Сначала Адди изо всех сил пыталась его ударить. Но вскоре гнев сменился совершенно другим чувством. Через минуту они уже ласкали друг друга, их тела слаженно двигались в эротическом ритме. Адди застонала от удовольствия, когда рука Дэна скользнула внутрь ее панталон и двинулась вниз.

Выгнувшись дугой, она подалась ему навстречу. Когда он нащупал заветное место, Адди блаженно вскрикнула. Мечта, преследовавшая ее много ночей, наконец стала явью.

– Я люблю тебя, Адди, – прошептал он.

– И я люблю тебя, Дэнни. Так сильно, что не могу больше терпеть. Скорее помоги мне освободиться от этих отвратительных панталон.

Она обвила ногами его бедра, их губы слились, сердца бились рядом.

– Я никогда раньше этого не делала, а ты? – прошептала Адди. – Ах да, конечно, делал. С той самой девушкой, которую видел голой.

– Я тебе уже говорил, что это было только один раз.

– И ты с ней это сделал?

– Да, но это ничего не значило. Она была уличной девкой.

– Ха! Знакомая песня. Но, может быть, и хорошо, что хоть один из нас знает, как это делается.

– Я знаю не очень много. Помоги мне.

Она направила его пенис куда нужно, но ничего не получалось.

– Ты слишком большой, или я слишком маленькая.

– Ерунда! Я читал об этом в книгах. Это только сначала так кажется. Ведь однажды ты будешь рожать, а ребенок намного больше, чем…

Он умолк, потому что Адди резко подалась вперед, и барьер был преодолен. Они были вместе. Одна плоть. Слезы навернулись на глаза Адди – розовые, как предрассветный туман над Голубыми горами.

– Я сделал тебе больно! – в отчаянии сказал Дэн. – Остановиться?

– Лучше мне умереть. Чуть-чуть больно, но я плачу не из-за этого. Как ты думаешь, можно умереть от наслаждения?

Скорость его движений возросла, оба издавали бессмысленные звуки и стоны, которые и представляют собой язык любви.

Они добрались до вершины вместе, и следующие несколько секунд перед глазами обоих стояла черная мгла. Это состояние было сродни смерти, для других мыслей или ощущений просто не оставалось места. Торжество удовлетворенной плоти вытеснило все остальное.

Наверное, после этого самого замечательного события в своей жизни она была в обмороке, решила Адди. Дэн оказался лучше, чем она представляла даже в самых смелых мечтах.

– Я буду любить тебя до самой смерти – и потом тоже, – пробудил ее голос Дэна.

– О, мой дорогой, я тоже очень тебя люблю. Ничто на земле нас не разлучит. Мы теперь всегда-всегда будем вместе.

Они нежно поцеловались.


Какими наивными мы бываем в молодости!

Какими простодушными!

Как легко мы находим счастье и как трудно потом бывает вновь его обрести!

Глава 3

Дэниэл Бойл – Луису Голдстоуну

Дорогой мистер Голдстоун!

Я чрезвычайно польщен, что Дэвид Сайм предложил Вам меня как возможного автора задуманной Вами книги об австралийском «дне». Конечно, я знаком с «Голдстоун пресс». Ведь именно Вы опубликовали книгу «Воспоминания женщины-первопроходца», написанную бабушкой моей невесты, миссис Крейг Макдугал.

С моей стороны было бы в высшей степени нескромно комментировать утверждение Дэвида о том, будто я ведущий корреспондент «Эйдж», – он, конечно, великодушно переоценил мои способности.

Мы с Дэвидом благодарим Вас за добрые слова в адрес «Эйдж». Нам лестно, что нашу небольшую газету доставляют в другой конец света – в Вашу нью-йоркскую контору. Это заставляет нас еще сильнее ощущать связь с Соединенными Штатами. Новая волна иммигрантов из Вашего государства сыграла большую роль в развитии нашей страны. Они стали горняками, торговцами, инженерами, построили многочисленные отели и водопровод; они открыли первую контору по доставке экспресс-почты в Мельбурне и предложили создать первую торговую палату. Наши улицы теперь ежедневно убираются с помощью американского оборудования, а радикальные изменения в состоянии наших доков и дорог напрямую связаны с инициативой американцев.

Кик видите, американо-австралийцы помогли нам как зарождающейся нации (я употребляю слово «нация», хотя путь к федерации все еще очень долог и труден) достичь такого прогресса, что у любого захватывает дух, когда он думает о том, чего мы достигли за последние двадцать лет. В своем письме Вы замечаете, что, когда вы с миссис Голдстоун покинули Австралию, колония Новый Южный Уэльс была единственным светлым пятном на темном, неисследованном континенте. С огромным удовлетворением я сообщаю вам, что сейчас Австралия является процветающей страной с постоянно растущим населением. Более того, теперь мы страна коренных жителей, поскольку впервые с тех пор, как англичане устроили в Новом Южном Уэльсе первую тюрьму для ссыльных, число родившихся на континенте превысило число бывших каторжников и поселенцев. Нашу землю теперь населяют ее собственные дети!

Перехожу к теме Вашего проекта. Да, средний коренной австралиец в течение длительного времени подвергался процессу эволюции, породившей типы мужчин и женщин, так же сильно отличающихся от своих английских предков, как сами англичане отличаются от древних англосаксов. Мы высокие, худые, мускулистые люди, по большей части светловолосые, очень независимые, что роднит нас с американцами.

Мы гордимся нашими предками-заключенными и без стеснения спрашиваем незнакомых людей в пивной или на железнодорожной станции: «За что сидел ваш отец, приятель?» К несчастью, стремление к независимости имеет и другую сторону. В глубине страны путешественников и поселенцев терроризируют разбойники, а в перенаселенных прибрежных городах, таких как Сидней и Мельбурн, орудуют банды хулиганов. Вы, наверное, припоминаете знаменитых «сиднейских уток», которые грабили и убивали во времена вашей калифорнийской «золотой лихорадки». Эти австралийцы предаются преступной деятельности с теми же страстью и энергией, которые проявляют их соотечественники, зарабатывая на жизнь без нарушения закона.

Итак, мистер Голдстоун, я почту за честь принять Ваше предложение написать книгу об австралийском «дне», как Вы это называете. И конечно, аванса в двести американских долларов будет вполне достаточно; пожалуй, это даже чересчур щедро. Заканчиваю свое письмо, преисполненный искренней благодарности.

Искренне Ваш,

Дэниэл Бойл.


Дэвид Сайм поднял взгляд от письма и одобрительно улыбнулся.

– Хорошая работа, Дэнни! С твоего разрешения я позаимствую строчку-другую для субботней передовицы.

– Ради Бога! – усмехнулся Дэн. – В конце концов, без вашей рекомендации я никогда не получил бы это предложение.

– Ерунда! Голдстоун читал твои статьи с того самого дня, как ты начал писать для «Эйдж». Только один момент: надеюсь, эта книга не помешает твоей работе у нас?

– Ни в коем случае. Собственно говоря, собирая материал, я наверняка наткнусь на несколько тем, которые будут интересны и для нашей газеты.

– Могу подсказать одну, Дэнни. Тот тип, который грабит банки, почтовые кареты и так далее… Пожалуй, его банда одна из самых опасных в нашей стране. Некоторые сравнивают ее с американской бандой Джеймса.

– А, знаменитый Нед Келли! Будьте спокойны, я уже обратил на нее внимание. Банда Келли – это действительно интересно.

– Вот и хорошо. Когда соберешь материал, сделай статью для «Эйдж». Кроме того, мне показались интересными твои соображения относительно того, как формируется национальный характер австралийцев.

– Потянет на хорошую передовицу. Хотите, чтобы я ее написал?

– Нет. Я хочу, чтобы ты развил тему, которую мы обсуждали на прошлой неделе: «Еще один шаг на пути к демократии».

– Да, как говорят на американском Диком Западе, «Эйдж» может сделать еще одну зарубку на прикладе, затронув тему справедливой оплаты тем, кто служит нам в парламенте. Вы хотите, чтобы уже на следующих выборах общественных должностей стали добиваться совершенно другие люди, хотите влить в законодательные органы свежую кровь.

– Да, чистая политика – великолепная вещь. Впрочем, как и профсоюзная деятельность. Насколько я знаю, твой будущий тесть вновь возродил старый чартистский лозунг.

– «Движение за восьмичасовой рабочий день»? Да. «Восемь часов работы, восемь часов сна и восемь часов свободного времени». Каждый трудящийся должен иметь возможность как следует выспаться, а также посидеть в пивной с друзьями или сводить свою девушку на прогулку. Боссы настолько слепы, что не видят: если они будут справедливо обращаться с работником, то за восемь часов он сделает больше и лучше, чем за десять или двенадцать часов тяжелого труда, когда ему ничего не светит. Отсюда мораль – нужно помочь работнику поддерживать хорошую форму. Надсмотрщик с кнутом тут не поможет!

– Браво! – зааплодировал издатель. – Сам Терренс Трент не смог бы сказать лучше. Кстати, когда увидишь Терри, спроси его, не хочет ли он написать нам статью о межколониальном профсоюзном движении.

– Буду рад. Собственно, сегодня я приглашен к нему на ужин по случаю прибытия из Сиднея Макдугалов.

– Вот как? Я сто лет не видел Крейга. Как поживает старик? Ему уже, должно быть, стукнуло восемьдесят.

– Может, и больше, – засмеялся Дэн. – Хотя по нему не скажешь. Он выглядит как шестидесятилетний. Вы знаете, что их с сыном когда-то по ошибке принимали за братьев?

– Охотно верю. У такого мужчины годы оставляют след не на лице, а в голове и сердце. – Пальцем Сайм постучал себя по макушке и по груди.

– Вы совершенно правы, Дэвид. А его жена Аделаида, бабушка и тезка моей дорогой Адди, – какая величественная гранд-дама! Терренс всегда шутит, что если бы он был монархистом, то предложил бы короновать Аделаиду Диринг Макдугал как первую королеву Австралии.

– Если бы мы нуждались в королевской династии, – криво улыбнулся Сайм, – я бы первым его поддержал.

Передай обоим мои самые наилучшие пожелания и скажи, что я хотел бы с ними увидеться до их возвращения в Новый Южный Уэльс.

– Понимаете, это чисто семейное дело, – извиняющимся тоном произнес Дэн, чувствуя себя неловко из-за того, что его издатель не приглашен на ужин.

– Благодарю за сочувствие, – ухмыльнувшись, сказал Сайм, – но Терри меня приглашал. К несчастью, у меня уже были планы на этот вечер… Между прочим, раз уж ты начинаешь изучать австралийское «дно», было бы неплохо начать с «сиднейских уток».

– Ну да – с тех преступников, которые эмигрировали в Калифорнию во время «золотой лихорадки», в сорок девятом.

– Расспроси о них Крейга Макдугала. Именно тогда он и стал богатым – в Калифорнии. Об «утках» он может рассказать очень много. Ты знаешь, что они пять раз устраивали пожары в Сан-Франциско? Пока честные граждане боролись с огнем, «утки» грабили город.

– Забавно, но моя Адди все время видит один и тот же сон, – будто мы находимся в каком-то странном городе, который подвергается ужасному бедствию.

– О женщины! – фыркнул Сайм. – А теперь, пожалуй, пора прекратить болтовню и заняться чем-нибудь полезным.


Чтобы жить поближе к работе, Дэн Бойл снял в Мельбурне небольшую квартиру, хотя по-прежнему посещал мать не реже двух раз в неделю. По окончании рабочего дня молодой человек поспешил к себе. Квартира, располагавшаяся над аптекой, состояла из гостиной, спальни и кухни, служившей также столовой. Комнаты были маленькие, но уютные и хорошо обставленные. К своему удивлению, войдя в квартиру, он увидел на кухне Адди, которая заваривала чай.

– Привет! Что ты здесь делаешь? Ты ведь должна готовиться к приему.

– Ерунда! Я не из тех женщин, которым нужно часами прихорашиваться перед зеркалом и одеваться при помощи десяти горничных.

Он подошел к ней и обнял.

– Тебе вообще нет нужды прихорашиваться. Ты и так прекрасна, моя радость, и я счастлив, что ты моя.

Глаза Адди опасно сверкнули.

– Мне не нравятся ваши слова, мистер Бойл. Давайте уточним. Аделаида Трент никому не принадлежит – даже тебе!.. Хотя я без ума от тебя, дорогой, и хочу, чтобы ты был со мной до конца моей жизни.

– Извини! Ты ведь знаешь, я не хотел тебя обидеть. Давай немного пообнимаемся, а?

– А зачем же еще я проделала такой путь? Сегодня у нас не будет другой возможности. И завтра тоже. Дедушка собирается взять меня посмотреть участок, который он собирается купить. Предполагают, что там залежи серебра. Мы уедем на несколько дней. Это на западе, в горах.

– Черт побери! И нужно тебе тащиться Бог знает куда только ради того, чтобы ублажить старика? – Ирландская вспыльчивость подвела Дэна – уже через секунду он понял, что не прав.

Адди оттолкнула его, голубые глаза мгновенно потемнели.

– Никогда больше не называй Крейга Макдугала стариком! Он может многому поучить такого юнца, как ты, у которого еще молоко на губах не обсохло. И дело вовсе не в том, что я его ублажаю. Это и в моих интересах. Несмотря на то что дед до сих пор одной левой может уложить такого, как ты, он не бессмертен. А когда его не станет, кому-то придется взять на себя управление громадным состоянием. Дяде Джейсону хватит своих собственных средств. А ведь еще есть владения Блендингсов. У моей матери нет склонности к бизнесу. Что касается отца…