— Ах! — застонала Сьюзен, испугав Эванджелину так, что та вздрогнула. — Если этот дом будет моим, то почему бы и мне не включиться в игру, как все остальные? Единственное лицо, которое я видела, была Нэнси, пытавшаяся проскользнуть в свою спальню, и при этом она вела себя до нелепости шумно. Хотя я полагаю, что едва ли стоит стараться не производить шума, когда собираешься выйти замуж за глухого как пень старого шута вроде Тисдейла.

Она подчеркнуто заметно передернула плечами:

— Когда в следующий раз соберетесь побродить в одиночестве по коридорам, вы непременно должны пригласить с собой меня. А где была Франсина? Рядом с мужем, как утверждала?

— Нет, она была… — Эванджелина заколебалась. — Она была возле кабинета мистера Лайонкрофта. Мне так кажется, но я не уверена.

— Еще одно свидание, — выдохнула Сьюзен, и глаза ее за стеклами очков загорелись. — Я так и подозревала.

Желудок Эванджелины сжала судорога.

— Еще одно… что?

— Свидание. Если помните, я упоминала Радерфордов и их злополучную историю. Верьте мне, когда я говорю, что ничуть не была бы удивлена, узнав, что у Франсины шашни с Лайонкрофтом. Она не может противостоять ощущению силы и власти, а Лайонкрофт положительно источает их.

У Эванджелины возникло ощущение, что под кожей у нее появился лед, а руки покрылись пупырышками. Неужели мистер Лайонкрофт покинул коридор, где они целовались, только ради того, чтобы заняться любовью с раскрашенной Франсиной Радерфорд?

— О! — Сьюзен вскочила с кресла и бросилась к Эванджелине. — У вас такой вид, будто вы заболели. Право же, вам пора научиться не поддаваться жеманству и не смущаться по поводу того, что у кого-то с кем-то роман. Я, например, ничуть не огорчусь, если у моего жениха будет тайная любовная связь. Он может сохранить свою любовницу даже после заключения нашего брака. Я ничуть не против. Чем меньше он будет оказывать мне внимания в качестве мужа, тем лучше. В этом случае женщине остается только закрыть глаза и думать о родной Англии.

Эванджелина кусала костяшки своих пальцев. Как она могла быть такой глупой?

Ей было приятно его внимание. Она его поощряла. Она бесстыдно, фривольно и по доброй воле, принимала его.

Неужели пример матери, которая не замечала мужских пороков и считала, что Нейл Пембертон их лишен, ничему ее не научил?

Никогда больше она не повторит эту глупость и не останется наедине с этим мужчиной.

Внезапно громкие крики взорвали тишину безмолвного дома, и комнаты ответили эхом.

— Ах! — Сьюзен вскочила с места, как пони, которому не терпится пробежаться по полю. — Что-то случилось! Пойдемте, пойдемте! Я не могу этого пропустить.

— Идите без меня. Я не одета.

— Глупышка! Мы все в ночных рубашках. Ведь время уже за полночь.

Сьюзен схватила Эванджелину за руку и потащила к двери с преувеличенной энергией и силой циркового атлета.

— Что, если кто-то нуждается в помощи? Что, если… что, если…

Она подавилась воздухом и оказалось, что выглядит она, как ни странно, одновременно испуганной и приятно возбужденной.

— Что, если Лайонкрофт снова кого-нибудь убил?

Глава 8

Ледяной пот выступил на затылке Гэвина, а крошечные волоски поднялись дыбом, пока он мчался по тайным коридорам в спальню сестры, которую она разделяла с мужем.

— Роуз? — крикнул он, врываясь в пустой коридор через потайную дверь, обычно скрытую панелью. — Роуз?

Он принялся молотить кулаками в закрытую дверь, и наконец дверь открыли изнутри.

Роуз стояла перед ним молчаливая, одеревеневшая, бескровная. Она не двигалась и не говорила. — Что случилось?

Тусклые, невидящие глаза сестры смотрели сквозь него.

— Хедерингтон, — проговорила Роуз неподвижными губами. — Он мертв.

Гэвин покачнулся и оперся спиной о притолоку:

— Он… что?

— Мертв.

Она отступила назад в спальню, давая ему доступ в комнату, тонувшую в тени.

— Посмотри сам.

Не будучи вполне уверен, что хочет видеть, Гэвин продвинулся в темноту на несколько дюймов, пока не разглядел неподвижную фигуру под одеялом.

Он сделал шаг ближе. Ни звука. Ни малейшего движения. Никаких ободряющих признаков жизни. Он склонился и приложил ухо к холодным приоткрытым губам графа.

Секунда прошла в молчании. Две секунды. Три.

Гэвин понял, что ждать бесполезно. Он выпрямился, заставил себя отвести взгляд от лица Хедерингтона и повернулся к сестре.

— Мне очень жаль, Роуз, но он не дышит.

Она кивнула, и голова у нее дернулась, как у марионетки, управляемой кукловодом.

— Он мертв.

— Мне жаль, — повторил Гэвин и невольно перенесся мыслями в другую темную осеннюю ночь и увидел другое лицо, навеки застывшее в смерти. Непреодолимый ужас, за который ему не было прощения. Он сделал нерешительный шаг к сестре. Просил ли он когда-нибудь прощения за то зло, что причинил родителям? Он ведь не говорил с сестрой и до сегодняшнего дня не видел ее.

— Прости, Роуз, мне жаль. Я не думал, что…

Из коридора послышались многочисленные вздохи и всхлипы.

Гэвин резко обернулся и увидел остальных домочадцев, полураздетых, столпившихся в дверном проеме. Они ввалились в комнату, как игральные кости, выпавшие из перевернутой чаши. Лица их были бледными, вид испуганным, а выражение глаз — осуждающим.

Эдмунд сжимал в бледных пальцах стакан с виски. Дыхание его источало запах алкоголя, особенно сильно ощутимый вблизи. Его кузен Бенедикт стоял слева от него, прижимая руку ко рту, и было непонятно, делал он это, чтобы сдержать кашель или чтобы усмирить желчь. Жена Бенедикта Франсина маячила за его спиной. Она еще не сменила прическу и оставалась чересчур нарумяненной. Стараясь удержаться на ногах и цепляясь за набалдашник трости обеими руками, за спиной Роуз балансировал, мистер Тисдейл в накинутом на плечи одеяле и пялился в полумрак комнаты. Нэнси, шатаясь, стояла рядом с ним. Глаза ее были закрыты, а губы дрожали. Мисс Стентон, стоявшая рядом с ней с широко раскрытыми глазами, уставилась не на труп Хедерингтона, а на Гэвина, будто ожидая, что он окажется запачканным кровью с головы до ног. Ее мать возвышалась за ее спиной, держа у горла дрожащую, руку, испещренную синими венами.

Единственным лицом, обращавшим больше внимания на сестру Гэвина, чем на тело на постели, была мисс Пембертон. Она стояла рядом с Роуз и держала ее за руку. Через минуту она отпустила ее и повернулась к Гэвину. Лицо ее, менее часа назад пылавшее лихорадочным румянцем, теперь поражало ужасной беспредельной опустошенностью. Их глаза встретились, и ее взгляд был немигающим, неподвижным и ни о чем не говорящим. Он сглотнул, чувствуя себя обязанным дать ей объяснения за представшее перед ней зрелище, хотя, как и все остальные, не имел ни малейшего представления о том, что вызвало кончину лорда Хедерингтона.

Эдмунд Радерфорд прервал тишину, опрокинув себе в рот остатки виски, и процедил, растягивая слова:

— Тебя снова застукали рядом с трупом, Лайонкрофт?

Гэвин угрожающе заворчал и сделал шаг вперед.

— Ай! — Эдмунд отпрыгнул назад и столкнулся с Франсиной Радерфорд. — Я просто отметил совпадение.

— Отойди от меня, болван. Ты стоишь на моих ногах! — Франсина толкнула его, и он, спотыкаясь, преодолел несколько футов. — Не прикасайся ко мне!

Бенедикт Радерфорд согнулся пополам, сраженный новым приступом кашля, и задушил его, спрятав лицо в сгибе локтя. Когда он выпрямился, его лицо казалось бледнее, чем прежде. Передернув плечами, он повернулся к Роуз и спросил:

— Что случилось?

Она не ответила. Все обратили на Гэвина тревожные вопросительные взгляды. Первой заговорила мисс Пембертон.

— Кто-то… его ударил? — спросила она голосом тихим, но твердым. — Или он умер своей смертью?

Из горла Роуз вырвался придушенный смех, вызвавший испуг у всех присутствующих.

— Когда я вошла, — сказала она, и выражение ее лица казалось тусклым и безжизненным, — решила, что он спит. Я отпустила горничную и тихонько легла в постель рядом с ним. Я пожелала мужу доброй ночи. Он ничего не ответил. Я подумала, что он снова игнорирует меня.

Она бессознательно потерла кончиками пальцев след от пощечины.

— Я не простила ему того, что он меня ударил, как не простила и нашей размолвки. Поэтому грубо ткнула его пальцем в руку. Когда и это не возымело эффекта, я тряхнула его за плечо. Это его тоже не впечатлило.

Ее голос дрогнул.

— Тогда я ударила его по щеке, как он ударил меня. — Она перевела безумный взгляд с мужа на гостей. — Но он не почувствовал моего удара, потому что… был мертв..

Она сжала руками локти.

— Да поможет мне Бог! Я ударила мертвого. Когда я поняла… Когда я…

Внезапно Роуз лишилась чувств. Мисс Пембертон подхватила ее. При этом лицо ее исказилось гримасой, будто ее ослепила вспышка слишком яркого света.

Она пошатнулась. Гэвин шагнул вперед, чтобы принять от нее бесчувственную сестру, но Бенедикт упредил это движение. Его вялые руки скользнули под спину Роуз, и он принял ее из рук мисс Пембертон. Прижимая безвольное тело Роуз к груди, он наполовину понес, наполовину потащил ее к постели.

— Не кладите ее на подушку рядом с мертвым мужем, — послышался страдальческий голос мисс Пембертон, заставивший Бенедикта остановиться на полдороги. — Как только она придет в себя, снова лишится сознания.

Хмурясь и кашляя, Бенедикт замер на месте.

Гэвин пришел на выручку сестре и спас ее от страдающего одышкой человека. Взяв Роуз на руки, он направился сквозь толпу испуганных людей.

— Куда вы ее несете? — послышался дребезжащий голос Тисдейла.

— Пропустите! — пробормотал Гэвин, и плечи его поникли.

— Отнесите маму в мою комнату, — сказала Нэнси, смотревшая на него глазами, остекленевшими от ужаса. — Сегодня я не хочу спать одна.

Гэвин кивнул и продолжил свой путь по плохо освещенному коридору. Свечи, укрепленные в настенных держателях, отбрасывали тени на лица испуганных лакеев.

Процессия гостей и слуг последовала за ними.

Он уложил сестру на постель племянницы и отдал необходимые распоряжения горничным. Бросив последний взгляд на пепельное лицо Роуз, он зашагал назад к гостевым спальням Хедерингтонов.

Как и прежде, гости следовали за ним.

— И что теперь? — спросила Франсина, как только они приблизились к телу Хедерингтона.

— А теперь, — сказала мисс Пембертон, выступив вперед, — нам следует повнимательнее осмотреть тело лорда Хедерингтона.

Леди Стентон нырнула под свой расписной веер:

— Зачем?

— Потому что леди Хедерингтон не в состоянии… сказать нам, — ответила мисс Пембертон, — была ли его смерть случайной.

Гэвин наклонил голову в знак согласия.

— Вы подозреваете, что здесь возможна грязная игра? — спросила Франсина.

— Грязная игра вероятна, — поправил Эдмунд. — Я готов держать пари, что кто-то из тех, кто собрался в этой комнате, прикончил этого высокомерного фата.

Под столь многочисленными взглядами Гэвин был убежден, что знает, кого подозревают в убийстве.

— Хотелось бы мне доказать, что это не так.

Он сделал знак слугам войти в комнату. Они засуетились, обходя ее по периметру и зажигая свечи.

Гэвин медленно приблизился к кровати. Теперь, когда пламя свечей разогнало тени, он смог лучше разглядеть Хедерингтона. Голова графа была обвязана белым носовым платком. Часть платка над левым виском была заскорузлой от запекшейся крови. Гэвин бросил взгляд через плечо на мисс Пембертон и заметил, что она вздохнула.

— Что это? — выкрикнула стоявшая в двери девчонка Стентон. — Огнестрельная рана? Ножевая? Укус змеи?

Мисс Пембертон покачала головой:

— Кровь. — Все с шумом перевели дыхание. — Но его рана перевязана. Мы не можем знать, когда и как он получил эту рану.

Гэвин смотрел на женщину, стоявшую возле кровати. Станет ли она защищать его от остальных? Выражение их лиц свидетельствовало о нерушимой уверенности в том, что если кто и убил сегодня вечером этого человека, то этим негодяем был, несомненно, Гэвин.

За последние одиннадцать лет мисс Пембертон была первым человеком, способным обратиться к логике, прежде чем внять слухам, утверждающим его вину. К счастью, она не могла сказать, каким орудием была нанесена роковая рана. Пострадавший ее очистил, промыл. Не так, ли? Возможно, они решат, что Хедерингтон поранился сам.

Бенедикт наконец шагнул вперед и потянул одеяло, окутывающее Хедерингтона. И тут стало очевидным, что левая сторона шеи Хедерингтона была испещрена кровоподтеками, а на правой стороне темнели синяки.