Тут же возник еще один вопрос:

— А где мы жить будем?

Воображение нарисовало глиняную хижину с крышей из пальмовых листьев. И эта картинка мне категорически не понравилась. С милым, говорят, рай в шалаше, но я предпочитаю хоть минимум удобств. Тем более что с нами ребенок.

— Об этом не беспокойся, — ответил Павел. — Как правило, рядом с национальным парком есть несколько кемпов на любой вкус и кошелек.

— Кемпов?

— Лагерей или отелей, переводи, как хочешь.

— Палаточных лагерей?

— Есть и палаточные, но я бронировал более комфортное жилье.

— То есть, — уточнила, — жить мы будем не в хижинах?

— Нет. Зачем? Но если хочешь, можно организовать тебе одноместную палатку.

— Не хочу! Я, знаешь ли, предпочитаю удобства.

— Я так и подумал, тем более, с нами Ванька.

— Мне что-то подсказывает, что он согласился бы и на палатку, — заметила вскользь.

— Это точно. Он второй день подряд ищет в сети информацию о животных, — Павел улыбнулся с гордостью.

— Не нужно ему сидеть за компьютером там много.

— Да ладно, — отмахнулся Родимцев, — один раз можно.

— Это вредно, — продолжала настаивать на своем.

— Ничего страшного не случится, если он посидит в сети немного, — с ослиным упрямством продолжал стоять на своем Павел. — Вы, женщины, вечно носитесь с детьми, а Иван уже большой мальчик.

— Да уж, большой, — я не скрывала ехидства, — целых пять лет.

— Почти шесть.

— Вот именно, что почти. Ему пять! И в таком возрасте вредно сидеть перед монитором целый день!

— Да с чего ты взяла, что целый день? — стал заводиться Родимцев. — Всего-то несколько часов.

— Все равно, это вредно. Я ему запретила!

— А я разрешил!

— Ты неправ!

— Я его отец!

Открыла рот, что бы ответить и осеклась. Ну, да. Он отец, а я кто? Наемная гувернантка? Тоже мне, аргумент.

А в глубине души уже появилась какая-то детская обида на Родимцева. Словно, он был в чем-то виноват передо мной. Посмотрела на него. В пылу спора мы и не заметили, как встали друг напротив друга, оказавшись непозволительно близко. Еще чуть-чуть, и я уткнусь носом ему в грудь. Прошлась глазами от мощной грудной клетки, выше, замерла на подбородке, перевела взгляд на губы. Зависла, как старый компьютер. Родимцев нервно сглотнул, и этот звук привел меня в чувство. Что я творю?!

Отступила назад и спросила:

— Ты еще не забыл, что нанял меня присматривать за сыном? Я должна следить за его здоровьем, я за это зарплату получаю!

Павел вдруг скривился, как будто лимон проглотил. Отступил и ответил с обидой:

— Спасибо, что напомнила.

Это он что, еще и обиделся на меня?!

24.

Это был чистый восторг! Мне даже стало казаться, что вот избытка таких ярких эмоций я сейчас лопну.

Когда наш самолет приземлился в международном аэропорту в Найроби, Родимцев сказал:

— В городе мы не останемся, сейчас пересядем в другой самолет и полетим дальше.

— Куда? — задал вопрос Ванька.

— В Маасай Мара.

— Мы полетим туда на самолете? — удивилась.

— Можно было, конечно, и на машине, — ответил Павел, — но на самолете быстрее, да и удобнее. На машине мы еще успеем покататься.

— Пап, а нас будут встречать? — спросил Иван, когда мы уже вышли из самолета.

— Надеюсь, — Родимцев подхватил сына на руки. — Поэтому внимательно смотрим на встречающих и читаем таблички.

— А что там должно быть написано? — Ванька обхватил отца за шею, устраиваясь поудобнее.

— Как что? Наша фамилия.

И мы пошли читать таблички.

Ну что сказать? Нас ожидала не табличка даже, а целый плакат, на котором по-русски было выведено: РОДИМЦЕВ.

— Это мы! — завопил Иван, распугав половину аэропорта.

Нас встречали двое. Представитель фирмы — организатора и переводчик. Я хотела сказать, что и сама прекрасно справлюсь, но Павел легким жестом остановил меня.

После обязательных приветственных слов и заверений в том, как нас рады видеть в Кении, представитель фирмы отправился за нашим багажом.

Надо сказать, что не смотря на все мои старания, одним рюкзаком ограничиться мне не удалось. У нас с Ванькой на двоих получился один рюкзак и две спортивные сумки. Плюс еще рюкзак Родимцева. В общем, четыре багажных места. Родимцев, увидев наш багаж, скривился было, но я проявила твердость: летим неизвестно куда с ребенком, а значит, необходим полный набор лекарств, включая жаропонижающие, сиропы от кашля и аллергии, и прочее. Собственно, половина одной из сумок была забита лекарствами. Рисковать я не хотела.

В ожидании наших вещей предложила посидеть в кафе, выпить по чашке кофе.

— Предлагаю ограничиться водой, — внес встречное предложение Родимцев.

— Но почему? Я бы выпила кофе.

— Однажды после здешнего кофе, — ответил Павел, — у меня случилось такое расстройство, что даже вспоминать страшно.

— А что такое расстройство? — влез Ванька.

— Понос, — пояснил Павел сыну.

Ванька прыснул.

— Не смешно, — Родицев скривился. — Поэтому никакого кофе. Только вода, и только в бутылках.

Вода, так вода. Просидеть всю поездку на горшке я не хотела.

Позже, нагрузив сопровождающих нашим багажом, мы вышли на улицу.

— А где наш самолет? — разочаровано спросил Иван.

— В другом аэропорту.

— В городе несколько аэропортов?

— Угу, — Павел кивнул, — в стране полно национальных парков. Куча туристов желают попасть туда, как можно быстрее.

— А лететь долго? — мне тоже было интересно.

— Шутишь?

— Нет, просто спрашиваю.

— Недолго.

Быстро проехали по столице Кении. Быстро прошли регистрацию и сели в маленький самолетик. Кроме нас и сопровождающих в салоне никого не было.

— Мы полетим одни?

— А тебе нужна компания?

Я фыркнула, не став отвечать. Глупо спорить, если можно просто получать удовольствие от поездки.

Вообще, путешествовать с Родимцевым мне понравилось. Он все организовал, обо всем подумал. Нам с Ванькой оставалось только наслаждаться. Мальчишка так вообще был абсолютно счастлив. Большую часть пути он проделал на руках у отца. Я шла с ними рядом, изредка поглядывая на семейство Родимцевых, уж очень колоритно они смотрелись — огромный блондинисный Павел и маленький шоколадный Иван.

И вот мы уже в Маасай Мара. Самолет сел на посадочную полосу прямо на окраине национального парка. Боже мой, это настоящая дикая Африка, как в книжках и фильмах! И я тут!

Из самолета пересели в джип и поехали в отель.

— А где мы будем жить? — Ванька так крутил головой, что я стала опасаться — как бы не потянул мышцы шеи.

— Наш лодж на территории парка, — пояснил Родимцев — старший.

В лодже, действительно расположенном в национальном заказнике Масса Мара, наш уже ждали. Павел забронировал нам отдельный дом: гостиная, две спальни, ванная комната.

— Ты с Иваном будешь спать здесь, — распорядился Родимцев, указав на большую двуспальную кровать. — Я устроюсь на маленькой кровати.

— Нет, — предложила свой вариант, — давай ты с Иваном, а я в маленькой спальне.

— А давай ты не будешь спорить, — предложил Павел.

— А давай сделаем по-моему, — внесла встречное предложение.

— А давайте уже пойдем зверей смотреть, — громко попросил Ванька.

Мы с Родимцевым синхронно посмотрели на мальчика и согласно кивнули.

— Только умоемся с дороги, — сказала ему.

— И покушать нужно, — добавил Родимцев.

Теперь уже Ванька скривился, он не хотел тратить драгоценное время на такую ерунду, но мы с Родимцевым, в кои-то веки, выступили одним фронтом — сначала душ и еда, потом развлечения.

Умывшись и переодевшись, после короткого перекуса, мы отправились на экскурсию по национальному заказнику. Компанию нам составляли водитель джипа и гид.

— А где те двое? — спросила у Павла, имея в виду совершенно ненужного переводчика и представителя фирмы — организатора.

— Понятия не имею, — он пожал могучими плечами. — Наверное, уже в Найроби.

— Зачем они вообще были нужны?

— Для понта, естественно. Ну, и что бы вещи за нами носить.

Для понта? Нет, он действительно неандерталец.

— Большой белый господин, — прокомментировала я.

Ванька, внимательно слушавший нас, сидя на плечах у отца, заявил:

— Катюша, тогда ты белая госпожа.

— Что за глупости, — ответила ребенку.

А потом подумала, что эта мысль пришлась мне по душе. Нет, это сильно отдает расизмом и, вообще, звучит не очень-то красиво, но Родимцев действительно производил впечатление эдакого хозяина жизни. И мне нравилось ощущать себя причастной к его силе. Нравилось быть частью семьи Родимцевых. Нравилось идти с ним рядом, наблюдая, как он держит на руках сына. И совершенно не нравились взгляды, которые кидали на Павла проходящие мимо нас женщины. Да, хоть у нас был и отдельный дом, но в лодже были и другие туристы. Пока шли к машине, я видела, как реагируют на Родимцева — старшего встречные дамы. Захотелось подхватить его под локоть и громко заявить: «Это мое, не трожь!»

Но вместо этого спросила у Павла:

— Мы здесь надолго?

— Да как заходим, — беспечно ответил мой работодатель.

— То есть, как?

— А вот так.

— Но насколько я понимаю, здесь все забронировано. Мы не можем оставаться в лодже неизвестно сколько времени, — растерялась я.

— Почему это?

— Я читала, что многие бронирую места за полгода до поездки.

— Катерина, — вздохнул Павел, — ты до сих пор не совсем понимаешь, кто я такой на этом континенте. Или совсем не понимаешь. Поверь мне, мы можем жить здесь столько, сколько заходим.

Я не нашла слов, чтобы сразу ответить на такое самоуверенное заявление. Да кто он такой, в конце концов?

— И кто ты такой? — задала вопрос, после небольшой паузы.

— Папа воин, — с высоты папиной шеи гордо заявил Ванька. — Самый лучший воин в Африке.

Ну, предположим, про воина я уже слышала и понимала, что это некая метафора. Вряд ли Родимцев — старший бегает, переодетый в леопардовую шкуру, с копьем наперевес по Африке и вызывает на поединок всех, кто попадается на пути. Я предполагала, что у него нечто вроде охранной фирмы, может быть, какого-нибудь детективного агентства. И, судя по тому, как выглядела его клиентка — мать Иму (даже в мыслях не хочу называть ее имя!), фирма Родимцева пользуется некоторой известностью. В определенных кругах.

— Воин это иносказание? — на всякий случай уточнила, а то мало ли.

— В некотором роде да, — кивнул Павел. — Но, по сути, это самое верное определение.

— А можно прямо, — попросила его. — Правду — матку, так сказать.

— Я специалист по кризисным ситуациям.

Яснее мне не стало, но я женщина упорная.

— Какого рода кризисным?

— Практически любого.

— Ты наемник? — спросила прямо.

— Наемник, — согласился Родимцев. — Самый лучший, самый известный и самый дорогой на этой части суши.

— Ты искренне считаешь, что тебя знает вся Африка? — поразилась чужому самомнению.

Павел не стал отвечать, лишь пожал плечами. И как это расценивать?

Решив отложить эти вопросы на потом, сосредоточилась на дороге. Пусть хоть господом богом себя считает, какая мне разница. Главное, что мы сейчас отправимся смотреть на животных, и это будет самое большое приключение в моей жизни.

В открытом джипе Павел усадил Ваньку в детское кресло, пристегнул, помог устроиться мне и сел рядом. Гид и водитель уже были в машине.

— Ну, что, — весело спросил у нас с Ванькой Родимцев, — готовы к приключениям?

Мы были готовы.

Я не буду описывать день, что мы провели на сафари. Еще не придуманы слова, что бы передать все, испытанные нами, эмоции. Мы с Ванькой отчаянно крутили головами и наперебой восторженно кричали, привлекая внимание друг друга к тому или иному животному, встреченному по пути.

— Там, — гид махнул рукой, — уже Танзания, Серенгети.

Мы с ребенком умоляюще посмотрели на Павла.

— Туда тоже поедем, — ответил он на наш молчаливый вопрос. — Только не сегодня.

Ванька восторженно выдохнул. Я ободряюще обняла его, Родимцев, сидящий с другой стороны от ребенка, повторил мой жест. Его рука, скользнул по плечам сына, переместилась вверх, прошлась по моему плечу, легко погладила шею и легла мне на спину. Если бы не проклятое автокресло, Павел смог бы меня обнять. Я вздохнула и поймала такой же вздох Родимцева — старшего. А может, мне показалось.