Стефани Блэйк - Греховные поцелуи

– Женщине, пожалуй, слишком трудно совершить это, – заметил Кавелли. – Я имею в виду, Марстон был крупным, физически крепким мужчиной.

– Он прав, – подтвердила Джильберта. – Хотя Джулс и выглядел худым, он был мощным и крепким, как стальной шнур.

– И все же, если женщина могла застать его врасплох... Ну да ладно, сначала мы должны доказать, что кто-то действительно убил его, – заявил Лаурентис.

– А как насчет отпечатков пальцев, капитан? – спросила Анита.

У Джильберты сердце ушло в пятки.

– О, их множество, мисс Тэтчер! И большей частью они нечеткие. Это не совсем так, как показывают по телевизору. На самом деле получить хороший набор отпечатков пальцев чрезвычайно трудно.

Джильберта как бы мимоходом заметила:

– В этом случае отпечатки пальцев бессмысленны. Десятки людей посещали квартиру Алански. И Джулс, и Милош очень часто устраивали приемы, когда бывали в Нью-Йорке. Весьма вероятно, что в квартире вы можете найти отпечатки пальцев Аниты. Да и мои тоже.

– Да мы и не стремимся доказать что-либо определенное по отпечаткам пальцев. – Джордж Лаурентис снова закурил. – Ладно, Билл, я не вижу больше причин задерживать миссис Киллингтон и мисс Тэтчер, не знаю, как ты... Благодарю вас за сотрудничество... Кстати, сколько вы пробудете в Нью-Йорке?

– У нас забронированы места на самолет завтра в девять часов утра. Вы не против, если мы отбудем на нем? – спросила Джильберта.

– Безусловно, нет. Если нам понадобится дополнительно ваша помощь, мы свяжемся с вами. А если вы вспомните что-либо важное, на ваш взгляд, пожалуйста, дайте мне знать. – Капитан достал из бумажника визитную карточку и протянул ее Джильберте. – Мы сейчас уйдем и дадим вам возможность возвратиться к гостям.

– После вашего сообщения я уже не хочу что-либо праздновать, – ответила Джильберта. – Думаю, мы извинимся и вернемся в отель.

Она подошла к одному из помощников мэра и объяснила, почему ей, Аните и Дженет нужно уйти с приема.

– Это связано с неожиданной смертью очень близкого друга.

Дженет беседовала с привлекательным французским дипломатом и была очень недовольна, когда Анита сказала, что придется уйти.

– Но почему? Мне здесь так хорошо!

– Мы скажем тебе об этом, как только выйдем на улицу, – ответила Анита. – Джилли приносит извинения мэру. Она найдет нас в вестибюле.

Девушка все еще выражала свое возмущение, когда Джильберта присоединилась к ним.

– Ну, так в чем дело? Не сомневаюсь, что это буря в стакане воды.

– Едва ли, дорогая. – Джильберта перевела дух. – Умер Джулс Марстон.

– О Боже мой! Как это случилось?! – воскликнула Дженет.

– Полицейские толком ничего не знают. Считают, или он покончил с собой, или...

– Что – или? – спросила Дженет.

– Или... его убили, – ответила Джильберта.

Совершенно неожиданно девушка закрыла лицо руками и заплакала. Джильберта была очень удивлена: она считала, что ее падчерица не любит, даже не выносит Джулса и, по-видимому, подозревает о ее романе с Джулсом.

– Дорогая, не надо, мы все ужасно расстроены из-за этого. – Джильберта ласково обняла девушку за плечи.

Дженет вся напряглась от ее прикосновения и быстро взяла себя в руки. Она вытерла глаза и сдержанно сказала:

– Простите меня за то, что я веду себя как плаксивый ребенок, но это такое потрясение... Я хочу сказать, я всегда думала, что он... О, я не знаю...

– Распутный, – подсказала Джильберта. – Да, Джулсу был присущ этот имидж. Именно поэтому невозможно поверить, что его больше нет. Но нам придется в это поверить.

– Я чувствую себя такой опустошенной, обессиленной, – вздохнула Анита.

– Никому не повредит немного поспать, – заметила Джильберта. – Потом вместе поужинаем. Я позвоню вам в номер около семи.

Но Джильберте Де Бирс Киллингтон было не до сна...

Вернувшись в гостиницу, Джильберта быстро облачилась в серые широкие брюки и белую шелковую рубашку, а также надела солнцезащитные черные очки для летчиков, закрывавшие почти половину ее лица. Тело Джулса обнаружили раньше, чем она предполагала, и это заставляло ее пересмотреть все расписание. Скоро, возможно, даже в этот самый момент обнаружат, что с подземной транспортной стоянки исчез «додж». Марка, модель, год выпуска и номерной знак машины зарегистрированы в бюро проката. Капитан Лаурентис разошлет повсюду объявления, и в течение нескольких часов грузовик будет обнаружен. Ей необходимо немедленно от него избавиться.

Джильберта выбежала на улицу. Улицы города были почти безлюдны, и она без труда нашла такси.

– Все сейчас в порту, смотрят шоу, – сказал таксист.

Он высадил ее прямо у гаража, в котором она рано утром оставила «додж». Джильберта достала квитанцию и, собравшись с духом, подошла к будке дежурного. Затем, прикрыв тыльной стороной руки рот, всем своим видом выражая беспредельную скуку, она положила в окошко квитанцию и двадцатидолларовую купюру. Сердце у Джильберты бешено колотилось, когда она дрожащими руками убирала сдачу в кошелек.

А вдруг полицейские уже обнаружили машину и только и ждут ее появления в гараже? Когда на пандусе показался «додж», она почти видела на переднем сиденье капитана Лаурентиса и лейтенанта Кавелли...

Грузовичок остановился рядом с ней, дежурный выскочил из кабины водителя, и Джильберта почувствовала такое облегчение, что даже дала ему пять долларов на чай.

– Спасибо, леди.

Она включила передачу и, нажав ногой на акселератор, буквально вылетела из гаража, чувствуя себя вялой и липкой, как переваренные спагетти. Это состояние было совсем не типичным для Джильберты.

Она вела машину через центр, повернула к жилым кварталам, затем проехала мимо Колумбийского университета на Риверсайд-Драйв и свернула в переулок.

«А вот то, что нам нужно», – подумала Джильберта, когда увидела в густозаселенном квартале возле одного из домов тинейджеров, игравших в бейсбол. Она припарковала «додж» на обочине, где уже стояло несколько автомобилей, оставила ключ в гнезде зажигания и поспешила к Риверсайд-Драйв, где тут же поймала такси.

В ожидании, пока наполнится ванна, Джильберта залпом выпила два бокала неразведенного виски.

Всего десять часов назад она стояла вместе с Джулсом Марстоном на террасе пентхауса и любовалась великолепной панорамой порта. Десять часов, а будто вечность прошла. Казалось, этот ужасный день никогда не кончится.

Резкий звонок телефона испугал Джильберту. «Несомненно, это Анита», – подумала она и, подняв телефонную трубку, уверенно сказала:

– Алло, дорогая.

На другом конце провода молчали.

– Алло... алло... – нетерпеливо повторяла Джильберта. – Ты слышишь, Анита?

– Боюсь, что нет, – ответил мужской голос. – Это капитан Лаурентис, миссис Киллингтон. Простите, что беспокою вас так скоро. Но после того как мы с лейтенантом Кавелли вернулись в полицейский участок, я понял, что мы пропустили нечто важное, когда допрашивали вас с мисс Тэтчер. Я буду весьма признателен, если вы уделите мне еще немного времени. Это займет не больше пяти – десяти минут. Не хотите ли вы спуститься в холл и выпить со мной чего-нибудь – спиртное или кофе?

Джильберта колебалась:

– Но... я как раз собиралась принять ванну.

– Хорошо, не спешите, я подожду, – заверил ее Лаурентис, – а пока почитаю журнал.

Она в задумчивости прикусила нижнюю губу, затем решилась:

– Капитан, у меня действительно нет желания снова одеваться... Послушайте, почему бы вам не подняться ко мне в номер, если это вас, конечно, устроит.

– Более чем. Я не прочь выпить после такого дня, миссис Киллингтон. Мне зайти через полчаса? Тогда вам не нужно торопиться и вы не спеша примете ванну.

Джильберта назвала ему номер своего люкса. Продолжая прижимать телефонную трубку к уху, хотя уже звучали гудки, она лихорадочно вспоминала события этого жуткого дня. Кажется, все прошло без сучка, без задоринки.

Но так ли это на самом деле?

Капитан явился точно через полчаса. Джильберта встретила его у двери. На ней были черные шелковые трусики и лифчик, а поверх накинут почти прозрачный пеньюар с пышными рукавами.

– Еще раз приветствую вас, – произнесла Джильберта. – Пожалуйста, входите.

У Лаурентиса были изумительные зубы и, несмотря на его довольно мрачную профессию, открытая улыбка.

– Я искренне прошу прощения за беспокойство, которое вам причиняю, но это действительно важно.

– Все в порядке, капитан. – Она подвела его к софе и предложила виски с содовой, а сама села в глубокое кресло напротив и подняла бокал. – Ваше здоровье.

– А я пью за ваше здоровье! – ответил Лаурентис, медленно выпил виски и поставил бокал на кофейный столик.

Подогнув под себя ноги, Джильберта внимательно посмотрела на капитана.

– Ну что же это за важный вопрос, который вы забыли задать?

Лаурентис покачал головой. Вид у него был довольно простодушный.

– Вы, наверное, будете считать меня тупым полицейским, когда я отвечу вам.

«Конечно, – подумала Джильберта. – Глуп как пробка», но вслух сказала:

– Очень в этом сомневаюсь.

– Я забыл спросить, были ли у Джулса Марстона враги, я имею в виду тех людей, которые могли желать его смерти.

Откинув голову, Джильберта рассмеялась:

– Вы, должно быть, подшучиваете надо мной, капитан.

Удивленно подняв брови, Лаурентис спросил:

– А что тут смешного?

– Простите меня. На самом деле это совсем не смешно, – ответила Джильберта. – Джулс Марстон был из тех, кто локтями прокладывает себе дорогу и не думая переступает через трупы. Он был безжалостным человеком, имеющим огромную власть и большое состояние. Конечно, у него были враги. Вы с таким же успехом могли бы спросить, есть ли враги у семейства Кеннеди.

– Понимаю... Ну а вы, миссис Киллингтон, не могли бы назвать хотя бы несколько человек, относящихся к числу его врагов?

– Могла бы, но, мне кажется, вам лучше спросить о врагах у его друга Милоша Алански, поскольку он был его правой рукой. Думаю, Милош лучше всех знает как о личной жизни Джулса, так и о его бизнесе.

– Я непременно побеседую с мистером Алански, – пообещал капитан, поднимаясь с софы.

– Нет, погодите, допейте виски.

– Должно быть, у вас есть какие-то планы на вечер? – поинтересовался Джордж Лаурентис.

– Только поздний ужин с моей падчерицей и секретарем.

– Да, ваша падчерица... Вы уже сказали губернатору Киллингтону о смерти мистера Марстона? – задал еще один вопрос капитан.

У Джильберты был несчастный вид, когда она, вздохнув, ответила:

– Еще нет. Я все откладываю эту тяжелую задачу. Не хочу портить мужу настроение в этот знаменательный день. Я сообщу ему об этом попозже, сегодня вечером... Видите ли, как я уже говорила вам раньше, мой муж и Джулс были очень близкими друзьями.

– Да, да, я помню.

Наступила неловкая пауза. Глядя в свой бокал, Лаурентис легонько взбалтывал янтарную жидкость с таявшим на глазах кубиком льда.

– Капитан Лаурентис, – Джильберта первой нарушила молчание, – простите меня за то, что я скажу. По-моему, вы не производите впечатление человека, который работу в полиции хотел бы сделать своей карьерой.

Он широко улыбнулся.

– Почему вы так считаете?

– О, я не знаю... Почему-то я представляю, что вы сидите в твидовой куртке с кожаными заплатами на локтях за письменным столом в каком-нибудь колледже Лиги плюща, – сказала она.

– А вы неплохой детектив, миссис Киллингтон. На самом деле я был очень близок одно время к тому, чтобы выбрать эту дорогу. Я ведь специализировался по уголовному праву в Гарварде. Кроме того, еще на младших курсах я был стипендиатом Родса. Именно в Англии меня заинтересовала психология совершения преступлений, поэтому я поменял свою профилирующую дисциплину. Когда я вернулся в Штаты, мне предложили должность на факультете в Гарварде, но я отказался... Видите ли, я твердо осознал, что проникнуть в психологию преступников можно, только общаясь с ними. Вот почему я пошел работать в полицию.

Джильберта смотрела на него, широко открыв глаза.

– Я изумлена и просто поражена.

– Не удивляйтесь, – заметил Лаурентис, – с каждым годом все больше и больше выпускников академии приходят к такому же выводу и поступают на работу в наш департамент. – Неохотно поднявшись с софы, он сказал: – Теперь мне действительно нужно идти. Я должен отметиться в полицейском участке.

– Джильберта проводила его до двери.

– Жаль, что я ничем не смогла вам помочь.

– Нет, вы помогли. Спасибо, что приняли меня. – Он не успел сделать и трех шагов по коридору, как Джильберта позвала его:

– Капитан...

Он обернулся. Джильберта стояла, прислонившись к дверному косяку.

– Право же, вряд ли вы проделали такой путь, чтобы только задать мне этот вопрос, – заметила она.