Ольга Дашкова - Грешница

— Уважаю вашу позицию, Кира Витальевна, я, конечно, не Ян, не имею такого шикарного тела, как у моего сына, такого темперамента, напора и вырывающейся наружу страсти. Но могу дать вам гораздо больше, чем он.

— Нет.

Киру начинал раздражать этот разговор, ее покупали, как лошадь, предлагая лучшую сбрую, красивую попону, сухое стойло и доброго хозяина. Этот мир реально катится в бездну.

— Хорошо, а как же ваша мечта?

— Какая мечта?

— Свое агентство, студия, уроки для детей.

— Я не поняла, вы меня покупаете?

— Предлагаю альтернативные методы решения нашей проблемы.

— Проблемы? У меня нет проблем.

— Это их пока нет.

— Вы мне угрожаете? Я не понимаю, что я здесь делаю и о чем мы с вами пытаемся говорить.

— Я хочу, чтобы вы прекратили эту любовную связь с моим сыном. За это я воплощу в жизнь вашу мечту. Лучшее помещение в центре, состоятельные клиенты, любую сумму на первый старт совершенно безвозмездно.

Теперь Кира, открыв рот, смотрела на мужчину, сидящего перед ней, и охреневала еще больше. Интересно, в чем отличие между шлюхой и продажной шлюхой? Нет, сейчас не шлюха, а содержанка.

— То есть сначала вы мне предложили стать вашей любовницей, одной из тех безмозглых силиконовых кукол, которые просто стоят рядом с мужчиной, кивают головой, а потом их трахают в эту голову, сливая сперму. И вас не смутило то, что я встречаюсь с вашим сыном. А теперь вы предлагаете мне отступные, чтоб я продала свои отношения с Яном?

— Слишком грубая интерпретация, но если вам угодно, да, это так.

— Я просто хуею от вас.

Кельман замолчал, это лучшее, вообще, что он мог сделать. Принесли его заказ, но он махнул официанту, чтоб тот не мешал. Облокотился локтями о стол, выражение лица моментально изменилось, от ленивого созерцания не осталось и следа, сейчас он был хищником, оценивающим, с какой стороны лучше впиться зубами в кусок мяса.

Последняя фаза, брошенная Кирой, была явно лишней. Но за кого он ее принимает?

— Девочка, ты же знаешь, что я могу раздавить тебя одним пальцем. И никто не поможет, никто не придет на помощь. Ты ведь не думаешь, что я допущу развитие вашего с Яном романчика? Нет, не думаешь? И правильно делаешь. В его жизни таких, как ты, будут сотни, я верю, что мальчик увлечен, ему интересно и любопытно, как это — быть с женщиной старше себя на десять лет. Сверстницы утомляют: капризы, истерики, ревность, — всегда приятно трахать женщину не только красивую, но еще опытную и не глупую.

Кира слушала, пропуская через себя каждое сказанное мужчиной слово, оно болью отдавалось в сердце, оседало липкой грязью.

— Ты ведь понимаешь, я вижу, что максимум через пару лет ты будешь не нужна, придет другая, другие, молодые, наглые, с гладкой кожей и упругой попкой. Судьба Яна расписана давно, то, что сейчас у него некая иллюзия свободы, лишь потому, что это позволяю я. Есть прекрасная девочка, которая станет его женой, она из влиятельной семьи. И ты ведь не думаешь, что я позволю ему связать свою жизнь с тобой?

Киру придавило, словно каменной плитой.

Нет, она не думала, что ей позволят. Она вообще не думала об этом.

Как он может все решать за сына? Какое он имеет на это право?

Но говорить об этом было бесполезно.

— Ты понимаешь, девочка, что ты — никто, пустое место, но заметь, я предлагаю тебе выбор. Есть несколько вариантов, учти мою щедрость, это выпадает немногим.

— Значит, мне еще повезло, — слова дались трудно, но Кира, наконец, хоть что-то сказала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Очень повезло, может повезти еще больше. Ты ведь не успела влюбиться, я надеюсь? Можешь подумать пару дней.

Поздно, Артур Эдуардович, поздно. Как можно не любить вашего сына?

— А если я отвечу «нет»?

— Если ты не отступишь, я тебя уничтожу.

— Но…

— Ты узнаешь, как больно падать, а потом просто будет невозможно себя собрать. Никакой дальнейшей карьеры и работы, от тебя отвернутся все. Лучшее, что ты найдешь в этом, да и в других городах, — работу официантки в забегаловке для дальнобойщиков или кассирши в дешевом супермаркете. У твоих родителей свой бизнес, ведь так? Они так прекрасно устроились у моря, небольшая гостиница в уютном месте, но оно может приглянуться другим людям, или, того хуже, банкротство, долги. Да и младшая сестрёнка связалась с нехорошей компанией, в ее возрасте так легко сделать неверный шаг.

— Вы считаете себя всевышним?

Кальман лишь улыбнулся, подвинул к ней белую папку, приглашая посмотреть, что в ней. Кира боялась это сделать, смотрела на нее, вновь сжимая кулаки, впиваясь до боли ногтями в ладони.

— Вы не посмеете этого сделать. Да что вообще вы за человек? В вас хоть есть что-то святое?

— Конечно, мой сын.

— Вы хотите, чтоб я с ним рассталась, но после этого вы не станете ему ближе. Разве вы этого не понимаете?

— Он поймет потом, не сейчас, что я делал все только ради него.

— Но это не так! Он не поймет, не оценит, и не простит вас никогда!

Кира говорила с надрывом, пытаясь донести до мужчины, что его действия лишь будут иметь обратную реакцию, в глазах уже стояли слезы от безысходности и обреченности. От всей этой чудовищной ситуации.

— А вот чтоб он поверил, вам, Кира Витальевна, придется постараться самой, я лишь слегка помогу.

Кельман снова кивнул на папку, Кире ничего не оставалось, как открыть ее. Какие-то бумаги, проект, план, свидетельство о собственности на помещение, документ об открытии счета с очень крупной суммой.

— Значит, столько я стою? — бумаги дрожали в руках, Кира положила их обратно.

— Столько стоит будущее моего сына. Будущее, где вам нет места.



Небо, наконец, разорвало на части, ударил гром, хлынул ливень, ровной стеной накрывая весь город. Киру прорвало тоже. Вся та злость, обида, гнев вылились слезами и истошным воем, который заглушал барабанивший по крыше автомобиля дождь.

Как быть? Рассказать все Яну? Все слово в слово, что предлагал его отец, как угрожал и обещал раздавить не только ее, но и ее семью. Что это даст? Ян не оставит слова просто так, не проглотит угрозы. И без того натянутые между отцом и сыном отношения станут еще хуже, а ведь они хоть какая-никакая, но семья, родные друг другу люди.

А кто она? Да никто. Временная женщина, с которой пока интересно. Но у Яна совсем другая судьба, не связанная с ней, даже девочка уже есть, именно та, нужная во всех смыслах и отношениях девочка. В его будущем нет ей места, точнее место есть, но не для нее.

Слова Кельмана были вполне понятны и ясны, да Кира и сама думала, что все происходящее с ними — это ненадолго, роман, как яркая вспышка, вот он был, пронесся кометой, обжигая своим хвостом, оставив выжженную полосу на сердце. Все-таки ей не восемнадцать, это ту, первую любовь можно еще пережить, но не сейчас. Дальше, когда пройдет ее время, рвать по-живому, без анестезии, будет больнее. А оно пройдет, Кира уверена.

Мысли заглушал плачь, Кира не могла собрать себя в кучу. А ведь угрозы Кельмана в сторону ее семьи тоже вполне реальны. Небольшой бизнес родителей только начал приносить прибыль, мама звонила каждый раз такая радостная, говорила, что все номера забронированы до осени. Вера, шестнадцатилетняя младшая сестра, на самом деле связалась с какой-то шпаной, совсем отбившись от рук, шаталась ночами неизвестно где.

Ту белую папку Кира не взяла, даже прикасаться больше не стала. Не нужна ей мечта на таких условиях, она сама все сделает, сама ее воплотит, не сейчас, пусть позже, но не так. Может, дура, конечно, да конечно дура, но ее совесть будет чиста.

Месяц, сегодня ровно месяц, как они познакомились с Яном, шиномонтаж на окраине, жуткая жара и наглый парень. Слезы уже сами текли по щекам, включила дворники, те успокаивали, так монотонно и размеренно скользили по стеклу.

Снова прогремел гром, где-то завыла сиреной машина. Надо собраться, но ее словно покинули все силы. Кельман, долбаный вампир, выпил из нее все соки.

Дождь долго не прекращался, Кира не знала, сколько просидела так, не чувствуя времени, уронив голову на руль. Сил плакать уже не было, она просто сидела, совершенно не представляя, что делать и как быть. Оказывается, очень трудно заставить себя лгать тому, кого любишь. Лгать намеренно, причиняя боль.

Завела мотор, тихо тронулась с места, потому что если не станет делать хоть что-то, то просто сойдет с ума. Хотелось напиться, у нее в кабинете есть бутылка коньяка, давным-давно подарил один клиент. Может, хоть после него придет ясность, ну или хотя бы получится отключиться от реального, такого жестоко к ней мира.

Кое-как добралась до офиса, город стоял в пробках, посмотрела на телефон, несколько пропущенных от Яна, снова чуть не заревела, прикусила губу, бросила телефон на торпеду. Несколько минут сидела в машине, боясь выходить, будто может случиться что-то совсем невероятное, например, переедет самосвал или упадет кирпич. Лучше бы уж переехал и упал, чем так.

— Кира Витальевна, вас Сергей Федорович искал, там какие-то проблемы с проектом Михайлова.

Галочка хотела еще что-то сказать, но приглядевшись к Кире, замолчала. Видимо, выглядела она совсем не очень. Поправила волосы, кивнула, что поняла, быстро зашла в свой кабинет. Бросила сумку, начала шарить по полкам, небрежно переставляя книги, диски, некоторые предметы падали на пол.

— Да где ты, черт возьми?

Присела на корточки, заглянула в тумбочку, непочатая бутылка пятизвездочного коньяка пряталась именно там. Открыла, все-таки взяла со стола стеклянный бокал, но рука замерла с ним в воздухе. Букет тех самых незабудок так и стоял на столе, воды в вазе уже не было, цветы засохли, но их легкий аромат все еще витал в воздухе.

Он весь пропах тогда ими, она помнит эти слова. В груди снова болезненно кольнуло, всхлипнула, зажимая рот тыльной стороной ладони. Быстро налила в стакан коньяка, сделала сразу три жадных глотка, совершенно не чувствуя его вкус.

— Вот нихрена себе, Кира, постыдилась бы пить одна, меня бы хоть позвала.

Кира не слышала, как открылась дверь, как Поляков зашел. Обернулась, присаживаясь прямо на стол, снова налила.

— Не приглашаю, это частная вечеринка.

— Есть повод?

Олег подошел, встал очень близко, от него приятно пахло, светлая приталенная рубашка облегала накачанные плечи, руки в карманах брюк. Мужчина склонил голову и посмотрел на Киру.

— О, у меня поводов хоть отбавляй. Вот, проект закончила в рекордные сроки.

Опять сделала несколько глотков коньяка, алкоголь обжигал, разливался в груди теплом. Отставила бутылку в сторону, чуть откинулась назад, посмотрела на Полякова.

— Клиент остался доволен?

— Да черт его знает, вообще насрать на него, чтоб он сдох.

— О, да ты сурова, я смотрю, сегодня.

— Олежек, вот скажи, почему тебя так все не любят? Ты ведь такой классный парень, симпатичный, стильный.

В голове стало так легко и спокойно, словно и не было никакой истерики и Кельмана с его шантажом. Мозг так хотел отключиться, что использовал все возможные способы. А еще хотелось отмотать время назад и не знать Яна, надеть в то утро лифчик и поехать по другой дороге.

— Зависть.

— Думаешь?

— Ты плакала? — Олег подвинулся еще ближе, поднял руку, пальцы мужчины скользят по ее щеке, убирая волосы за ухо. — Кто посмел обидеть нашу королеву ландшафта и богиню стиля?

— Гоблин один. Олег, поцелуй меня.

Сказала, а сама испугалась своих слов. Поставила бутылку на стол рядом с собой, положила руку ему на грудь, сжала рубашку пальцами. В голове шум, а еще некая догадка, облизала вмиг пересохшие губы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Олег продолжал смотреть в лицо девушки, прекрасно понимая, чего она сейчас добивается. Сам так делал и не раз, вышибая клин клином.

— Ведь не поможет, Демина.

— А ты сделай так, чтоб помогло.

Поляков все еще гладит ее по лицу, всматриваясь в светло-карие глаза, ведет пальцами вниз, по тонкой шее, никуда не спешит, дает Кире опомниться, а она, провоцируя его, двигается ближе, разводя колени. Принимает его поцелуй, глубокий, страстный, отвечает, прикрыв глаза, пытаясь хоть что-то почувствовать. Хоть долю тех эмоций, что были с Яном.

— Вижу, я не вовремя, прости, что помешал, но ты не отвечала. Теперь понятно, почему.

Тихий голос пробирает до костей, до боли скручивая узлом все внутренности. Олег резко отстраняется от нее, а Кира смотрит в полные ненависти и гнева глаза Яна, хочет провалиться в адское пекло.