— Ну, хорошо. Почему Вы с такой яростью защищаете женщин?

Крошечные белые линии появились вокруг его рта. Эта почти незаметная реакция подсказала Маргарет, что ее вопрос расстроил его. Его рука потянулась к кружке с пивом.

— Любой джентльмен придет на помощь леди.

Маргарет покачала головой, вспоминая тот, полный дикой ярости взгляд, который был у него, когда он избивал мужчин, которые напали на нее.

— За этим для Вас стоит что-то гараздо большее, чем просто джентльменский поступок. Что-то, что случилось с Вами. — ее голос стал мягче и сочувственней. — Или с кем-то, кого Вы любили.

Ответом была мертвая тишина. А затем Ангус сказал:

— С моей кузиной…

Маргарет ничего не сказала, пораженная печалью в его голосе.

— Она была старше, — продолжил он, уставившись в кружку с пивом. — Семнадцать, а мне девять. Но мы были очень дружны.

— Похоже, что Вам повезло, что она у Вас была.

Он кивнул.

— Мои родители часто бывали в Эдинбурге. Они редко брали меня с собой.

— Мне жаль, — пробормотала Маргарет, в полной мере осознающая, что значит скучать по родителям.

— Не стоит. Я никогда не был одинок. У меня была Катриона, — он сделал глоток пива и продолжил, — она брала меня с собой на рыбалку, позволяла ходить за собой по пятам, давала несложные поручения. Она учила меня таблице умножений, когда мои наставники от отчаяния опустили руки, — задумчивая улыбка появилась на его лице. — Она сложила из нее песню. Забавно, что чтобы вспомнить сколько будет шестью семь, мне нужно было пропеть это.

В горле у Маргарет образовался комок, потому что она интуитивно поняла, что у этой истории не будет счастливого конца.

— Как она выглядела? — спросила она, сама не понимая, почему для нее это интересно.

Ностальгическая улыбка пропала.

— Ее глаза были почти такого же цвета, как Ваши, может быть слегка синее, а волосы были насыщенного золотого цвета, отливающего краснотой. Она обычно очень расстраивалась по этому поводу.

Он замолк, и Маргарет пришлось вслух задать вопрос, который, казалось, повис в воздухе:

— Что с ней произошло?

— Однажды она не пришла. По вторникам она всегда приходила. В другие дни я не был уверен, придет она или нет. Но по вторникам она всегда приходила, что бы помочь мне позаниматься с числами, перед приездом моего учителя. Я подумал, что она заболела и пошел к ней, что бы подарить цветы, — он глядел с потерянным выражением на лице. — Мне кажется, что я немного был в нее влюблен. Иначе, с чего бы это девятилетнему мальчишке нести цветы своей кузине?

— Я думаю, что да, — отозвалась Маргарет.

— Когда я пришел, тетя была расстроена и не позволила мне увидеться с ней, сказав, что Катриона заболела. Но я обошел вокруг и залез к ней через окно. Она лежала на кровати с открытыми глазами, свернувшись в калачик, и не шевелилась. Я никогда не видел, что бы кто-нибудь так… — голос его задрожал. — Я положил цветы.

Ангус откашлялся и глотнул еще пива. Маргарет заметила, что у него дрожат руки.

— Я позвал ее по имени, — сказал он. — Но она не отвечала. Я позвал снова и тронул ее за плечо. Она вздрогнула, на мгновение став похожей на девочку, которую я так хорошо знал, и сказала: «Будь сильным Ангус. Стань сильным ради меня.»…

— Два дня спустя она умерла, — с потухшим взглядом закончил он. — Наложила на себя руки.

— О, нет… — еле слышно прошептала Маргарет.

— Никто не сказал мне почему, — продолжил Ангус. — Наверное, считали, что я слишком мал для правды. Я, конечно, знал, что она покончила собой. Все знали — церковь отказала ей в погребении на освященной земле. Только несколько лет спустя, я узнал всю правду.

Маргарет потянулась через стол и взяла его за руку. Ласково сжав ее, она хотела тем самым оказать ему свою дружескую поддержку. Ангус оценил это, и когда продолжил, его голос звучал спокойнее и сдержаннее:

— Не знаю, насколько вы в Англии знакомы с политикой проводимой в Шотландии Вашей страной, но у нас очень много британских солдат, находящихся на нашей земле. Нам говорят, что они нужны здесь для поддержания мира.

Маргарет почувствовала подступающую к горлу тошноту.

— Один из них сделал… они ее…?

Он резко кивнул.

— Все, что она совершила — это пошла из дома в деревню. В этом весь ее проступок.

— Мне так жаль, Ангус.

— По этой дороге она спокойно ходила всю жизнь. Кроме последнего раза. Кто-то увидел ее, решил, что хочет ее, и взял.

— О, Ангус. Вы же знаете, что в этом нет вашей вины?

Он кивнул.

— Мне было девять. Что я мог бы сделать? Я даже не знал всей правды, пока мне не исполнилось семнадцати — столько же сколько и Катрионе, когда она умерла. И тогда я дал себе обещание, — в его глазах появилось мрачное, жесткое выражение. — Я поклялся, что никогда не позволю, что бы кому-нибудь была причинена такая же боль.

Он мрачно усмехнулся.

— Таким образом, я стал участником огромного количества драк, все уже и не вспомню. Много раз вступал в потасовку с незнакомыми людьми, не получая за это особой благодарности, но я думаю, что она, — он посмотрел вверх. — Я думаю, что она благодарит меня.


— О, Ангус, — сказала она, сопереживая ему всей душой, — я думаю, так оно и есть. Я уверена в этом, — она поняла, что все еще держит его за руку, и еще раз пожала ее. — Я не поблагодарила Вас как следует, но я действительно очень ценю то, что Вы сделали для меня сегодня. Если бы Вы вовремя не появились, я даже не хочу себе представлять, как бы я себя чувствовала в эту минуту.

Он неловко пожал плечами.

— Да ничего. Можете помолиться за Катриону.

Маргарет в последний раз пожала его руку и откинулась на спинку стула.

— Я помолюсь за Катриону. За то, что она была Вам доброй подругой в детстве и за то, что Вы пришли мне на помощь сегодня.

Поковыряв вилкой в тарелке, он проворчал:

— Был счастлив услужить вам.

Она рассмеялась над его ответом.

— Вы не привыкли, что Вас благодарят, не так ли? Оставим это. Мне кажется, что я должна Вам вопрос.

Он удивился.

— Прошу прощения?

— Вы ответили на мой вопрос, и будет справедливо, если я отвечу на Ваш.

Он махнул рукой.

— Вы не обязаны…

— Но я настаиваю. Иначе будет не честно.

— Ладно, — он задумался на мгновение. — Вы расстроились, что Ваша сестра выходит замуж раньше Вас?

От неожиданности, Маргарет поперхнулась.

— Я… Откуда Вы узнали, что она выходит замуж?

— От Вас, — ответил Ангус. — Вы сами недавно упоминали об этом.

Она снова закашлялась.

— Может быть. Я… ну хорошо… Вы должны понять, что я нежно люблю свою сестру.

— Ваша преданность семье видна по Вашим поступкам, — спокойно подтвердил Ангус.

Она взяла салфетку и начала нервно крутить в руках.

— Я волнуюсь за Алисию. И желаю только добра в этой жизни.

Ангус внимательно наблюдал за ней. Она не обманывала, но и не говорила все, что чувствует.

— Я знаю, что Вы желаете только счастья для своей сестры, — мягко сказал он. — Но, что Вы при этом чувствуете?

— Я чувствую… Я чувствую… — она тяжело вздохнула. — Никто прежде меня об этом не спрашивал.

— Возможно, настало время.

Маргарет кивнула.

— Я чувствую себя брошенной. Я много лет провела, заботясь о ней. Я посвятила этому всю жизнь, забыв о себе, о своей собственной судьбе. Но теперь поздно горевать об этом.

Ангус приподнял бровь.

— По Вам не скажешь, что Вы беззубая старуха.

— Я знаю. Но для мужчин в Ланкашире, я давно задвинута на самую дальнюю полку. Когда они задумываются о женитьбе, то меня в расчет не берут.

— Тогда они глупы, и Вы не должны брать их в расчет.

Она печально улыбнулась.

— Какой Вы милый, Ангус, несмотря на то, что тщательно пытаетесь это скрывать. Но люди видят то, что есть на поверхности. А я так много времени провела, сопровождая Алисию, что заслужила определенную репутацию. И теперь во время танцев, я сижу в сторонке, вместе с другими матерями, и, по-видимому, так уже будет всегда, — она вздохнула. — Как можно одновременно быть очень счастливой за другого человека, и настолько несчастной для себя?

— Только святые могут справиться с этим. Остальные же люди не могут быть счастливы, если их мечты не исполняются.

У Маргарет на глазах выступили слезы.

— Спасибо, — просто сказала она.

— Вы прекрасная женщина, Маргарет Пеннипакер, и…

— Пеннипакер? — неожиданно спросил, проходящий мимо них хозяин гостиницы. — Вы сказали Маргарет Пеннипакер?

Маргарет схватилась за горло. Она знала, что их разоблачат во лжи. Она никогда не умела притворяться, даже в детстве не лгала, а уж в таких обстоятельствах…

Но Ангус спокойно посмотрел на Джорджа и ответил:

— Это девичья фамилия моей жены. Я изредка, по привычке ее так называю.

— А, ну тогда ладно. Наверное вы недавно женаты, потому что посыльный во всех гостиницах справляется именно о мисс Пеннипакер.

Маргарет сжалась от неожиданности.

— Он все еще здесь? Вы не знаете куда он пошел?

— Он сказал, что собирается еще зайти в «Безумного кролика», — Джордж кивнул головой вправо, прежде чем повернуться и уйти. — Это ниже по улице.

Маргарет так резко встала, что опрокинула стул.

— Идемте, — сказала она Ангусу. — Мы должны догнать его. Если он обошел уже все гостиницы, то может просто уехать из города. А я не смогу получить письмо и…

Ангус положил руку ей на плечо и участливо спросил:

— Кто знает, что Вы здесь?

— Только моя семья, — шепнула она. — О, Боже! Неужели с кем-нибудь из них случилось несчастье? Я никогда себя не прощу. Ангус, Вы не понимаете. Я несу ответственность за них, и никогда не прощу себя, если…

Он дружески пожал ее плечо, и это немного ее успокоило.

— Почему бы Вам не перестать волноваться, пока мы не узнаем, что там у посыльного?

Маргарет была обрадована его так естественно прозвучавшему «мы», что согласно кивнула.

— Да, конечно. Тогда пойдемте?

Он отрицательно покачал головой.

— Я хочу, чтобы Вы остались здесь.

— Нет. Это невозможно. Я…

— Маргарет, Вы — женщина, путешествующая в одиночестве, и, — он увидел, что она уже открыла рот, что бы его прервать и продолжил с нажимом. — Нет, не рассказывайте мне снова, какая Вы способная. Я еще никогда не встречал настолько самостоятельную женщину в своей жизни, но это не означает, что кто-нибудь не попытается Вас обмануть. Кто знает, что этот посыльный на самом деле — посыльный?

— Но если он настоящий посыльный, то он не отдаст Вам письмо — ведь оно адресовано мне!

Ангус пожал плечами.

— Тогда я приведу его сюда.

— Нет, я не могу. Я не смогу сидеть здесь и чувствовать себя бесполезной. Если я останусь здесь…

— Я буду чувствовать себя спокойнее, зная, что Вы в безопасности, — прервал он.

Маргарет судорожно глотнула, пытаясь не обращать внимания на искреннюю заботу в его голосе. Ну почему этот вредный мужчина так чертовски обаятелен? И почему ее волнует, чтобы он себя «чувствовал спокойнее»? И она уступила, закатывая при этом глаза.

— Отлично, — мрачно согласилась она. — Но если Вы через пять минут не вернетесь, я пойду за Вами.

Он вздохнул.

— Иисус, виски и Роберт Брюс! Как Вы думаете, не смогли бы Вы мне дать все-таки десять минут?

Ее губы дрогнули в улыбке.

— Ладно, десять.

Он показал пальцем на ее рот.

— Я видел Вашу улыбку. Вы не сердитесь на меня.

— Получите письмо, и я буду любить Вас вечно.

— Прекрасно, — он поклонился и направился к двери, но на пороге остановился, чтобы сказать. — Не разрешайте Джорджу отдать кому-нибудь мой чанахан.

Маргарет моргнула и опешила. О Господи, неужели она только что сказала ему, что будет любить его вечно?

Ангус вернулся в «Трусишку» через восемь минут с письмом в руке. Никаких трудностей с получением письма у него не возникло: Ангус просто заявил с присущей ему твердостью, что является ангелом-хранителем мисс Пеннипакер, и проследит, чтобы письмо попало ей лично в руки. Хорошим подспорьем ему служило так же то, что он возвышался на добрых два фута над посыльным, и тому не захотелось связываться с таким великаном. Маргарет сидела на том самом месте, где он ее оставил, и нервно барабанила пальцами по столу, полностью игнорируя две порции чанахана, который, по-видимому, успел за это время принести Джордж.

— Прошу Вас, миледи, — весело произнес он, вручая ей письмо.