– С этой буквы ведь начинается имя Эйвери! – воскликнула Алиса.

Наступила мертвая тишина, которую вскоре нарушила Кэролайн:

– Алиса, твой папа женится на леди с титулом. Вероятно, она именно сейчас роняет яблочную кожуру. У нее уж точно получится прописная буква «Э». Так и должно быть.

– Вы не лишены задатков дипломата, – тихо заметил Эйвери, пока Алиса, покусывая яблоко, увлекалась составлением букв из кусочков кожуры. – Простите меня, если мы с Алисой смутили вас сегодня утром.

– Вы не смутили меня, – ответила Кэролайн и сосредоточила свое внимание на кусочке фрукта, лежавшего на ее тарелке.

Эйвери догадался, что Кэролайн и в самом деле не смутилась. Но она была подавлена. Он научился читать чувства, которые Кэролайн пыталась скрыть под холодным выражением лица. Глаза Кэролайн искрились, будто она сдерживала слезы, рука чуть подрагивала, пока она держала маленький острый нож. Что ее муж, черт его подери, натворил такого, что она так реагирует на разговоры о браке?


«Он когда-нибудь женится, и у Алисы появится мачеха. Девочка станет называть ее мамой и полюбит ее. Они заживут одной семьей в какой-нибудь шикарной европейской столице, пока Эйвери продолжит работу на поприще дипломатии. Вернувшись в Англию, они начнут устраивать большие вечеринки в Уикхем-Холл. Алиса вырастет, другая женщина будет подбирать ей платья, делиться с ней секретами. Прольются первые слезы, когда за ней начнут ухаживать. Другая женщина станет… Прекрати это!»

Кэролайн потакала своему воображению и вела себя глупо. Это было все равно что ковырять старую рану, проверяя, не болит ли она. Конечно, Кэролайн испытывала боль, однако ее жестокое разочарование не имело значения. Значение имела Алиса. Только Алиса. Лора подняла глаза и заметила, что Эйвери наблюдает за ней. Он знал, что она расстроена. Его лицо было серьезным. Странно, как она научилась читать это лицо, угадывать мысли, которые опытный дипломат искусно скрывал. Интересно, выглядело бы лицо Пирса столь утонченным и умным, если бы он достиг возраста этого человека?

Эйвери улыбнулся, ей стало немного грустно, он смотрел на нее как друг, который желает помочь, но не знает, как это сделать. Он вряд ли смотрел бы на нее так приветливо, если бы знал, что она обманывает его или скрывает, кто она такая, подумала Кэролайн, чувствуя угрызения совести.

– Мне можно выйти из-за стола?

– Спроси разрешения у миссис Джордан.

– Конечно, можно. Алиса, иди поиграй.

Дверь тут же захлопнулась за девочкой. Они остались одни, и Кэролайн могла заговорить о том, к чему ее побуждала совесть:

– Я должна просить у вас прощения.

– За что? – Эйвери опустился на спинку стула, но тут же выпрямился.

– Я считала вас высокомерным и холодным, сомневалась в том, что холостой мужчина способен правильно растить ребенка. Я ошибалась. Я оказалась во власти предвзятого мнения.

– А я прошу извинить меня за предположение, что вдове может прийти в голову флиртовать.

– Неужели вам такое могло прийти в голову? Вы должны простить меня, ведь я не очень разбираюсь в подобных делах. – Наоборот, Лора даже слишком хорошо разбиралась в подобных делах, но ей хотелось создать иллюзию, будто она не из того мира, где такие нравы в порядке вещей. Раз уж Эйвери заговорил столь откровенно, Лора решила воспользоваться представившимся случаем, чтобы выяснить одну деталь, которая касалась благополучия Алисы. – У вас есть любовница?

Эйвери грозно взглянул на нее, но ответил без колебаний:

– С этим покончено. В этой стране подобное исключено. К тому же я ни за что не допустил бы, чтобы будущая любовница находилась рядом с Алисой. Вас ведь беспокоит именно это обстоятельство.

– Значит, совсем недавно намекая, что я могла бы занять место гувернантки, вы не собирались предлагать мне иное занятие?

– Вот это откровенность! – Ее вопрос вывел Эйвери из равновесия.

Лоре стало интересно. Эйвери в считаные секунды обрел прежнее спокойствие, что красноречиво говорило о его способности владеть собой. Лоре показалось, что она его даже немного позабавила.

– Позвольте ответить вам столь же откровенно. Подобная мысль приходила мне в голову. Признаюсь, мне стыдно, так что у вас больше нет повода смотреть на меня так своими большими карими глазами.

– Что значит «так»? – Лора надеялась, что сумела хорошо скрыть свои эмоции.

– Так, будто вы разочаровались во мне. Хотя я после ледяного холода не прочь увидеть в ваших глазах некоторое потепление.

– Милорд, вы говорите глупости. А сейчас мне пора возвращаться домой. – «Пока дела не приняли опасный характер».

– Вы придете завтра? – спросил Эйвери, когда Кэролайн взяла шляпку, ридикюль и шаль с вешалки в холле.

Слуги благоразумно удалились. «Наверное, они не так глупы, чтобы путаться под ногами, когда их хозяин разговаривает с женщиной. Нет, так нечестно, но я верю Эйвери в том, что он никогда не станет знакомить Алису со своими дамами сердца».

– Нет, – твердо ответила Лора. – Завтра я не смогу. Пожалуйста, извинитесь перед Алисой за то, что я ушла не попрощавшись.

Не говоря ни слова, Эйвери открыл перед ней дверь. Она быстро зашагала по подъездной дороге, чувствуя, что Эйвери провожает ее взглядом. «Я чуть было не закатила грандиозную истерику, – подумала Лора про себя, свернула налево и направилась по дорожке в сторону городка. – Вышло нечто похожее на ссору влюбленных. Только мы не влюбленные, и он не ссорился».

Понять, что расстраивает ее, было легко, гораздо труднее справиться с этим. Хотя у Лоры ныло сердце, ситуация с Алисой прояснилась. Совесть у Лоры была чиста, к тому же она делала все возможное для своей дочери, хотя и страдала.

Однако Эйвери Фолконер умел сбивать ее с толку. Они открыто говорили о физическом влечении, но во всем остальном Лора не могла быть с ним откровенной. Она не скрывала от себя, что желает его, но не знала, почему так происходит. Неужели причина в том, что Эйвери напоминает ей Пирса, только он более зрел и надежен? Или в том, что он столь удивительно привлекателен и не скрывает своего влечения к ней? Возможно, это происходит потому, что он, несмотря на все свои благие желания, похитил Алису и из-за этого в нем все – и хорошее и плохое – казалось ей сильно преувеличенным?

Что бы она ни думала об Эйвери, как бы он ни любил Алису, Лора считала, что любовь и забота вряд ли могли бы побудить его купить чужого ребенка. Возможно, гордость, высокомерие и уверенность в том, что он лучше всех понимал своего заносчивого кузена, графа Уикхема – вот что двигало им тогда, и лишь по чистой случайности все обернулось хорошо для маленькой девочки.

Внезапно Лора поняла, что уже скучает по Эйвери.


– В порыве злости вы готовы навредить себе? – спросила Меб следующим утром за завтраком.

– Возможно. – Лора откусила кусочек гренка, задумчиво пожевала его и проглотила. – Меб, садись же. У меня голова болит, когда ты все время ходишь кругами. Я смогу провести с Алисой всего несколько дней, и было бы глупо позволить какому-то загадочному мужчине лишить меня такого удовольствия.

– Разве он загадочный? – Меб налила себе чай и уселась на стуле по другую сторону кухонного стола. – Я бы описала его иначе. Откровенно говоря… – Меб умолкла и задумалась, подыскивая нужное слово. – Лакомый кусочек. Я могла найти и другие слова, но они не очень пристойны. – Меб намазала маслом кусок гренка и сверху положила щедрый слой сливового варенья. – Вообще-то я видела его, когда он проезжал мимо вчера утром. У него широкие плечи. И сильные бедра, – добавила она. – Сразу видно, что в постели с ним уж точно не придется скучать.

– Меб!

– Я ведь женщина. У меня есть глаза. К тому же я чувствую, как бьется мой пульс. Разве я говорю что-то не так? У него крупный нос, а ноги…

– Меб!

«У Пирса тоже были длинные ноги… – отметила Лора про себя. – Я не лучше своей служанки».

– Ладно, я ведь тоже живое существо. Эйвери Фолконер весьма привлекателен. И умен. Он добр к Алисе. Он мне нравится. Но я все равно не могу простить его.

– Мужчину прощают даже за серьезные проступки. Разве нужно прощение за то, что он дал ребенку любовь и крышу над головой? – Меб жадно доела гренок и принялась за чай. Вы с мистером Пирсом заварили такую кашу… Тогда вы не удосужились пораскинуть своими… а точнее говоря, вы вообще не думали, если мне будет дозволено так сказать. Вам следовало добиться, чтобы он женился на вас, прежде чем прыгать к нему в постель. А ему следовало позаботиться о вас, а не предоставить все воле судьбы. И не смотрите на меня так. Вы ведь знаете, что я говорю правду.

Слова Меб прозвучали точно пощечина. Нет, казалось, будто на Лору вылили ушат холодной воды. На нее и на ее любовь. Первая любовь, страсть, чистая романтика. Хотя оба влюбленных вели себя безрассудно. Лора строила воздушный замок, поселила в него своего идеального рыцаря, своего доблестного воина, но у нее не хватило ума сообразить, к чему приведут постельные утехи с мужчиной, который скоро отправится на поле брани. Пирс ведь не очень-то старался вести себя как джентльмен, он был скорее сексуально озабоченным новобранцем.

У Лоры было достаточно времени, чтобы разобраться в своих девичьих фантазиях. Вечной любви не бывает, иначе бы она не чувствовала бы такого приступа влечения к Эйвери Фолконеру. Разве Эйвери виноват в том, что он руководствовался достойным уважения чувством долга к семье, к ребенку кузена, которого он явно очень любил? Эйвери взял Алису к себе ради Пирса.

Меб настороженно глядела на Лору, явно ожидая нагоняя за свое наглое поведение. Как она осмелилась говорить так откровенно?! Или же ее ждет море слез.

– Спасибо, Меб. Ты права. – Конечно, Лоре было больно. Ей было стыдно услышать столь горькую правду, да еще от служанки. Такое ощущение, будто на ее теле вскрыли фурункул. Зато ей станет легче, когда пройдет мучительная боль. – Насчет сегодняшнего дня ты также сказала правду. Я пойду в дом графа. Мне хочется провести побольше времени с Алисой.


«Я буду мила и дружелюбна и ясно дам понять, что мне не нужны ни ухаживания, ни поцелуи», – решила Лора полчаса спустя, преодолевая ступени лестницы возле изгороди, затем крутой склон лужайки. На полпути к дому ей встретился лакей Джексон. Тот нес обруч и мяч. Игрушки были влажными от росы.

– Мадам, мисс Алиса часто забывает свои игрушки, – сообщил лакей и дружелюбно улыбнулся. – Вы пришли навестить ее. Только мисс Блексток уехала вместе с девочкой в Хемел-Хемпстед купить ей новые ботинки. Вы немного опоздали.

Лора почувствовала сильное разочарование, ведь она сама виновата в том, что опоздала. Если бы она не дулась на Эйвери, то пришла бы вовремя и могла бы поехать вместе с Алисой.

– Тогда придется поздороваться с лордом Уикхемом, – сказала Лора и через силу улыбнулась.

– Он в голубой гостиной, мадам. Окно открыто, если вам хватит сил подняться по лестнице. – Он указал рукой на окно. – Мне пойти к лорду и объявить о вашем приходе?

– Не надо, Джексон. Можете продолжить поиски игрушек. Я найду дорогу.

Лора бесшумно шла по гладким плитам. Она наклонилась, заглянула в незнакомую комнату и увидела Эйвери. Тот облокотился о край письменного стола, опустив голову, точно погрузившись в глубокое раздумье. Лора застыла на месте и затаила дыхание, когда Эйвери поднял голову, его лицо не скрывала привычная маска. Таким Лора его еще не видела.

Должно быть, Эйвери услышал ее невольный вздох, потому что повернулся к ней. Его лицо тут же скрыла знакомая маска. Лора уже засомневалась, действительно ли она заметила боль на его лице.

– Кэролайн, сегодня я вас не ждал.

– Знаю. Алиса уехала, правда? – Лора вошла в комнату. – Эйвери, что-то не так? – С его лица еще не исчезли следы мучительной боли. Теперь она знала, где искать эту боль. – Мой дорогой… – Лора направилась к нему, вытянув руки.

Эйвери встал, оттолкнулся от стола, и она оказалась в его объятиях.

Эйвери ничего не сказал, пока целовал ее, его губы были настойчивы, Лора раскрыла уста, будто оба уже были давними любовниками, для которых тела друг друга не представляют никаких тайн. Она знала, каков будет вкус его тела, как он почувствует себя в ее объятиях. Отвечая на его поцелуи, Лора знала, как он наклонит голову, как станет проверять ее реакцию, как она растает в его объятиях. Эйвери не только оправдал ее ночные мечтания. Он оказался гораздо лучше. Его ни с кем сравнить или спутать нельзя, даже с Пирсом.

Целуя ее, Эйвери повернулся, и она почувствовала, как острый угол стола врезается ей в ягодицы, а твердое мужское достоинство упирается в живот. Лоре не хватало воздуха, чтобы снова поцеловать его. Она отстранилась. Его черные глаза обжигали ее. До сих пор Эйвери полностью держал себя в руках.

– Кэролайн. – Это был стон, мольба, но не вопрос.

Кэролайн? А кто это? Лора застыла. Кэролайн ведь не ее имя. Кэролайн – вымышленное имя, а ей не следует вести себя так с мужчиной, которому она лжет.