— Все в порядке, миссис Харкинс, — тихо успокоила ее Маргарет. — Со мной все будет хорошо. Вы можете уйти.

Бросив последний мрачный взгляд на Джека, она вышла из комнаты.

— Если я вам понадоблюсь, только позовите.

Отец Маргарит скрестил руки на бочкообразной груди и посмотрел на нее свысока.

— Полагаю, что мне не следовало ожидать, что ты назовешь меня «отец».

Она расправила плечи, чувствуя обжигающее возмущение.

— Да, это было бы уже слишком.

— Ладно.

Он оглядел ее с ног до головы, так что ей показалось, что она — лошадь, которую оценивают по рыночной стоимости.

— Ты похожа на мать.

Она сжала руки в кулаки. Неужели он ожидал, что она поблагодарит его за наблюдательность? Что она напоминает ему ту женщину, которую он спрятал в деревне, словно какой-то постыдный секрет?

— Полагаю, что это к лучшему. Она была красавицей, — проворчал он.

Отец и дочь долго лишь смотрели друг на друга, ничего не говоря. Затем он моргнул, прервав их противостояние, и к нему вернулся дар речи. Заговорил он также холодно и бесстрастно, словно обсуждал дела, а не беседовал со своим ребенком, которого когда-то не пожелал признать.

— Мне жаль, что это произошло с тобой. — Он с отвращением осмотрелся. — Эш может быть жестоким. Я знал, что обидел его и должен был понимать, что он выкинет что-нибудь в этом роде. Но не бойся, ничего непоправимого не случилось.

— Неужели? — Она покачала головой, собираясь сказать, что ничего не желает исправлять.

Он продолжил:

— Я понимаю, что ты, наверное, считаешь, что для меня уже несколько поздновато играть роль отца-защитника.

— Несколько?

Он запнулся и раздраженно посмотрел на нее, будто она была капризным ребенком, а он — обеспокоенным родителем.

— Как бы там ни было, я твой отец, единственный живой родитель…

— А я уже не ребенок, которому можно приказывать! — ответила Маргарит, и в подтверждение топнула ногой. К сожалению, это не произвело должного впечатления.

Он недовольно нахмурился:

— Ты пойдешь со мной, Маргарит…

Она покачала головой, удивляясь тому, что он все равно пытался ей указывать.

— Нет!

— Я богат, и у меня есть влиятельные друзья, которые проследят, чтобы аннулировать эту пародию на брак…

— Нет! — вновь закричала она вне себя от негодования. — Я тебя об этом не просила…

— Ты же не можешь, в самом деле, оставаться женой Кортленда, Маргарит. Ты совсем с ума сошла? — Он посмотрел на нее блестящими ореховыми глазами. — Только не говори мне, что попала под его чары. Неужели ты не знаешь, сколько юбок он задрал?

— Ну, уж конечно не больше, чем великий Джек Хадли.

Он помрачнел и поджал губы.

— Верно. Мы с ним очень похожи, и это не говорит в его пользу. Его любимое занятие — кувыркаться с девками, которые у него работают.

Она просто смотрела на отца, не в силах ничего ответить, чувствуя, как его слова тянут ее на дно, словно тяжелые камни. Она прижала руку к взбунтовавшемуся желудку. Неужели это правда? Неужели Эш проводил время с другими женщинами? Неужели он сейчас с одной из них?

Ее отец покачал головой.

— Ты понятия не имеешь, что он за человек. Несмотря на все его деньги, он безжалостный подонок, только выбравшийся из канавы, он…

— Ты! — выкрикнула она, всем своим тоном выражая пренебрежение.

Он так густо покраснел, что лицо покрылось багровыми пятнами. По тому, как его руки сжались в кулаки, она поняла, что задела его за живое.

— Я и так уже многое сказал. Если ты можешь преодолеть свою ненависть ко мне, то увидишь, что разумнее всего собрать вещи и уйти со мной прежде, чем ты выставишь себя на посмешище из-за этого мерзавца. Он разбил бесчисленное множество сердец. Мне бы не хотелось, чтобы он добавил имя моей дочери в список своих побед. Ты пойдешь со мной, Маргарит.

Она, было, начала качать головой, собираясь отказаться, но он прервал ее:

— Со мной в экипаже приехали два человека. Если нужно, я их позову.

— И силой заберешь меня отсюда? Свою собственную дочь?

Он пожал плечами и ответил с каменным выражением лица:

— Я сделаю то, что должен.

И тут она вспомнила, что ее отец — негодяй до мозга костей, заработавший свое богатство, сметая все на своем пути. Он бы не получил прозвище «король Сент-Джайлза» за способность к состраданию.

Она кивнула, чувствуя, как ее горло сжалось от переполнявших ее эмоций.

— Хорошо, я пойду. — Лучше уйти с ним, чем устроить сцену и рисковать безопасностью миссис Харкинс или кого-то из других слуг, которые были так добры к ней и так тепло ее встретили. Она не позволит отцовским прихвостням навредить им.

— Умница, — протяжно ответил он, пытаясь взять ее за руку. Она оттолкнула его и вышла из комнаты с высоко поднятой головой, хотя и дрожала от ярости.

— Послать кого-то за твоими вещами? — спросил он ей, оставшись позади нее.

— В этом нет нужды. Я скоро вернусь. — Дерзкое заявление. Маргарит задумалась о том, в самом ли деле сможет выполнить это обещание.

Станет ли Эш связываться с ее отцом и требовать ее возвращения? Или он уже добился своего, забрав большую часть компании и наказав великого Джека Хадли, украв у того из-под носа одну из его дочерей и овладев ее?

И тут вовсе не ярость заставила ее затрепетать, ее затопили другие эмоции, вызвав жжение в горле и в глазах. Безразлична ли Эшу ее судьба? Вскоре она узнает наверняка.


Эш вернулся домой глубокой ночью. Городской дом был погружен в тишину, и, поднимаясь по лестнице, Эш заметил в приемной лакея, дремавшего в кресле. Эш сознавал, что поступил как трус, всеми силами стараясь держаться подальше от своей невесты, как будто та была какой-то навязанной ему мегерой, хотя все было как раз наоборот.

По правде сказать, у него скопилось много работы за время его отсутствия, но ничего настолько срочного, чтобы он не мог уделить жене больше внимания. Он мог бы работать дома, но тогда бы он был слишком близко к Маргарит, а ему нужно было держаться подальше от нее… и от опасных чувств, которые она в нем вызывала.

Увидев девушку в объятиях ее покровителя, он поддался слепой ярости. В ту минуту он чувствовал себя похожим на своего отца, полным ярости и жажды насилия всякий раз, когда мать Эша возвращалась домой с монетой в ридикюле, полученной от мужчин, которых она обслужила. И, разумеется, не имело значения то, что отец сам заставлял ее продавать себя, чтобы заработать на пропитание. От этого ярость его не угасала.

Воспоминание о том, как тот мужчина касался руками Маргарит, приводило его в бешенство даже сейчас. Это заставило Эша вспомнить, почему он раньше категорически не хотел жениться. Он не желал испытать ту горечь, что отравила его отца, и, чтобы не допустить подобного, лучше вернуться к первоначальному плану: временный брак по расчету. То есть быть женатым лишь номинально, не допуская, чтобы жена стала ему необходима, как воздух.

Он шел тихо-тихо, стряхнув ощущение того, что приходилось идти на подобную хитрость только лишь потому, что он сделал что-то не то. Многие мужья и жены жили каждый своей жизнью, едва видя друг друга. А в его отношениях с Маргарит было нечто большее. Лучшее. Ведь он поместил ее в свою спальню сразу по приезде домой. Это больше, чем сделали бы многие джентльмены. Эш не собирался отказываться от Маргарит, руководствуясь скорее эгоистичными соображениями.

Он вошел в темную спальню, которую освещали только еле тлеющие угольки. Нахмурившись, он поспешно подбросил дров, и в воздух полетели искры. Повернувшись, он посмотрел на скрытую за занавесками кровать и пошел к этому чудовищному по своим размерам сооружению. Маргарит приходилось подниматься по ступенькам, чтобы забраться туда.

Чувствуя, как бьется пульс в жилке на шее, он отодвинул занавеску, уперся коленом в кровать и потянулся к телу жены, отчаянно желая испытать ее покладистость и тепло. Но вытянув руку, он ничего не нашел.

Нахмурившись, Эш присмотрелся к теням на кровати, пытаясь разглядеть ее гибкое тело.

Поднявшись, он прошел по комнате и распахнул дверь в ее гардеробную. Не найдя ее и там, он поспешно пробежал через спальню и, открыв дверь, позвал миссис Харкинс, не задумываясь ни о том, что ведет себя как взбешенный тиран, ни о том, что, скорее всего, перебудит всех своих слуг.

Его вспыльчивость достигла опасной точки кипения. Неужели Маргарит попросила перенести ее вещи в другую комнату? Неужели она собиралась избегать его, Эша, устав от его постоянного отсутствия? Он быстро избавит ее от этого заблуждения.

Он был вне себя от ярости к тому времени, как появилась миссис Харкинс, которая хмурилась от беспокойства, подвязывая поясом свою ночную рубашку.

— Мистер Кортленд?

— Моя жена, — процедил тот сквозь зубы. — Где она?

Экономка моргнула.

— Неужели она не прислала вам записки? О, боже мой! Я думала, что она сообщит…

— Моя жена, — проворчал он.

— Она ушла.

Ушла. Он почувствовал нечто подобное удару под дых.

— Куда?

— Ее забрал отец. — Миссис Харкинс неловко пожала плечом. — Мне показалось это несколько странным, но миссис Кортленд попросила меня не переживать. Хотя должна отметить, что она встретила его вовсе не с радостью.

Черт побери. Очевидно, до Джека дошли слухи, что Эш женился на Маргарит и вернулся с ней в город. Без сомнения, такие новости ему совсем не по нраву. И, зная о связях Джека, Эшу следовало бы ожидать чего-то в этом роде. Он сам виноват, что оставил ее одну.

Ни слова не говоря, он пронесся мимо раскрывшей от изумления рот экономки и выбежал из дома, собираясь вернуть свою жену и впредь лучше присматривать за ней.

Глава 20

Маргарит расхаживала по комнате, которую ей отвели на ночь. Недавно приходила служанка, чтобы пригласить ее спуститься к ужину. Она отказалась, не в состоянии сидеть напротив отца и терпеть его присутствие, настолько он разозлил ее. Как мама могла полюбить такого высокомерного негодяя?

Облаченная в пеньюар, вероятно, принадлежащий одной из ее сестер, она смирилась с мыслью, что придется здесь ночевать. Во всяком случае, сегодня. Независимо от того, придет ли за ней Эш или нет, она не собиралась проводить еще одну ночь в отцовском доме. То, что он зачал ее, еще не делает его ее отцом, не дает ему никаких отцовских прав. Услышав стук в дверь, она остановилась.

— Кто там? — спросила она.

— Грир и Клео, — послышалось в ответ.

Маргарит одновременно почувствовала наплыв ликования и страха. Прошлая встреча со сводными сестрами прошла неловко, в основном, потому, что она хотела, чтобы их встреча была… чем-то. Всем.

Она понимала, что это глупо. Как родственные узы могут завязаться с самой первой встречи? Она слишком многого ждала. К тому же она тогда с такой поспешностью выбежала из комнаты, что они, наверное, решили, что она не хотела иметь с ними ничего общего.

— Входите, — пригласила она.

Сестры, спотыкаясь, вошли в комнату, напоминая ей парочку нетерпеливых девчонок, которые, натыкаясь друг на друга, спешили к столу, уставленному пирожными и печеньем.

— Возвращение блудной дочери! — воскликнула Грир, выступив вперед и став в театральную позу, уперев руки в бедра. Без сомнения, она бы выделялась в любой компании. Ее присутствие невозможно было не заметить, даже не принимая во внимание ее немодно загорелую, покрытую веснушками кожу и темно-рыжие волосы.

— Может ты имела в виду блудного сына? — спросила Клео.

Грир закатила глаза.

— Воспользуйся воображением.

— У тебя его на всех хватит, — ответила Клео.

Маргарит переводила взгляд с одной девушки на другую. Кажется, теперь они получше узнали друг друга. И поэтому она чувствовала себя еще более далекой от них.

Словно прочитав ее мысли, Клео выступила вперед и обняла Маргарит.

— Мы так рады, что ты вернулась. Прости за то, что нарушили твое уединение. Джек сказал, что ты неважно себя чувствуешь, но мы не могли устоять и решили зайти. Наша предыдущая встреча была ужасно недолгой. О, но я признаю, что очень рада, что ты не уехала в Испанию. И все же, как жаль! Мы могли встретить вместе Рождество, — затараторила она.

Грир неуклюже плюхнулась на кровать, будто собиралась задержаться надолго.

— Я надеюсь, что ты останешься в этот раз подольше, — Грир выдернула невидимую нитку из покрывала. — Джек, несомненно, оценит дочку, которая пойдет навстречу его попыткам сватовства. Мы были не слишком послушными.

— Грир, — укорила ее Клео. — Подожди немного. Он уже показал нам множество джентльменов.