— Господин Родимцев запрещал сыну покидать территорию резиденции? — пошла я в атаку.

— Нет, — вынужден был признать Али.

Еще бы, этому господину просто в голову не могло прийти, что новая гувернантка начнет свою трудовую деятельность с прогулки по городу.

— Тогда мы очень просим предоставить нам машину, — повторила свою просьбу и добавила: — с водителем.

Али еще немного подумал и внес встречное предложение:

— Я должен позвонить господину. Как он решит.

Мы с Иваном переглянулись.

— Мы подождем, — приняла я единственно верное решение.

Собственно, а что я еще могла сказать? Резиденция не моя, мальчик не мой, даже страна и то чужая. А я всего лишь наемный работник. Нужно ждать решения того, кто меня нанял.

Мне почему-то казалось, что господин (тьфу ты) запретит нам куда-либо ехать, но Али вернулся буквально через пару минут и выглядел несколько удивленным.

— Господин разрешил, — звучало так, словно он сам не верил в то, что говорит. — Велел только взять с собой охрану. А тоже поеду с вами.

— Ура! — от радости запрыгал Ванька.

— Ура, — повторила я. — Когда можно будет ехать?

— Как вам будет угодно, — ответил Али. — Господин сказал, что вы можете сами решать когда и куда ехать. Только ставьте меня в известность, пожалуйста, чтобы я мог организовать поездку и охрану.

Я заверила, что о наших с Иваном планах буду сообщать за день. На том и порешили.

А потом мы поехали в торговый центр и провели там на детской площадке несколько часов. Мое знание арабского языка, особенно диалекта, на котором разговаривали в Судане, сильно облегчало жизнь. Пока Иван играл со сверстниками, я успела перезнакомиться с их мамочками. Меня приняли за жену состоятельного суданца, а я не спешила это опровергать. Мы с Иваном говорили исключительно на русском, и никто из наших новых знакомых так и не понял, что мы не родственники. Ванька, прекрасно говоривший на арабском, старался всячески поддерживать окружающих в их заблуждении. Я даже слышала пару раз, как в разговоре с детьми он назвал меня мамой. Мне стало его очень жаль. Хороший пацан, а родители ему достались, мягко говоря, не очень. Папаша пропадает на работе, а мать с ним вообще не живет и, кажется, даже не общается с мальчиком. Вот уроды, прости господи.

Когда настало время собираться домой, Ванька очень расстроился. Пришлось пообещать, что завтра мы опять приедем на площадку. Вообще, из разговоров местных мамочек я поняла, что развлечений в городе немного. Есть этот торговых центр, по по московским меркам очень небольшой, есть несколько детских клубов и несколько же уличных детских площадок, на которых днем неимоверно жарко, вот, собственно, и все. Есть еще остров Тути, место слияния Голубого и Белого Нила. Многие местные проводят свободное время именно там — устраивают пикники, любуются закатами или просто гуляют. Да уж, жизнь в Хартуме нельзя назвать насыщенной. Пришлось напомнить себе, что я прилетела в Судан не развлекаться, а работать. А с другой стороны, мне нужно организовать моему подопечному нормальную жизнь, включающую в себя не только занятия с наемной учительницей, но и общение со сверстниками, игры, беготню и все, что есть у обычных детей в возрасте шести лет, но почему-то не было у Ивана.

— Мальчики сказали, что завтра после обеда будут здесь играть, — вопросительно глядя на меня, сообщил Ванька.

— Отлично. Значит и мы тоже приедем.

Заручившись моим согласием, Иван совершенно по взрослому пошел договариваться о завтрашней встрече. А потом мы поехали домой. На ужин мальчишка снова попросил блины. Я не была уверена, что такое количество теста не повредит моему ученику, поэтому сегодня мы делали блины с начинкой. Разбавим, так сказать, вредное полезным. Новое блюдо с огромным энтузиазмом было воспринято всеми обитателями дома, после ужина Али подошел и поблагодарил за доставленное удовольствие.


Потом были настольные игры, умывание и чтение сказки на ночь. Когда ложилась спать, поймала себя она мысли, что такая жизнь мне нравится.

И понеслось.

По утрам мы плавали в бассейне, делали зарядку и завтракали. Потом были развивающие занятия и игры в саду. После обеда и короткого отдыха (я помнила, что в наших детских садах послеобеденный сон был обязателен), мы отправлялись на встречу с новыми знакомыми. Местные мамочки приняли нас свой клуб. А это означало, что мы стали получать приглашения на детские праздники, пикники и прочие нехитрые развлечения. Я обзавелась местным телефонным номером, чтобы было легче договариваться о встречах. От своих новых приятельниц узнала, что в городе есть хорошие детские сады, куда состоятельные хартумцы водят своих отпрысков. Решила, что обязательно поговорю об этом с Родимцевым — старшим, как только его увижу. Я прожила в резиденции уже почти две недели, но до сих пор не только не увидела, но и не услышала своего нанимателя. Он звонил сыну, звонил начальнику охраны, возможно даже, звонил няньке, а вот позвонить мне ему даже и в голову не пришло. Как так можно? Доверил единственного ребенка совершенно незнакомому человеку и в ус не дует.

Уложила Ваньку, немного поплавала в бассейне и отправилась на боковую. Проснулась посреди ночи, очень захотелось пить. Но оказалось, что вода в моем куллере благополучно закончилась, а новую бутылку не принесли. Придется идти в большой дом. На мне — скромная шёлковая пижама, поэтому я посчитала возможным не переодеваться. Да и кто меня увидит ночью? Взяла с собой кувшин, наберу воды побольше, поставлю в холодильник, а завтра попрошу кого-нибудь из охраны принести воду для куллера.

Зашла в дом, прошла на мини-кухню и набрала полный кувшин воды. Правда пить хотелось неимоверно, поэтому взяла стакан, налила туда еще воды и залпом выпила. Постояла в темноте, прислушиваясь к себе, и решила, что нужно добавить жидкости в организм. Что я такого вчера ела, что меня так мучает жажда?

Пытаясь понять, с чего бы это, со стаканом в одной руке и кувшином в другой, прошла к дивану и села. Вернее, попробовала сесть. Потому что то, на что я пыталась пристроить свой зад, диваном не было. Не успела я опуститься, как нечто большое и темное вскочило, опрокинуло меня и навалилось сверху. Падая на мягкие подушки, неловко взмахнула руками и ощутила как вода из стакана и кувшина облила меня с ног до головы. Огромные лапищи (откуда в доме такой великан?!) прошлись по моему телу от волос до бедер, потом поднялись вверх и замерли на груди. Придушенная этой массой, я возмущенно пискнула, когда чужие пальцы сжали горошины сосков, а над ухом раздалось удивленное:

— Баба?

Полузадушенная незнакомой, явно мужской, тушей, возмущенная этим уничижительным «баба» и хамским облапыванием, с силой (и откуда только взялась?) оттолкнула от себя этого урода.

— Сам ты баба!

И с хорошим запахом приложила обидчика кувшином по голове. Стакан-то я при падении уронила, а вот кувшин почему-то нет.

Уже открыла рот, чтобы заорать корабельной сиреной, призывая по помощь, в самом деле, охраны полон дом, куда только смотрят, как мой оппонент скомандовал из темноты:

— Тихо!

Рот я захлопнула. А он пошевелился, щелкнул выключателем, и гостиную залило мягким светом абажура. Откинула волосы с лица и посмотрела на нападавшего. На другом конце дивана, потирая мокрую макушку сидел незнакомый мужчина. Очень большой и очень злой мужчина. Платиновый блондин с яркими голубыми глазами. Я таких глаз в жизни никогда не видела и считала, что подобного эффекта можно добиться только при помощи цветных линз. Незнакомец был облачен в шорты и щеголял голым торсом. Да, будь я мужчиной и обладай такими внешними данными, ходила бы голой по поводу и без. Гладкая загорелая кожа, под которой перекатывались бугры мышц. И хотя я не любительница подобного рода мужской красоты (предпочитаю все же более интеллектуальный вариант), но он был так хорош, что я засмотрелась. Ровно до его слов:

— Ты откуда тут взялась, милая?

И тон такой, вкрадчивый. Оторвала взгляд от мускулов и посмотрела ему в глаза. Он не заметил моего взгляда, потому что с большим интересом и каким-то странным предвкушением во взоре изучал мою … мое…. пусть будет тело. Белый мокрый шелк пижамы облепил меня, не оставляя простора для воображения. То есть совершенно. И, если мужчина был одет, на нем все же были шорты, то я выглядела совершенно голой. Дрожащими руками попыталась оттянуть верх пижамы, чтобы хоть как-то уменьшить эффект моей раздетости, заработала веселое «хм» от незнакомца и поняла, что как ни поправляй мокрую ткань — все бесполезно. Схватила диванную подушку и прикрылась ею. Какая-никакая, а защита. Глянула на своего визави и поняла, что подушкой такого не остановишь. Ни подушкой, ни автоматом, ни зенитной установкой. Возможно, может помочь атомная бомба. Да где ж ее взять?

— Чего молчишь, родная? — обманчиво мягко спросил мужчина.

— Я тебе не родная, — прижимая подушку, ответила ему.

— Ну, — он как-то плавно перетек поближе ко мне, — это можно исправить.

— Вот только попробуй, — я опять замахнулась на него кувшином, который каким-то чудом продолжала сжимать в руке.

А что? Хороший кувшин, не разбился о чью-то дурную голову.

— А вот это лишнее, — тон у него мгновенно изменился, стал каким-то предупреждающим. — Я вполне понимаю слова. Так что, не будем становиться родными?

В ответ на его дурацкий вопрос я только фыркнула.

— Ну хорошо, — он опять отсел на другой конец дивана. — Тогда хоть скажи, кто ты такая?

— Екатерина Алексеевна Романова, — представилась я.

— Очень хорошо. А тут ты что делаешь?

— Воду пью, — помахала перед ним пустным кувшином.

Он выразительно посмотрела на кувшин, потом на мокрую меня, потом дна лужу на полу.

— У тебя тут прямо водопой, — сказал с укоризной.

А я вдруг подумала, что возможно это какой-то хозяйский друг. Точно, ведь Иван говорил, что гостевых спален в доме нет, поэтому редкие гости ночуют в гостиной на диване. Это получается, что я гостя своего работодателя кувшином приложила? Стало как-то неудобно, потом вспомнились руки на моей груди, и чувство вины сделало мне ручкой. Но незнакомец продолжал вопросительно на меня смотреть, и я сочла нужным пояснить:


— У меня вода в куллере закончилась, вот я и зашла в дом.

Кажется, из моих слов мужчина ничего не понял.

— А куллер у тебя где?

— В моем домике.

Он вздохнул и продолжил:

— А где твой домик? И как ты сюда попала? Перелезла через забор?

— Вы что? — удивилась я. — У нас на заборе колючая проволока и охрана в доме.

— У вас? То есть ты тут живешь?

— Да, уже почти две недели.

Он замолчал, явно прикидывая что-то в уме, а потом произнес:

— А ты вообще кто?

Может, у него от удара кувшином по голове где-то что-то замкнуло? Я же только что представилась.

— Екатерина, — начала заново, но меня перебили:

— Алексеевна Романова, я понял. Тут ты чем занимаешься? Кроме того, что воду по ночам пьешь.

— Я гувернантка.

— Гувернантка? — переспросил недоверчиво.

— Да, я гувернантка сына хозяина этого дома, — подтвердила я.

Очень хотелось спросить, а с кем я имею честь беседовать, но незнакомец меня опередил:

— Тогда все ясно.

Что ему ясно, уточнять постеснялась.

— Я пожалуй пойду, — поднимаясь вместе с подушкой сообщила ему.

— А попить?

Теперь уже я выразительно оглядела мокрый диван, воду на полу и себя в мокрой же пижаме и честно ответила:

— Напилась уже.

Поставила кувшин на столик у дивана, развернулась и пошла на выход.

В спину донеслось одобрительное:

— Попка — зашибись!

Зашипела разъярённой кошкой и вылетела из дома. Забежала в свой коттедж, закрыла дверь на замок и, как была, в мокрой одежде, юркнула в постель. Сквозь сон мне продолжался мерещиться довольный смех неизвестного хама.

6.

На следующее утро я проснулась от нестерпимого жара. Приоткрыла глаза — передо мной плясали непонятные красные мушки. Попытка встать с постели потерпела крах — комната кружилась, и я вместе с ней.

— Катя! — услышала голос Ваньки. — Ты проснулась? Можно мне войти?

— Ванечка, — прохрипела в ответ, — кажется я заболела.

Судя по звукам, Ванька вошел в спальню и подошел к кровати.

— Ой, — он дотронулся по моего лба, — да ты горишь!

У меня не было сил ответить.

— Я сейчас! — крикнул мальчик и убежал.

Сил на то, чтобы открыть глаза у меня не было. Попробовала повернуться на бок, но не смогла. Мучительно хотелось спать. Но окунуться в мир снов мне не дали.