Они двинулись дальше.

Юджиния боковым зрением следила за Синклером. Судя по поджатым губам, ему не нравилось поведение Терри.

— Прошу простить моего брата, ваша светлость. Он мечтал поступить на военную службу, стать блестящим офицером, сражаться с врагами.

— Гм… — пробормотал Синклер, и его взгляд стал задумчивым.

Юджиния улыбнулась.

— Он совсем еще юнец, ваша светлость. Вспомните, каким были вы сами в его возрасте. Я уверена, что со временем он изменится в лучшую сторону.

Синклер, хмуря брови, внимательно посмотрел на нее. Его пристальный взгляд удивил Юджинию. Почему он разглядывает ее с таким странным выражением лица? Она еще раз улыбнулась, стараясь скрыть смущение. Ей казалось, что галерея не кончится никогда.

— Мисс Бельмонт, — внезапно промолвил герцог, — простите, но мне кажется, что мы прежде уже где-то встречались с вами. Я имею в виду — до того происшествия на проселочной дороге. У меня возникло странное чувство, что мы много лет знаем друг друга. Это объяснило бы тот факт, что я постоянно думаю о…

Он осекся, и на его щеках выступил легкий румянец.

Удивленная Юджиния замотала головой:

— Я уверена, что до встречи на дороге мы ни разу не видели друг друга, ваша светлость.

— Но ваша улыбка… Она кажется мне такой знакомой. Нет, я не могу ошибаться. — Герцог вдруг густо покраснел. — Признайтесь, мы встречались раньше? Я настаиваю, чтобы вы сказали мне правду!

— Уверяю, что у меня и в мыслях нет обманывать вас. Могу поклясться, что впервые мы увидели друг друга не так давно на проселочной дороге.

— Может быть, у вас есть сестра со схожей наружностью?

— У меня нет сестры.

— Даже двоюродной?

— К сожалению, даже двоюродной.

— В таком случае я в крайнем замешательстве… Не обращайте внимания, это сейчас пройдет.

Юджиния очень надеялась на это. Ей было не по себе. Странное поведение хозяина дома не сулило ничего хорошего.

Слава Богу, они уже приближались к выходу из галереи. Им оставалось миновать лишь несколько больших живописных полотен с изображением представителей рода Сомертонов, запечатленных верхом на толстых лошадях с непропорционально маленькими головами. Среди них был и женский портрет. Юджиния решила, что на нем изображена воинственная Боудикка, предводительница британских племен, восставших против римского владычества на территории древней Англии. Ее грудь была едва прикрыта полупрозрачной тканью просторного хитона, волосы развевались по ветру. Она правила лошадьми, мчась на боевой повозке к славной гибели. Улыбка на ее лице говорила о том, что эта женщина смеялась над своей судьбой.

— Ну вот! — с торжеством в голосе вскричал герцог, и Юджиния вздрогнула от неожиданности.

Он вцепился в ее руку, показывая на картину.

— Я же говорил! Я видел вас где-то раньше!


Глава 4

Юджиния уставилась на полотно, пытаясь увидеть то, что сумел разглядеть в нем герцог. Боудикка внешне ничуть не походила на нее. Ну может быть, рыжие, более яркие волосы и зеленые глаза придавали ей отдаленное сходство с Юджинией.

— Эта картина была написана в восемнадцатом веке и когда-то висела в королевском дворце, — сообщил Синклер. — Мой предок купил ее для нашей галереи, рассудив, что в Сомертоне переизбыток мужских портретов и их следовало бы разбавить женскими. Полотно с изображением Боудикки, известного исторического персонажа, прекрасно подходило для этих целей. Возможно, мисс Бельмонт, на этой картине запечатлена ваша прабабка, любовница Георга, как вы думаете?

Юджиния хмыкнула, и этот звук мог обозначать что угодно. Изображенная на полотне женщина была остервенелой дикаркой, а Юджиния всегда считала себя цивилизованной воспитанной девушкой с покладистым характером. Синклер был взволнован своим открытием, а ей хотелось поскорее пройти мимо портрета отвратительной прабабки — если, конечно, это действительно была она.

— Вот черт, Джини, это ты? — спросил Терри и открыл рот от изумления, разглядывая Боудикку.

— По всей видимости, да, — ответил за нее Синклер, забыв о неприязни, которую он испытывал к брату Юджинии.

— Вы похожи как две капли воды.

— Я этого не нахожу, — с недовольным видом возразила Юджиния.

Синклер и Терри переглянулись.

— Да не переживай ты так, — сказал брат. — Это сходство должно тебе льстить.

— Я и не переживаю, — заявила Юджиния и направилась к двери, не заботясь о том, следует ли за ней герцог.

Синклер нашел ее в Желтой гостиной. Она стояла перед высокой застекленной дверью, выходившей на открытую террасу, и смотрела на простиравшиеся за ней сады. Узкие плечи Юджинии казались напряженными.

Она пыталась притвориться, будто ей нет никакого дела до портрета Боудикки.

Теперь Синклер считал, что сходство было не таким уж разительным. Зря Терри начал вслух притворно восхищаться, утверждая, что его сестра как две капли воды похожа на женщину, изображенную на картине. Он делал это скорее всего в отместку за то, что Юджиния осадила его, не дав вдоволь поиграть с мечом.

Синклер позвонил в колокольчик и велел явившемуся на его зов слуге подать чай. Терри рухнул в кресло и, вольготно развалившись, зевнул.

— Я еще не ложился спать со вчерашнего дня, — с гордостью сообщил он таким тоном, как будто ждал, что его за это похвалят.

— Тот, кто недосыпает, быстрее стареет, — сказала Юджиния, поворачиваясь лицом к брату и хозяину дома.

Она выглядела бледнее, чем обычно, однако ее взор был безоблачен и светел.

— Согласен с вами, — промолвил Синклер. — Я знал одного человека, ему было от роду тридцать лет, а выглядел он на все шестьдесят. И все это от недосыпания. Его организм износился раньше положенного.

Уголки рта Юджинии дрогнули, но она закусила нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку. Терри бросил на нее подозрительный взгляд, а затем посмотрел на Синклера.

— Вы считаете меня идиотом. Недосыпание не такая уж страшная вещь.

— Вы в этом уверены? — с серьезным видом спросил Синклер.

Юджиния была не в силах больше сдерживаться и улыбнулась. У Синклера отлегло от сердца. Он убедился, что она не сердится на него. Но почему ему было это так важно? Синклер не мог найти ответа на этот вопрос. Впрочем, общение с женщинами всегда таило множество загадок. Однако раньше Синклер не ломал себе голову над ними. Юджиния впервые заставила его задуматься о том, как он выгладит в глазах женщины.

Подали чай, и Юджиния сначала разлила его по чашкам, а потом предложила герцогу и Терри отведать на выбор пирожных и бутербродов. Все это было для нее ежедневной рутиной, и она чувствовала себя за столом как рыба в воде. Это была ее стихия.

Юджиния умела и любила поддерживать светский разговор и быть приятной собеседницей. Людям было легко с ней. Неловкость, которую все испытали в галерее, вскоре забылась. Герцог больше не заикался о сходстве гостьи с изображенной на старом портрете рыжеволосой женщиной. Некоторое время они болтали о том, о сем.

Внезапно в голову Юджинии пришла мысль, что герцог, возможно, в этот момент понял, что из нее может выйти превосходная герцогиня, хозяйка большого дома. «Я должен жениться на ней», — наверное, подумал он. И Юджиния попыталась представить себе церемонию их бракосочетания. Впрочем, она никогда не присутствовала на великосветской свадьбе, и ей было трудно вообразить детали такого торжества. Фантазия Юджинии разыгралась до того, что она вдруг увидела в своих мечтах, как по проходу церкви в сторону алтаря бегут ее братья вместе с козлом Эриком. Все это было так нелепо, что, отогнав непрошеные мысли, она предложила налить Синклеру еще чашечку чая.

Синклер протянул Юджинии свою чашку. В этот момент он не думал ни об удивительном искусстве гостьи вести светские беседы, ни о том, что из нее может выйти замечательная герцогиня. Мысли Синклера были заняты другим. Он представлял себе, как их губы сольются в поцелуе.

Эта идея внезапно пришла ему в голову и ошарашила как гром среди ясного неба. Синклер долго смотрел в зеленые глаза Юджинии, похожие на океанские глубины, а потом перевел взгляд на ее усыпанный веснушками нос. Через несколько секунд он скользнул по губам, шевелившимся и призывно улыбавшимся. Синклер не слушал, о чем говорит гостья, он был заворожен ее лицом. Губы Юджинии, казалось, были созданы для улыбок и поцелуев.

Поэтому желание поцеловать ее было вполне естественным. И все же Синклер был неприятно удивлен внезапным влечением к женщине низкого происхождения. Герцог стоял на вершине иерархической лестницы, а с нее такие люди, как Бельмонты, едва различимы. Высокое положение в обществе запрещало ему вступать в интимную связь с девушкой, являвшейся потомком незаконнорожденного отпрыска распутного короля и горничной. Синклер перевел взгляд на кресло, в котором сидел Терри, но его там уже не было.

Гнусный мальчишка наверняка прикарманил серебряную ложку, мрачно подумал герцог.

— Моя матушка сейчас находится в Лондоне, — услышал он как будто со стороны свой голос. — Она приятно проводит время: посещает подруг, ездит в оперу и театры. В отличие от меня она обожает светскую жизнь.

— А вы предпочитаете жить в деревне, ваша светлость?

— Да, а вы, мисс Бельмонт? После окончания учебного заведения вас, наверное, влекут большие города.

«Ведь там можно найти богатого жениха», — чуть не ляпнул он, но вовремя прикусил язык.

— Моя тетушка предлагала мне остаться в Лондоне, но я пока не решила, как поступлю. Маме нужна моя помощь, без меня она не справится с близнецами. За ними нужен глаз да глаз.

«С этими сорвиголовами никто не справится», — подумал Синклер.

Некоторое время они молча пили чай. Юджиния сидела прямо, погрузившись в свои мысли. Синклер видел ее тонкий профиль. Гости, приезжавшие в Сомертон, часто чувствовали себя подавленно. Они робели, видя роскошь и великолепие окружающей обстановки. Однако Юджиния, похоже, нисколько не смущалась.

— О, как было бы здорово, если бы я могла покинуть Бельмонт-Холл! — с жаром произнесла Юджиния. — Если бы я могла оставить семью и окунуться в новую жизнь!

Она взглянула на герцога, как будто искала у него сочувствия. Синклер не понимал, чем заслужил подобную откровенность, но ему было приятно, что Юджиния заговорила с ним о своей заветной мечте.

— Так почему вы этого не сделаете? — осторожно спросил он.

Юджиния горько рассмеялась.

— Где вам понять трудности, с которыми сталкиваются простые люди! Вы получаете от жизни все, что захотите. Вы же герцог.

— Но ведь высокий статус тоже накладывает свои ограничения. У меня есть обязанности перед обществом. Кстати, мы об этом недавно говорили.

— А вам никогда не хотелось сбросить с себя цепи условностей, выйти за рамки дозволенного и пуститься во все тяжкие? Или, может быть, совершить какую-нибудь дикую опасную выходку? Вам нравятся приключения? Вы когда-нибудь отваживались на дикие безрассудные поступки, ваша светлость?

— Насколько помню, нет, мисс Бельмонт.

Она вздохнула. Синклер понятия не имел, о чем она сейчас думает. Ее мысли оставались для него загадкой. Юджиния выглядела разочарованной. Судя по всему, это он разочаровал ее. Видимо, она ожидала услышать от него какие-то другие слова. Синклеру не хотелось становиться причиной недовольства гостьи.

— В детстве я мечтал стать лудильщиком, — промолвил он, — мне казалось, будто у людей этой профессии очень интересная жизнь. Они бродят по деревням, спят под открытым небом и готовят себе на костре кроликов на обед. Родители не заставляют их делать уроки или сохранять правильную осанку, сидя за столом. Мне казалось, если я стану лудильщиком, то больше никто не будет ежедневно читать мне нотации о том, каким должен быть герцог. Но, когда я однажды нацепил на себя связку кастрюль и сковородок, взятых с кухни, и стал подражать произношению лудильщиков, мать строго осадила меня, и мне пришлось расстаться со своей мечтой.

Юджиния улыбнулась, и у Синклера отлегло от сердца. Ее улыбка была для него наградой за простодушный рассказ.

— Я хорошо помню местного лудильщика, которого видела в детстве. У него были длинные темные волосы и золотая серьга в ухе.

— Вот эта серьга и являлась прежде всего предметом моей зависти.

— Но теперь, когда вы стали герцогом, вы могли бы носить такую серьгу, и никто не осмелился бы сказать вам худого слова. Люди решили бы, что вы эксцентричны, а богатые люди могут позволить себе быть эксцентричными. У вас есть все шансы осуществить свою детскую мечту, ваша светлость, и ваше поведение я бы не назвала безрассудным.

«Интересно, а что бы она в таком случае сочла безрассудным?» — подумал Синклер. Юджиния тем временем поставила свою чашку на стол и встала. Синклер почувствовал легкое разочарование.