– Получилось!

Взволнованная тем, что первая же ее попытка дала положительный результат и ей удалось заставить камень подпрыгнуть над водой, хотя в действительности вся заслуга в этом принадлежала лорду Спенсеру, девушка резко обернулась, чтобы поделиться с ним своей радостью, и при этом едва не потеряла равновесие.

Сияя улыбкой от уха до уха, лорд Спенсер подхватил ее за талию.

– Осторожней! Вы же не хотите свалиться в воду и промокнуть?

Сара ошеломленно глядела на него, на морщинки в уголках его глаз, на ямочки на щеках, появившиеся на его лице, которое преобразилось благодаря вырвавшейся наружу веселости. Поистине, перед такой улыбкой не устояла бы и монашка. Это запрещенное оружие.

– Конечно нет, – сказала она.

Остро переживая неожиданную близость с ним, Сара ощущала его крепкую ладонь, переместившуюся на ее поясницу, свежий аромат мыла, свидетельствующий о том, что он недавно мылся. Наверное, вчера вечером перед сном.

– Тогда, миледи, вам не следует этого делать, – сказал он.

Глаза виконта искрились, не осталось и следа от того настороженного выражения на его лице, к которому она уже привыкла. Сара обмякла, ощущая себя невесомой. Эти глаза легко могли вскружить женщине голову.

– Что делать? – спросила она, задыхаясь.

– Падать в объятия ничего не подозревающего джентльмена. Он может это неправильно истолковать.

Чуть приподнимая ее, лорд Спенсер приблизил Сару к себе, а она, глядя на его красивое лицо и особенно очаровательную улыбку на губах, невольно гадала, поцелует он ее или нет. Втайне девушка надеялась, что поцелует, хотя и понимала – ей не следует думать об этом. По правде говоря, она жаждала этого, а между ними все более осязаемо нарастала интимность… томление… желание. По крайней мере, так воспринимала это Сара. Но оказалось, что он лишь помог ей удержаться на ногах, чтобы она, размечтавшаяся дурочка, снова не потеряла равновесие. Красота лорда Спенсера явно лишала ее рассудка.

– Да, вы правы, – сказала девушка.

Только бы ее смятение не было слишком заметно, а она не выглядела бы так, будто напрашивалась на поцелуй, пока он держал ее в своих руках. Боже, этот позор она не переживет!

Нагнувшись, лорд Спенсер нашел еще два камня, затем поднялся и отправил один из них быстро прыгать по воде на глазах восхищенной Сары.

– Вы, должно быть, много тренировались в этом деле, – заметила она, насчитав значительно больше десятка отскоков.

Лорд Спенсер расхохотался.

– Признаться, это занятие успокаивает мне нервы. Дед научил меня этому, когда я был еще совсем мал, и с тех пор я постоянно практикуюсь – стремлюсь побить свой собственный рекорд.

– И каков же он? – полюбопытствовала Сара.

– Двадцать пять.

Она в изумлении покачала головой.

– А мне удалось всего-то жалких два раза.

– И этим вы можете заслуженно гордиться, – уверил ее лорд Спенсер. – Я смог добиться хотя бы одного отскока далеко не с первой попытки, но дедушка заставлял меня продолжать. Он учил меня, что, не приложив усилий, не получишь результата и что достойные цели в жизни сто́ят того, чтобы попотеть для их достижения.

– Он, по всей видимости, являлся весьма мудрым человеком.

Лорд Спенсер кивнул.

– Я был очень привязан к нему, наверное, потому, что у него всегда для меня находилось время. Еще он научил меня свистеть с помощью травинки – довольно необычно для графа, согласитесь. Но он не был надменным, и бабушка тоже не была. Я считаю, что моя семья им многим обязана, в том числе близостью, которой нет в большинстве других аристократических семейств.

Этому Сара могла только позавидовать. Она никогда не чувствовала особой близости со своими родителями, а теперь… теперь между ними и ею как будто пролегла глубокая пропасть. И, хотя она сердечно любила Элис и Джульетту, необходимость оградить их от правды означала то, что между ними уже никогда не будет той доверительности, которая должна быть между сестрами. Слушая о дедушке лорда Спенсера, она осознала, насколько скучает по своему деду – серьезному человеку, у которого специально для нее все же была припасена улыбка.

– Самое лучшее мое детское воспоминание, – сказала Сара, – когда мы с дедушкой запускали воздушного змея. Они с бабулей взяли меня с собой на пикник одним летним днем. Дул теплый ветерок, я помню пчел, жужжащих над полевыми цветами, а мы с удовольствием ели, устроившись на большом одеяле.

– А ваших сестер с вами не было? – спросил лорд Спенсер.

– Тогда они были еще слишком маленькими, так что, думаю, остались дома с папой и леди Эндовер или со своей нянькой. – Глядя в даль над водной гладью озера, Сара оживила воспоминания о том дне. – Тогда на десерт у нас были оладьи с клубничным вареньем. Мы с бабушкой гуляли в окрестностях и нарвали большой букет цветов, а она тем временем рассказывала мне о встречавшихся нам птицах. О птицах она знала все, что только возможно, они были ее страстным увлечением. Позже, когда она присела отдохнуть, дедушка поразил меня воздушным змеем, которого ему прислали из Лондона. Он был такой чудесный – ярко-красный с великолепными длинными лентами.

– Он у вас сохранился?

– Нет. Даже не знаю, куда он исчез.

– Вашим сестрам не довелось его запускать?

Сара с сожалением покачала головой.

– Дедушка умер на следующий год, а у папы вечно не хватало времени. Он постоянно был очень занят.

Лорд Спенсер слегка склонил голову. От улыбки, которой он одарил ее только что, остались одни воспоминания.

– Я не могу не заметить, что вы не называете леди Эндовер мамой. Она и вправду вам не родная мать?

– Вы явно давно не заглядывали в свой «Дебретт»[8]. – Сара натянула шаль повыше, кутая плечи в теплую ткань.

– Я могу вам перечислить поименно всех ныне состоящих в браках, а также их наследников, – сказал он, запуская по воде второй камень. – Но, когда речь заходит о дочерях и бывших мужьях, я, признаться, кого-то могу и забыть.

– Если только история их семейства не вызывает у вас интереса, поскольку в их владении оказался великолепный замок.

Засунув руки в карманы, он кивнул.

– Именно так.

Сара сделала глубокий вдох.

– Моя мама ушла, когда я была еще младенцем. По словам папы, она сделала это без каких-либо объяснений. Однажды мама просто исчезла, и, хотя отец искал ее повсюду, никаких сведений о том, где она находится, у него не было, пока четыре года спустя она не объявилась во Франции.

– Нелегко такое сообщить ребенку, – проворчал лорд Спенсер.

– Ему не пришлось сообщать, – сказала Сара. – Я знаю, что он хотел вообще утаить от меня правду, но я подслушала, как они обсуждали эту историю с леди Эндовер, когда еще не поженились. В частности, он просил ее, чтобы она обходилась со мной помягче, что не следует рассказывать обо всем, так как это могло бы причинить мне страдания.

– И леди Эндовер справилась с возложенной на нее ответственностью?

– Думаю, она старалась или старалась бы, если бы я сама не узнала.

Сара умолкла в нерешительности. Она уже поведала лорду Спенсеру больше, чем когда-либо открывала своим друзьям.

– Что вы имеете в виду?

Не в силах устоять перед потребностью поделиться с ним самым сокровенным, она сказала:

– Я страдала ото всей той лжи, что слышала от них с папой. Когда в конце концов у меня хватило смелости всё им выложить, они сказали, что делали это для моего же блага, но я с этим не примирилась. С тех пор я, наверное, доставляла им обоим больше хлопот, чем они могли ожидать, постоянно сбегая от них и прячась то на крыше, то в своем шалаше в лесу.

– У вас был свой шалаш в лесу? – В его тоне чувствовалось приятное удивление.

– Конечно, – сказала она, удовлетворенная реакцией мужчины.

– И у меня тоже. – Он взглянул на нее сверху вниз. – Правда, у меня была скорее крепость. Мы с братом… – Замолчав, он отвел взгляд в сторону и глубоко вздохнул. После недолгого замешательства продолжил: – Мы в детстве играли там в замечательные игры: отбивали вторжения сестер деревянными мечами и метали в них снаряды – свиные мочевые пузыри с водой и грязью внутри.

Сара захохотала.

– Они, наверное, были вне себя от ярости.

– Пожалуй, у них было для этого много поводов. Мы постоянно задирались с ними.

Глядя на него снизу вверх, она затаила дыхание.

– Вы снова улыбаетесь, – прошептала она.

– Правда?

Ее сердце заколотилось быстрее. Она кивнула.

– Улыбка вам к лицу. Улыбайтесь почаще.

– Буду иметь в виду, – сказал он, снова принимая серьезный вид.

Отведя глаза, он устремил взгляд поверх воды. Сара решила, что ей не должно быть дела до его перемен настроения и тоже уставилась вдаль. Они молча стояли рядом друг с другом, глядя на поднимающееся над горизонтом солнце, пока Сара не поняла, что ее ладонь оказалась в руке лорда Спенсера. Она не заметила, когда он взял ее за руку, но это воспринималось уместно и умиротворяюще. И хотя здравый смысл подсказывал ей, что, вероятно, следует освободиться, но Сара все же не чувствовала потребности в этом.

– Леди Сара, вы читаете? – неожиданно спросил лорд Спенсер.

Сара удивленно захлопала глазами. Последние минуты она была глубоко погружена в собственные мысли.

– Если вас интересует, грамотна ли я, – ответила она весело, – то мой ответ «да».

– Вам нравится искажать смысл слов собеседника? Или вам просто по душе надо мной издеваться? – спросил Кристофер.

Повернув голову, он взглянул на нее, и лишь по искоркам в его глазах она могла догадаться, что он ее дразнит.

– Только над вами, – сказала Сара, не скрывая улыбки. – Отвечаю на ваш вопрос: да, я читаю время от времени. Особенно мне нравятся комедии Шекспира.

– А я, признаться, больше люблю греческих классиков, есть у них великолепные произведения. В том числе романтические, если вас привлекает подобного рода литература.

«Меня привлекаешь ты».

Сара помотала головой, отгоняя от себя эту опасную мысль.

– Раньше привлекала, – сказала она. – Когда я была моложе, то часто мечтала о том, чтобы моя жизнь стала похожа на сказку, и что когда-нибудь я стану «жить долго и счастливо», а потом… – Сара судорожно сглотнула, вспомнив, как ее мечты разбились, столкнувшись с реальностью, полной лжецов и негодяев. – …Наверное, я просто повзрослела. В конце концов, никто из нас не может избежать этого.

– Значит, не будет принца на белом коне, который унесет вас навстречу счастью?

– Не говорите глупостей, – ответила она непринужденно, стараясь не показать ему, как ей больно.

Не показать своих сердечных мук, своего страха перед браком, в котором ее будущий муж будет груб с нею. Меньше всего она ждала от лорда Спенсера, да и от любого другого, жалости к себе в этом вопросе.

– Принцу нужна принцесса, а я таковой не являюсь.

– Вы правы, – согласился он, пристально глядя на нее. – Но почему бы вам не рассказать мне, кто вы, вместо того, чтобы говорить, кем вы не являетесь.

Проникшие в ее сознание слова относились к той девушке, которой более не существовало. Сара потеряла себя навсегда.

– Я уже не знаю, – сказала она, не желая говорить ему, что боится, что смущена, что объята чувством вины.

– Тогда расскажите мне, кем вы были раньше, и мы, возможно, сумеем вместе понять, кто вы есть.

Ее захлестнуло сильное душевное волнение. Зачем ему это знать? Было бы намного легче, если бы он не имел такого желания. Сердце суматошно колотилось в груди Сары.

– Общительная и смелая. – Помолчав, она добавила: – Счастливая.

– Невзирая на ваши натянутые отношения с родителями?

Она отвела от лица надоедливую прядь волос. Связующая нить между нею и лордом Спенсером становилась крепче.

– Я никогда не была той, что сидит и жалеет себя, пока жизнь проходит мимо. Напротив, если счастье исчезало из поля зрения, я отправлялась на его поиски.

– И вам всегда удавалось отыскать его?

– Да. Хотя нередко за него приходилось чем-то платить: ободранными коленями, неприятностями с фермером, чья свинья убегала из загона, руганью отца…

«Крушением всей жизни».

Отстранившись, она скрестила руки на груди. Это было уже чересчур – слишком остро она переживала его близость. Если она не проявит осторожность, то скоро обнаружит, что влюблена в этого мужчину, чего нельзя допустить. Этого она не переживет.

Он поднял бровь, но взгляд его не был осуждающим.

– Так вы, значит, были сорванцом?

Сара пожала плечами.

– Отрицать такое утверждение было бы ложью.

– Честность во всем, – пробурчал он. – Это мне нравится.

– Вы уже делали зарисовки Торнклиффа? – спросила она, уводя разговор в сторону от своей персоны.

Если бы Сара была совершенно честна, то в ту же минуту выложила бы ему всю правду о себе, но это положило бы конец их зарождающейся дружбе, дружбе, от которой она пока не в силах отказаться.