— Дело не в тебе, — ответил Родимцев. — Он со всеми женщинами так. Не любит он вашего брата, в смысле сестру.

— Как это? Он то, гей? — не поняла я.

Глупый вопрос, не спорю. Во-первых, это не мое дело. А во-вторых, даже если мужчина предпочитает однополую любовь, это ведь не значит, что он ненавидит противоположный пол. Ведь так?

Родимцев громко рассмеялся.

— Иногда своими вопросами ты ставишь меня в тупик.

— Как и ты своими ответами, — не осталась я в долгу.

— Только Сашке свои догадки не озвучивай, — попросил Павел. — Оскорбишь смертельно.

— Да я и не собиралась. Просто ты так сказал, я не поняла.

— Кать, это не мое дело, и лезть в его жизнь я не хочу. Но если тебя напрягает его отношение, то поясню. Саша избегает женщин. Вообще старается делать вид, то их нет.

— Его что, мама в детстве бросила? — хмыкнула я.

— Его мама чудесная женщина, — серьезно ответил Родимцев. — Все просто: Сашка был ранен, серьезно. Врачи говорили, что он на всю жизнь останется инвалидом.

— Постой, — перебила я. — Дай угадаю. Его ранили, и девушка его бросила.

— Да, — согласился Павел, — совершенно неоригинальная история. Но девушка сделала это особенно подло. Сначала сказала, что будет с Сашкой, невзирая ни на что. По ночам у кровати дежурила, с ложки кормила. Они даже заявление в ЗАГС подали. Договорились, что их распишут прямо в госпитале, Сашке нельзя было вставать. За час до регистрации она его и бросила. Заявила, что не сможет выйти за него замуж и ушла.

— Такие истории бывают только в романах. В жизни так быть не может.

Родимцев пожал плечами.

— Как видишь, может.

— С тех пор он всех женщин ненавидит?

— С тех пор он всех женщин избегает, — Павел внимательно посмотрел на меня.

— Я — могила, — заверила его. — Ничего не знаю и ничего никому не скажу.

— Надеюсь, хотя это история и не тайна. У нас многие в курсе.

После этого разговора, на следующий день я подошла к Александру и попросила:

— Ты не мог бы мне помочь?

Он вопросительно посмотрел на меня.

— Я хочу съездить в деревню на рынок, пока Павел побудет с детьми.

— Сейчас?

— Да, если можно.

— Хорошо.

В машине Саша ожидаемо молчал, и я не выдержала:

— Слушай, а ты не мог бы перестать смотреть на меня, как на пустое место? Я не претендую на твое любовь и дружбу, просто мы пока живем в одном доме, и я не виновата, что родилась женщиной.

— Уже натрепал, — констатировал Саша.

— Объяснил, — возразила ему.

Он громко хмыкнул.

— Я думала, что чем-то обидела тебя, — пустилась в объяснения.

— Пустое, — отмахнулся мужчина. — Что я, Африканца не знаю, что ли?

— Хватит наезжать, — возмутилась я.

— Даже не начинал.

Он опять замолчал, я тоже не знала, что еще сказать. Приехали на рынок. Я ходила между рядами, выбирая совершенно ненужную мне рыбу.

— Эту не бери, — сказал Саша. — И вообще, мы чего сюда притащились? Тебе рыба была нужна или поговорить захотелось?


— Поговорить, — покаялась.

— Я так и понял, — вздохнул Саша. — Поехали домой.

Развернулся и пошел к машине. Ничего другого не оставалось, как плестись следом.

— Прости.

— Забей, — отмахнулся Саша. — На тебе все написано.

— Что написано?

— Чистенькая, добренькая, папа-мамина дочка, умница-красавица. И заноза, как все избалованные девчонки.

— Я не такая.

— Угу, ты ждешь трамвая. Таких всегда тянет к плохими пацанам. Только влюбляться не советую.

— В тебя?! — удивилась.

— В Пашку. Он у нас мальчиш плохиш.

— Никогда не поверю!

— И не надо, просто послушай добрый совет.

— А ты?

— Я?

— Ты тоже плохиш?

— Я просто золото, — хохотнул Саша. — Только ты ко мне не лезь, не люблю я разговоры по душам и розовые сопли.

— Хорошо, — согласилась я. — А почему Павле плохиш?

— Да нормальный он, — ответил Саша. — Это с вашей женской точки зрения — плохиш.

— Это как?

— Ну, вам же всем любовь подавай, и что бы до гроба, дураки оба.

Ясно, еще один одинокий волк. Как я умудрилась попасть в место, где водятся исключительно мрачные герои с разбитыми сердцами? Где нормальные мужчины? Ау!

— Да, да, — покивала я, — он мне уже все объяснил. Никаких романтических отношений.

— Он тебе нравится, — констатировал Саша.

— С чего ты взял?

— И ты уже насочиняла себе историю. Дура.

— Почему сразу дура?

— Даже если он тебя трахнет, — продолжил он грубо, — это ничего не значит. Просто секс, как стакан воды выпить.

— Захлебнуться не страшно? — спросила со злостью.

Достали!

— Обиделась? Зря. Я тебя просто предупредил, а там, как знаешь.

Промолчала, что бы не сказать какую-нибудь гадость.

— И на Африканца зла не держи, — продолжил Саша. — Это у тебя полные трусы романтики, а он обычный мужик. Работа, дом, сын.

— И стаканы с водой, — вставила я.

— А куда ж без этого? — развеселился мужчина. — Сказал же, обычный, нормальный мужик.

— А ты? — спросила зачем-то.

— Тебе показать?

— Спасибо, не надо.

— Я так и понял. Так что, училка, живи спокойно и никуда не лезь. Ни ко мне с разговорами, ни к Пашке в койку.

Слава богу, что мы уже приехали. Сил продолжать эту беседу у меня не было. Грубить не хотелось, а на мою вежливость рассчитывать не приходилось.

— Спасибо за компанию, — буркнула и смылась из машины.

— Не за что, — сказал мне в спину Саша. — Обращайся, если что.

Странно, но после этой поездки он перестал меня игнорировать. Иногда мы даже разговаривали на отвлечённые темы. А вот с Родимцевым я стала общаться строго в рамках нашего контракта. По делу, так сказать. Если бы это не выглядело так по-идиотски, я бы предложила вернуться к имени-отчеству. Но, представив себе, как пытаюсь объяснить Павлу причину обратного перехода на «вы», отказалась от этой затеи.

В общем, изо всех сил старалась жить по принципу «Акуна Маттата». Получалось не очень.

А потом в нашем доме появился гость. Точнее, гостья.


Просто в один из дней охрана открыла ворота нашего дома, и во двор въехала машина. Точнее, очень дорогой мерседес. Я была на кухне и из окна могла наблюдать за происходящим. Первым из машины вышел водитель. У меня отвисла челюсть, потому что на водителе была ливрея. Это кто же к нам пожаловал?

Водитель открыл заднюю дверь и подал руку. И тогда появилась Она. Признаться честно, таких красивых женщин я не встречала и была уверена, что в реальной жизни их не существует. Высокая, темнокожая, с умопомрачительно длинными ногами, которые подчеркивал сложный наряд из золотистого шелка, с красиво уложенными в сложную прииску волосами. А лицо! Господи, неужели такое возможно? «Так вот она какая, безупречная красота», — мелькнуло в голове. А навстречу этому чуду уже шел из дома Родимцев. Кажется, появлению красотки, он был удивлен даже больше, чем я.

— Кто это? — спросил Ванька.

Оказывается, он все время стоял рядом и наблюдал вместе со мной появление незнакомки.

— Мама, — раздалось из-за стола.

Мы с Иваном повернулись к Иму.

— Это моя мама, — пояснил мальчик.

А Павел поздоровался с гостьей и повел ее в дом. Они же сейчас зайдут сюда и увидят вас. Вернее, меня. В шортах и майке, со скрученными в пучок волосами, скрепленными карандашом (все резинки куда-то подевались, а я спешила), босиком, в окружении грязной посуды. Хотя какая разница! Даже если я успею переодеться в платье со шлейфом, мне с матерью Иму не тягаться.

Когда они вошли на кухню, я залюбовалась. Очень красивая пара.

— Доброго утра, — поздоровалась с гостей.

— И вам, — она одарила меня царственной улыбкой.

— Это мой сын Иван, — стал представлять Павел. — Это его воспитательница Екатерина.

Она смотрела и кивала в такт его словам.

— Очень приятно, — боже, у нее и голос незабываемый. — Аданна Лезеди Акинтола.

Боже, ну почему я Екатерина Романова, а не Мария-Антуанетта Валуа принцесса Ангулемская, например? Может тогда я не чувствовала себя какой-то неполноценной? Жизнь несправедлива.

— Очень приятно, — повторила за гостьей и улыбнулась краешком губ.

Как там мама учила? Спину прямо, плечи развернуть, подбородок поднять. Гостья чуть приподняла брови. Знай наших, я тоже так умею!

— Я приехала посмотреть, как живет мой сын, — вежливо сообщила Аданна Лезеди Акинтола и повернулась к Иму.

Кстати, это у нее имя такое длинное? Или фамилия?

— Здравствуй, Иму, — ровно произнесла гостья.

— Мама, — Иму встал из-за стола и подошел к матери.

Она наклонилась и чуть коснулась губами его лба. Не поцеловала, нет обняла сына, даже попытки такой не сделала. С моей стороны такое отношение выглядело более, чем странно, но кто этих аристократов разберет, какие у них тут обычаи. А в том, что приехавшая женщина принадлежит к аристократии, я ни секунды не сомневалась.

— Может быть кофе? — предложил Павел.

— Да, — согласилась Аданна. — Где мы можем поговорить?

— В кабинете.

— Тогда пойдем. Пусть кофе нам подадут туда, — распорядилась эта… дама.

Они ушли, оставив меня с детьми. Это что сейчас такое было?! За кого эта фифа меня принимает, хотелось бы знать? Я что, так похожа на служанку?! Вслед за этим пришла мысль, что для таких, как эта женщина, что воспитательница, что служанка, одно и то же. Прислуга. Второй сорт, одним словом. Она не хотела оскорбить меня, она даже не думала о моих чувствах. Какое ей дело до таких, как я? Она просто велела принести кофе. Минуточку, а я что, должна это делать? В мои обязанности входит только забота о Ваньке. Так что пусть сами себе кофе носят. У нас в доме самообслуживание.

— Мальчики, — сказала нарочито весело, — убираем за собой посуду и идем на занятия!

— А мама? — спросил Иму.

— Мама поговорит с Павлом и прийдет к тебе.

— А играть будем? — влез Ванька.

— Позже.

Мы с детьми убрали со стола и отправились на занятия. Но из нас троих, писать палочки в тетради было интересно только Ваньке. И мне, и Иму было не до прописей. Иму взволнован появлением матери, а я…. Во мне говорила обида, сдобренная хорошей порцией любопытства и, что уж греха таить, зависти. И Родимцев тоже хорош. Прямо ужом вился вокруг этой красотки.

В таком состоянии заниматься чем-то серьезным совершенно не хотелось, поэтому я постаралась закончить урок побыстрее, и отправила детей в бассейн. Вот в бассейне-то они нас и нашли.

19.

Больше всего в своей жизни Пашка Родимцев ненавидел непонятные бабские разборки, а именно так выглядело общение Аданны Лезеди и Катерины. С самого начала, с первого взгляда, которым обменялись женщины, было ясно: ничего хорошего из этого знакомства не выйдет. Единственно, на что робко надеялся Африканец, так это то, что до рукопашной у дам не дойдет. И вот спрашивается, чего им делить? Обе молодые, каждая по-своему красива, у каждой своя, интересная жизнь. Так ведь нет, смотрят друг на дружку, как две голодные кошки, у которых никак не получается поделить одну сосиску. И только Пашкина скромность мешала ему понять, что этой сосиской был он, Африканец.

В свой первый визит Аданна изображала из себя королеву, мигом низведя Катерину до статуса прислуги. Вернее, попыталась низвести. Катерина тоже была не лыком шита, мигом встала в боевую стойку. Стоит ли упоминать, что кофе в кабинет они так и не дождались. Хотя и была у Пашка мысль, что Катерина вполне способна принести этот клятый кофе, налив в него какой-нибудь дряни. Одному богу известно, что бы тогда было. Так что можно считать удачей, что Ванькина воспитательница просто плюнула на распоряжение Аданны и ушла заниматься с мальчиками.

То ли Аданна действительно хотела побыть с сыном, то ли ей было интересно доставать Катерину, но незваная гостья, посидев немного в кабинете, высказала желание остаться у них еще немного. Стоит ли говорить, что это «немного» продлилось до обеда?

Увлекательная беседа у бассейна, во время которой Аданна пыталась «опустить» Катерину, а та в ответ скалилась в вежливой улыбке и делала вид, что не понимает весьма оскорбительные намеки. Чудесный обед, во время которого Пашка лишился аппетита то и дело ожидая, что Катя выльет на голову их гостье тарелку супа. Слава богу, обошлось без скандала.

Пашка сто раз мысленно перекрестился, когда обед наконец-то завершился, и мальчики ушли отдыхать. Катерина, понятное дело, ушла с ними.