Луиза Аллен - Грешная девственница

– Разумеется.

Лора встала, взяла его под руку, и они вышли, но не через дверь в сад и на террасу, где играли дети. Эйвери открыл дверь в небольшую гостиную:

– Войдем сюда. Я хочу внести полную ясность.

– Что еще? – Лора стряхнула руку Эйвери и повернулась к нему лицом. – Чего же еще вы хотите добиться от меня?

– Вы дадите мне слово, что никогда, ни при каких обстоятельствах не скажете Алисе, кто ее настоящая мать.

Лора уставилась на него. Мысль о том, что она сейчас имеет право сказать Алисе правду, раньше даже не приходила ей в голову. Лора так обрадовалась, что будет вместе с дочерью, несмотря на неодобрение Эйвери. А теперь она считала, что вполне естественно было бы открыть дочери правду.

– Но я ведь должна сказать ей об этом! Не сейчас, конечно, а когда она достигнет совершеннолетия. Алиса имеет право знать, что мать любит ее. Всегда любила.

– Она имеет право на то, чтобы ей больше не причиняли боль, – возразил Эйвери.

– Ну конечно! Вы боитесь, как бы я не сказала, что вы не ее отец! Вот в чем дело.

Лицо Эйвери стало каменным.

– Вы трус. Как вы могли подумать, что Алиса перестанет любить вас?

Движение руки Эйвери напоминало змею, наносившую удар. Его ладонь обхватила запястье Лоры, точно наручники. У нее бешено забился пульс. Эйвери не мог не почувствовать этого.

– Только скажите, кто ее настоящие родители, и вы пожалеете об этом. Алисе и так суждено преодолеть множество трудностей, чтобы избавиться от наследства, которое вы взвалили на нее. Ей еще предстоит обрести свое место в обществе и найти приличного мужа. Вы что, собираетесь изменить представление Алисы о том, кем она себя считает? Ради искупления собственных грехов вы хотите уничтожить все, что Алиса принимает за правду?

– Нет! Я лишь хочу, чтобы она знала – ее любят…

– Она уже знает это.

Эйвери держал Лору за руку не очень крепко. Он не хотел позволить ей уйти. Лора пыталась вырваться.

– Отпустите. Вы делаете мне больно.

– Больно, когда вы действуете вопреки моему желанию, а не когда слушаетесь меня. – Эйвери ждал, когда Лора перестанет вырываться, затем поставил все точки над «1»: – В нашей брачной жизни вы еще раз убедитесь в этом. Слушайтесь, и вы останетесь довольны. Начнете противоречить мне, и вам придется считаться с последствиями. А теперь поклянитесь.

Эйвери не уточнил, с какими последствиями она столкнется. «Он разлучит меня с Алисой», – предположила Лора. Эйвери был очень умен – он знал, что неясная угроза вынудит ее строить разные догадки.

– Я удивлена тем, что вы готовы положиться на мое слово. Хорошо, я клянусь не говорить Алисе правду о ее родителях. Позвольте мне дать еще одно обещание. Я никогда не скажу ей, что тот, кого она любит и считает своим отцом, бессовестный вымогатель и тиран.

– А теперь идем сообщить Алисе радостную новость.

Лора одарила Эйвери лучезарной улыбкой, под которой скрыла самую большую обиду. «И еще я клянусь, что ты никогда не узнаешь о моей самой большой слабости: моей любви к тебе».

Они сидели вместе на широкой садовой скамье под сиреневым кустом, вдали от весело и шумно игравших детей. Алиса стояла перед ними и слушала, широко раскрыв глаза, и держалась за руку Эйвери, пока тот рассказывал, что нашел ей мачеху и что леди Лора станет его женой. Он надеялся, что девочка будет довольна, однако оказался не готов к последовавшему взрыву чувств. Алиса высвободила свою руку и, издав восторженный крик, бросилась в объятия Лоры.

Радость Алисы можно было ожидать. Эйвери знал, что Лора ей нравится, он видел, как развивались отношения, пока девочка общалась со своей «тетей Кэролайн». Конечно, Эйвери не мог ревновать или, что еще хуже, выражать недовольство тем, что ребенок полюбил еще одно взрослое существо. Он гнал прочь столь неприятную и недостойную мысль и наблюдал за Лорой. Эйвери не ожидал, что та заплачет и крепко обнимет девочку. Лора с самого начала утверждала, что любит свою дочь. Теперь ему пришлось согласиться, что она говорила правду. Ни одна актриса, сколь бы талантливой та ни была, не смогла бы симулировать столь искренние чувства. В глубине души Эйвери верил ей.

Вопреки стремлению яростно отстаивать свою независимость, неприязни к нему и отчаянному желанию быть рядом с Алисой, Лора уступала всякий раз, когда Эйвери в интересах ребенка оказывал на нее давление.

Сейчас, вопреки его предвзятому мнению, ему пришлось признаться, что ради ребенка Лора сделает все. Как оказалось, даже станет женой ненавистного мужчины. Но почему Лора так долго не пыталась вернуть девочку? Вполне возможно, она так поступила из-за родителей, которые еще были живы. Лора разыскала Алису только через год после их кончины. Эйвери догадывался, что необходимость соблюдать траур не смогла бы удержать Лору. Ему хотелось верить, что у нее были какие-то более веские причины.

Но можно ли ей доверять в чем-нибудь еще? Лора гневно набросилась на Пирса в то время, когда тот всего-навсего выполнял свой долг. В течение многих лет Лора откровенно вела себя крайне легкомысленно, чем заработала репутацию, чуть не погубившую ее. К тому же Лора лгала ему, выдавала себя за другую женщину, втерлась в доверие к Алисе, прибегнув к хитрости, чего Эйвери не мог одобрить. Даже когда она пришла к нему, призналась в опасном физическом влечении, это была ложь, уловка, холодно рассчитанный ход, чтобы заманить его в ловушку. И не вина Лоры, что она провернула как раз то, чего он желал. Или Эйвери казалось, что он этого желал.

Нет, нельзя доверять ни ее словам, ни добродетелям. Лора представляла опасность, а он знал, что не понимает ее. Прошлой ночью в объятиях Эйвери она с такой пламенной страстью отдавалась ему, что он уже поверил, будто влюбился…

Эйвери резко тряхнул головой. Он не имел права проявлять слабость. Сегодня утром он вошел в ее комнату, когда там никого не было, и взял ту пару домашних туфель. Теперь одна из них была заперта в ящике ночного столика, как напоминание о преднамеренном обмане.

– Мне можно называть вас мамой? – спросила Алиса.

Лора неподвижным взором спокойно посмотрела на Эйвери поверх головы девочки.

– Конечно, дорогая. Как только я выйду замуж за твоего папу, я стану твоей мамой.

– Вы любите папу?

Этот невинный вопрос испугал Эйвери и, судя по выражению лица, Лору тоже. Она тут же перевела взгляд на Алису и улыбнулась. Эйвери она одарила ледяной улыбкой. В этой улыбке не было того тепла, какое возникало всякий раз, когда она смотрела на Алису. Эйвери догадался, что за этой улыбкой скрывается какое-то глубокое чувство.

– Твой папа никогда не узнает, как сильно я его люблю, – ответила Лора.

На это Эйвери в присутствии Алисы не нашелся что сказать. Сначала ему показалось, что Лора решила уколоть его, но заметил слезы на ресницах, прикрывших ее глаза. Она прикусила нижнюю губу, но тут же взяла себя в руки. Лора призналась в любви не ему, а Пирсу, настоящему отцу Алисы. Но ведь то письмо она адресовала Пирсу. Эйвери тряхнул головой, пытаясь разобраться в своих мыслях. А что, если он понял Лору неверно? Эта женщина загнала его в угол.

– Это секрет или мне можно всем рассказать? – Алиса уже встала со скамьи и от нетерпения начала прыгать на месте.

– Да, можешь ничего не скрывать, – ответила Лора, села, сложила руки на коленях и смотрела вслед Алисе, которая бежала через лужайку к другим детям.

– Значит, вы его любили?

Лора посмотрела на Эйвери и недоуменно приподняла брови.

– Его?

– Отца Алисы.

– Пирса? – Смущение Лоры озадачило его. – Ну да. Конечно, я любила его. Я бы ни за что не стала спать с мужчиной, которого не люблю.

– Неужели? А прошлой ночью?

– Что вы хотите сказать?

– Вы неплохо преодолели свое отвращение. – Эйвери встал и, сердито глядя перед собой, отошел от Лоры. Он был недоволен тем, что потерял бдительность. Лора ведь могла подумать, что она не совсем безразлична ему.

– Я уже не наивная девчонка, которой едва исполнилось восемнадцать лет. – Лора следила за детьми, игравшими у дома. – Вы привлекательный мужчина и, как я и ожидала, опытный любовник.

Эйвери почувствовал, что покраснел, слыша столь беспристрастную характеристику.

– Я рад, что удовлетворил вас.

Лора взглянула на него, и на этот раз в ее карих глазах был не только намек на грядущие слезы.

– Вы это хорошо знаете. И перестаньте говорить так… будто я вам платила за это.

– Вам не очень везет с любовниками, правда? – Эйвери не хотелось снова напоминать о Пирсе, но последняя колкость подорвала его решимость. – Что вы думали о Пирсе, когда он оставил вас? Когда он вернулся исполнить свой долг?

– Что я потеряла близкого человека, – ответила Лора и оступилась, пытаясь встать. Эйвери хотел поддержать ее, но Лора отбросила его руку так резко, что стало ясно, какое смятение охватило ее. – Прочитав его записку, я почувствовала себя преданной, одинокой и испуганной. Наверное, вы гордились тем, чего добились, послав его на почетную смерть, заставив меня хотя бы на мгновение возненавидеть его.

Лора обернулась и направилась к извилистой аллее, обсаженной кустами. Она удалялась от Эйвери и от дома.

У Эйвери заныла рука. Лора ударила по ней ребром ладони. Он стоял, потирая ее, и наблюдал, как лавровые ветки раздвигаются и смыкаются за ней. «Наивная девчонка, которой едва исполнилось восемнадцать лет. Потеряла близкого человека, осталась одна, испугалась. Забеременела. – Эйвери почувствовал угрызения совести, ощутил вкус желчи во рту, как это часто случалось после смерти Пирса. – Что я сделал? Неужели я ошибся? Может быть, мне следовало прислушаться, помочь?»

Сейчас уже слишком поздно, сколь бы тяжело и страшно Лоре тогда ни было. Но разве женщина, любившая по-настоящему, могла бы написать столь жестокие слова возлюбленному, готовому вступить в бой?

Эйвери отвел взгляд от аллеи и направился к дому. Ему потребуется бокал бренди и честная мужская компания, где все говорят откровенно и, не стесняясь, выражают свои эмоции.

– Можете поцеловать невесту.

Эйвери снова увидел прихожан, когда поднял вуаль над венком мирты и цветком апельсинового дерева, венчавших ее голову. Лора закрыла глаза, когда Эйвери наклонился и коснулся губами ее уст. Видавшие виды великосветские прихожане вздохнули одновременно. Отличный брак людей с равным положением, владевших большим количеством земель и денег. Какой выгодный брак!

Лора смаковала эту циничную мысль, когда теплые губы властно накрыли ее губы. Она держалась за лацканы Эйвери. Лора не припоминала, чтобы прежде держалась за них, но это был хороший жест, говоривший перед свидетелями о том, что она любит и покоряется мужу.

Взявшись за руки, оба отправились в ризницу, где Лора аккуратно расписалась своим новым именем. Она не раз репетировала эту операцию. Лора Кэролайн Эмилия Джордан Фолконер, графиня Уикхем. Эйвери, стоявший рядом, хотел что-то сказать, но сдержался. Наверное, он догадался, что Лора тогда в Хартфордшире все-таки назвала свое настоящее имя.

Они снова вернулись к алтарю, на них устремили свои взгляды прихожане, расположившиеся на скамьях и в просторной галерее, обитой темными панелями. Лоре казалось, что ее рука отяжелела от широкого кольца, когда она подобрала юбки, поднимаясь по ступеням нефа. У западного входа вдруг раздались звуки органа, и Лора вздрогнула. Казалось, будто все ее тело напряглось, нервы обнажились. Однако ее чувства, будто онемев, никак не проявили себя.

Стоя на ступенях, Лора улыбнулась, бросила цветы и помахала рукой, садясь в экипаж, который направился в сторону Бонд-стрит, и никто, похоже, не заметил, что только что был разыгран настоящий спектакль.

– Леди Уикхем, вы выглядите прекрасно. – Эйвери надел цилиндр и уселся рядом с ней.

– Благодарю вас.

Эйвери также смотрелся великолепно. Он был чисто выбрит, одет строго и элегантно. Торжественное выражение аристократического лица он выдерживал в течение всей службы.

– Алиса вела себя очень хорошо.

– В миниатюрном варианте вашего платья она чувствовала себя такой взрослой, что, наверное, боялась шевельнуться. – Лицо Эйвери смягчилось, когда он улыбнулся. – Вы не станете обижаться, если мы обойдемся без настоящего медового месяца?

– Ах, вы хотите сказать, что завтра, отправляясь в Вествуд, мы возьмем девочку с собой? Нет. Конечно нет. – Вспомнив, что позади них находится грум, Лора понизила голос: – Раз уж на то пошло, мы ведь вряд ли пожелаем остаться наедине. Не так ли?

Эйвери молчал. Несколько минут он стягивал перчатки и разглаживал их на колене.

– Наши отношения начинаются не очень хорошо, – наконец заключил Эйвери, тоже понизив голос.

Неужели он выбросил белый флаг? Или задумал какую-то хитрость?

– Это правда, – согласилась Лора. – Они складываются не очень хорошо. Однако я сдержу свое слово. Можете не сомневаться, я буду вам хорошей женой. Вы ведь знаете, ради Алисы я пойду на все. – Эйвери вздохнул так тихо, что она едва расслышала его. – Разве этого не достаточно? – резко спросила Лора, затем спохватилась, что грум мог расслышать ее. Эйвери ничего не ответил.