно скоро она сама все поймет.

Весьма уклончиво. Адам почувствовал, что дамы готовятся нанести удар — объявить графиню парией.

Его вдруг охватило странное ощущение нереальности происходящего. Он угодил в западню. Оказался во власти кучки твердолобых, самодовольных любительниц вышивания. Адаму показалось, что стены сдвигаются, угрожая его раздавить. Задыхаясь, он жадно схватил ртом воздух.

Открыто встав на защиту Евы, пастор лишь усилил бы подозрения этих гарпий, дал новую пищу для сплетен и пересудов. Вдобавок он не был убежден в невиновности графини. Адам задыхался от отвращения. Он ненавидел этих кумушек, разжигавших в нем сомнения и осквернявших его воспоминания.

— Зная вас как самых великодушных и милосердных из женщин, я верю, что вы тщательно обдумаете свое решение.

Миссис Снит победно улыбнулась, уклонившись от ответа.

— Мы хотели вручить вам подарок, преподобный, прежде чем вы уйдете.

Она протянула Адаму очередную никчемную безделушку — маленькую подушечку, изящно расшитую розами и плющом. Посередине, выведенная тонкими стежками, красовалась надпись: «Не пожелай красоты ее в сердце твоем, и да не увлечет она тебя ресницами своими. Книга Притчей Соломоновых. Глава 6, стих 25».

Шестая глава Книги Притчей изобиловала предостережениями против блуда.

Адам поднял голову и медленно обвел взглядом комнату. Женщины внезапно задвигались, засуетились, словно муравьи под увеличительным стеклом.

Проклятая наглая свора.

Он сочетал их браком, держал на руках их младенцев, соборовал и провожал в последний путь их близких, выслушивал их исповеди и отпускал им грехи. Он видел их лица в церкви каждое воскресенье, обедал в их домах, утешал их в скорби и помогал им советом. С ним они связывали свои надежды и мечты, что и облегчало, и усложняло его труды.

От этих женщин зависело его будущее. Адаму показалось, что все они вцепились ему в горло и держат мертвой хваткой.

Однако… возможно, они искренне верили, что пытаются спасти его от Евы. Может быть, он действительно нуждался в спасении. Возможно, единственный в этом городке, он не замечал очевидного.

При мысли об этом Адам ощутил во рту кислый металлический вкус. Ему хотелось разорвать подушку в клочья и швырнуть в этих гусынь. Но он поборол гнев.

— Благодарю вас. — В его голосе слышалась едкая ирония. — Я чрезвычайно высоко ценю ваши дары. Я всегда считал подушки сокровищницей духовных наставлений, источником мудрости, почти таким же надежным, как Библия. Быть может, кто-нибудь из ваших талантливых дам окажет мне любезность, пополнив мою коллекцию? Кажется, в ней не хватает одного из моих любимейших изречений: «Кто из вас без греха, первый брось на нее камень». Евангелие от Иоанна. Глава восьмая, стих седьмой. — Дамы вновь беспокойно заерзали. — Или вам захочется повторить слова святого Матфея: «Есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного». Глава девятнадцатая, стих двенадцатый. — По тому, как вытянулись лица женщин, Адам понял, кто из них знаком с текстом Писания. — Племянница миссис Снит любезно подарила мне подушку с надписью «Возлюби ближнего своего». — Он замолчал, не проговорив вслух: «И посмотрите, что из этого вышло».