Засмеявшись, Адди обняла дочь за плечи.

– Какое у нас самомнение! Говоришь, зачахнет и умрет? Позвольте заметить, юная леди, что молодые люди редко умирают от любви. Пока ты будешь в Перте, твой Тони найдет тебе замену.

– Именно этого я и не могу допустить, – дерзко сморщив нос, возразила Лиза. – Эта отвратительная кокетка, Сисси Чендлер, отдаст свою правую руку, лишь бы вонзить клыки в бедного Тони.

Вечером, рассказав об этом Дэну, Адди пожаловалась:

– Знаешь, впервые в жизни я поняла, что не бессмертна. Из-за того, что у меня такая взрослая дочь, я чувствую себя ужасно старой.

– Ну, ты совсем не старая, – обняв ее за талию, возразил тот, – да и Лизу вряд ли можно считать взрослой.

– Да ну? – Глаза Адди вспыхнули. – Я была не намного старше Лизы, когда мы с тобой впервые… – Она внезапно замолчала.

– Боже мой! – вздрогнув, сказал Дэн. – Ты хочешь сказать, что наша дочь с этим Тони Сомерсом – они… они… – Он не мог себя заставить выговорить это слово.

– Занимаются любовью? – прямо спросила Адди. – Нет, не думаю. Пока еще нет. Но если интуиция меня не подводит, это скоро случится. – Она улыбнулась. – Как ты хорошо знаешь, женщины в нашем роду отличаются сладострастием.

– Боже мой! – Подойдя к серванту, Дэн налил себе неразбавленного виски. – Все, я решил! Лиза обязательно поедет с нами, чтобы не оказаться в лапах этого распутного мальчишки!

– Распутного? – засмеялась Адди. – Послушай, Дэнни, ты ведь знаешь, что всё это чепуха. Все мальчики-подростки сексуально озабочены – как и большинство юных леди вроде нашей дочери. Я думаю, это вполне естественно. И если ты думаешь, что, забрав Лизу с собой в Перт, тем самым сумеешь уберечь ее невинность, – ты очень ошибаешься. Пойми, отец, что твоей маленькой девочке когда-нибудь придется подчиниться своим физиологическим инстинктам. И если это будет не с юным Тони, то с каким-нибудь другим симпатичным парнем. Кроме того, – понизив голос, добавила Адди, – мне хотелось бы, чтобы это путешествие стало для нас чем-то вроде второго медового месяца – мы ведь будем наедине.

Повернувшись, Дэн заключил жену в объятия.

– Так оно и получится, милая.

С каждой новой милей, которая отделит его от Мельбурна – и Кэтлин Паджет, – его чувство вины будет уменьшаться, надеялся он.

Отъезд прошел без всякой помпы. Проводить их в порт пришли только Джуно и Терренс Тренты с Лизой и несколько близких друзей: Дэвид Сайм, Билл Лейн, сестра Дэна Тэсс и ее муж Тед Максвелл.

Стюард принес в каюту ледяное шампанское.

– За месторождения золота в Западной Австралии! – поднял бокал Трент.

– Да, если предположения геологов насчет Калгурли и Кулгарди окажутся правильными, владения сэра Крейга будут стоить более миллиона долларов, – сказал Сайм.

– Я думал вовсе не о наследстве моей жены, – с легким упреком сказал Трент. – Собственно, когда умерла миссис Макдугал, мы с Джуно решили половину состояния передать на благотворительные цели и финансирование общественных работ. Да, и еще на нужды Фонда сэра Крейга Макдугала. Я думал о том, какое влияние окажет открытие крупных месторождений золота на австралийскую экономику и положение трудящихся.

– За золото! – подытожил Лейн, и все торжественно выпили.

Дэн снова поднял бокал.

– Я предлагаю выпить за федерацию колоний.

– Мы до этого не доживем, – мрачно сказал Лейн. – Плебисцит в девяносто первом был настоящей катастрофой. Пока эти выскочки из Нового Южного Уэльса будут держаться в стороне от других колоний, ничего не получится.

Дэн Бойл с ним не согласился.

– Новый Южный Уэльс смотрит несколько свысока на другие колонии, это так. Но ведь они действительно были первопроходцами. И народ там не такой уж темный. Черт побери – мы все братья и сестры, и не важно, из какой кто колонии, – все хорошие ребята! Эту землю мы оросили своими кровью, потом и слезами. Среди народов нет связи теснее. Посмотрите на американцев – даже кровавая Гражданская война не смогла разрушить единство Соединенных Штатов. Среди членов одной семьи случаются ссоры, как бы близки они ни были.

– Браво, Дэн! – зааплодировал Сайм. – В конце концов народ своего потребует. Фермерам и скотоводам уже надоели идиотские таможни на границах и чудовищные пошлины. По всей Австралии появляются отделения движения за федерацию.

Дискуссию неожиданно прервали три резких гудка. Вскоре в дверь каюты просунул голову стюард:

– Провожающих просят сойти на берег. Мы отплываем.

Все начали поспешно прощаться.

– Мы с папой будем ужасно по тебе скучать, дорогая, – крепко прижав к себе дочь, сказала Адди.

Дэн поцеловал Лизу в лоб.

– Следи за своими манерами и веди себя прилично, юная леди. Слушайся дедушку с бабушкой, ладно?

– Милый папа, ты же знаешь, какой послушной дочерью я всегда была! – ухмыльнулась Лиза.

Дэн возвел глаза к небу.

– Да уж! Если мы с твоей матерью говорим «белое», ты сразу говоришь «черное».

– Точно так же, как ее мать, а, Джуно? – засмеялся Трент.

– Неправда, Терри. Адди всегда была сущим ангелом, как и моя маленькая Лиза!

Адди и Лиза поспешили обнять Джуно Трент.

– Дорогая мама!

– Бабуленька!

– Боже мой! – в один голос произнесли Трент и Дэн.

– Послушайте, нам пора, – забеспокоился Сайм. – Иначе мы все отправимся в Перт.

Проводив их до трапа, Адди и Дэн встали у борта. Обнявшись, они приветственно махали руками провожающим до тех пор, пока причал не уменьшился до размеров спичечной коробки.

Как только Бойлы вернулись к себе в каюту, в дверь постучался стюард:

– Мистер и миссис Бойл, капитан приглашает вас за свой стол.

– Будем рады, – согласился Дэн.

– Что же мне надеть? – забеспокоилась Адди.

– Не имеет значения, душенька. Ты можешь пойти прямо в панталонах и лифчике, и капитан все равно будет доволен.

– Да уж конечно! – засмеялась она. – Старик сегодня смотрел на каждую женщину так, будто она кусок мяса, приготовленный специально для него.

– Как насчет клетчатого платья из тафты? Я думаю, это самый подходящий наряд для путешествия.

– Но ведь нас специально пригласили! Нет, я думаю, для такого случая больше подойдет бальное платье.

Когда через некоторое время Адди появилась из гардеробной, Дэн вынужден был признать, что выглядит она просто ослепительно.

Лимонно-желтое платье было оторочено белыми кружевами и желтой лентой, пышные рукава перехвачены в запястьях браслетами из жадеита. Золотистые волосы Адди были убраны в сетку из серебряной нити, украшенной самоцветами.

– Ты и сам выглядишь великолепно! – заметила Адди.

За последние двадцать лет строгий мужской костюм не претерпел особых изменений – за исключением того, что белые жилеты вышли из моды, их сменили черные, которые носили поверх белых накрахмаленных рубашек. Подойдя к мужу, Адди поправила его галстук.

– Когда ты наконец научишься правильно его завязывать?

– Радуйся тому, что я ношу всего один. – Он подал ей руку. – Капитан Эдвардс, мы идем. Боже мой! Готов поспорить, что нам предстоит очень скучный вечер.

Все, однако, оказалось совсем по-другому. Кроме Адди, за капитанским столом оказались только две дамы: веселая блондинка миссис Перси Дуглас, супруга лорда Дугласа, будущего маркиза Квинсбери, и жена виконта – хрупкая блондинка миссис Дэвид Карнеги.

– Вот так я и представляю себе хорошую компанию, – сообщила миссис Дуглас. – У нас есть хороший выбор среди джентльменов.

– Кажется, нас гораздо меньше, – сказала Адди. – Как и вы, я считаю, что это замечательно!

Все рассмеялись, и вскоре гости капитана – их было шестнадцать – уже непринужденно болтали, «словно были знакомы сто лет», как заявила Адди своему соседу справа, студенту из Америки некоему мистеру Герберту Гуверу.

– Итак, вы приехали искать свою судьбу, мистер Гувер? – спросила его Адди.

– Не совсем так, миссис Бойл. На золотых рудниках меня прежде всего интересует технология добычи. Я ведь надеюсь стать горным инженером. В моей области нет ничего важнее обучения на рабочем месте – никакие учебники с этим не сравнятся.

На судне царило такое оживление, какого Адди никогда еще не наблюдала, – это напоминало рассказы бабушки и дедушки о «старых добрых временах», как сэр Крейг называл период от расцвета исправительной колонии до прекращения «транспортации», то есть ссылки на каторгу, и открытия месторождений золота в Батерсте, Балларате и Бендиго.

После ужина все гости капитана были приглашены на мостик, откуда могли насладиться видом судна почти с высоты птичьего полета.

На нижней палубе вовсю горели фонари и царило непринужденное веселье – это гуляли старатели, убежденные в том, что в конце путешествия каждый из них найдет свое счастье. Все они были одеты в толстые красные и синие рубашки и свитера, грубые молескиновые брюки и громоздкие водонепроницаемые ботинки. Большинство старателей взяли в дорогу собственные запасы провизии – корабельная кухня была им не по карману.

– Ничего, – говорили многие из них. – Вот увидите, на обратном пути мы будем есть голубей и пить шампанское!

Рюкзаки и чемоданы каждого были набиты мясными консервами, галетами и чаем, составлявшими стандартный набор старателя еще со времен калифорнийской «золотой лихорадки», а также, конечно, всевозможными инструментами – лопатами, мотыгами, решетами и желобами. К этому можно было смело добавить одеяло – чтобы укрываться ночью, и комплект разного рода бутылочек и канистр, в которых старатели собирались увезти в Мельбурн добытые самородки и золотой песок.

– Надеются, что хватит на всех, – заметил Дэн, глядя, как золотоискатели-мужчины вместе с небольшой кучкой женщин – жен, любовниц и проституток – прыгают по палубе под звуки скрипки и аккордеона.

– Знаете, кого они мне напоминают? – беззлобно, но со свойственным английским правящим классам снобизмом заметила миссис Карнеги. – Маленьких детей на пикнике. Вываляются в грязи и рады до смерти. Дети часто ведут себя как маленькие зверьки, не правда ли?

Пристально посмотрев на нее, Адди холодно ответила:

– А разве вам не жаль, виконтесса, что мы утратили детскую беззаботность? Разве вам никогда не хочется сбросить с себя турнюр, корсет и панталоны и поплавать а натюрель[29] в голубой лагуне где-нибудь в потайном месте? – Она стиснула руку Дэну, и улыбка мужа подсказала ей, что он тоже вспоминает об озере, на берегах которого они любили и мечтали много лет назад.

Миссис Дэвид Карнеги посмотрела на Адди так, словно увидела змею.

– Миссис Бойл! Какое у вас странное чувство юмора!

– Однако! – развеселился ее супруг. – Стоило бы посмотреть, как Джессика роняет на землю свои панталоны. С ума сойти!

– Дэвид! Нам давно пора ложиться спать. Всем – до завтра. Пойдем, Дэвид, мы еще должны пожелать спокойной ночи капитану Эдвардсу.

Вскоре после этого Бойлы тоже пожелали всем спокойной ночи и вышли на палубу.

– Когда моя бабушка приехала из Англии в Австралию, эта странная земля ее испугала, – сказала Адди, глядя на усыпанное звездами черное небо. – Особенно страшно ей было ночью. Тогда она подходила к окну, смотрела на звезды и успокаивалась. Она считала, что это маяки, которые расставил Господь, чтобы освещать путь всем потерявшим надежду и обездоленным. Ей казалось, что звезды очень близко: протяни руку – и сорвешь с неба.

– Я ее понимаю.

Дэн указал на мерцающий прямо над головой Южный Крест.

– Посмотри – кажется, будто мачты их вот-вот заденут. Того и гляди, звезды посыплются с небес.

Они спустились в свою каюту. Закрыв за собой дверь, Дэн с усмешкой сказал:

– Ты прямо-таки сразила виконтессу своим замечанием о корсете и панталонах. Как ты думаешь, видел ли ее милость а натюрель хоть кто-нибудь из мужчин, включая самого Дэвида?

– Подозреваю, что нет! – засмеялась Адди. – Бедный Дэвид. – Ее улыбка угасла. – Бедняжка Джессика.

Наступило молчание, которое длилось до тех пор, пока Дэн не спросил:

– А ты знаешь, что я сейчас сгораю от желания увидеть тебя а натюрель?

Адди насмешливо приподняла брови.

– Ты уверен, что твое физическое состояние позволит пережить подобный шок? Прошло так мало времени – я имею в виду, сегодня первый день, как ты избавился от стресса, связанного с твоей работой. Может, подождать еще пару суток?

– Женщина, перестань морочить мне голову! Придвинувшись к Дэну, Адди запустила руку ему за пояс, и на ее губах появилась чувственная улыбка.

– Что за чудесное выздоровление, сэр! Кажется, вы вполне готовы к бою.

– Я изголодался по тебе, моя дорогая. Раздевайся побыстрее!

– Узнаю своего нетерпеливого юнца.

Торопливо сбросив одежду, они заключили друг друга в объятия. Опрокинув Адди на спину, он ласкал ее руками и губами до тех пор, пока ее гладкая кожа не загорелась от желания, а руки и ноги не начали непроизвольно дрожать.